..
Новые рыдания помешали ему закончить, Кэл поднял листок. Он был чист с обеих сторон.
– Писала, что... что ждет меня, но ждать там тоже в радость, поэтому я не должен торопиться, пока меня не позовут.
Кэл увидел, что бумага не просто тонкая; она, казалось, тает у него на глазах. Он положил листок на стол, чувствуя озноб.
– Я был так счастлив, Кэл. Я ведь только и хотел услышать, что ей там хорошо и что когда-нибудь мы снова встретимся.
– Тут ничего нет, папа, – тихо сказал Кэл. – Чистый лист.
– Оно было, сынок. Клянусь тебе. Ее почерк. Я узнал его. А потом все пропало.
Брендан согнулся в кресле, опять начав плакать. Кэл снова взял его за руку.
– Держись, папа.
– Это ужасно, сынок. Я будто потерял ее во второй раз. Почему оно исчезло?
– Не знаю, папа, – он оглянулся на письмо. Листок уже почти исчез.
– Откуда у тебя это письмо?
Отец всхлипнул.
– Ты можешь сказать?
– Я... плохо помню. Кто-то принес его. Да. Кто-то пришел и сказал, что принес мне что-то... достал из пиджака. Скажи мне, что ты хочешь, и оно твое. Слова Шэдвелла эхом отозвались в голове Кэла. Вы видите что-нибудь, что вам нужно?
– А что он хотел от тебя, папа? В обмен? Попытайся вспомнить.
Брендан покачал головой, потом задумался.
– Что-то... насчет тебя. Он сказал, что он тебя знает. Да-да. Теперь припоминаю. Сказал, что у него есть кое-что и для тебя.
– Это трюк, папа. Гнусный трюк.
Брендан смотрел на него, будто пытаясь осмыслить сказанное. Потом неожиданно сказал:
– Я хочу умереть, Кэл.
– Нет, папа.
– Да. Хочу. Не могу больше терпеть.
– Ты просто расстроен. Это пройдет.
– Не хочу, чтобы это проходило. Хочу просто уснуть и забыть, что когда-то жил.
Кэл обнял отца за шею. Тот сначала сопротивлялся, но потом нахлынули новые рыдания, его руки потянулись к сыну, и скоро они сжимали друг друга в объятиях.
– Прости меня, сынок. Можешь?
– Тес, папа. Успокойся, прошу тебя.
– Я никогда не говорил тебе, что... что я чувствую. Ни тебе, ни маме. Так ни разу и не сказал... как я... как я ее люблю...
– Она знала это, папа, – Кэл теперь сам плакал. – Говорю тебе, она знала.
Они посидели, обнявшись, еще немного. Слезы Кэла скоро высохли от гнева. Шэдвелл побывал здесь и разбил сердце его отца. Тот решил, что получил письмо из рая, но, как только нужда в нем исчезла, письмо растаяло, как все посулы и подарки этого негодяя.
– Я поставлю чайник, папа.
Это делала в подобных обстоятельствах мать. Согреть воду, всыпать заварки, внести домашний порядок в хаос, со свистом всасывающийся в дом из запредельной черноты.
VI
Нападение
1
Только выйдя в холл, Кэл вспомнил о Нимроде.
Задняя дверь была открыта, и малыш блуждал по саду, продираясь сквозь заросли сорняков. Кэл позвал его, но Нимрод как раз в этот момент орошал куст ежевики, и лучше было его не трогать. В его нынешнем положении хорошенько пописать – одно из немногих оставшихся ему удовольствий.
Когда он ставил чайник, мимо прогромыхал поезд на Борнемут (через Оксфорд, Рэдинг, Саузхэмптон). Через минуту Нимрод был на кухне.
– Господи! Как вы тут спите?
– Хватит орать, а то отец услышит.
– А что с моим питьем?
– Придется подождать.
– Буду плакать, – предупредил Нимрод.
– Ну и плачь.
Нимрод пожал плечами и вернулся к обследованию сада.
Кэл помыл одну из грязных чашек, стоящих в раковине. Потом заглянул в холодильник в поисках молока. Тут снаружи раздался какой-то шум. Кэл выглянул в окно:
Нимрод, открыв рот, уставился на него.
Наверное, увидел самолет. Кэл вернулся к холодильнику, достал бутылку молока и услышал, что кто-то стучит в дверь. Он снова выглянул, заметив одновременно несколько вещей.
