Луиза надеялась, что видеокамеры не уловили ее хитрую улыбку, когда она оттолкнулась от палубы и полетела к двери.
Каюта Женевьевы была заполнена разноцветными четырехдюймовыми стеклянными кубиками. В них, словно в клетках, сидели небольшие существа. Когда Луиза активировала дверь, проекция застыла и оркестровый рок утих.
— Джен! Ты должна была уже собраться. Мы на месте. Полет закончился.
Девочка взглянула через прозрачную сеть на старшую сестру. Глаза ее были красными.
— Я только что разоружила восьмерых троголосских воинов! Представляешь? Я еще никогда не заходила так далеко.
— Молодец! Теперь собирай свои вещи. Игра подождет. Нам пора уходить.
Лицо Женевьевы помрачнело. Похоже, намечался дерзкий бунт.
— Так нечестно! Не успеем мы куда-нибудь прийти — и надо уже уходить!
— Потому что мы путешествуем, глупенькая. Через пару недель мы прилетим на Транквиллити, и там ты можешь пустить корешки. И даже листву из ушей.
— А почему мы не можем остаться на корабле? Если мы будем летать среди звезд, то одержимые нас не догонят.
— Мы не можем летать постоянно.
— Я не понимаю…
— Джен, делай что тебе говорят. Выключай игру и собирай свои вещи. Быстрее!
— Ты мне не мать, так что не командуй!
Луиза с упреком посмотрела на сестру. Маска упрямства исчезла, и Женевьева захлюпала носом.
— Ах, Джен…
Луиза подлетела к девочке и сжала ее в объятиях. Потом велела процессорному блоку отключить игру. Прежде чем исчезнуть в воздухе, мерцающие кубики замигали и выпустили сноп влажных искр.
— Я хочу домой, — захныкала Женевьева. — Домой, в Криклейд, а не на Транквиллити.
— Прости, — прошептала Луиза. — Я почти не уделяла тебе внимания во время полета, правда?
— Тебе и так было о чем беспокоиться.
— Когда ты в последний раз спала?
— Прошлой ночью.
— Хм.
Луиза приподняла голову девочки за подбородок и посмотрела на темные круги под глазами.
— Я не могу спать долго в невесомости, — призналась Женевьева. — Мне все время кажется, что я падаю, и у меня перехватывает дыхание. Это просто ужасно.
— Мы поселимся в отеле Верхнего Йорка — на наземном уровне биосферы. Ты будешь спать в настоящей постели — пока бока не заболят. Как тебе такая перспектива?
— Нравится.
— Еще бы! Эх, видела бы нас теперь миссис Чарлсворт. Представляешь себе ее лицо? Две незамужние дамы, путешествующие без пожилой компаньонки! Две юные овечки, которые летят на Землю со всеми ее греховными аркологами!
Женевьева попыталась усмехнуться.
— Она бы сошла с ума.
— Определенно.
— Луиза, я могу взять этот блок с собой? Мне понравились его игры.
Луиза покрутила в руках легкий и на вид безобидный пульт.
— Мы убежали от одержимых и пролетели полгалактики. Неужели ты решила провезти этот блок контрабандой на Криклейд и создать для нас кучу проблем?
— Нет, — вскинув голову, ответила Женевьева. — Все и так будут до смерти завидовать, когда мы вернемся. Я не могу дождаться встречи с Джейн Уокер. Она обзавидуется, когда я расскажу ей о Земле. А то она всегда хвастает, как ее семья проводит выходные на острове Мелтона.
Луиза поцеловала сестру в лоб и обняла ее.
— Собирайся. Я буду ждать тебя в воздушном шлюзе через пять минут.
Ей предстоял еще один неловкий момент. Все семейство Бюше собралось у воздушного шлюза, чтобы попрощаться с пассажирами. Пьери был мрачнее тучи, но на виду у родителей и выводка братьев и сестер старался сдерживать свои чувства. Ему удалось платонически чмокнуть Луизу в щеку, но, надо сказать, он прижимался к ней гораздо дольше, чем этого требовала обычная вежливость.
— Хочешь, я покажу тебе город? — спросил он напоследок.
— Конечно, хочу, — с улыбкой ответила она. — Но я не знаю, сколько мы здесь пробудем.
Он покраснел и смущенно кивнул. Луиза направилась в воздушный шлюз. Ее сумка висела на спине, как рюкзак. Дальний люк открылся, и в шлюзе появился мужчина, одетый в светло-зеленый мундир с белым тиснением на обшлагах. Он вежливо улыбнулся ей.
— Наверное, вы и есть семейство Кавана?
— Да, — ответила Луиза.
