– спросила Сюзанна. Женщина помолчала, потом ответила:
– Камни знают это.
– Камни?
– Они скоро станут песком. Это правда. Все станет песком.
Иммаколата начала гладить скалу рукой. Теперь Сюзанна заметила пятна крови на камне.
– Почему?
– Он идет. Я вижу. Бич идет. Мы все станем песком, – она уже не гладила камень, а терла, сдирая кожу.
– Где твоя сестра?
Ответом были только тихие всхлипывания.
– Она здесь?
– У меня... нет сестер.
– А Шэдвелл? Ты помнишь Шэдвелла?
– Мои сестры умерли. Стали песком. Скоро все станет песком. Новые всхлипывания.
– Зачем она тебе? – спросил подошедший Нимрод. – Она сумасшедшая. Мы нашли ее возле трупов, она выедала них глаза.
– Знаешь, кто она? Нимрод... это Иммаколата.
Он выпучил на нее глаза.
– Не может быть!
– Она не в себе, но это она. Я видела ее всего два дня назад.
– Так что же с ней случилось?
– Может быть, Шэдвелл...
Женщина у скалы тихо повторила это имя.
– Что бы ни случилось, ей не место здесь.
– Поговори с командиром. Она решит.
2
Она? Это был день встреч. Сперва Нимрод, потом Колдунья, а теперь – Иоланда Дор, молодая женщина, которая в Доме Капры так яростно противилась возвращению на ковер.
Она тоже изменилась. Женское в ней почти исчезло: на мягкость и колебания не оставалось времени.
– Если есть, что сказать, говори быстрее.
– Одна из ваших пленниц...
– У меня нет времени выслушивать прошения. Особенно от тебя.
– Это не прошение.
– Все равно мне некогда.
– Нет, ты выслушаешь! — взорвалась Сюзанна. – Что бы ты ни испытывала ко мне...
– Ничего, – отозвалась Иоланда. – Совет сам решил свою судьбу. Ты им только помогла. Не ты, так кто-нибудь другой сделал бы это.
Казалось, речь утомляла ее. Она сунула руку под куртку, пальцы были в крови.
– Ты должна выслушать. Одна из пленниц – Иммаколата.
Иоланда посмотрела на Нимрода.
– Это правда?
– Правда, – сказала Сюзанна. – Я знаю ее лучше вас всех. Это она. Она не в своем уме, но мы можем узнать у нее кое-что о Шэдвелле.
– Каком Шэдвелле?
– Это пророк. Раньше они с Иммаколатой были союзниками.
– Не хочу мараться с этой дрянью. Вздернуть ее, вот и все.
– Она может многое рассказать.
– Как можно ей верить, если она спятила? Пускай себе гниет.
– Нельзя упускать шанс.
– Только не говори мне об упущенных шансах, – с горечью сказала Иоланда. – Мы скоро выступаем к Мантии. Можешь идти с нами или убирайся.
Сказав это, она повернулась к ним спиной.
– Пошли, – Нимрод потянул Сюзанну к выходу, но она медлила.
– Надеюсь, у нас еще будет время поговорить.
– Уходи, – не оборачиваясь, бросила Иоланда.
3
Иммаколата по-прежнему сидела в своей яме, то плача, то впадая в сонное оцепенение.
Насилие, совершенное над ней Шэдвеллом, и гибель сестер погрузили ее в лабиринт безумия. Но она блуждала там не одна: иногда ей встречался долго преследовавший ее призрак. Бич. Даже она, дышавшая смертью и разрушением, как воздухом, не могла выносить его присутствие и молилась о пробуждении.
Он все еще спал – это было хоть каким-то утешением, – но он не мог спать вечно. Его цель еще не достигнута. Скоро он проснется, чтобы довершить свое дело.
И что тоща?
– Все... песок, – прошептала она камню.
На этот раз он не ответил. Он обиделся из-за того, что она говорила с той женщиной.
Иммаколата заерзала в грязи, пытаясь вспомнить, что та женщина говорила. Она ничего не помнила, кроме одного имени. Оно эхом отдавалось в голове.
Шэдвелл.
Это имя, как сверлом, вгрызалось ей в мозг. Она задергалась, пытаясь отогнать его, но оно не отставало. Потом к нему присоединились и другие имена.
