А там что-то определенно было, его чувство опасности буквально кричало, предупреждая о чем-то страшном, таившемся в глубине, даже волоски на коже встали дыбом. – Темно, а свет фонаря ничего не освещает…
– А шепот слышишь?
– Ничего не слышу…
– А некоторые, кого я приводил сюда, уже в первый день начинали рассказывать, что видят внизу огромный прекрасный зал, в котором люди веселятся, празднуют что-то. – Грум говорил с такой завистью, что Данька ему даже посочувствовал. – Красивые белые люди танцуют под приятную негромкую музыку, которую играют настоящие живые музыканты, а столы ломятся от обилия великолепной, вкусно пахнущей пищи – такой, какой мы даже не пробовали и уж точно никогда не попробуем.
– Ничего не вижу и не слышу…
– А запах еды ощущаешь?
– Здесь пахнет только каменной пылью и влагой, которая, наверное, просачивается с поверхности…
– Люди слышали божественный запах пищи – настоящей еды, приготовленной живыми поварами, такую подают только в дорогих ресторанах. А те, кто находился здесь долго, рассказывали, что среди танцующих много прекрасных женщин, одетых во что-то вроде прозрачных накидок – они ничего не скрывают, абсолютно все видно, и в то же время остается какая-то загадка… Ах, как они красивы, особенно вон та, справа, ты видишь, как она мне кокетливо улыбается… – Водитель неожиданно закашлялся, видимо поняв, что говорит что-то лишнее. – Пошли отсюда.
– Ты кого-то увидел? – спросил с любопытством Даниил. – Там же только темнота…
– Если не видишь, это хорошо, но ты здесь всего первый день, а вот те, кто пробыл хотя бы полгода, уже все слышат и видят. – Грум направился обратно. – А потом некоторые не выдерживают…
– И что с ними происходит?
– Сейчас покажу. – Водитель встал на четвереньки там, где ход стал узким, и пополз назад нервно и быстро, словно боялся того, что осталось у них за спиной, Данька двигался за ним с ощущением, что опасность остается сзади. – Да и всем понятно, почему они не выдерживают…
– И почему?
– А такого никто в своей жизни не видел. Как мы все родились в грязном шахтерском бараке, так все там и умрем, или в шахте – многие ли из нас доживают до нищенской пенсии?
– Я не заметил в городе бараков, – осторожно заметил юноша. – Дома есть, хоть и небольшие.
– А ты откуда здесь появился? – поинтересовался водитель. – Такое ощущение, что упал со звезды – ничего не понимаешь, говоришь как образованный, словно не о тебе сказали мутанты, что ты – вор и попрошайка…
– Я приехал из столицы…
– А… тогда понятно. Только те, кто родились здесь, знают, что шахта начинается с одноэтажных временных бараков. Четыре стены и крыша, большая пластмассовая коробочка со встроенной мебелью и туалетом, монтируется за час, а жить там может двадцать человек. Поставил пять сотен, и все шахтеры – с жильем. Надоело, отправил на переработку – отходов никаких, стоит мелочь, одной оплатой за услуги вернешь за год.
– И что в бараках не так?
– А все в них не так, начиная со звука. Слышал, как отражаются голоса от пластика? Ощущение, что сидишь в трубе, голоса звучат со всех сторон, сливаясь в твоих ушах в какой-то неразличимый бред. А хоть раз пробован спать, прижимаясь к холодному пластику? Он же ледяной зимой и летом, все тепло из тебя вытягивает. Конечно, не все родились в бараках, некоторые появились в городских квартирах, но разницы-то никакой нет, все равно ничего не видели с раннего детства кроме грязной работы да измученных родителей.
– Вы родились в бараке?
– Думаешь, только я? Да у нас полшахты оттуда. Отец мой погиб, и меня отправили сюда ему на замену, едва исполнилось пятнадцать, здесь и сдохну, только в отличие от отца детей у меня никогда не будет.
– Почему не будет?
– А ты женщин в городе видел, хотя бы одну?