— Рад познакомиться. Я Брент Рои, таможенный контроль Верхнего Йорка. Боюсь, вам придется пройти несколько формальных проверок. Вы у нас первые гости из-за пределов системы с начала карантина. Все это время мои коллеги сидели и протирали штаны, маясь от безделья. Еще месяц назад вы прошли бы мимо нас, и мы даже не заметили бы таких красоток. Но теперь все по-другому. — Он улыбнулся Женевьеве: — Какая у тебя большая сумка! Ты не везешь в ней контрабанду?
— Нет!
Он подмигнул ей.
— Это шутка. Прошу вас следовать за мной.
Он заскользил вперед, перелетая от поручня к поручню. Луиза и Женевьева едва успевали за ним. За их спинами раздалось слабое жужжание — это закрылся люк «Джамраны».
«Пути назад больше нет, — подумала Луиза. — Впрочем, его никогда и не было».
Офицер таможни вел себя дружелюбно. Может, она зря нервничала по поводу предстоящей процедуры?
Помещение, в котором они оказались, походило на широкий цилиндрический патрубок десяти метров в длину и восьми в ширину. Мебели не было — только пять пунктирных линий крепежных петель, которые лучами расходились от входного люка.
В конце этого странного коридора Брент Рои слегка присел, сильно оттолкнулся и влетел в открытый люк. Луиза последовала его примеру. Кроме офицера таможни, здесь была дюжина других людей, висевших на липучках вдоль стен. Она осмотрелась, и ее сердце затрепетало от предчувствия беды. Люди были в шлемах. Луиза не видела их лиц, закрытых серебристыми пластинами. Каждый из них держал оружие. Когда Флетчер вылетел из люка, все стволы нацелились на него.
— Это таможня? — спросила она слабеющим голосом. Маленькая рука Женевьевы вцепилась в ее лодыжку.
— Луиза!
Девочка прильнула к груди Луизы. Та прижала ее к себе.
— Леди не одержимые, — невозмутимо сказал Флетчер. — Я прошу вас не подвергать их опасности. Обещаю вам, что не буду сопротивляться.
— Не качай права, урод, — огрызнулся Брент Рои.
Эшли запустил импульсные двигатели ремонтного зонда и выругался. Рывок был слишком сильным. Он изменил направление полета, но давление в камере реактора едва не достигло критической черты. Такие ошибки могли обойтись им очень дорого. Он ввел в компьютер другой набор директив, и импульсные двигатели заработали мягче.
Ремонтный зонд остановился в трех метрах над люком пусковой установки. Как и остальная часть фюзеляжа «Бизлинга», люк был жутко исцарапан и помят. Но цел.
— Сквозных пробоин не наблюдаю, — сообщил Эшли. — Установка не повреждена.
— Хорошо, — ответил Джошуа. — Вскрывай ее.
Эшли уже выдвинул три манипулятора зонда. Он ввел захват в монтажное отверстие, оставшееся рядом со сломанным сенсором, и выпустил сегменты якоря в крепежные пазы. На кончике второго манипулятора зажегся шафрановый огонь ядерного резака. Эшли начал осторожно прорезать фюзеляж по краю люка.
Зонд и «Бизлинг» содрогнулись от мощного удара. Компьютер передал предупреждение о том, что два сегмента якоря вышли из пазов. Захват на корпусе слегка сместился.
— Джошуа, еще один такой толчок, и ты стряхнешь меня отсюда.
— Прости. Этого больше не повторится. Мы уже закрепились.
Сенсорное оснащение зонда было небольшим, но Эшли мог наблюдать за маневрами «Леди Мак». Она прикрепилась к хвосту «Бизлинга». Кормовые захваты вошли в соответствующие замки потрепанного боевого корабля. Тонкий серебристый шнур отделился от пучка пуповин и начал медленный поиск стыковочного гнезда на корпусе «Бизлинга».
Фигуры в скафандрах с маневренными ранцами взлетели к яркому кругу света — это был открытый люк воздушного шлюза «Леди Мак». На фюзеляже открылась заслонка одной из пусковых установок. Из нее выдвинулась передняя часть боевой осы — темный удлиненный цилиндр, ощетинившийся сенсорами и антеннами. Рядом работала Болью. Ее скафандр блестел в отраженных бликах оранжевого света, которые переливались при каждом движении космоника. Она зацепилась ногой за межсекционную решетку, под которой хранились баки и генераторы зондов. Одна из крышек амуниционной камеры была уже удалена. Болью вытягивала из шахты электронные стержни.
Сегментная рука ремонтного зонда закончила вырезку люка. Эшли подцепил его грузовым манипулятором и оторвал от корпуса. Облако пыли и металлических стружек поднялось над краем установки и тут же растворилось в вакууме. Развернув прожектора, Эшли осветил округлый белый цилиндр, венчавший вершину конического снаряда. Его полированная серебристая поверхность напоминала зеркало.