Во-первых, откуда-то неожиданно подул ветер. Во-вторых, Нимрод заметался среди кустов, пытаясь укрыться. И, в-третьих, на лице у него было не удивление, а страх.
Стук в дверь превратился в удары кулаками.
Выйдя в холл, Кэл услышал голос отца:
– Кэл! Там, в саду, ребенок!
И крик из сада.
– Кэл! Ребенок...
Краем глаза он увидел отца, идущего к двери.
– Папа, подожди, – и он открыл переднюю дверь.
Там стоял Фредди, за широкими плечами которого он не сразу разглядел Лилию. Но она заговорила первой:
– Где мой брат?
– Он в...
Саду, хотел он закончить, но не успел. Ветер, дующий снаружи, превратился в настоящий ураган. Он взметал в воздух землю, листья, вырванные с корнем цветы. Несколько прохожих, застигнутых врасплох, цеплялись за ограды и фонари; другие попадали на землю, закрывая руками голову.
Лилия и Фредди вбежали в дом, и ветер последовал за ними, едва не сбив Кэла с ног.
– Закрой дверь! — крикнул Фредди.
Кэл с трудом прикрыл дверь и запер на засов. Ветер колотился о дерево с другой стороны.
– Боже, – сказал Кэл. – Что случилось?
– Кто-то гонится за нами.
– Кто?
– Не знаю.
Лилия уже шла к задней двери, воздух за которой казался черным от пыли. Брендан выскочил в сад и что-то кричал, пытаясь прогнать Баньши, завывающую в этом диком ветре. За ним виднелся Нимрод, цепляющийся за куст, от которого ветер пытался его оторвать.
Кэл догнал Лилию у дверей на кухню. На крыше гремело – срывалась черепица.
– Папа, подожди! — крикнул Кэл изо всех сил.
На кухне он увидел закипающий чайник и чашку рядом с ним, и абсурдность этих обыденных предметов поразила его, как удар грома.
Я сплю, подумал он. Я упал со стены, и мне все это привиделось. Такого просто не может быть. Мир – это чайник и чашка, а не чары и внезапные ураганы.
Тут видение превратилось в кошмар. Сквозь завесу ветра он увидел Палача. Тот на мгновение завис в воздухе, высвеченный солнцем.
– Давай же, – простонал Фредди.
Выведенный из оцепенения, Кэл выбежал в сад, прежде чем монстр успел упасть на свои жертвы. Он увидел раздутое тело Палача, его налитые кровью шары-глаза, и услышал его рев, казавшийся до того воем ветра.
Сверху продолжали сыпаться камни и растения. Закрыв лицо, Кэл метнулся туда, где в последний раз видел отца.
Брендан лежал ничком, уткнувшись лицом в землю. Нимрода с ним не было.
Кэл знал сад, как свои пять пальцев. Отплевываясь от попавшей в рот грязи, он побежал по тропе, ведущей прочь от дома.
Где-то наверху опять взревел Палач, и следом раздался крик Лилии. Он не оглянулся, так как увидел Нимрода, пытающегося пробиться через трухлявые доски ограды. Кэл увернулся от очередного земляного града и побежал к нему, минуя голубятню, где хлопали крыльями испуганные птицы.
Вой замолк, но ветер и не думал успокаиваться. Кэл оглянулся и увидел небо сквозь черную пелену; потом все заслонил летящий к нему силуэт, и он начал отчаянно колотиться в ограду, уверенный, что сейчас Палач вцепится ему в шею. Видимо, Чокнутый Муни подтолкнул его – ограда треснула, и он вылетел с другой стороны, целый и невредимый.
Поднявшись, он увидел, что Палач задержался возле голубятни, принюхиваясь к запаху птиц и мотая своей раздутой головой. Кэл нагнулся и выхватил из-за забора Нимрода, потом, подхватив его на руки, побежал по насыпи к железнодорожным путям. В детстве ему запрещали выходить на дорогу, но теперь ему грозила опасность куда страшнее.
– Беги! – крикнул Нимрод. – Он догоняет нас! Беги! Кэл поглядел на север, потом на юг. Пыль мешала обзору. Перед ними лежали четыре колеи, по две в каждом направлении. Пахло машинным маслом и гарью – к этому запаху он привык с детства. Они дошли до второй колеи, когда он услышал голос Нимрода:
– Черт!