Магдалена. Ведьма.
Она увидела их рядом, яснее, чем то, что окружало ее. Своих бедных, дважды убитых, сестер.
И за ними – земля, которую она так мечтала уничтожить. Она вспомнила ее имя и тихо произнесла его:
Фуга...
Так они, ее враги, называли ее. Они любили ее и сражались за ее свободу.
Она еще раз дотронулась до скалы, и камень задрожал под ее рукой. Она поднялась на ноги, слыша, как имя заполняет ее мозг, смывая забвение.
Шэдвелл.
Как она могла забыть своего любимого Шэдвелла? Она дала ему чары. А он в ответ использовал ее, а потом отшвырнул, как тряпку.
Но недостаточно далеко. Она вернется и принесет с собой убийственные новости.
4
Крики начались внезапно. Сначала это были крики изумления, потом – ужаса.
Нимрод уже бежал в ту сторону. Сюзанна последовала ним и угодила в самое пекло.
– На нас напали! – крикнул Нимрод, пока восставшие разбегались в разные стороны, зажимая свежие раны. Землю устилали тела, и каждую секунду падали все новые и новые.
Сюзанна схватила Нимрода за куртку.
– Они дерутся друг с другом.
– Что?
– Смотри!
Он скоро увидел, что она права. Не было никаких признаков противника. Бойцы вцепились друг в друга и убивали тех, с кем еще минуту назад делили сигарету. Некоторые даже поднялись со смертного одра, разрывая горло тем, кто за ними ухаживал.
Нимрод кинулся к ним, растаскивая дерущихся.
– Что вы делаете?! – кричал он, пока тот, кого он держал, пытался дотянуться до своей жертвы.
– Тот ублюдок! Он трахнул мою жену!
– Ты что?
– Я сам видел! Вот здесь! – он ткнул пальцем в землю. – Здесь!
– Здесь нет твоей жены! – Нимрод изо всех сил встряхнул бойца. – Слышишь?
Сюзанна оглядела поле битвы. Всеми дерущимися овладела какая-то иллюзия. Они плакали и выкрикивали проклятия. Им казалось, что те, кого они душат, убили их детей, изнасиловали жен, сожгли дома. Она поискала взглядом виновника, наславшего на них чары, и нашла его стоящим на скале и обозревающим плоды своих усилий. Конечно же, это была Иммаколата – такая же грязная и нечесаная, с обнаженной грудью, но уже не безумная. Она вспомнила себя.
Сюзанна пошла к ней, надеясь, что менструм позволит ей не поддаваться общему наваждению. Так и случилось. Она достигла скалы невредимой.
Иммаколата, казалось, не замечала ее. Она смотрела на сражение с улыбкой торжества.
– Оставь их! — крикнула Сюзанна.
Голова Колдуньи медленно повернулась к ней.
– Зачем ты это делаешь? Они же не причинили тебе вреда.
– Зря ты заставила меня вспомнить.
– Все равно оставь их.
Крики позади них начали умолкать, сменившись стонами умирающих и рыданиями тех, кто, очнувшись, обнаружил свои ножи в груди товарищей.
В этот момент раздался выстрел. Пуля ударилась о камень рядом с ногой Иммаколаты. Сюзанна увидела Иоланду Дор, стоящую над трупами своих бойцов и целящуюся второй раз.
Иммаколата не дала ей прицелиться. Она поднялась в воздух и поплыла к ней. Там, где ее тень – тень стервятника – касалась умирающих, они роняли головы на залитую кровью землю и затихали. Иоланда стреляла снова и снова, но та же сила, что подняла Колдунью в воздух, просто отбрасывала пули.
Сюзанна крикнула, чтобы Иоланда бежала, но та не слышала ее или не хотела слышать. Иммаколата повисла над ней, и вырвавшаяся из нее струя менструма подхватила женщину и швырнула ее о скалы.
Никто из оставшихся в живых бойцов не пришел на помощь своему командиру. Они застыли в ужасе, глядя, как Колдунья парит над землей, выискивая новые жертвы.
