Сердце у нее глухо забилось.
— Скажите мне, — спросил Селинор с необычной резкостью, — вы похожи с молодым Ордином?
— Что? — удивилась Эрин. — Неужели я так плохо выгляжу?
— Вы похожи? — снова спросил Селинор. — Как брат с сестрой, так говорит мой отец. Ведь эти темные волосы у вас не от рыжеволосого Всадника Флидса?
Эрин вспыхнула от смущения. Как она могла вообразить, что он ее любит? Теперь она все поняла: отец Габорна, король Ордин, каждый год ездил в Гередон к королю Сильварреста на осеннюю охоту. Проезжая через Флидс, он познакомился и подружился с матерью Эрин.
И сочти ее мать Ордина подходящим мужчиной, чтобы зачать от него ребенка, это было бы вполне разумно. И могло случиться. Но не случилось.
Однако у Эрин и Габорна были темные волосы и голубые глаза, хотя Эрин унаследовала стройность матери, а не широкие плечи Ордина.
Потому-то Андерс вообразил, что отцом ее был король Менделлас Вал Ордин и что Габорн приходится ей сводным — младшим — братом.
Эрин не решилась назвать имя своего настоящего отца.
В тот день, когда Эрин стала девушкой, мать позвала ее в свой кабинет и показала книгу, где записаны были имена их предков и рассказывалось о жизни и деяниях каждого из них. Это были великие люди — и мужчины, и женщины, — и мать взяла тогда с дочери слово хранить обычай и рожать детей только от самых достойных.
Эрин знала имя своего отца, но не хотела пока его открывать.
— Так вот почему вы носите мой медальон? — спросила Эрин. — Вы хотели сравнить нашу внешность? Селинор облизал губы, кивнул.
— Мой отец… хочет разоблачить обман Габорна и объявить его преступником.
Эрин удивилась. Какое имеет значение, сестра она Габорну или нет?
По законам Флидса титулы отца ничего не значили. Титул королевы должен был перейти к Эрин от матери, но даже этого было недостаточно, чтобы стать Высокой Королевой. Высший титул можно было только заслужить, получив одобрение самых мудрых женщин из кланов.
Но для Мистаррии родство с Габорном имело бы огромное значение. Эрин была старшей и наследовала бы мистаррийский трон.
Видимо, король Андерс собрался как-то использовать ее в своей игре.
— Я… я не понимаю, — сказала она. — Чего хочет от меня ваш отец? Трон Мистаррии мне не нужен!
— Он вам его навяжет, — сказал Селинор.
— Фу! Глупости. Я откажусь.
— Вы знаете законы о престолонаследии: убийца не может быть коронован, — ответил Селинор.
Эрин задумалась. Идя на встречу с Габорном, Верховный Маршал Скалбейн сказал, что король Андерс распространяет слухи, будто Габорн сбежал из Лонгмота, бросив отца умирать. Это, конечно, не совсем убийство, но почти.
К тому же через несколько дней после смерти Ордина личный телохранитель Габорна убил безумного короля Сильварреста. Боринсон клялся, будто исполнил должным образом последний приказ старого короля Ордина убить всех, кто стал Посвященным Радж Ахтена.
Но при желании можно сказать, будто Боринсон лжет и убил Сильварреста, чтобы освободить для своего хозяина трон Гередона.
У Габорна теперь две короны — Мистаррии и Гередона. И Андерс, значит, пытается представить дело так, будто обе получены в результате убийства.
Если ему поверят, Габорн лишится трона. А если он не будет королем, он не сможет быть и Королем Земли.
И более того, по закону его казнят как убийцу.
Обдумав это, Эрин поняла, что Андерс уже начал войну. Он ищет сторонников. Он закрыл границы и не разрешает подданным ехать в Гередон, чтобы посмотреть на Короля Земли.
Вдруг, увидев Габорна, люди убедятся, что он действительно Король Земли. Король Андерс явно не хотел, чтобы они знали правду.
Но Эрин правду знала. Габорн уже спас ее один раз, приказав бежать и направив в безопасное место. Он действительно был Король Земли.
— До чего же бесчестен ваш отец, если замыслил такое!
Селинор, измученный болью, через силу усмехнулся.
— Говорят, я на него очень похож.
— Не надо быть большого ума, чтобы понять, что вы действуете по его приказу, — сказала Эрин. — Так для чего же он вас прислал?
— Я должен был вызнать все, что может помочь разоблачению Габорна. Но я хочу знать правду.
Тут к ним подошла целительница с трубкой из слоновой кости в руках. Это была трубка для опиума, которым окуривали раненых. Целительница скатала из затвердевшего макового молочка шарик, положила его в чашку трубки, достала из глиняной жаровни уголь и раскурила.
Эрин отодвинулась было, чтобы освободить ей место, но Селинор удержал ее за плащ.
— Прошу вас, — сказал он. — Я не знаю, смогу ли я ехать дальше. Только вы можете остановить моего отца. Ваша мать должна открыто объявить о вашем происхождении и, если нужно, солгать.