– Нет, но думал, что они не выходят из дома…
– Когда в нашем городке люди стали сходить с ума и убивать друг друга, в первую очередь отсюда вывезли женщин, даже новорожденных девочек.
– Почему?
– Ох и глуп же ты! – Грум выругался и мрачно посмотрел на Даниила, – Ты точно со звезды упал!
– Может, и упал…
– Смеешься надо мной, сопляк? – Водитель оглянулся и мрачно посмотрел на него. Под темной кожей заходили желваки. – Вопросов глупых больше не задавай, а то мало ли что может случиться, это же шахта, здесь умереть не трудно, тут выживать тяжело…
– И все-таки ответьте, пожалуйста. Я не смеюсь, действительно многого не понимаю, у нас в столице все не так…
– Поклянись, что не смеешься!
– Клянусь…
– Тогда слушай то, что знает у нас каждый. – Водитель покачал головой и оглянулся по сторонам, словно их кто-то мог услышать. – Планета молодая? Молодая! Ее только начали осваивать. А кто всегда первым заселяет планету? Правильно, мужчины! А вот потом, когда они обживут ее, построят города, тогда начинают приезжать женщины. Едут сначала те, кто отправил своего мужа за лучшей жизнью. А остальным мужикам приходится женщин добывать по-другому, они заработают деньги, чтобы выписать себе жену, этим многие агентства занимаются, с любой планеты привезут ее тебе разноцветными пластиковыми лентами перевязанную.
– Правда?
– Правда! – Водитель еще раз взглянул на Даньку… пристально, направив фонарь в лицо. – Что, уже начал задумываться о женщинах? Вижу, начал, вон и прыщи на лице – первый признак созревания, плечи широкие, а ума еще нет. Объясняю для тебя специально, хоть это должны были вам в вашей столичной школе втолковать. В каждом городке есть десяток заведений, где ты вполне можешь выписать себе женщину. У них каталоги разные имеются и фотографии, тебе доставят любую, только деньги плати. Стоит это недешево, примерно пять тысяч империалов. В шахте ты, если даже и станешь на всем экономить, заработаешь себе на жену лет через двадцать. Понятно?
– Только непонятно, откуда они женщин берут?
– А говоришь, что понимаешь все… – Грум язвительно рассмеялся. – Если с одной планеты люди улетают на новую планету, чтобы заработать деньги, то мужчин там становится меньше, и женщинам уже их не хватает, вот они сами и идут в такие агентства, а те нам их продают. Устал я что-то от тебя. Объяснять элементарные вещи, которые каждому ребенку в этой вонючей дыре известны, даже как-то неприятно.
– Теперь я понял, почему так мало женщин видел на улицах, – кивнул Данька. – Но почему их отсюда увезли?
– Да потому, что стоят они больших денег. – Водитель остановился и посмотрел назад, в темноту. – Нет, определенно, придет время, и туда уйду, чтобы потанцевать с одной из этих цыпочек, нравится мне там одна, черненькая такая…
– Подожди. – У Даньки стало как-то холодно на душе. – Так ты видишь этот зал так же, как те, о ком ты мне рассказывал?
– Еще не весь, только мутные силуэты, да слышу кое-что. Красивая музыка, нежная, добрая, зовет меня, но пока не увижу ясно, что там такое, до тех пор не уйду.
– А если уйдешь, что с тобой будет?
– Хочешь и это узнать? – Грум свернул в еще один ход. – Расскажу и об этом, только сначала о женщинах. Их увезли, потому что они единственная на этой планете настоящая ценность – не догадываешься почему?
– Нет, – развел руками юноша. – Мне как-то еще ни с одной не пришлось даже разговаривать…
– Вся их ценность в том, что они умеют рожать по-настоящему, как родили нас и наших отцов – не так, как гомункулусов, в алюминиевой кастрюле, а как людей. А те, кто появляется в искусственной матке, мутантами становятся. Ты знаешь, что они людьми питаются?
