– Это стая рачков-пиявок. – Объяснил Старшой. – Эти твари поедают водоросли, жуков и личинок, а если встречают на своем пути что-нибудь более крупное, к примеру, человека, то обгладывают до костей за несколько минут.
– Можно сделать лодку или плот. – Предложил Чи-Ге.
– В такой болотной гуще Вы на ней не сдвинетесь. – Отверг я эту идею. – Вот если использовать широкие лыжи…
– То я посмотрю, как на них вы убежите от жуков-верхолазов. У них десять ног с широкими ступнями и бегают они по поверхности побыстрее человека.
– Ну и что? – Спросил командор. – Почему мы должны бояться какихто жуков?
– Потому что каждый из них размером с собаку, у них ядовитые крючки-захваты и они постоянно голодны. А кроме них есть еще жукилупоглазы, прыгуны, рыболовы, толстошкуры…
– И все они большие, ядовитые и вечно голодные. – Прервал Старшого Чи-Ге. – Нам уже все ясно.
– И все-таки я попытался бы пройти через болото. – Сказал я.
– Я еще не упоминал о тех тварях, которые охотятся на жуков. – Продолжал гнуть свою линию Старшой. – Несколько раз в год, во время сильных дождей, они выходят из болота, и нам приходится отсиживаться в пещерах. Эти твари похожи на гигантских ящериц, но у них большие головы с четырьмя глазами и длинные передние лапы с острыми когтями. Хорошо еще, что они долго не задерживаются на суше.
– Насколько я понял, – вслух подумал я, – этот мир еще очень молод, местная жизнь развилась лишь до уровня земноводных. Поэтому сюда и ссылают людей, ведь суша еще не заселена здешними животными. Если в болоте нет теплокровных существ, то мы, люди, можем перейти его. Надеюсь, хищники не сразу распознают в нас потенциальную добычу, слишком уж мы отличаемся от местных форм жизни.
Старшой с сомнением покачал головой:
– Ну, ну, ты, видать, умный – тебе лучше знать. Да только никто из тех, кто уходил в болото, еще не возвращался.
– Возможно, они пересекали его и просто не желали возвращаться обратно. – Предположил командор, и я почувствовал, что он тоже склоняется к переходу через болото.
– Но ведь это невозможно! – Вскричал Старшой. – Не пройдете вы и ста шагов, как первая встретившаяся стая рачков-пиявок сожрет вас.
– А мы построим шарокаты. – Ответил я. – У вас столько лиан, из которых сделаны и клетка вокруг портала, и лестницы, и хижины в пещерах. Надеюсь, вы позволите нам нарубить лиан для шарокатов?
– А что такое шарокаты? – Оживился командор.
Я объяснил, как мог. Мой клан острова Белой Скалы не использовал шарокаты из-за того, что наша часть Болота Подсолнечной была изрезана множеством проток, а в чистой воде это сооружение бесполезно. Особенно широко шарокаты использовались южными кланами, и каждый болотник знал, как их изготовить.
Устройство шароката довольно простое: большая сфера служит для опоры на поверхность болота, малая сфера-кабина внутри предназначена для человека. Расстояние между сферами, как правило в локоть-два длиной, служит для защиты от нападения хищников. Пока они возятся с внешним слоем переплетенных веток, человек имеет возможность воткнуть в животное копье. Кроме того, разница между угловыми скоростями большей и меньшей сфер значительно увеличивают скорость передвижения. Сначала водитель шароката наваливается на стену, заставляя шарокат двигаться, разгоняет его, а потом легким бегом лишь поддерживает скорость, либо регулирует направление движения.
Слушая мои объяснения, Чи-Ге все более и более воодушевлялся, а Старшой лишь недоверчиво покачивал головой. В конце концов, глава общины согласился показать нам заросли подходящих лиан и выделить четырех женщин для помощи в плетении шарокатов.
– Не в моих правилах становиться на пути самоубийц. – Объяснил он. – А если я не прикажу нескольким женщинам работать с вами, товарищ командор, то все они оставят шахты и плантации тростника. Если процесс нельзя контролировать, его надо возглавить, не правда ли, товарищи?
* * *
– Вы уверены, что, перейдя болото, мы быстро найдем ваших друзей? – Допытывался я у Чи-Ге, пока мы занимались подготовкой к рискованному путешествию.
