Даниил вздохнул. Он не выспался, в голове все еще крутились остатки сна – какие-то мрачные подземелья, обвалы и умирающие под камнями люди, причем одним из этих умирающих был он сам.
Дойдя до ящика, выбрал себе каску и фонарь, проверил, в порядке ли у него аккумуляторные батареи, закрепил его на каске, надел на голову и, выйдя из спального зала, зашагал к грохочущему комбайну.
Чем ближе подходил, тем больше нарастали грохот и визжание буров, врезающихся в твердую скалу, пол под ногами вибрировал, а мелкая пыль витала в воздухе, добавляя ему густоты.
Он подошел к шахтерам, сидящим у стены возле комбайна.
На него вновь никто не обратил внимания, впрочем, если бы даже кто-то что и сказал, вряд ли бы удалось его услышать – шум здесь стоял такой, что даже собственного голоса никто не услышит.
Шахтеры сидели на корточках, мрачно наблюдая, как сыплется руда из транспортера, изредка кто-то вставал, поднимал выпавший из вагонетки камень и поправлял крюк.
Данька сразу понял, что делают они это по очереди, только как ему узнать, когда подойдет его черед?
Минут через пять вагонетка заполнилась, и руда посыпалась с нее на землю.
– Новенький, подвези новую вагонетку, – проорал неохотно один из шахтеров, чуть привстав и наклонившись к его уху. – В следующий раз опоздаешь, оторву тебе голову, если не я сам, то бригадир или кто-то другой из бригады.
Даниил хотел возмутиться, но только вздохнул и пожал плечами – что толку кричать, если тебя никто не слышит?
Встал и отправился за пустой вагонеткой. Она оказалась довольно тяжелой, юноше пришлось попотеть, чтобы докатить ее до транспортера.
Тут ему помогли – пятеро шахтеров встали, оттащили в сторону заполненную вагонетку, закрепили ту, что он привез, и снова расселись у стены.
Когда юноша тоже собрался сесть, его сосед отрицательно покачал головой:
– Прежде чем садиться, подбери то, что рассыпалось по твоей вине…
– И почему я должен это делать? – прокричал в ответ Данька. – Вы же могли мне сказать, и этого бы не произошло…
– Никто тебе ничего не обязан, ты – молодой, должен сам соображать, а из-за того, что ты такой тупой, просыпалась руда.
– Если бы мне вовремя сказали, я бы успел заменить вагонетку.
– Я тебе не нянька. Не хочешь – не убирай, но потом не плачь, когда бить будут…
– И кто же меня станет бить? – выкрикнул юноша, такое обещание ему не понравилось.
– Да вся смена. Когда будешь спать, набросим тебе на голову одеяло и немного по тебе потопчемся, а после этого твою еду съедят другие, я, например… – Шахтер пожал плечами. – Будешь возмущаться, вообще кормить не станем. Мы тебе ничем не обязаны – либо делаешь свою работу и получаешь еду, либо не делаешь и не получаешь. Нам всем на тебя плевать!
Данька посмотрел в пустые, ничего не выражающие глаза и понял, что все так и будет – с ним разговаривал водитель только потому, что ему это поручил бригадир, больше к нему никто по собственному желанию не подойдет.
Тут все были равнодушны друг к другу, и как он дальше будет жить, решать ему самому.
Даниил вздохнул и стал собирать рассыпанные куски руды, не забывая поглядывать на других шахтеров, чтобы не пропустить еще раз свою очередь.
Когда убрал все, то сел у стены на другой стороне туннеля, общаться с шахтерами ему не хотелось, сразу вспомнились те дни, когда умерла его мать, – тогда к нему было точно такое же отношение: окружающим было все равно, выживет он или умрет.
С этими же людьми определенно было что-то не так, их равнодушие, полное отсутствие эмоций, холодное безразличие говорили о чем-то, чего он пока не понимал. Шахтерам было абсолютно плевать не только на Даньку, но и на самих себя, да и вообще на все, что происходило с ними рядом. Это был нездоровый признак, который подтверждал, что здесь что-то происходит, но, по крайней мере, эти люди не были сумасшедшими, пока не были…
Примерно через полчаса юноша привык к монотонности движений и также стал дремать в перерывах, как и другие.
Неожиданно комбайн остановился, его двигатель смолк. Наступила оглушающая тишина, каждый звук слышался отдельно и резко, из глубины туннеля откликалось гулкое эхо. Послышались тяжелые шаги спускавшихся по металлической лестнице людей, из комбайна выбрались пятеро и, никому ничего не говоря, зашагали по туннелю – те, с кем он работал, также молча двинулись за ними.
