Они привыкли к жизни среди Кукушат и даже преуспели, но сейчас зов крови вывел их из их укрытий с молитвами на устах.
Джерихо тоже, несмотря на свой скепсис, не смог сдержаться и двинулся к этой молчавшей толпе.
– Я говорил тебе, – прошептал Нимрод ему в спину. – Скоро все начнется.
У дальней стены возвышалась трибуна, убранная цветами. Огоньки – чары Бабу, плавали в воздухе, заливая зал призрачным светом.
– Он скоро выйдет, – сказал Нимрод.
Джерихо не сомневался в этом. В конце зала появилось несколько фигур в одинаковой темно-синей одежде, которые расчищали проход к трибуне.
– А это кто? – Джерихо кивнул на них.
– Ближние пророка. Они охраняют его день и ночь.
Джерихо не успел спросить ничего больше. В кирпичной стене раскрылась невидимая дверь, и по толпе прошла дрожь ожидания. Джерихо тоже захватило общее чувство, и он внимательно уставился на дверь, не в силах сдержать трепета.
Один из Ближних вынес на трибуну простой деревянный стул. Джерихо сдавили со всех сторон, все лица были обращены к трибуне. Наконец на нее поднялась фигура, закутанная в бледно-желтую ткань. Толпа выдохнула в едином порыве, многие шевелили губами, повторяя молитвы.
Огни над залом вспыхнули ярче. Теперь собравшиеся молились вслух, и Джерихо изо всех сил пытался не присоединиться к ним.
Фигуру пророка заливал ослепительный свет, но он не спешил отойти в тень, внимая крикам толпы, умолявшим его открыться. Только через три-четыре минуты он внял этой мольбе и откинул покрывало. Он оказался крупным мужчиной – наверняка Бабу, подумал Джерихо, – с мягкими, даже женственными чертами лица. Светлые как у ребенка волосы окружали его голову пушистым ореолом.
Он подошел к стулу, с видимым усилием сел и оглядел собравшихся. Понемногу шепот стих. Пророк дождался наступления полной тишины. Заговорил он не тем голосом, какого Джерихо мог ожидать от пророка, а тихим, музыкальным тенором.
– Друзья мои, – начал он, – мы собрались здесь во имя Капры.
– Капра, – пронесся шепот от одной стены к другой.
– Я слышал слова Капры. Он говорит, что время близко.
Джерихо подумал, что он говорит так, будто это знание отягощает его.
– Если вы сомневаетесь, друзья мои, то поспешите отбросить сомнения.
Нимрод торжествующе взглянул на Джерихо.
– Мы все сильнее, – продолжал пророк. – Слово Капры убеждает заблудших и пробуждает спящих. От него и мертвые пустятся в пляс, – он говорил тихо, проникновенно, и собравшиеся ловили каждое его слово. – Скоро мы вернемся к своим любимым, к своим отцам и матерям. Нам незачем больше таиться. Так говорит Капра. Поднимемся, друзья мои, и покончим с гнетом.
Среди толпы раздались сдавленные рыдания. Он ответил на них успокаивающей улыбкой.
– Не надо плакать. Хватит плакать, говорит вам Капра. И хватит ждать.
– Да! – крикнул кто-то. – Да!
Джерихо почувствовал дикое воодушевление. Разве он не плоть от плоти этих людей? Их ожидание – это и его ожидание, и он так же измучен им.
– Да, – услышал он собственный голос, – да... да...
– Теперь ты веришь? – спросил Нимрод.
Пророк поднял руки в перчатках, чтобы восстановить тишину. На этот раз толпа стихла не так скоро, но голос пророка, когда он заговорил, звучал сильнее.
– Друзья мои, Капра любит мир, как и все мы, но он призывает вас к бдительности. У нас есть враги – и среди людей, и среди наших сородичей. Есть те, кто в сговоре с Кукушатами хочет помешать нашему пробуждению. Капра знает об этом и говорит: повсюду ложь и вероломство, – он склонил голову, словно сокрушаясь. – Так что же нам делать?
– Веди нас! — крикнул голос в толпе.
Пророк поднял печальное лицо.
– Я могу лишь указать вам путь.
Но крик подхватили уже многие голоса.
– Веди нас! Веди нас!