Сюзанна не могла позволить ей уничтожить остатки маленькой армии. Она метнула в Иммаколату свой менструм. Конечно, она была слабее, но Колдунья только что израсходовала силы на Иоланду. Она повернулась к Сюзанне. В ее лице не было гнева, скорее, удивление.
– Ты хочешь умереть, сестра?
– Нет, не хочу.
– Разве ты не знаешь, как это неприятно? Печаль и скука. Ведь я говорила тебе, разве не так?
Сюзанна кивнула.
– Что ж, – Колдунья вздохнула. – Ты вернула мне память. В обмен я даю тебе, – она протянула руку, будто протягивая невидимый дар, – жизнь, – рука сжалась в кулак. – Долги уплачены.
С этими словами она начала опускаться и скоро стояла на земле.
– Придет время, – сказала она, глядя на окружавшие их трупы, – когда и ты, как я, будешь радоваться в таких местах. Помни это, сестра.
Она повернулась и пошла прочь. Никто не пытался задержать ее, и скоро она скрылась среди скал. Оставшиеся в живых просто смотрели ей вслед и молили богов, в которых верили, чтобы женщина, к которой вернулась память, покинула их навсегда.
XIII
Накануне
1
Шэдвелл спал плохо, но он верил, что это в последний раз. Став Богом, он избавится от всякого беспокойства. Но перед этим придется поволноваться.
Он знал, что бояться нечего, с того момента, когда стоял на дозорной башне и смотрел на Мантию. Сила, что там таилась, звала его, приглашала войти в нее и измениться.
Перед рассветом, когда он уже готовился выступать, ему доставили неприятные новости. Люди Хобарта в Невидали подпали под действие чар, и многие из них лишились рассудка. Даже сам инспектор, прибывший вскоре после посланца, выглядел растерянным и даже напуганным.
Другие новости были лучше. Везде, где силы пророка сталкивались с врагами в открытом бою, они побеждали. Только там, где Чародеям удавалось пустить в ход волшебство, результат оказывался тем же, что и в городе: люди или сходили с ума или присоединялись к врагу.
Теперь мятежники узнали, что он собирается к Круговерти, и собрались у Узкого Моста, загораживая ему путь. Их было несколько сот, неорганизованных и плохо вооруженных. По донесениям разведки, большую часть их составляли старики, женщины и подростки. Так что вопрос был только в том, этично ли убивать их. Но Шэдвелл решил не терзать себя такими глупостями.
Было бы большим преступлением игнорировать зов, обращенный к нему из Мантии.
Когда момент наступит, он вызовет отродья и направит их на эту толпу, с детьми и со всем прочим.
Он не дрогнет.
Божественность влекла его, и он поспешил возлагать жертвы на собственный алтарь.
2
Чувство физического и душевного подъема, которое Кэл испытал на Венериных горах, не исчезло, пока они с де Боно спускались на равнину. Но скоро им завладело повисшее в воздухе напряжение. Каждый лист, каждая тропинка предчувствовали беду. Даже птичьи трели напоминали, скорее, сигналы тревоги.
По пути к Своду они миновали несколько пепелищ и другие следы разрушения.
– Это он? – просил Кэл, когда де Боно вывел его через рощу к высокому странной формы зданию.
– Он.
Все двери были открыты, но никакого движения они не заметили. Похоже, Шэдвелл покинул свое логово. После нескольких минут ожидания де Боно сказал:
– Нет смысла торчать здесь. Надо зайти внутрь. С бьющимися сердцами они поднялись на крыльцо и вошли во дворец.
Кэл ожидал увидеть чудеса и не разочаровался: каждая комната открывала ему новое чудо в камне, дереве и краске. Но, кроме этого, ничего не было.
– Никого, – сказал де Боно, когда они осмотрели весь нижний этаж. – Он ушел.
– Нужно посмотреть наверху, – предложил Кэл.
Они поднялись наверх и для скорости разделились. В одной из комнат Кэл увидел зеркала, покрывающие стены под таким странным углом, что посетителю казалось, что он находится за стеной, в каком-то темном и сыром месте. Причем он был там не один – кругом кишели кошки, обезьяны, летучие рыбы, и у всех них было его лицо. Увидев это, он рассмеялся, и все они, даже рыбы, рассмеялись вместе с ним.