– Не слышал об этом. – Данька вздохнул, этот разговор его стал утомлять. Все эти бредни о гомункулусах ходили на каждой планете – правды не было ни на грош. – А много у вас гомункулусы шахтеров съели?
– Пока никого не тронули, но пищи у нас для них предостаточно…
– Так много людей? – не понял Даниил. – О чем вы говорите?
– Сейчас сам все увидишь. Странный ты парень, даже не знаешь, откуда мутанты берутся. Да у нас в каждом городе существует банк спермы и есть закон, по которому мужчина, с того момента, как способен на зачатие, должен сдавать свою сперму в банк. Ты уже сдавал? А… – Водитель только досадливо махнул рукой. – Из какой дыры ты вылез, парень? Похоже, еще из большей, чем эта, прыщи на лице есть, а сперму еще ни разу не сдавал. Ну и ну…
Грум повернул в сторону. Они оказались в узком ходе, ведущем в большой зал. По следам на каменных стенах было видно, что и ход, и зал пробиты искусственно, в отличие от пещеры здесь было все хорошо освещено большими лампами.
Впрочем, что здесь находится, Данька понял, едва они ступили в ход. Свет для этого был не нужен. Сладкий запах разлагающейся человеческой плоти трудно спутать с чем-то другим.
– Вот, смотри! – Грум мрачно обвел зал рукой.-~ Большинство этих мертвецов побывало в пещере и потанцевало с прекрасными обнаженными дамами, остальные покойники – это те, кого они убили. Вот она пища для мутантов, для всех хватит…
Даниил огляделся. На стенах и потолке густым и толстым слоем лежал иней. Он заметил уходящие в глубину провода и понял, что там работает охлаждающий компрессор.
Трупы валялись повсюду, их явно было больше сотни, причем первые были уложены аккуратно в ряд у дальней стены, а последующие просто разбросаны по залу…
– Да, впечатляюще… – неодобрительно покачал головой юноша. Несмотря на работающий охладитель, запах разлагающейся плоти все равно ощущался. – Не хотелось бы здесь оказаться вместе с этим ребятами…
– Об этом не беспокойся, рано или поздно тебя отнесут сюда, как и всех нас… – Грум повернулся и направился к выходу. – Нравится тебе или нет, но это твое будущее и мое тоже. Мы все здесь окажемся, только придем по-разному. Лично я сначала уйду в тот зал, поразвлечься с этой темноволосой цыпочкой, а уж потом меня принесут сюда с головой, которую мне пробьют мои же товарищи после того, как я сойду с ума…
– Так стоит ли идти в эту пещеру?
– Ты, наверно, думаешь, что я уже сошел с ума? Так в этом ты прав, среди нас нормальных уже не осталось. Подожди немного, когда наконец до всех, кто здесь находится, дойдет, что они больше отсюда никуда не выйдут, тогда увидишь, что случится. Недолго осталось ждать…
– О чем ты говоришь?
– Сейчас многие считают, что, когда придет время окончания их контракта, они подойдут к этой железной стене, двери откроются, и они уйдут, богатые и счастливые, как им пообещал управляющий шахты по громкоговорителю.
– А что на самом деле будет?
– Завтра все и узнаем, как раз у машиниста подходит срок окончания договора. Лично я думаю, что никто отсюда никуда не уйдет, иначе зачем потребовалось устанавливать эту железную стену? Нет, ее установили специально, чтобы никто отсюда никогда не ушел – мы здесь все сдохнем!
– А я надеюсь отсюда выбраться…
– Ничего у тебя не получится. Они считают нас больными, заразными, поэтому и дробилку подтащили, чтобы не дать нам ни единого шанса. Тот, кто обманет датчики, все равно окажется в дробилке или его изжарит излучение, – в любом случае это прямая дорога в ад.
– Зачем они это сделали?
– И так понятно – для того, чтобы никто отсюда не ушел. Пройдет какое-то время, все успокоится, люди перестанут сходить с ума и убивать друг друга. В городе снова появятся женщины и дети, а о нас все забудут. Мы никому не нужны, так какая разница, как умирать? Лично я сначала поиграю с черноволосой цыпочкой…
– И что, этого никто не понимает?