Кэл повернулся. Их преследователь, забыв про птиц, пролезал сквозь дыру в ограде.
Сзади он разглядел Лилию Пеллицию, которая что-то беззвучно кричала, стоя на развалинах сада Муни. Тварь, в отличие от Кэла, услышала ее и повернула в ее направлении.
Кэл плохо видел, что случилось после – и из-за ветра, и из-за Нимрода, который, видя гибель сестры, начал биться у него на руках. Он заметил лишь, как силуэт их преследователя вдруг ярко вспыхнул, и в следующую секунду крик Лилии наконец стал слышен. Это был крик страшной, невыносимой боли. Потом он оборвался, и Кэл разглядел фигуру Лилии, охваченную белым огнем.
В этот момент шпалы под его ногами завибрировали, сигнализируя о приближении поезда. Куда он идет? Убийца Лилии был менее чем в десяти ярдах от них.
Думай. Через миг будет поздно.
Прижав к себе Нимрода, он поглядел на часы. Двенадцать тридцать восемь. Какой же поезд идет в это время. К Лайм-стрит... или оттуда?
Думай.
Нимрод начал плакать. Это было не детское хныканье, а глубокие мужские рыдания.
Кэл оглянулся. Сквозь пыль был виден сад – вернее, то, что от него осталось. Тело Лилии исчезло, и в саду остались только неподвижно стоящий Брендан... и Палач, надвигающийся на него. Брендан, казалось, не сознавал грозящей ему опасности.
– Кричи! – Кэл встряхнул Нимрода. – Кричи как можно громче!
Тот только плакал.
– Слышишь?
Зверь вплотную приблизился к Брендану.
– Слышишь, что я говорю? – Кэл бешено затряс младенца. – Кричи, или я убью тебя!
Нимрод, кажется, поверил в это.
– Ну! — Нимрод начал кричать.
Зверь услышал. Он повернул свою раздутую голову и снова двинулся к ним.
Как далеко еще поезд? Миля? Четверть мили?
Нимрод перестал кричать и попытался вырваться из рук Кэла.
– Черт! Он убьет нас, что же ты стоишь?
Кэл, чтобы не слушать крики Нимрода, углубился в прохладную область памяти, где хранилось расписание электричек. Пробегая воображаемые строчки, он искал поезд, проходящий через Лайм-стрит с интервалом шесть-семь минут.
Тварь карабкалась по насыпи. Ветер завывал вокруг нее, разбрасывая гравий во все стороны.
Поезд приближался, а Кэл все еще не мог вспомнить.
Куда? Откуда? Скорый или пассажирский?
Думай.
Тварь была уже совсем близко.
Думай.
Он стал отступать, рельсы под ним загудели. И тут пришел ответ. Стаффордский поезд, через Ранкорн. Его ритм сотрясал все тело Кэла и отдавался эхом в голове.
– Двенадцать сорок шесть из Стаффорда, – сказал он, ступая на рельсы.
– Что ты делаешь? – забеспокоился Нимрод.
– Двенадцать сорок шесть, – он повторял это, как молитву.
Тварь пересекала первую линию. Она несла смерть. Не злобу, не гнев – просто смерть, холодную и безжалостную.
– Ну, иди сюда! – прокричал Кэл.
– Ты что, спятил?
Вместо ответа Кэл поднял его выше. Нимрод захныкал. В выкаченных глазах твари вспыхнул голод.
– Иди сюда!
Палач шагнул на содрогающиеся рельсы. Кэл неуклюже отпрыгнул назад. Вой твари и грохот поезда, смешавшись, заполнили всю его голову.
Последним, что он услышал, было бормотание Нимрода, перебирающего весь реестр святых в поисках Спасителя.
Как ответ на эту молитву, налетел поезд. Кэл отчаянным усилием успея отскочить от рельсов.
В следующий миг твари, уже разинувшей пасть в предвкушении кровавого пира, не было на рельсах. Только резкое зловоние – как от давным-давно умершего и разложившегося человека, – потом и его не стало. Поезд пронес мимо них улыбающиеся лица пассажиров и исчез так же быстро, как и появился. Скоро утихло и гудение рельсов.
Кэл тряхнул Нимрода, который продолжал бормотать.
– Все, – сказал он.