Тут он услышал, что де Боно завет его, и вышел из чудесной комнаты. Канатоходец был где-то наверху.
– Слышу! – крикнул он в ответ и начал подниматься по лестнице. Ступеньки привели его в дозорную башню. Она была залита светом, но это не могло изгнать из ее воздуха ощущения посетившего ее недавно ужаса. Пахло мертвечиной. Но де Боно беспокоило что-то другое.
– Я нашел Шэдвелла.
– Где он?
– На Узком Мосту.
Кэл подошел к окну. Перед ним предстало зрелище заставившее замереть его пульс: бойня на фоне клубящейся Мантии.
– Он хочет войти в Круговерть.
Было ясно, что юношу волнует не убийство его сородичей, а последствия этого шага.
– И зачем ему это?
– Он же Кукушонок. Как можно спрашивать, зачем он что-то делает?
– Тогда мы должны остановить его, – Кэл оторвался от окна и пошел к выходу.
– Сражение уже проиграно, заметил де Боно.
– Я не могу смотреть на это. Я пойду за ним.
Де Боно уставился на него.
– Ты не можешь! Даже для нас это запретная зона. Там тайны, которые не под силу вынести даже Чародеям.
– Шэдвелл же войдет.
– Именно. И знаешь, что тогда будет? Круговерть взорвет себя...
– О Боже.
– И Фуга разлетится в клочья.
– Мы должны остановить его. Или умереть.
– Почему Кукушата сводят все к простому выбору?
– Не знаю. Вопрос в другом: ты идешь или остаешься?
– Черт бы тебя побрал, Муни.
– Так значит, идешь?
XIV
Узкий Мост
1
Только около десятка бойцов из отряда Иоланды нашли в себе силы отправиться к Круговерти. Сюзанна отправилась с ними, хотя сказала Нимроду, что нечего и мечтать сопротивляться врагу с такими силами. Оставалась одна надежда: подобраться близко к Шэдвеллу и уничтожить его. Бойцы отряда могли отвлечь внимание врагов; во всяком случае, она просила их беречь себя.
Они подошли ярдов на двести к полю боя, откуда раздавались крики и автоматные очереди, когда она, наконец, увидела Шэдвелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
– Камни знают это.
– Камни?
– Они скоро станут песком. Это правда. Все станет песком.
Иммаколата начала гладить скалу рукой. Теперь Сюзанна заметила пятна крови на камне.
– Почему?
– Он идет. Я вижу. Бич идет. Мы все станем песком, – она уже не гладила камень, а терла, сдирая кожу.
– Где твоя сестра?
Ответом были только тихие всхлипывания.
– Она здесь?
– У меня... нет сестер.
– А Шэдвелл? Ты помнишь Шэдвелла?
– Мои сестры умерли. Стали песком. Скоро все станет песком. Новые всхлипывания.
– Зачем она тебе? – спросил подошедший Нимрод. – Она сумасшедшая. Мы нашли ее возле трупов, она выедала них глаза.
– Знаешь, кто она? Нимрод... это Иммаколата.
Он выпучил на нее глаза.
– Не может быть!
– Она не в себе, но это она. Я видела ее всего два дня назад.
– Так что же с ней случилось?
– Может быть, Шэдвелл...
Женщина у скалы тихо повторила это имя.
– Что бы ни случилось, ей не место здесь.
– Поговори с командиром. Она решит.
2
Она? Это был день встреч. Сперва Нимрод, потом Колдунья, а теперь – Иоланда Дор, молодая женщина, которая в Доме Капры так яростно противилась возвращению на ковер.
Она тоже изменилась. Женское в ней почти исчезло: на мягкость и колебания не оставалось времени.
– Если есть, что сказать, говори быстрее.
– Одна из ваших пленниц...
– У меня нет времени выслушивать прошения. Особенно от тебя.
– Это не прошение.
– Все равно мне некогда.
– Нет, ты выслушаешь! — взорвалась Сюзанна. – Что бы ты ни испытывала ко мне...
– Ничего, – отозвалась Иоланда. – Совет сам решил свою судьбу. Ты им только помогла. Не ты, так кто-нибудь другой сделал бы это.
Казалось, речь утомляла ее. Она сунула руку под куртку, пальцы были в крови.