Пророк медленно поднялся на ноги. Он снова воздел руки кверху, но на этот раз толпу оказалось не так легко успокоить.
– Прошу вас! – он даже повысил голос. Тише! Выслушайте меня.
– Мы пойдем за тобой! – кричал Нимрод. Показалось Джерихо или ореол волос над головой пророка вспыхнул ослепительным сиянием?
– Слушайте! Если вы хотите, чтобы я вел вас...
– Да! – прокричали пять сотен глоток.
– ...то я хочу предупредить: это будет нелегко. Нам придется быть твердыми, как камни. Придется пролить кровь.
Это предостережение, казалось, только подогрело энтузиазм толпы.
– Мы должны стать коварными, как те, кто злоумышляет против нас!
Толпа неистовствовала, и Джерихо вместе с ней.
– Фуга зовет нас домой!
– Домой! Домой!
– Мы должны идти!
Дверь, откуда вышел пророк, осталась чуть приоткрыта, и теперь Джерихо краем глаза уловил там какое-то движение. Там стоял кто-то, чье лицо показалось ему знакомым...
– Мы должны вернуться вместе! – вещал пророк, теперь уже во весь голос.
Джерихо пытался разглядеть того, кто скрывался в полутьме двери.
– Мы заберем Фугу у наших врагов! Так велит Капра! Человек в тени шагнул в сторону, и случайный луч света поймал его лицо. Сердце Джерихо подпрыгнуло, и в тот же миг он вспомнил имя этого человека. Его лицо улыбалось, но Джерихо помнил, что он не знает чувства юмора – как не знает ни любви, ни жалости.
– Громче, друзья мои! Громче!
Это был Хобарт.
– Пусть они услышат нас во сне! Слышат и страшатся нашей мести!
Джерихо не сомневался в этом ни на миг. Время, проведенное в обществе инспектора, навсегда врезалось в его память.
Голос пророка с каждым словом обретал новую силу. И лицо его менялось: из него исчезли и доброта, и мягкость, теперь оно пылало праведным гневом. Джерихо смотрел на это, внезапно отрезвев, пока в мозгу у него проносился ройвопросов.
И главный: кто этот человек, выдающий себя за пророка? Отшельник, как уверял его Нимрод, которого Хобарт использовал в своих целях? Но могло быть и хуже: они с Хобартом могли оказаться сообщниками, чьей целью было завладеть Фугой.
Теперь Джерихо не поддавался охватившему всех воодушевлению. Ему было больно думать, что этих людей жестоко обманули.
– Готовьтесь! – не умолкал пророк. – Час близок!
Огни над трибуной вдруг погасли, а когда они вновь зажглись, посланец Капры уже исчез, оставив пустой стул и толпу, готовую следовать за ним куда угодно. Убедившись, что их кумир не будет больше говорить, собравшиеся с явной неохотой стали расходиться.
– Ну, что я тебе говорил? – Нимрод взмок от пота, как я все остальные.
– Да.
Он взял Джерихо за руку.
– Пошли. Мы скажем пророку, где ковер.
– Прямо сейчас?
– А почему нет? Нельзя дать врагам время опомниться.
Но у Джерихо были возражения.
– Нужно сказать об этом Сюзанне. Все же она Хранительница. Ей решать.
– Тогда я пойду с тобой.
– Нет. Я сам.
Нимрод взглянул на него с подозрением.
– Помнишь, когда ты был младенцем? – спросил его Джерихо. – Я ухаживал за тобой.
– Было время, – Нимрод улыбнулся.
– Верь мне, как верил тогда. Отпусти меня к Сюзанне, а потом мы пойдем к пророку все вместе. С ковром.
– Ладно.
Они вышли. Толпа уже разошлась. Попрощавшись с Нимродом, Джерихо обогнул здание и опять вернулся к входу.
IV
Мужской разговор
Он ждал у дверей минут двадцать, пока не появились двое из Ближних пророка. Они так спешили к своим машинам – за зданием стояло штук пять, – что оставили дверь открытой. Джерихо подождал, пока они отойдут, и проскользнул внутрь.
Он оказался в грязном кирпичном коридоре. Над входом горела лампочка, и в полутьме можно было разглядеть несколько дверей. Из-за одной из них слышались голоса. Джерихо прислушался.