– Конечно, – бодро ответил Чи-Ге, сноровисто сплетая тугие лианы в решетчатую конструкцию, – на эту планету в последние несколько дней сослано столько моих товарищей, что мы, наверняка, встретим отряд, идущий к Порталу для возвращения.
– И Вы уверены, что нам удастся покинуть этот мир-каторгу?
– Естественно, – вокруг командора просто разливалась аура оптимизма, – если мы столько лет вели борьбу с различными военными организациями, подавляющими людей на сотнях планет, то уж справиться с системой спутников слежения для наших ученых – пара пустяков!
Я сделал вид, что полностью удовлетворен заверениями Чи-Ге, хотя в глубине моего сознания все же подавал признаки жизни холодок сомнения. Путешествие через болото не так пугало меня, как обитателей общины, а вот схватка с бездушными машинами, которые, возможно, именно в этот момент следили за мной с орбиты, заставляла беспокоиться.
На плетение шарокатов у нас ушло почти полтора местных дня, которые были примерно на два-три часа длиннее, чем на Подсолнечной. Параллельно со средствами передвижения мы изготовили и оружие. Так как в этом мире не было растений с жесткими стволами, я сплел древко для копья из упругих тонких лиан. Вначале я самонадеянно решил, что подобная конструкция – мое личное изобретение, но потом из глубины памяти всплыли образы, запечатленные гипнообучением Яманубиса. Оказалось, что такие копья используют еще на добром полумиллионе миров. Для наконечника копья я намеревался использовать один из стальных тесаков, которыми женщины рубили тростник, но Старшой отказал мне, заявив, что металлические инструменты здесь слишком дороги, и раздавать их тем, кто отказался примкнуть к общине, он не собирается. Пришлось подбирать продолговатый обломок оплавившейся, почти стеклянной, горной породы и возиться с его обработкой. Кроме копья, я сплел себе что-то вроде ножа и небольшую дубинку с остроугольным камнем в ударной части.
Следуя моему примеру, командор также изготовил себе копье, короткую тяжелую дубинку и кистень: камень с дырой, привязанный к длинной лиане. Я давал Чи-Ге советы, но не помогал в работе: по традиции болотников, каждый сам отвечает за свое оружие. Если оно подведет тебя в самый ответственный момент, пенять будет не на кого. Впрочем, командор блестяще справился с задачей, и я мог не бояться, что в минуту опасности мне придется остаться одному.
Единственное, что меня огорчало, это отсутствие на этой планете ядовитых растений. На Подсолнечной ни один охотник моего клана не отправился бы в Болото, не смазав наконечник копья ядом из желез рогатой жабы. Зато я обнаружил, что сухие стебли тростника очень хорошо горят, воспламеняясь даже от искры, выбитой двумя камнями. Поэтому я изготовил две дюжины факелов на тот случай, если за один день мы не пересечем болото.
Чи-Ге, который внимательно наблюдал за моими приготовлениями и по мере возможностей старался им подражать, как-то невзначай обронил:
– Ты говорил, Рен, что родился на планете, не входящей в Сеть. Но все твои действия очень… научны, что-ли? Ты используешь растения и камни совершенно незнакомого тебе мира так рационально и продуманно, как никогда не сумел бы использовать уроженец научно отсталой планеты. Я встречал множество выходцев из узловых миров Сети, которые не знали и сотой доли того, что знаешь ты.
Я заволновался, что мой образ простодушного дикаря может быть разрушен, и постарался как можно безразличнее ответить:
– Дело в том, что на моей родной планете развивались в основном науки о природоведении и природопользовании. Пока другие миры строили космические корабли, мы благоустраивали свою планету.
Это, в общем-то, было недалеко от истины. Только я не сказал, что на Подсолнечной попытки людей приспособить, подмять природу под себя закончились Потопом и гибелью почти всего населения. После чего оставшиеся в живых вынуждены были приспосабливаться к новой среде обитания, изучая природу не для того, чтобы разрушать ее, а для того, чтобы научиться разумно жить в ней.
– Так ты говоришь, что родился на Земле? – Не отставал командор.
– Да.
– Странно… Мне кажется, что в одном из предыдущих своих воплощения я жил на планете с таким названием. Там я тоже сражался за революцию. И там, и в других своих прошлых жизнях.
– Вы помните свои предыдущие инкарнации? – Удивился я.
– Не помню… Но иногда мне кажется, что в памяти всплывают какие-то полустертые образы, чьи-то размытые лица, обрывки разговоров. Вот поэтому название «Земля» мне кажется смутно знакомым. Но мне почему-то кажется, что люди там выглядят совсем не так, как выглядишь ты.