– Ты должна выслушать. Одна из пленниц – Иммаколата.
Иоланда посмотрела на Нимрода.
– Это правда?
– Правда, – сказала Сюзанна. – Я знаю ее лучше вас всех. Это она. Она не в своем уме, но мы можем узнать у нее кое-что о Шэдвелле.
– Каком Шэдвелле?
– Это пророк. Раньше они с Иммаколатой были союзниками.
– Не хочу мараться с этой дрянью. Вздернуть ее, вот и все.
– Она может многое рассказать.
– Как можно ей верить, если она спятила? Пускай себе гниет.
– Нельзя упускать шанс.
– Только не говори мне об упущенных шансах, – с горечью сказала Иоланда. – Мы скоро выступаем к Мантии. Можешь идти с нами или убирайся.
Сказав это, она повернулась к ним спиной.
– Пошли, – Нимрод потянул Сюзанну к выходу, но она медлила.
– Надеюсь, у нас еще будет время поговорить.
– Уходи, – не оборачиваясь, бросила Иоланда.
3
Иммаколата по-прежнему сидела в своей яме, то плача, то впадая в сонное оцепенение.
Насилие, совершенное над ней Шэдвеллом, и гибель сестер погрузили ее в лабиринт безумия. Но она блуждала там не одна: иногда ей встречался долго преследовавший ее призрак. Бич. Даже она, дышавшая смертью и разрушением, как воздухом, не могла выносить его присутствие и молилась о пробуждении.
Он все еще спал – это было хоть каким-то утешением, – но он не мог спать вечно. Его цель еще не достигнута. Скоро он проснется, чтобы довершить свое дело.
И что тоща?
– Все... песок, – прошептала она камню.
На этот раз он не ответил. Он обиделся из-за того, что она говорила с той женщиной.
Иммаколата заерзала в грязи, пытаясь вспомнить, что та женщина говорила. Она ничего не помнила, кроме одного имени. Оно эхом отдавалось в голове.
Шэдвелл.
Это имя, как сверлом, вгрызалось ей в мозг. Она задергалась, пытаясь отогнать его, но оно не отставало. Потом к нему присоединились и другие имена.
Магдалена. Ведьма.
Она увидела их рядом, яснее, чем то, что окружало ее. Своих бедных, дважды убитых, сестер.
И за ними – земля, которую она так мечтала уничтожить. Она вспомнила ее имя и тихо произнесла его:
Фуга...
Так они, ее враги, называли ее. Они любили ее и сражались за ее свободу.
Она еще раз дотронулась до скалы, и камень задрожал под ее рукой. Она поднялась на ноги, слыша, как имя заполняет ее мозг, смывая забвение.
Шэдвелл.
Как она могла забыть своего любимого Шэдвелла? Она дала ему чары. А он в ответ использовал ее, а потом отшвырнул, как тряпку.
Но недостаточно далеко. Она вернется и принесет с собой убийственные новости.
4
Крики начались внезапно. Сначала это были крики изумления, потом – ужаса.
Нимрод уже бежал в ту сторону. Сюзанна последовала ним и угодила в самое пекло.
– На нас напали! – крикнул Нимрод, пока восставшие разбегались в разные стороны, зажимая свежие раны. Землю устилали тела, и каждую секунду падали все новые и новые.
Сюзанна схватила Нимрода за куртку.
– Они дерутся друг с другом.
– Что?
– Смотри!
Он скоро увидел, что она права. Не было никаких признаков противника. Бойцы вцепились друг в друга и убивали тех, с кем еще минуту назад делили сигарету. Некоторые даже поднялись со смертного одра, разрывая горло тем, кто за ними ухаживал.
Нимрод кинулся к ним, растаскивая дерущихся.
– Что вы делаете?! – кричал он, пока тот, кого он держал, пытался дотянуться до своей жертвы.
– Тот ублюдок! Он трахнул мою жену!
– Ты что?
– Я сам видел! Вот здесь! – он ткнул пальцем в землю. – Здесь!
– Здесь нет твоей жены! – Нимрод изо всех сил встряхнул бойца. – Слышишь?