– Да нет, многие догадываются, только ждут подтверждения своим самым скверным мыслям. – Водитель вздохнул. – А пока радуются, считают деньги, которые получат – нам всем премию пообещали бешеную за железную стену – за год каждый заработает пять тысяч империалов, а за такие деньги многие готовы потерпеть.
– Да, – согласился с ним Даниил, – деньги приличные.
– Они могут нам и миллионы предложить, все равно платить не придется. Знаешь, как объяснили, что пакеты с едой меняют на вагонетки с рудой?
– И как?
– С целью экономии средств, чтобы увеличить заработок.
– Да, смешно…
– А ты видел, как на тебя машинист комбайна посмотрел? – Водитель вывел его наконец-то в большой туннель. Здесь и света было больше, и воздуха, по крайней мере, юноша задышал полной грудью, только сейчас поняв, что все время, пока они находились в боковом ходе, сдерживал дыхание. – Он же явно решил, что тебя прислали, потому что у него контракт заканчивается. И сейчас уже раздумывает над тем, а не стоит ли ему остаться еще на год, раз такие деньги начинают платить. Вот глупец! Никак не поймет, что он отсюда не уйдет вне зависимости от желания. Мы все здесь приговорены к смерти, только умирать станем по-разному, лично я сначала схожу в пещеру…
– Может быть, все и умрут, а я не собираюсь…
– Молодец! – Грум похлопал его по плечу. – Надеюсь, что не прав и у тебя появится шанс увидеть небо. Идем, покажу место, где мы живем. Умирать-то мне все равно не хочется, пусть и в объятиях этой черненькой. Как она хороша, я таких девочек в реальной жизни никогда не видел, и уж точно ни одна из них мне так не улыбалась, как эта, впрочем, если честно, за всю жизнь ни одна и не улыбнулась…
Грум прошел через пробитую дыру в другой ход, тянущийся параллельно туннелю, а тот вывел их в большой зал с высокими каменными стенами и нависшим необработанными камнями сводом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– А шепот слышишь?
– Ничего не слышу…
– А некоторые, кого я приводил сюда, уже в первый день начинали рассказывать, что видят внизу огромный прекрасный зал, в котором люди веселятся, празднуют что-то. – Грум говорил с такой завистью, что Данька ему даже посочувствовал. – Красивые белые люди танцуют под приятную негромкую музыку, которую играют настоящие живые музыканты, а столы ломятся от обилия великолепной, вкусно пахнущей пищи – такой, какой мы даже не пробовали и уж точно никогда не попробуем.
– Ничего не вижу и не слышу…
– А запах еды ощущаешь?
– Здесь пахнет только каменной пылью и влагой, которая, наверное, просачивается с поверхности…
– Люди слышали божественный запах пищи – настоящей еды, приготовленной живыми поварами, такую подают только в дорогих ресторанах. А те, кто находился здесь долго, рассказывали, что среди танцующих много прекрасных женщин, одетых во что-то вроде прозрачных накидок – они ничего не скрывают, абсолютно все видно, и в то же время остается какая-то загадка… Ах, как они красивы, особенно вон та, справа, ты видишь, как она мне кокетливо улыбается… – Водитель неожиданно закашлялся, видимо поняв, что говорит что-то лишнее. – Пошли отсюда.
– Ты кого-то увидел? – спросил с любопытством Даниил. – Там же только темнота…
– Если не видишь, это хорошо, но ты здесь всего первый день, а вот те, кто пробыл хотя бы полгода, уже все слышат и видят. – Грум направился обратно. – А потом некоторые не выдерживают…
– И что с ними происходит?
– Сейчас покажу. – Водитель встал на четвереньки там, где ход стал узким, и пополз назад нервно и быстро, словно боялся того, что осталось у них за спиной, Данька двигался за ним с ощущением, что опасность остается сзади. – Да и всем понятно, почему они не выдерживают…
– И почему?