Нимрод вздрогнул и вперился глазами в пыль, словно ожидая нового явления Палача.
– Его нет. Я убил его.
– Не ты, а поезд, – заметил Нимрод. – Пусти меня.
Кэл поставил его на землю, и малыш, не глядя по сторонам, устремился в сад, где погибла его сестра.
Кэл последовал за ним.
Ветер, принесший убийцу или принесенный им, стих. С неба теперь падало все, унесенное туда – камни, куски дерева и даже некоторые домашние животные, не успевшие вовремя спрятаться. Такого дождя из крови и грязи добропорядочные обыватели Чериот-стрит не ожидали раньше Судного дня.
VII
Последствия
1
Когда осела пыль, стало возможно оценить масштабы разрушений. Сад был полностью разгромлен, как и другие сады по соседству; с крыши сдуло часть черепицы и перекосило каминную трубу. Погулял ветер и на улице: поваленные фонарные столбы, оборванные провода, стекла автомобилей, разбитые летящими камнями. К счастью, никто серьезно не пострадал. Единственной жертвой была Лилия, от которой не осталось никаких следов.
– Это была тварь Иммаколаты, – сказал Нимрод. – Я убью ее за это, клянусь.
Из его младенческих уст такая угроза звучала вдвойне сомнительно.
– Что толку? – мрачно осведомился Кэл, глядя в окно на жителей Чериот-стрит, которые осматривали разрушения или смотрели на него, будто желая найти там объяснение происшедшего.
– Мы одержали важную победу, мистер Муни, – сказал Фредерик. – Как вы не понимаете? И все благодаря вам.
– Победу? Мой отец сидит у себя и молчит, Лилия мертва, пол-улицы разнесено на куски...
– Мы будем бороться, пока не отыщем Фугу.
– И где это вы боролись, когда налетела эта дрянь? – ядовито осведомился Нимрод.
Кэммел хотел что-то ответить, потом, подумав, решил промолчать.
На улицу въехали две «скорых помощи» и несколько полицейских машин. Услышав сирены, Нимрод выглянул окно.
– Люди в форме. От них одни неприятности.
Едва он сказал это, как из передней машины вылез человек в строгом костюме, приглаживающий ладонью редкие волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Новые рыдания помешали ему закончить, Кэл поднял листок. Он был чист с обеих сторон.
– Писала, что... что ждет меня, но ждать там тоже в радость, поэтому я не должен торопиться, пока меня не позовут.
Кэл увидел, что бумага не просто тонкая; она, казалось, тает у него на глазах. Он положил листок на стол, чувствуя озноб.
– Я был так счастлив, Кэл. Я ведь только и хотел услышать, что ей там хорошо и что когда-нибудь мы снова встретимся.
– Тут ничего нет, папа, – тихо сказал Кэл. – Чистый лист.
– Оно было, сынок. Клянусь тебе. Ее почерк. Я узнал его. А потом все пропало.
Брендан согнулся в кресле, опять начав плакать. Кэл снова взял его за руку.
– Держись, папа.
– Это ужасно, сынок. Я будто потерял ее во второй раз. Почему оно исчезло?
– Не знаю, папа, – он оглянулся на письмо. Листок уже почти исчез.
– Откуда у тебя это письмо?
Отец всхлипнул.
– Ты можешь сказать?
– Я... плохо помню. Кто-то принес его. Да. Кто-то пришел и сказал, что принес мне что-то... достал из пиджака. Скажи мне, что ты хочешь, и оно твое. Слова Шэдвелла эхом отозвались в голове Кэла. Вы видите что-нибудь, что вам нужно?
– А что он хотел от тебя, папа? В обмен? Попытайся вспомнить.
Брендан покачал головой, потом задумался.
– Что-то... насчет тебя. Он сказал, что он тебя знает. Да-да. Теперь припоминаю. Сказал, что у него есть кое-что и для тебя.
– Это трюк, папа. Гнусный трюк.
Брендан смотрел на него, будто пытаясь осмыслить сказанное. Потом неожиданно сказал:
– Я хочу умереть, Кэл.
– Нет, папа.
– Да. Хочу. Не могу больше терпеть.
– Ты просто расстроен. Это пройдет.
– Не хочу, чтобы это проходило. Хочу просто уснуть и забыть, что когда-то жил.