Сюзанна оглядела поле битвы. Всеми дерущимися овладела какая-то иллюзия. Они плакали и выкрикивали проклятия. Им казалось, что те, кого они душат, убили их детей, изнасиловали жен, сожгли дома. Она поискала взглядом виновника, наславшего на них чары, и нашла его стоящим на скале и обозревающим плоды своих усилий. Конечно же, это была Иммаколата – такая же грязная и нечесаная, с обнаженной грудью, но уже не безумная. Она вспомнила себя.
Сюзанна пошла к ней, надеясь, что менструм позволит ей не поддаваться общему наваждению. Так и случилось. Она достигла скалы невредимой.
Иммаколата, казалось, не замечала ее. Она смотрела на сражение с улыбкой торжества.
– Оставь их! — крикнула Сюзанна.
Голова Колдуньи медленно повернулась к ней.
– Зачем ты это делаешь? Они же не причинили тебе вреда.
– Зря ты заставила меня вспомнить.
– Все равно оставь их.
Крики позади них начали умолкать, сменившись стонами умирающих и рыданиями тех, кто, очнувшись, обнаружил свои ножи в груди товарищей.
В этот момент раздался выстрел. Пуля ударилась о камень рядом с ногой Иммаколаты. Сюзанна увидела Иоланду Дор, стоящую над трупами своих бойцов и целящуюся второй раз.
Иммаколата не дала ей прицелиться. Она поднялась в воздух и поплыла к ней. Там, где ее тень – тень стервятника – касалась умирающих, они роняли головы на залитую кровью землю и затихали. Иоланда стреляла снова и снова, но та же сила, что подняла Колдунью в воздух, просто отбрасывала пули.
Сюзанна крикнула, чтобы Иоланда бежала, но та не слышала ее или не хотела слышать. Иммаколата повисла над ней, и вырвавшаяся из нее струя менструма подхватила женщину и швырнула ее о скалы.
Никто из оставшихся в живых бойцов не пришел на помощь своему командиру. Они застыли в ужасе, глядя, как Колдунья парит над землей, выискивая новые жертвы.
Сюзанна не могла позволить ей уничтожить остатки маленькой армии. Она метнула в Иммаколату свой менструм. Конечно, она была слабее, но Колдунья только что израсходовала силы на Иоланду. Она повернулась к Сюзанне. В ее лице не было гнева, скорее, удивление.
– Ты хочешь умереть, сестра?
– Нет, не хочу.
– Разве ты не знаешь, как это неприятно? Печаль и скука. Ведь я говорила тебе, разве не так?
Сюзанна кивнула.
– Что ж, – Колдунья вздохнула. – Ты вернула мне память. В обмен я даю тебе, – она протянула руку, будто протягивая невидимый дар, – жизнь, – рука сжалась в кулак. – Долги уплачены.
С этими словами она начала опускаться и скоро стояла на земле.
– Придет время, – сказала она, глядя на окружавшие их трупы, – когда и ты, как я, будешь радоваться в таких местах. Помни это, сестра.
Она повернулась и пошла прочь. Никто не пытался задержать ее, и скоро она скрылась среди скал. Оставшиеся в живых просто смотрели ей вслед и молили богов, в которых верили, чтобы женщина, к которой вернулась память, покинула их навсегда.
XIII
Накануне
1
Шэдвелл спал плохо, но он верил, что это в последний раз. Став Богом, он избавится от всякого беспокойства. Но перед этим придется поволноваться.
Он знал, что бояться нечего, с того момента, когда стоял на дозорной башне и смотрел на Мантию. Сила, что там таилась, звала его, приглашала войти в нее и измениться.
Перед рассветом, когда он уже готовился выступать, ему доставили неприятные новости. Люди Хобарта в Невидали подпали под действие чар, и многие из них лишились рассудка. Даже сам инспектор, прибывший вскоре после посланца, выглядел растерянным и даже напуганным.
Другие новости были лучше. Везде, где силы пророка сталкивались с врагами в открытом бою, они побеждали. Только там, где Чародеям удавалось пустить в ход волшебство, результат оказывался тем же, что и в городе: люди или сходили с ума или присоединялись к врагу.
Теперь мятежники узнали, что он собирается к Круговерти, и собрались у Узкого Моста, загораживая ему путь. Их было несколько сот, неорганизованных и плохо вооруженных. По донесениям разведки, большую часть их составляли старики, женщины и подростки. Так что вопрос был только в том, этично ли убивать их. Но Шэдвелл решил не терзать себя такими глупостями.