– А такого никто в своей жизни не видел. Как мы все родились в грязном шахтерском бараке, так все там и умрем, или в шахте – многие ли из нас доживают до нищенской пенсии?
– Я не заметил в городе бараков, – осторожно заметил юноша. – Дома есть, хоть и небольшие.
– А ты откуда здесь появился? – поинтересовался водитель. – Такое ощущение, что упал со звезды – ничего не понимаешь, говоришь как образованный, словно не о тебе сказали мутанты, что ты – вор и попрошайка…
– Я приехал из столицы…
– А… тогда понятно. Только те, кто родились здесь, знают, что шахта начинается с одноэтажных временных бараков. Четыре стены и крыша, большая пластмассовая коробочка со встроенной мебелью и туалетом, монтируется за час, а жить там может двадцать человек. Поставил пять сотен, и все шахтеры – с жильем. Надоело, отправил на переработку – отходов никаких, стоит мелочь, одной оплатой за услуги вернешь за год.
– И что в бараках не так?
– А все в них не так, начиная со звука. Слышал, как отражаются голоса от пластика? Ощущение, что сидишь в трубе, голоса звучат со всех сторон, сливаясь в твоих ушах в какой-то неразличимый бред. А хоть раз пробован спать, прижимаясь к холодному пластику? Он же ледяной зимой и летом, все тепло из тебя вытягивает. Конечно, не все родились в бараках, некоторые появились в городских квартирах, но разницы-то никакой нет, все равно ничего не видели с раннего детства кроме грязной работы да измученных родителей.
– Вы родились в бараке?
– Думаешь, только я? Да у нас полшахты оттуда. Отец мой погиб, и меня отправили сюда ему на замену, едва исполнилось пятнадцать, здесь и сдохну, только в отличие от отца детей у меня никогда не будет.
– Почему не будет?
– А ты женщин в городе видел, хотя бы одну?
– Нет, но думал, что они не выходят из дома…
– Когда в нашем городке люди стали сходить с ума и убивать друг друга, в первую очередь отсюда вывезли женщин, даже новорожденных девочек.
– Почему?
– Ох и глуп же ты! – Грум выругался и мрачно посмотрел на Даниила, – Ты точно со звезды упал!
– Может, и упал…
– Смеешься надо мной, сопляк? – Водитель оглянулся и мрачно посмотрел на него. Под темной кожей заходили желваки. – Вопросов глупых больше не задавай, а то мало ли что может случиться, это же шахта, здесь умереть не трудно, тут выживать тяжело…
– И все-таки ответьте, пожалуйста. Я не смеюсь, действительно многого не понимаю, у нас в столице все не так…
– Поклянись, что не смеешься!
– Клянусь…
– Тогда слушай то, что знает у нас каждый. – Водитель покачал головой и оглянулся по сторонам, словно их кто-то мог услышать. – Планета молодая? Молодая! Ее только начали осваивать. А кто всегда первым заселяет планету? Правильно, мужчины! А вот потом, когда они обживут ее, построят города, тогда начинают приезжать женщины. Едут сначала те, кто отправил своего мужа за лучшей жизнью. А остальным мужикам приходится женщин добывать по-другому, они заработают деньги, чтобы выписать себе жену, этим многие агентства занимаются, с любой планеты привезут ее тебе разноцветными пластиковыми лентами перевязанную.
– Правда?
– Правда! – Водитель еще раз взглянул на Даньку… пристально, направив фонарь в лицо. – Что, уже начал задумываться о женщинах? Вижу, начал, вон и прыщи на лице – первый признак созревания, плечи широкие, а ума еще нет. Объясняю для тебя специально, хоть это должны были вам в вашей столичной школе втолковать. В каждом городке есть десяток заведений, где ты вполне можешь выписать себе женщину. У них каталоги разные имеются и фотографии, тебе доставят любую, только деньги плати. Стоит это недешево, примерно пять тысяч империалов. В шахте ты, если даже и станешь на всем экономить, заработаешь себе на жену лет через двадцать. Понятно?