– ...черт с ними, – сказал кто-то. Раздался смех. Пользуясь этим, Джерихо подобрался поближе.
– Они могут ускользнуть, – другой голос.
– Говорю вам, пора. Я их чую, – ответил первый, по всей видимости, Хобарт.
– Женщины коварны, – это был голос пророка, но сильно изменившийся. – Мы не можем упустить ковер из-за вашей дурацкой спешки.
Джерихо прижал ухо к двери, пытаясь узнать голос.
– Может, снимете с меня эту дрянь? Я задыхаюсь. – Голоса смолкли, и он затаил дыхание, боясь быть обнаруженным. Но потом пророк заговорил снова.
– Зачем нам секреты? Кто не верит, пусть смотрит!
Дверь распахнулась. Джерихо влетел внутрь и тут же был схвачен Хобартом.
– Вы были правы, – сказал пророк. Он стоял в центре комнаты совершенно обнаженный, раскинув руки, с которых стекали ручейки пота.
– Я чувствую их, – раздался еще один знакомый голос, и Джерихо увидел Иммаколату. Как бы ему ни было плохо, он испытал удовлетворение, видя ее изуродованное лицо. Эта тварь уязвима.
– Так что ты услышал? – спросил пророк у Джерихо. – Скажи нам.
Джерихо поглядел на него. Трое Ближних вытирали его полотенцами. Но они не просто стирали пот: от тела отделялись куски плоти, ставшей вдруг серой и ноздреватой. В воздухе повис кислый запах – запах вредоносных чар Колдуньи.
– Скажи, – потребовал Хобарт, выкручивая ему руку.
– Я ничего не слышал, – выдохнул Джерихо.
Пророк выхватил полотенце и стал тереть лицо.
– Господи, как же эта дрянь воняет!
Клочья плоти опадали с лица и, шипя, таяли на полу. Пророк бросил полотенце и уставился на Джерихо. Теперь, за остатками чар, уже можно было разглядеть его истинное лицо: это был Шэдвелл, нагой, как в день появления на свет. Он сорвал белый парик, бросил на пол и его и щелкнул пальцами. В его руке появилась зажженная сигарета, и он с наслаждением затянулся.
– Ты был на собрании? – спросил он.
– Конечно, был, – заявила Иммаколата, но предостерегающий взгляд Шэдвелла заставил ее замолчать.
– Не правда ли, Я был хорош?
Он почесал живот.
– И кто же ты такой?
Джерихо молчал.
– Я задал вопрос, – Шэдвелл сунул сигарету в рот и поднял руки, чтобы Ближние могли завершить процесс разоблачения. Они стерли полотенцами остатки ложной плоти и начали присыпать его тушу пудрой.
– Я узнал его, – сказал Хобарт.
– Неужели?
– Он был с Сюзанной.
– О? Так ты пришел совершить сделку? Узнать, что мы можем предложить тебе за нее?
– Я не знаю, где она, – сказал Джерихо.
– Знаешь. И скажешь нам.
Джерихо устало закрыл глаза.
«О Господи, – подумал он, – не заставляй меня снова страдать. Я так слаб».
– Это не займет много времени, – заверил Шэдвелл.
– Говори, – скомандовал Хобарт. Джерихо вскрикнул, когда его кости затрещали.
– Стоп! – воскликнул Шэдвелл. – Только не на моих глазах. Вам понятно?
– Да, сэр.
Шэдвелл вздохнул и повернулся к Иммаколате.
– Думаю, твоим сестрицам он может понравиться. Может, позовешь их?
Колдунья произнесла заклинания, слетающие с ее изуродованных губ, как дыхание ледяного ветра. Шэдвелл вернулся к Джерихо.
– Тебе не будет больно, – дружелюбно сказал он, – если ты скажешь, где ковер.
Он натянул брюки, потом рубашку.
– Чего же ты ждешь? Думаешь поторговаться?
Пока он завязывал галстук, Ближние надели ему туфли.
– Ты слишком долго ждал, друг мой. Я уже не торгуюсь. Мои дни в качестве торговца сочтены.