Было бы большим преступлением игнорировать зов, обращенный к нему из Мантии.
Когда момент наступит, он вызовет отродья и направит их на эту толпу, с детьми и со всем прочим.
Он не дрогнет.
Божественность влекла его, и он поспешил возлагать жертвы на собственный алтарь.
2
Чувство физического и душевного подъема, которое Кэл испытал на Венериных горах, не исчезло, пока они с де Боно спускались на равнину. Но скоро им завладело повисшее в воздухе напряжение. Каждый лист, каждая тропинка предчувствовали беду. Даже птичьи трели напоминали, скорее, сигналы тревоги.
По пути к Своду они миновали несколько пепелищ и другие следы разрушения.
– Это он? – просил Кэл, когда де Боно вывел его через рощу к высокому странной формы зданию.
– Он.
Все двери были открыты, но никакого движения они не заметили. Похоже, Шэдвелл покинул свое логово. После нескольких минут ожидания де Боно сказал:
– Нет смысла торчать здесь. Надо зайти внутрь. С бьющимися сердцами они поднялись на крыльцо и вошли во дворец.
Кэл ожидал увидеть чудеса и не разочаровался: каждая комната открывала ему новое чудо в камне, дереве и краске. Но, кроме этого, ничего не было.
– Никого, – сказал де Боно, когда они осмотрели весь нижний этаж. – Он ушел.
– Нужно посмотреть наверху, – предложил Кэл.
Они поднялись наверх и для скорости разделились. В одной из комнат Кэл увидел зеркала, покрывающие стены под таким странным углом, что посетителю казалось, что он находится за стеной, в каком-то темном и сыром месте. Причем он был там не один – кругом кишели кошки, обезьяны, летучие рыбы, и у всех них было его лицо. Увидев это, он рассмеялся, и все они, даже рыбы, рассмеялись вместе с ним.
Тут он услышал, что де Боно завет его, и вышел из чудесной комнаты. Канатоходец был где-то наверху.
– Слышу! – крикнул он в ответ и начал подниматься по лестнице. Ступеньки привели его в дозорную башню. Она была залита светом, но это не могло изгнать из ее воздуха ощущения посетившего ее недавно ужаса. Пахло мертвечиной. Но де Боно беспокоило что-то другое.
– Я нашел Шэдвелла.
– Где он?
– На Узком Мосту.
Кэл подошел к окну. Перед ним предстало зрелище заставившее замереть его пульс: бойня на фоне клубящейся Мантии.
– Он хочет войти в Круговерть.
Было ясно, что юношу волнует не убийство его сородичей, а последствия этого шага.
– И зачем ему это?
– Он же Кукушонок. Как можно спрашивать, зачем он что-то делает?
– Тогда мы должны остановить его, – Кэл оторвался от окна и пошел к выходу.
– Сражение уже проиграно, заметил де Боно.
– Я не могу смотреть на это. Я пойду за ним.
Де Боно уставился на него.
– Ты не можешь! Даже для нас это запретная зона. Там тайны, которые не под силу вынести даже Чародеям.
– Шэдвелл же войдет.
– Именно. И знаешь, что тогда будет? Круговерть взорвет себя...
– О Боже.
– И Фуга разлетится в клочья.
– Мы должны остановить его. Или умереть.
– Почему Кукушата сводят все к простому выбору?
– Не знаю. Вопрос в другом: ты идешь или остаешься?
– Черт бы тебя побрал, Муни.
– Так значит, идешь?
XIV
Узкий Мост
1
Только около десятка бойцов из отряда Иоланды нашли в себе силы отправиться к Круговерти. Сюзанна отправилась с ними, хотя сказала Нимроду, что нечего и мечтать сопротивляться врагу с такими силами. Оставалась одна надежда: подобраться близко к Шэдвеллу и уничтожить его. Бойцы отряда могли отвлечь внимание врагов; во всяком случае, она просила их беречь себя.
Они подошли ярдов на двести к полю боя, откуда раздавались крики и автоматные очереди, когда она, наконец, увидела Шэдвелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55