Данька, не дожидаясь того, что его кто-то позовет, зашагал следом, уже начиная понимать, что сейчас произойдет.
Из зала отдыха вышли другие шахтеры, в том числе машинист комбайна и бригадир, – теперь, когда все были вместе, он смог пересчитать их. Действительно, с ним набралось двадцать три человека – не больше и не меньше.
Машинист был радостно оживлен и в какой-то момент, не выдержав внутреннего напряжения, побежал вперед, неуклюже шаркая ногами по камню. Остальные, пропустив его, продолжали неспешно идти, угрюмо глядя перед собой. Никто не произнес ни единого слова, слышались только шаги, шуршание одежды, кашель и скрип подошв.
Добравшись до железной стены, машинист остановился, и сразу же где-то далеко за стеной прозвучал едва слышный сигнал тревоги.
– Мой контракт закончился! Я хочу вернуться к своей семье, откройте дверь!!!
Звук голоса заметался эхом, отражаясь от каменных стен. Он показался всем зловещим и неприятным, некоторые шахтеры даже поежились.
Когда эхо умолкло, раскатившись отдельными звуками по туннелю, снова наступила тишина, в которой слышалось только хриплое дыхание, нервное переминание с ноги на ногу машиниста у стальной блестящей стены.
– Неужели меня никто слышит? – закричал он снова. – Мой контракт закончился, и я хочу уйти. Мне не нужны ваши деньги. Я хочу домой.
Звуки снова заметались по туннелю, и шахтеры помрачнели еще больше. Они шаг за шагом понемногу приближались к стене, сжимая и разжимая огромные кулаки.
Данька решил, что ему стоит отойти, чтобы не попасть под огонь автоматических пулеметов, о которых говорили мутанты, но обнаружил, что сзади стоят пятеро мужчин, преграждая ему путь, ни один из них не собирался сторониться, чтобы пропустить его в туннель, и он подозревал, что они делают это нарочно.
Юноша сделал еще один шаг, но шахтеры сомкнули плечи. Драться Даньке не хотелось, он вздохнул и вернулся на свое место.
Вперед к стене вышел бригадир, приблизился к машинисту, отодвинул того в сторону и негромко произнес:
– Если вы не выпустите его, применим силу. Вам не удастся нас удержать, мы разворотим стену, а уже после этого доберемся и до вас самих.
На этот раз что-то заскрежетало, заскрипело в динамике, потом спокойный, уже знакомый Даньке голос управляющего поинтересовался:
– Так что вы сделаете и с кем?
Бригадир махнул рукой. Сзади из туннеля послышался шорох гусениц. Шахтеры раздвинулись, пропуская робота. Грум вел его на малой скорости, осторожно и сосредоточенно.
В железной стене, подчиняясь сигналу автоматики, стала открываться дверь.
Водитель ввел машину в открывшийся проем и остановил посередине, чтобы ворота не могли закрыться.
Шахтеры тут же двинулись вперед, перелезли через робота и остановились. Даниил тоже начал проталкиваться ближе к стене – ему хотелось узнать, какие защитные устройства установлены дальше.
Когда он оказался в первой шеренге, то сразу понял, что придумали инженеры шахты: металлическая платформа, занимающая все свободное пространство туннеля, заканчивалась отверстием, в котором виднелись массивные металлические шестерни, плотно смыкающиеся между собой. По-видимому, это была та самая дробилка, о которой рассказывал Грум.
Люди затихли, разглядывая платформу. Бригадир прошел вперед, осмотрел шестерни, спросил:
– А куда уходил робот?
Водитель пожал плечами:
– Откуда я знаю?! Кроме платформы, обычно ничего и не вижу. Робот останавливался вон там, манипуляторы выходили из стены, опорожняли вагонетки, а потом рабочие прицепляли пустые обратно – здесь нам не пройти, если только не разрушим дробилку…
– Тут должно быть что-то еще… – покачал головой бригадир. – А как в вагонетке оказался новенький и продуктовые пакеты? Кто-то же их положил, значит, должна быть еще дверь…
Голос в репродукторе откашлялся:
– Дверь есть, и я сейчас вам ее открою.
Раздался щелчок, и часть стены отошла назад, открывая следующее помещение, Грум тут же двинул робота вперед, перекрывая проход, чтобы его не закрыли.