Он взял у одного из помощников пиджак и надел его. Подкладка заискрилась. Джерихо знал об этом со слов Сюзанны, но у Шэдвелла сейчас не было желания покупать его тайны.
– Скажи, где ковер, или сестрицы с их отродьями раздергают тебя по жилам. По-моему, альтернатива ясна.
Джерихо не отвечал. Из коридора повеяло холодом.
– О, вот и леди, – заметил Шэдвелл, и в дверях встала сама Смерть.
V
Ожидание
1
Он все не возвращался.
Было полчетвертого утра. Она стояла у окна, глядя на плетущихся домой пьяных и на двух потасканных шлюх, которые препирались на углу, пока их не спугнула полицейская машина. После этого улица опустела, и осталось смотреть только на мигающий светофор – красный, желтый, зеленый. Его все не было.
Она перебрала все возможные объяснения, что собрание все еще идет и он не мог выбраться из-за риска навлечь подозрения; что он нашел друзей и заболтался с ними. Могло быть и так, но это ее не убеждало. Что-то было не так – это ей говорил менструм.
Они не договорились о планах на этот случай. Как глупо, думала она, меряя шагами узкую комнату. Она боялась выйти, поскольку он каждую минуту мог вернуться, и боялась оставаться, зная, что его могли схватить и выпытать ее адрес.
Когда-то она могла верить в лучшее и терпеливо ждать его возвращения. Но опыт не прибавил ей оптимизма.
В 4.15 она начала собирать вещи. Само подозрение, что она 0 Фуга в опасности, вызвало у нее приток адреналина. В полпятого она кое-как стащила ковер вниз. Это было нелегко, но за последние месяцы у нее появился опыт. Менструм предупреждал ее, что времени осталось совсем мало.
Когда она запихивала сумки в багажник (она взяла и его вещи), на горизонте уже показалась алая полоса рассвета. Он уже не придет, убеждала она себя. Его поймали, и то же произойдет и с ней, если она не поспешит.
Борясь со слезами, она села за руль и уехала, оставив за собой еще один неоплаченный счет.
2
Сюзанна могла бы испытать удовлетворение, если бы увидела лицо Хобарта, когда он через двадцать минут после ее отъезда появился в гостинице, которую назвал Джерихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Джерихо тоже, несмотря на свой скепсис, не смог сдержаться и двинулся к этой молчавшей толпе.
– Я говорил тебе, – прошептал Нимрод ему в спину. – Скоро все начнется.
У дальней стены возвышалась трибуна, убранная цветами. Огоньки – чары Бабу, плавали в воздухе, заливая зал призрачным светом.
– Он скоро выйдет, – сказал Нимрод.
Джерихо не сомневался в этом. В конце зала появилось несколько фигур в одинаковой темно-синей одежде, которые расчищали проход к трибуне.
– А это кто? – Джерихо кивнул на них.
– Ближние пророка. Они охраняют его день и ночь.
Джерихо не успел спросить ничего больше. В кирпичной стене раскрылась невидимая дверь, и по толпе прошла дрожь ожидания. Джерихо тоже захватило общее чувство, и он внимательно уставился на дверь, не в силах сдержать трепета.
Один из Ближних вынес на трибуну простой деревянный стул. Джерихо сдавили со всех сторон, все лица были обращены к трибуне. Наконец на нее поднялась фигура, закутанная в бледно-желтую ткань. Толпа выдохнула в едином порыве, многие шевелили губами, повторяя молитвы.
Огни над залом вспыхнули ярче. Теперь собравшиеся молились вслух, и Джерихо изо всех сил пытался не присоединиться к ним.
Фигуру пророка заливал ослепительный свет, но он не спешил отойти в тень, внимая крикам толпы, умолявшим его открыться. Только через три-четыре минуты он внял этой мольбе и откинул покрывало. Он оказался крупным мужчиной – наверняка Бабу, подумал Джерихо, – с мягкими, даже женственными чертами лица. Светлые как у ребенка волосы окружали его голову пушистым ореолом.
Он подошел к стулу, с видимым усилием сел и оглядел собравшихся. Понемногу шепот стих. Пророк дождался наступления полной тишины. Заговорил он не тем голосом, какого Джерихо мог ожидать от пророка, а тихим, музыкальным тенором.