Кэл обнял отца за шею. Тот сначала сопротивлялся, но потом нахлынули новые рыдания, его руки потянулись к сыну, и скоро они сжимали друг друга в объятиях.
– Прости меня, сынок. Можешь?
– Тес, папа. Успокойся, прошу тебя.
– Я никогда не говорил тебе, что... что я чувствую. Ни тебе, ни маме. Так ни разу и не сказал... как я... как я ее люблю...
– Она знала это, папа, – Кэл теперь сам плакал. – Говорю тебе, она знала.
Они посидели, обнявшись, еще немного. Слезы Кэла скоро высохли от гнева. Шэдвелл побывал здесь и разбил сердце его отца. Тот решил, что получил письмо из рая, но, как только нужда в нем исчезла, письмо растаяло, как все посулы и подарки этого негодяя.
– Я поставлю чайник, папа.
Это делала в подобных обстоятельствах мать. Согреть воду, всыпать заварки, внести домашний порядок в хаос, со свистом всасывающийся в дом из запредельной черноты.
VI
Нападение
1
Только выйдя в холл, Кэл вспомнил о Нимроде.
Задняя дверь была открыта, и малыш блуждал по саду, продираясь сквозь заросли сорняков. Кэл позвал его, но Нимрод как раз в этот момент орошал куст ежевики, и лучше было его не трогать. В его нынешнем положении хорошенько пописать – одно из немногих оставшихся ему удовольствий.
Когда он ставил чайник, мимо прогромыхал поезд на Борнемут (через Оксфорд, Рэдинг, Саузхэмптон). Через минуту Нимрод был на кухне.
– Господи! Как вы тут спите?
– Хватит орать, а то отец услышит.
– А что с моим питьем?
– Придется подождать.
– Буду плакать, – предупредил Нимрод.
– Ну и плачь.
Нимрод пожал плечами и вернулся к обследованию сада.
Кэл помыл одну из грязных чашек, стоящих в раковине. Потом заглянул в холодильник в поисках молока. Тут снаружи раздался какой-то шум. Кэл выглянул в окно:
Нимрод, открыв рот, уставился на него.
Наверное, увидел самолет. Кэл вернулся к холодильнику, достал бутылку молока и услышал, что кто-то стучит в дверь. Он снова выглянул, заметив одновременно несколько вещей.
Во-первых, откуда-то неожиданно подул ветер. Во-вторых, Нимрод заметался среди кустов, пытаясь укрыться. И, в-третьих, на лице у него было не удивление, а страх.
Стук в дверь превратился в удары кулаками.
Выйдя в холл, Кэл услышал голос отца:
– Кэл! Там, в саду, ребенок!
И крик из сада.
– Кэл! Ребенок...
Краем глаза он увидел отца, идущего к двери.
– Папа, подожди, – и он открыл переднюю дверь.
Там стоял Фредди, за широкими плечами которого он не сразу разглядел Лилию. Но она заговорила первой:
– Где мой брат?
– Он в...
Саду, хотел он закончить, но не успел. Ветер, дующий снаружи, превратился в настоящий ураган. Он взметал в воздух землю, листья, вырванные с корнем цветы. Несколько прохожих, застигнутых врасплох, цеплялись за ограды и фонари; другие попадали на землю, закрывая руками голову.
Лилия и Фредди вбежали в дом, и ветер последовал за ними, едва не сбив Кэла с ног.
– Закрой дверь! — крикнул Фредди.
Кэл с трудом прикрыл дверь и запер на засов. Ветер колотился о дерево с другой стороны.
– Боже, – сказал Кэл. – Что случилось?
– Кто-то гонится за нами.
– Кто?
– Не знаю.
Лилия уже шла к задней двери, воздух за которой казался черным от пыли. Брендан выскочил в сад и что-то кричал, пытаясь прогнать Баньши, завывающую в этом диком ветре. За ним виднелся Нимрод, цепляющийся за куст, от которого ветер пытался его оторвать.
Кэл догнал Лилию у дверей на кухню. На крыше гремело – срывалась черепица.
– Папа, подожди! — крикнул Кэл изо всех сил.
На кухне он увидел закипающий чайник и чашку рядом с ним, и абсурдность этих обыденных предметов поразила его, как удар грома.
Я сплю, подумал он. Я упал со стены, и мне все это привиделось. Такого просто не может быть. Мир – это чайник и чашка, а не чары и внезапные ураганы.