– А вот дальше вам не пройти, – произнес управляющий. – Дойдете до противоположной стены, сработает датчик, и автоматика подаст сонный газ в помещение, а после того как вы заснете, мы выбросим вас обратно в штрек.
– А контракт? – прокричал машинист, снова выходя вперед. – Я подписав договор и честно отработал весь срок, а это значит, что вы не имеете права задерживать меня в этом проклятом штреке. Я не хочу умирать.
– Мы все не хотим умирать, и население города тоже… – Голос стал еще более вялым и сонным. – А право у нас есть. Согласно указанию совета директоров в Штреке номер двенадцать объявлен карантин в связи с вспышкой неизвестной болезни, власти города и планеты извещены об этом решении и одобряют его. Всем рабочим, оказавшимся на территории штрека номер двенадцать, будет выплачена компенсация за изменившиеся условия труда и увеличена оплата на пятьдесят процентов.
– Только кто ее получит, если мы отсюда не сможем выйти? – поинтересовался бригадир. – И если это карантин, то где врачи?
– Как только пик болезни спадет, вы будете выпущены из штрека и получите все заработанные вами деньги до последнего империала. Если кто-то из вас погибнет, то компенсацию и все, что вы заработали, получит ваша семья.
– Только проверить это никому из нас не удастся, – пробурчал бригадир. – Сколько продлится карантин?
– Пока решение принято на год, потом оно может быть пересмотрено и продлено, и так будет продолжаться до тех пор, пока болезнь не исчезнет окончательно.
– Интересно, когда это произойдет?
– Эти вопросы вне моей компетенции. Думаю, как только медики скажут, что все у вас хорошо…
– А если они никогда такого не скажут? – Бригадир упорно пытался чего-то добиться. – Для того чтобы они такое сказали, им надо нас обследовать, а до сих пор ни один врач не спустился сюда, и не спустится, потому что боятся этого штрека, как огня. Уже сейчас многие мои люди чувствуют себя не очень хорошо, и совсем не из-за вашей придуманной болезни, а из-за других, более прозаических причин. Люди должны дышать чистым воздухом, видеть небо и есть нормальную естественную пищу, только тогда они не болеют…
– Что ты хочешь, чтобы я тебе ответил? – Голос управляющего неожиданно перестал быть ленивым и стал властным, решительным и энергичным. – Я знаю о пещере и о том, что происходит у вас в штреке, а также о телах, которые лежат в холодильнике.
– Вы же сами не разрешили их нам выносить.
– Правильно не разрешил, потому что не хотел, чтобы мертвые принесли болезнь живым. Когда была последняя вспышка безумия? Можешь не отвечать, я и сам знаю. Два дня назад ваш механик сошел с ума, но никого не успел убить, потому что вы сами его задушили.
– И что, нам теперь из-за этого всем здесь подыхать?
– Меня это не интересует. Если потребуется, то вы пробудете в штреке до самой смерти, а ваши семьи получат компенсации.
– А может, уже получили, откуда нам знать? – пробурчал бригадир. – Вы вполне уже могли объявить им, что мы погибли…
– А может, и уже получили, – неожиданно согласился с ним управляющий. – И вас похоронили, похороны были торжественными, гробы пластиковыми, запаянными, я лично произнес трогательную речь. Мы будем помнить о вас, как о настоящих героях, отдавших свою жизнь за процветание нашей компании… И что вы сможете со мной сделать?
ГЛАВА ПЯТАЯ
Траст с вежливой и бесстрастной улыбкой слушал командира десантников. Он был ему хорошо знаком – когда-то учились вместе в академии десанта. Пирс называл его Тупица Джонни, у него с ним были свои счеты: когда-то тот случайно прострелил Пирсу ногу во время прохождения полосы препятствий, и после этого они не раз выясняли отношения.
Траст тоже не любил Джонни – тот, поднимаясь по служебной лестнице, не брезговал ничем, в том числе и доносами, многое из совершенного этим человеком не укладывалось даже в его достаточно свободные этические нормы.
Полковник Джон Грим был хмур и мрачен, он не любил звездных разведчиков, считая, что они всегда лезут не в свои дела, мнят себя слишком умными и презирают десант, считая блестящих воинов, на которых держится империя, глупцами, а любое посягательство на армию всегда считал заговором.
Он спокойно разглядывал разведчика, которого недавно охранял, когда Траст находился в сверхсекретной тюрьме Земли, и думал о том, что вынужден сейчас сдерживаться и быть с ним любезен, – настоящая ловушка должна оказаться неожиданной для его врага, иначе тот поймет и примет ответные меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58