– Друзья мои, – начал он, – мы собрались здесь во имя Капры.
– Капра, – пронесся шепот от одной стены к другой.
– Я слышал слова Капры. Он говорит, что время близко.
Джерихо подумал, что он говорит так, будто это знание отягощает его.
– Если вы сомневаетесь, друзья мои, то поспешите отбросить сомнения.
Нимрод торжествующе взглянул на Джерихо.
– Мы все сильнее, – продолжал пророк. – Слово Капры убеждает заблудших и пробуждает спящих. От него и мертвые пустятся в пляс, – он говорил тихо, проникновенно, и собравшиеся ловили каждое его слово. – Скоро мы вернемся к своим любимым, к своим отцам и матерям. Нам незачем больше таиться. Так говорит Капра. Поднимемся, друзья мои, и покончим с гнетом.
Среди толпы раздались сдавленные рыдания. Он ответил на них успокаивающей улыбкой.
– Не надо плакать. Хватит плакать, говорит вам Капра. И хватит ждать.
– Да! – крикнул кто-то. – Да!
Джерихо почувствовал дикое воодушевление. Разве он не плоть от плоти этих людей? Их ожидание – это и его ожидание, и он так же измучен им.
– Да, – услышал он собственный голос, – да... да...
– Теперь ты веришь? – спросил Нимрод.
Пророк поднял руки в перчатках, чтобы восстановить тишину. На этот раз толпа стихла не так скоро, но голос пророка, когда он заговорил, звучал сильнее.
– Друзья мои, Капра любит мир, как и все мы, но он призывает вас к бдительности. У нас есть враги – и среди людей, и среди наших сородичей. Есть те, кто в сговоре с Кукушатами хочет помешать нашему пробуждению. Капра знает об этом и говорит: повсюду ложь и вероломство, – он склонил голову, словно сокрушаясь. – Так что же нам делать?
– Веди нас! — крикнул голос в толпе.
Пророк поднял печальное лицо.
– Я могу лишь указать вам путь.
Но крик подхватили уже многие голоса.
– Веди нас! Веди нас!
Пророк медленно поднялся на ноги. Он снова воздел руки кверху, но на этот раз толпу оказалось не так легко успокоить.
– Прошу вас! – он даже повысил голос. Тише! Выслушайте меня.
– Мы пойдем за тобой! – кричал Нимрод. Показалось Джерихо или ореол волос над головой пророка вспыхнул ослепительным сиянием?
– Слушайте! Если вы хотите, чтобы я вел вас...
– Да! – прокричали пять сотен глоток.
– ...то я хочу предупредить: это будет нелегко. Нам придется быть твердыми, как камни. Придется пролить кровь.
Это предостережение, казалось, только подогрело энтузиазм толпы.
– Мы должны стать коварными, как те, кто злоумышляет против нас!
Толпа неистовствовала, и Джерихо вместе с ней.
– Фуга зовет нас домой!
– Домой! Домой!
– Мы должны идти!
Дверь, откуда вышел пророк, осталась чуть приоткрыта, и теперь Джерихо краем глаза уловил там какое-то движение. Там стоял кто-то, чье лицо показалось ему знакомым...
– Мы должны вернуться вместе! – вещал пророк, теперь уже во весь голос.
Джерихо пытался разглядеть того, кто скрывался в полутьме двери.
– Мы заберем Фугу у наших врагов! Так велит Капра! Человек в тени шагнул в сторону, и случайный луч света поймал его лицо. Сердце Джерихо подпрыгнуло, и в тот же миг он вспомнил имя этого человека. Его лицо улыбалось, но Джерихо помнил, что он не знает чувства юмора – как не знает ни любви, ни жалости.
– Громче, друзья мои! Громче!
Это был Хобарт.
– Пусть они услышат нас во сне! Слышат и страшатся нашей мести!
Джерихо не сомневался в этом ни на миг. Время, проведенное в обществе инспектора, навсегда врезалось в его память.
Голос пророка с каждым словом обретал новую силу. И лицо его менялось: из него исчезли и доброта, и мягкость, теперь оно пылало праведным гневом. Джерихо смотрел на это, внезапно отрезвев, пока в мозгу у него проносился ройвопросов.