Тут видение превратилось в кошмар. Сквозь завесу ветра он увидел Палача. Тот на мгновение завис в воздухе, высвеченный солнцем.
– Давай же, – простонал Фредди.
Выведенный из оцепенения, Кэл выбежал в сад, прежде чем монстр успел упасть на свои жертвы. Он увидел раздутое тело Палача, его налитые кровью шары-глаза, и услышал его рев, казавшийся до того воем ветра.
Сверху продолжали сыпаться камни и растения. Закрыв лицо, Кэл метнулся туда, где в последний раз видел отца.
Брендан лежал ничком, уткнувшись лицом в землю. Нимрода с ним не было.
Кэл знал сад, как свои пять пальцев. Отплевываясь от попавшей в рот грязи, он побежал по тропе, ведущей прочь от дома.
Где-то наверху опять взревел Палач, и следом раздался крик Лилии. Он не оглянулся, так как увидел Нимрода, пытающегося пробиться через трухлявые доски ограды. Кэл увернулся от очередного земляного града и побежал к нему, минуя голубятню, где хлопали крыльями испуганные птицы.
Вой замолк, но ветер и не думал успокаиваться. Кэл оглянулся и увидел небо сквозь черную пелену; потом все заслонил летящий к нему силуэт, и он начал отчаянно колотиться в ограду, уверенный, что сейчас Палач вцепится ему в шею. Видимо, Чокнутый Муни подтолкнул его – ограда треснула, и он вылетел с другой стороны, целый и невредимый.
Поднявшись, он увидел, что Палач задержался возле голубятни, принюхиваясь к запаху птиц и мотая своей раздутой головой. Кэл нагнулся и выхватил из-за забора Нимрода, потом, подхватив его на руки, побежал по насыпи к железнодорожным путям. В детстве ему запрещали выходить на дорогу, но теперь ему грозила опасность куда страшнее.
– Беги! – крикнул Нимрод. – Он догоняет нас! Беги! Кэл поглядел на север, потом на юг. Пыль мешала обзору. Перед ними лежали четыре колеи, по две в каждом направлении. Пахло машинным маслом и гарью – к этому запаху он привык с детства. Они дошли до второй колеи, когда он услышал голос Нимрода:
– Черт!
Кэл повернулся. Их преследователь, забыв про птиц, пролезал сквозь дыру в ограде.
Сзади он разглядел Лилию Пеллицию, которая что-то беззвучно кричала, стоя на развалинах сада Муни. Тварь, в отличие от Кэла, услышала ее и повернула в ее направлении.
Кэл плохо видел, что случилось после – и из-за ветра, и из-за Нимрода, который, видя гибель сестры, начал биться у него на руках. Он заметил лишь, как силуэт их преследователя вдруг ярко вспыхнул, и в следующую секунду крик Лилии наконец стал слышен. Это был крик страшной, невыносимой боли. Потом он оборвался, и Кэл разглядел фигуру Лилии, охваченную белым огнем.
В этот момент шпалы под его ногами завибрировали, сигнализируя о приближении поезда. Куда он идет? Убийца Лилии был менее чем в десяти ярдах от них.
Думай. Через миг будет поздно.
Прижав к себе Нимрода, он поглядел на часы. Двенадцать тридцать восемь. Какой же поезд идет в это время. К Лайм-стрит... или оттуда?
Думай.
Нимрод начал плакать. Это было не детское хныканье, а глубокие мужские рыдания.
Кэл оглянулся. Сквозь пыль был виден сад – вернее, то, что от него осталось. Тело Лилии исчезло, и в саду остались только неподвижно стоящий Брендан... и Палач, надвигающийся на него. Брендан, казалось, не сознавал грозящей ему опасности.
– Кричи! – Кэл встряхнул Нимрода. – Кричи как можно громче!
Тот только плакал.
– Слышишь?
Зверь вплотную приблизился к Брендану.
– Слышишь, что я говорю? – Кэл бешено затряс младенца. – Кричи, или я убью тебя!
Нимрод, кажется, поверил в это.
– Ну! — Нимрод начал кричать.
Зверь услышал. Он повернул свою раздутую голову и снова двинулся к ним.
Как далеко еще поезд? Миля? Четверть мили?
Нимрод перестал кричать и попытался вырваться из рук Кэла.
– Черт! Он убьет нас, что же ты стоишь?