— Это он? — спросил пилот, датавизируя на корабль изображение со своих сетчаток.
— Да, это ракетоноситель Алхимика, — ответила Мзу.
— Я не нахожу никаких признаков работы процессоров. Температура сто двадцать по Кельвину.
— Она не влияет на Алхимика.
В голосе Алкад прозвучало излишнее самодовольство, но Эшли промолчал. Он надеялся, что ее уверенность так же оправданна, как действия Джошуа. Введя манипулятор зонда в пусковую установку, он закрепил захват на конической верхней части ракетоносителя. Треугольные ключи нашли блокирующие штифты и вывинтили их. В основании модуля находились соединения термошунтов. Они не желали отделяться. Тридцать лет холода и вакуума сплавили их. Эшли увеличил натяжение, и они разорвались — с такой силой, что с рывком едва справился поглотитель инерции манипулятора.
— Значит, это он? — еще раз спросил Эшли, приподнимая конический нос ракетоносителя.
— Он, — подтвердила Мзу.
Алхимик оказался шаром диаметром полтора метра. Его поверхность серого цвета не имела ни отверстий, ни швов. Шар покоился на стойке с пятью паучьими лапами из карботания. Их внутренние поверхности была снабжены регулируемыми подкладками, которые создавали идеальный захват.
— Вы можете отделить всю стойку, — подсказала Мзу. — Если потребуется, режьте провода и силовые кабели. Они больше не нужны.
— Хорошо. — Эшли придвинул клешню манипулятора к Алхимику и с помощью сенсоров осмотрел механику в нижней части ракетоносителя. — Это не займет много времени. Заклепки стандартные. Я, пожалуй, срежу их все.
— Эшли, пожалуйста, быстрее, — датавизировал Джошуа. — Через двадцать четыре минуты корабли Организации будут здесь.
— Не дрейфь. Мы с Болью управимся за три минуты.
Он двинул резак вперед.
— Доктор!
— Да.
— Зачем вы сделали для Алхимика особый ракетоноситель, если могли установить его на обычную боевую осу?
— Несущая ступень предназначалась для доставки Алхимика к звезде. Это крупная цель, но звездолет не может подлететь к ней близко. Мы создали ракетоноситель, который был максимально защищен от высокой температуры и радиации звезды. Кроме того, в случае обнаружения он мог избегать перехвата, осуществляемого другими боевыми осами. Наша несущая ступень ускоряется при полете до шестидесяти пяти g.
В более спокойной обстановке Эшли пришло бы в голову, что она блефует. Но в нынешней ситуации неведение и вера на слово делали жизнь намного спокойнее.
Моника проводила Алкад к воздушному шлюзу. Она выдерживала благоразумную дистанцию, но не спускала с доктора глаз. Двое других агентов тоже отправились с ними. Им полагалось обыскать команду «Бизлинга», чтобы шестеро спасенных не принесли с собой оружия.
Алкад не замечала присутствия агентов. Она так долго жила под постоянным наблюдением, что эта бесцеремонность уже ничего не значила. Особенно в такой знаменательный для нее момент.
Приклеившись к липучке у люка воздушного шлюза, она с нарочито спокойным видом ожидала встречи с друзьями. Конечно, она волновалась, но, к ее собственному удивлению, не так сильно, как могла бы. Тридцать лет прошло. Разве можно любить кого-то так долго? Или сохранять идеалы любви? Одна маленькая иллюзия о светлом будущем, которая намеренно и методически ставится выше других эмоциональных слабостей.
В принципе, это хорошо, что остались воспоминания о славных временах. Об идеалах дружбы и борьбы. О привязанности, обожании и интимной близости. Но, может быть, для поддержания и обновления любовного чувства необходимо постоянное присутствие любимого? Может, Питер стал для нее абстракцией, умозрительным образом, еще одним оправданием ее ошибок и стечения обстоятельств?
Ей вдруг захотелось убежать в свою каюту, запереться там и плакать, плакать… «Мне уже больше шестидесяти, — размышляла она, — а ему по-прежнему тридцать пять». Она машинально подняла руку, чтобы поправить седые волосы. Как глупо! Если бы ее волновала внешность, она давно могла бы что-то с ней сделать. Косметические нанопакеты, протезы желез внутренней секреции, генная терапия… Но Питер стал бы презирать ее за это ложное и унизительное омоложение.
Алкад опустила руку и прижала ее к груди. Индикаторы воздушного шлюза изменили цвет — с красного на зеленый. Колесо замка в центре люка начало вращаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89