И главный: кто этот человек, выдающий себя за пророка? Отшельник, как уверял его Нимрод, которого Хобарт использовал в своих целях? Но могло быть и хуже: они с Хобартом могли оказаться сообщниками, чьей целью было завладеть Фугой.
Теперь Джерихо не поддавался охватившему всех воодушевлению. Ему было больно думать, что этих людей жестоко обманули.
– Готовьтесь! – не умолкал пророк. – Час близок!
Огни над трибуной вдруг погасли, а когда они вновь зажглись, посланец Капры уже исчез, оставив пустой стул и толпу, готовую следовать за ним куда угодно. Убедившись, что их кумир не будет больше говорить, собравшиеся с явной неохотой стали расходиться.
– Ну, что я тебе говорил? – Нимрод взмок от пота, как я все остальные.
– Да.
Он взял Джерихо за руку.
– Пошли. Мы скажем пророку, где ковер.
– Прямо сейчас?
– А почему нет? Нельзя дать врагам время опомниться.
Но у Джерихо были возражения.
– Нужно сказать об этом Сюзанне. Все же она Хранительница. Ей решать.
– Тогда я пойду с тобой.
– Нет. Я сам.
Нимрод взглянул на него с подозрением.
– Помнишь, когда ты был младенцем? – спросил его Джерихо. – Я ухаживал за тобой.
– Было время, – Нимрод улыбнулся.
– Верь мне, как верил тогда. Отпусти меня к Сюзанне, а потом мы пойдем к пророку все вместе. С ковром.
– Ладно.
Они вышли. Толпа уже разошлась. Попрощавшись с Нимродом, Джерихо обогнул здание и опять вернулся к входу.
IV
Мужской разговор
Он ждал у дверей минут двадцать, пока не появились двое из Ближних пророка. Они так спешили к своим машинам – за зданием стояло штук пять, – что оставили дверь открытой. Джерихо подождал, пока они отойдут, и проскользнул внутрь.
Он оказался в грязном кирпичном коридоре. Над входом горела лампочка, и в полутьме можно было разглядеть несколько дверей. Из-за одной из них слышались голоса. Джерихо прислушался.
– ...черт с ними, – сказал кто-то. Раздался смех. Пользуясь этим, Джерихо подобрался поближе.
– Они могут ускользнуть, – другой голос.
– Говорю вам, пора. Я их чую, – ответил первый, по всей видимости, Хобарт.
– Женщины коварны, – это был голос пророка, но сильно изменившийся. – Мы не можем упустить ковер из-за вашей дурацкой спешки.
Джерихо прижал ухо к двери, пытаясь узнать голос.
– Может, снимете с меня эту дрянь? Я задыхаюсь. – Голоса смолкли, и он затаил дыхание, боясь быть обнаруженным. Но потом пророк заговорил снова.
– Зачем нам секреты? Кто не верит, пусть смотрит!
Дверь распахнулась. Джерихо влетел внутрь и тут же был схвачен Хобартом.
– Вы были правы, – сказал пророк. Он стоял в центре комнаты совершенно обнаженный, раскинув руки, с которых стекали ручейки пота.
– Я чувствую их, – раздался еще один знакомый голос, и Джерихо увидел Иммаколату. Как бы ему ни было плохо, он испытал удовлетворение, видя ее изуродованное лицо. Эта тварь уязвима.
– Так что ты услышал? – спросил пророк у Джерихо. – Скажи нам.
Джерихо поглядел на него. Трое Ближних вытирали его полотенцами. Но они не просто стирали пот: от тела отделялись куски плоти, ставшей вдруг серой и ноздреватой. В воздухе повис кислый запах – запах вредоносных чар Колдуньи.
– Скажи, – потребовал Хобарт, выкручивая ему руку.
– Я ничего не слышал, – выдохнул Джерихо.
Пророк выхватил полотенце и стал тереть лицо.
– Господи, как же эта дрянь воняет!
Клочья плоти опадали с лица и, шипя, таяли на полу. Пророк бросил полотенце и уставился на Джерихо. Теперь, за остатками чар, уже можно было разглядеть его истинное лицо: это был Шэдвелл, нагой, как в день появления на свет. Он сорвал белый парик, бросил на пол и его и щелкнул пальцами. В его руке появилась зажженная сигарета, и он с наслаждением затянулся.