– Только непонятно, откуда они женщин берут?
– А говоришь, что понимаешь все… – Грум язвительно рассмеялся. – Если с одной планеты люди улетают на новую планету, чтобы заработать деньги, то мужчин там становится меньше, и женщинам уже их не хватает, вот они сами и идут в такие агентства, а те нам их продают. Устал я что-то от тебя. Объяснять элементарные вещи, которые каждому ребенку в этой вонючей дыре известны, даже как-то неприятно.
– Теперь я понял, почему так мало женщин видел на улицах, – кивнул Данька. – Но почему их отсюда увезли?
– Да потому, что стоят они больших денег. – Водитель остановился и посмотрел назад, в темноту. – Нет, определенно, придет время, и туда уйду, чтобы потанцевать с одной из этих цыпочек, нравится мне там одна, черненькая такая…
– Подожди. – У Даньки стало как-то холодно на душе. – Так ты видишь этот зал так же, как те, о ком ты мне рассказывал?
– Еще не весь, только мутные силуэты, да слышу кое-что. Красивая музыка, нежная, добрая, зовет меня, но пока не увижу ясно, что там такое, до тех пор не уйду.
– А если уйдешь, что с тобой будет?
– Хочешь и это узнать? – Грум свернул в еще один ход. – Расскажу и об этом, только сначала о женщинах. Их увезли, потому что они единственная на этой планете настоящая ценность – не догадываешься почему?
– Нет, – развел руками юноша. – Мне как-то еще ни с одной не пришлось даже разговаривать…
– Вся их ценность в том, что они умеют рожать по-настоящему, как родили нас и наших отцов – не так, как гомункулусов, в алюминиевой кастрюле, а как людей. А те, кто появляется в искусственной матке, мутантами становятся. Ты знаешь, что они людьми питаются?
– Не слышал об этом. – Данька вздохнул, этот разговор его стал утомлять. Все эти бредни о гомункулусах ходили на каждой планете – правды не было ни на грош. – А много у вас гомункулусы шахтеров съели?
– Пока никого не тронули, но пищи у нас для них предостаточно…
– Так много людей? – не понял Даниил. – О чем вы говорите?
– Сейчас сам все увидишь. Странный ты парень, даже не знаешь, откуда мутанты берутся. Да у нас в каждом городе существует банк спермы и есть закон, по которому мужчина, с того момента, как способен на зачатие, должен сдавать свою сперму в банк. Ты уже сдавал? А… – Водитель только досадливо махнул рукой. – Из какой дыры ты вылез, парень? Похоже, еще из большей, чем эта, прыщи на лице есть, а сперму еще ни разу не сдавал. Ну и ну…
Грум повернул в сторону. Они оказались в узком ходе, ведущем в большой зал. По следам на каменных стенах было видно, что и ход, и зал пробиты искусственно, в отличие от пещеры здесь было все хорошо освещено большими лампами.
Впрочем, что здесь находится, Данька понял, едва они ступили в ход. Свет для этого был не нужен. Сладкий запах разлагающейся человеческой плоти трудно спутать с чем-то другим.
– Вот, смотри! – Грум мрачно обвел зал рукой.-~ Большинство этих мертвецов побывало в пещере и потанцевало с прекрасными обнаженными дамами, остальные покойники – это те, кого они убили. Вот она пища для мутантов, для всех хватит…
Даниил огляделся. На стенах и потолке густым и толстым слоем лежал иней. Он заметил уходящие в глубину провода и понял, что там работает охлаждающий компрессор.
Трупы валялись повсюду, их явно было больше сотни, причем первые были уложены аккуратно в ряд у дальней стены, а последующие просто разбросаны по залу…
– Да, впечатляюще… – неодобрительно покачал головой юноша. Несмотря на работающий охладитель, запах разлагающейся плоти все равно ощущался. – Не хотелось бы здесь оказаться вместе с этим ребятами…
– Об этом не беспокойся, рано или поздно тебя отнесут сюда, как и всех нас… – Грум повернулся и направился к выходу. – Нравится тебе или нет, но это твое будущее и мое тоже. Мы все здесь окажемся, только придем по-разному. Лично я сначала уйду в тот зал, поразвлечься с этой темноволосой цыпочкой, а уж потом меня принесут сюда с головой, которую мне пробьют мои же товарищи после того, как я сойду с ума…
– Так стоит ли идти в эту пещеру?