Кэл, чтобы не слушать крики Нимрода, углубился в прохладную область памяти, где хранилось расписание электричек. Пробегая воображаемые строчки, он искал поезд, проходящий через Лайм-стрит с интервалом шесть-семь минут.
Тварь карабкалась по насыпи. Ветер завывал вокруг нее, разбрасывая гравий во все стороны.
Поезд приближался, а Кэл все еще не мог вспомнить.
Куда? Откуда? Скорый или пассажирский?
Думай.
Тварь была уже совсем близко.
Думай.
Он стал отступать, рельсы под ним загудели. И тут пришел ответ. Стаффордский поезд, через Ранкорн. Его ритм сотрясал все тело Кэла и отдавался эхом в голове.
– Двенадцать сорок шесть из Стаффорда, – сказал он, ступая на рельсы.
– Что ты делаешь? – забеспокоился Нимрод.
– Двенадцать сорок шесть, – он повторял это, как молитву.
Тварь пересекала первую линию. Она несла смерть. Не злобу, не гнев – просто смерть, холодную и безжалостную.
– Ну, иди сюда! – прокричал Кэл.
– Ты что, спятил?
Вместо ответа Кэл поднял его выше. Нимрод захныкал. В выкаченных глазах твари вспыхнул голод.
– Иди сюда!
Палач шагнул на содрогающиеся рельсы. Кэл неуклюже отпрыгнул назад. Вой твари и грохот поезда, смешавшись, заполнили всю его голову.
Последним, что он услышал, было бормотание Нимрода, перебирающего весь реестр святых в поисках Спасителя.
Как ответ на эту молитву, налетел поезд. Кэл отчаянным усилием успея отскочить от рельсов.
В следующий миг твари, уже разинувшей пасть в предвкушении кровавого пира, не было на рельсах. Только резкое зловоние – как от давным-давно умершего и разложившегося человека, – потом и его не стало. Поезд пронес мимо них улыбающиеся лица пассажиров и исчез так же быстро, как и появился. Скоро утихло и гудение рельсов.
Кэл тряхнул Нимрода, который продолжал бормотать.
– Все, – сказал он.
Нимрод вздрогнул и вперился глазами в пыль, словно ожидая нового явления Палача.
– Его нет. Я убил его.
– Не ты, а поезд, – заметил Нимрод. – Пусти меня.
Кэл поставил его на землю, и малыш, не глядя по сторонам, устремился в сад, где погибла его сестра.
Кэл последовал за ним.
Ветер, принесший убийцу или принесенный им, стих. С неба теперь падало все, унесенное туда – камни, куски дерева и даже некоторые домашние животные, не успевшие вовремя спрятаться. Такого дождя из крови и грязи добропорядочные обыватели Чериот-стрит не ожидали раньше Судного дня.
VII
Последствия
1
Когда осела пыль, стало возможно оценить масштабы разрушений. Сад был полностью разгромлен, как и другие сады по соседству; с крыши сдуло часть черепицы и перекосило каминную трубу. Погулял ветер и на улице: поваленные фонарные столбы, оборванные провода, стекла автомобилей, разбитые летящими камнями. К счастью, никто серьезно не пострадал. Единственной жертвой была Лилия, от которой не осталось никаких следов.
– Это была тварь Иммаколаты, – сказал Нимрод. – Я убью ее за это, клянусь.
Из его младенческих уст такая угроза звучала вдвойне сомнительно.
– Что толку? – мрачно осведомился Кэл, глядя в окно на жителей Чериот-стрит, которые осматривали разрушения или смотрели на него, будто желая найти там объяснение происшедшего.
– Мы одержали важную победу, мистер Муни, – сказал Фредерик. – Как вы не понимаете? И все благодаря вам.
– Победу? Мой отец сидит у себя и молчит, Лилия мертва, пол-улицы разнесено на куски...
– Мы будем бороться, пока не отыщем Фугу.
– И где это вы боролись, когда налетела эта дрянь? – ядовито осведомился Нимрод.
Кэммел хотел что-то ответить, потом, подумав, решил промолчать.
На улицу въехали две «скорых помощи» и несколько полицейских машин. Услышав сирены, Нимрод выглянул окно.
– Люди в форме. От них одни неприятности.
Едва он сказал это, как из передней машины вылез человек в строгом костюме, приглаживающий ладонью редкие волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55