– Ты был на собрании? – спросил он.
– Конечно, был, – заявила Иммаколата, но предостерегающий взгляд Шэдвелла заставил ее замолчать.
– Не правда ли, Я был хорош?
Он почесал живот.
– И кто же ты такой?
Джерихо молчал.
– Я задал вопрос, – Шэдвелл сунул сигарету в рот и поднял руки, чтобы Ближние могли завершить процесс разоблачения. Они стерли полотенцами остатки ложной плоти и начали присыпать его тушу пудрой.
– Я узнал его, – сказал Хобарт.
– Неужели?
– Он был с Сюзанной.
– О? Так ты пришел совершить сделку? Узнать, что мы можем предложить тебе за нее?
– Я не знаю, где она, – сказал Джерихо.
– Знаешь. И скажешь нам.
Джерихо устало закрыл глаза.
«О Господи, – подумал он, – не заставляй меня снова страдать. Я так слаб».
– Это не займет много времени, – заверил Шэдвелл.
– Говори, – скомандовал Хобарт. Джерихо вскрикнул, когда его кости затрещали.
– Стоп! – воскликнул Шэдвелл. – Только не на моих глазах. Вам понятно?
– Да, сэр.
Шэдвелл вздохнул и повернулся к Иммаколате.
– Думаю, твоим сестрицам он может понравиться. Может, позовешь их?
Колдунья произнесла заклинания, слетающие с ее изуродованных губ, как дыхание ледяного ветра. Шэдвелл вернулся к Джерихо.
– Тебе не будет больно, – дружелюбно сказал он, – если ты скажешь, где ковер.
Он натянул брюки, потом рубашку.
– Чего же ты ждешь? Думаешь поторговаться?
Пока он завязывал галстук, Ближние надели ему туфли.
– Ты слишком долго ждал, друг мой. Я уже не торгуюсь. Мои дни в качестве торговца сочтены.
Он взял у одного из помощников пиджак и надел его. Подкладка заискрилась. Джерихо знал об этом со слов Сюзанны, но у Шэдвелла сейчас не было желания покупать его тайны.
– Скажи, где ковер, или сестрицы с их отродьями раздергают тебя по жилам. По-моему, альтернатива ясна.
Джерихо не отвечал. Из коридора повеяло холодом.
– О, вот и леди, – заметил Шэдвелл, и в дверях встала сама Смерть.
V
Ожидание
1
Он все не возвращался.
Было полчетвертого утра. Она стояла у окна, глядя на плетущихся домой пьяных и на двух потасканных шлюх, которые препирались на углу, пока их не спугнула полицейская машина. После этого улица опустела, и осталось смотреть только на мигающий светофор – красный, желтый, зеленый. Его все не было.
Она перебрала все возможные объяснения, что собрание все еще идет и он не мог выбраться из-за риска навлечь подозрения; что он нашел друзей и заболтался с ними. Могло быть и так, но это ее не убеждало. Что-то было не так – это ей говорил менструм.
Они не договорились о планах на этот случай. Как глупо, думала она, меряя шагами узкую комнату. Она боялась выйти, поскольку он каждую минуту мог вернуться, и боялась оставаться, зная, что его могли схватить и выпытать ее адрес.
Когда-то она могла верить в лучшее и терпеливо ждать его возвращения. Но опыт не прибавил ей оптимизма.
В 4.15 она начала собирать вещи. Само подозрение, что она 0 Фуга в опасности, вызвало у нее приток адреналина. В полпятого она кое-как стащила ковер вниз. Это было нелегко, но за последние месяцы у нее появился опыт. Менструм предупреждал ее, что времени осталось совсем мало.
Когда она запихивала сумки в багажник (она взяла и его вещи), на горизонте уже показалась алая полоса рассвета. Он уже не придет, убеждала она себя. Его поймали, и то же произойдет и с ней, если она не поспешит.
Борясь со слезами, она села за руль и уехала, оставив за собой еще один неоплаченный счет.
2
Сюзанна могла бы испытать удовлетворение, если бы увидела лицо Хобарта, когда он через двадцать минут после ее отъезда появился в гостинице, которую назвал Джерихо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55