– Ты, наверно, думаешь, что я уже сошел с ума? Так в этом ты прав, среди нас нормальных уже не осталось. Подожди немного, когда наконец до всех, кто здесь находится, дойдет, что они больше отсюда никуда не выйдут, тогда увидишь, что случится. Недолго осталось ждать…
– О чем ты говоришь?
– Сейчас многие считают, что, когда придет время окончания их контракта, они подойдут к этой железной стене, двери откроются, и они уйдут, богатые и счастливые, как им пообещал управляющий шахты по громкоговорителю.
– А что на самом деле будет?
– Завтра все и узнаем, как раз у машиниста подходит срок окончания договора. Лично я думаю, что никто отсюда никуда не уйдет, иначе зачем потребовалось устанавливать эту железную стену? Нет, ее установили специально, чтобы никто отсюда никогда не ушел – мы здесь все сдохнем!
– А я надеюсь отсюда выбраться…
– Ничего у тебя не получится. Они считают нас больными, заразными, поэтому и дробилку подтащили, чтобы не дать нам ни единого шанса. Тот, кто обманет датчики, все равно окажется в дробилке или его изжарит излучение, – в любом случае это прямая дорога в ад.
– Зачем они это сделали?
– И так понятно – для того, чтобы никто отсюда не ушел. Пройдет какое-то время, все успокоится, люди перестанут сходить с ума и убивать друг друга. В городе снова появятся женщины и дети, а о нас все забудут. Мы никому не нужны, так какая разница, как умирать? Лично я сначала поиграю с черноволосой цыпочкой…
– И что, этого никто не понимает?
– Да нет, многие догадываются, только ждут подтверждения своим самым скверным мыслям. – Водитель вздохнул. – А пока радуются, считают деньги, которые получат – нам всем премию пообещали бешеную за железную стену – за год каждый заработает пять тысяч империалов, а за такие деньги многие готовы потерпеть.
– Да, – согласился с ним Даниил, – деньги приличные.
– Они могут нам и миллионы предложить, все равно платить не придется. Знаешь, как объяснили, что пакеты с едой меняют на вагонетки с рудой?
– И как?
– С целью экономии средств, чтобы увеличить заработок.
– Да, смешно…
– А ты видел, как на тебя машинист комбайна посмотрел? – Водитель вывел его наконец-то в большой туннель. Здесь и света было больше, и воздуха, по крайней мере, юноша задышал полной грудью, только сейчас поняв, что все время, пока они находились в боковом ходе, сдерживал дыхание. – Он же явно решил, что тебя прислали, потому что у него контракт заканчивается. И сейчас уже раздумывает над тем, а не стоит ли ему остаться еще на год, раз такие деньги начинают платить. Вот глупец! Никак не поймет, что он отсюда не уйдет вне зависимости от желания. Мы все здесь приговорены к смерти, только умирать станем по-разному, лично я сначала схожу в пещеру…
– Может быть, все и умрут, а я не собираюсь…
– Молодец! – Грум похлопал его по плечу. – Надеюсь, что не прав и у тебя появится шанс увидеть небо. Идем, покажу место, где мы живем. Умирать-то мне все равно не хочется, пусть и в объятиях этой черненькой. Как она хороша, я таких девочек в реальной жизни никогда не видел, и уж точно ни одна из них мне так не улыбалась, как эта, впрочем, если честно, за всю жизнь ни одна и не улыбнулась…
Грум прошел через пробитую дыру в другой ход, тянущийся параллельно туннелю, а тот вывел их в большой зал с высокими каменными стенами и нависшим необработанными камнями сводом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58