Я пожал плечами, стараясь казаться равнодушным:
– Вам виднее. Но я уже, кажется, упоминал, что своим обликом обязан эльфам-экспериментаторам. Так что, разумеется, на землянина я больше не похож.
– Да, да, конечно, извини. Возможно, у эльфов ты нахватался и знаний о живой природе, уж они-то в ней разбираются лучше всех других существ… Кстати, Рен, ты помнишь о Луне?
– О Луне? Кто она такая?
– Я тоже не помню. Скорее, не кто, а что. Мне почему-то кажется, что рядом с «Землей» обязательно должна быть «Луна». Землянин меня понял бы.
Тут я внезапно нашел выход из неприятного разговора:
– Вполне возможно, что среди бесчисленного множества планет две носят название «Земля». Вы говорите об одной, а я – о другой. Так что мы говорим о совершенно разных мирах… Как Вы думаете, не надо ли сплести из тростника еще десяток факелов?
Если Чи-Ге действительно обладал воспоминаниями о своих прошлых жизнях, стоило побыстрее перевести разговор на другую тему. Люди, подобные ему, встречаются во Вселенной крайне редко. Согласно учению Повелителей, являвшемуся доминирующим в мирах Сети ППП, после смерти человека его душа как-бы распадается на мелкие частички, которые затем становятся строительным материалом для новых душ. Примерно так же опадающие листья превращаются в перегной, чтобы дать жизнь новым растениям. Естественно, что при этом все личные воспоминания человека не то, чтобы полностью исчезают, а перемешиваются с воспоминаниями других людей. Так и образуется коллективное подсознание, состоящее из мириадов безликих мыслей, идей, образов, принадлежавших ранее другим людям.
Лишь очень сильные цельные личности способны после смерти удержать свою душу от распада. Правда, воплощаясь в другом теле, они, как правило, все равно не помнят о своих предыдущих инкарнациях. Эти знания хранятся глубоко в подсознании, проявляясь лишь в снах и видениях. Только опытные маги могут без вреда для собственной психики разматывать в обратную сторону клубок предыдущих перерождений. Командор, наверняка, к ним не относился, поэтому его воспоминания не были ясными и отчетливыми. Однако он, несомненно, обладал кое-какими экстрасенсорными возможностями.
Кстати, именно тогда командор первый раз произнес фразу, которую потом повторял несколько раз:
– И все-таки мне кажется, Рен, что ты не так прост, как хочешь казаться.
Я вновь пожал плечами, сделав вид, что не понял его слов, но на всякий случай запомнил, что к командору не стоит лишний раз поворачиваться спиной. В конце концов, каждый из нас вел собственную игру, и еще неясно было, останемся ли мы союзниками до конца, или вынуждены будем стать врагами. Хотя мне последний вариант был бы неприятен.
Когда все было готово, я опробовал свой шарокат, прокатившись по болоту вдоль берега. Конструкция работала вполне прилично: не проваливалась, была легка на ходу и проста в управлении. Внешняя сфера слегка утопала в болото, выжимая на поверхность немного жидкости, но до внутренней сферы вода не доходила, так что рачков-пиявок и прочей мелкой живности можно было не опасаться.
Еще несколько часов Чи-Ге на берегу учился обращаться с шарокатом. Удивительно, но моя сноровка не вызывала у женщин такого восторга, как вначале неумелые и неуклюжие, а потом все более и более сносные упражнения командора. Постепенно его глаза наполнялись радостью, а на лице появилось выражение мальчишки, которому впервые доверили управлять антигравом. Вскоре он уже вовсю гонял шарокат по краю болота. Чи-Ге больше не жаловался на холод, он даже скинул свой теплый меховой плащ.
Между тем солнце уже в третий раз заходило за горизонт с момента моего появления на этой планете. Не проходило и часа, чтобы я не вспоминал о своих друзьях и не задавался вопросом об их судьбе. Даже когда я до изнеможения рубил лианы для шароката, в голове моей звучало: «Это для тебя, Дилл! Я работаю для того, чтобы быстрее соединиться с тобой!»
За день я так уставал, что едва-едва вечером взбирался в пещеру по лестнице. Я ел, плелся к кровати в хижине леди Вилендики и засыпал мертвым сном. Кстати, хозяйка приютившего меня жилища ничуть не обижалась на мое равнодушие к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61