Эрин похлопала его по плечу, чтобы успокоить.
— Я скоро вернусь проверю, стало вам легче или нет.
Она укрыла его плащом, а целительница принялась пускать дым. Эрин отошла и подняла голову к ночному небу. Солнце село уже час назад, ветер унес тучи. Лишь кое-где виднелись тонкие перистые облака, сквозь которые просвечивали звезды. Ночь обещала быть теплой, комаров в это время года уже не было. Ничего не случится, если ненадолго оставить Селинора одного.
Рыцари все еще продолжали прибывать сотнями. Эрин отступила в сторону, давая дорогу новому отряду, и глашатай у городских ворот снова прокричал:
— Ешьте досыта, господа!
Она посмотрела сквозь ворота на город Гровермана.
«Чертов Андерс, — думала Эрин. — Но все же я не понимаю, почему именно я?»
Ведь если, как говорит Андерс, Габорн должен лишиться короны, потому что он мошенник и убийца, остается только найти доказательства. Зачем же возводить Эрин на трон Мистаррии?
«Возможно, — подумала она, — Андерс боится, что, если он убьет Габорна, Мистаррия объявит ему войну. И если наследница трона будет на его стороне, то, может быть, обойдется без сражений».
Все-таки что-то тут было не так. Если Габорн убийца и его казнят, вслед за ним на трон Мистаррии по праву взойдет герцог Палдан.
Палдан-охотник. Палдан — политик и тактик. Палдан, ее настоящий отец.
Конечно же, Андерс боится именно его. Палдан способен без труда разгадать любую его хитрость. И потребовать объяснений. Зная Палдана, ни один король в Рофехаване не станет мериться с ним умом и силами.
Нет, Андерс вряд ли захочет, чтобы после смерти Габорна королем оказался Палдан, потому-то и собирается заявить о правах на трон Эрин. Но что же он сделал бы потом?
Может быть, он решил, что потом Эрин Коннел и герцог Палдан передерутся за трон?
Или что Палдан нападет на Флидс и разорит ее бедное государство?
Вполне возможно. А потом, когда Габорн умрет и от Флидса останутся одни руины, Андерс может просто умыть руки и заявить, будто Эрин его обманула.
Что бы он ни замышлял, в случае, если правда обнаружится, он непременно скажет, будто он ни при чем.
Но возможно и другое. Что, если король Андерс догадывается, кто на самом деле ее отец? Что, если он замышляет убить и Палдана и действительно отдать трон Эрин?
Посмеет ли она его принять?
Зачем только мать выбрала ей в отцы именно Палдана? В свое время ей следовало хорошенько подумать, прежде чем рожать от него ребенка. Конечно, тогда Хейрин и подумать не могла, что Палдан вдруг станет главным претендентом на корону, и считала его лучшим из мистаррийских воинов, лучшим лордом во всем Рофехаване. Она и представить себе не могла, что несколько предательских убийств, и ее дочь Эрин встанет у самого подножия трона.
Рофехаван на грани политического переворота, и это сегодня, когда рухнула Голубая Башня и Мистаррия стала в два раза слабее, чем была.
Но этого Андерс предвидеть не мог. Не мог знать, что Радж Ахтен убьет Посвященных.
Если только не он сам заплатил за это Радж Ахтену.
«О нет, — решила Эрин, — это уже чересчур».
Что-то она упустила. Либо Андерс не до конца продумал свой план, либо она просто не в состоянии проникнуть в него до конца.
В детстве мать заставляла ее временами выполнять необычное упражнение. Они садились играть в шахматы, устроивши доску так, что каждая видела только свою половину. Нужно было защищаться от противника, ходов которого Эрин не видела, и учиться наносить удар, не глядя. Это было упражнение в развитии интуиции.
Ей вдруг захотелось сыграть в шахматы с королем Андерсом. Сколько ходов он мог просчитать вперед? Четыре, восемь, двенадцать?
Эрин видела вперед только на четыре хода.
Король Андерс действовал скрыто, как в шахматах, и ходы его угадать было нелегко.
«Черт его побери, — подумала она. — Нужно непременно посоветоваться с матерью. Королева Хейрин наверняка сумеет разгадать планы короля. А тогда пусть он поостережется! Нужно срочно скакать домой. И срочно найти сильного коня».
В замке Гровермана восхитительно пахло лошадьми, травою и вереском. Гроверман снабжал почти весь Гередон лошадьми и быками, которых взращивал здесь, на полях у реки Вертячки. До Праздника Изобилия, когда скот забивают на зиму, осталось всего несколько недель. А потом мясо повезут по всем городам и замкам севера.
После Праздника Урожая работа для конюхов заканчивалась: сотни диких лошадей, согнанных из степей, уже стояли в тех же загонах, где стояли лучшие объезженные кони, боевые скакуны, рысаки для вестников, резвые, сильные, которые могли скакать быстрее ветра.
У всех у них было по несколько даров силы, жизнестойкости и ума, и они легко одерживали верх в драках с вожаками диких табунов. Держать диких простых лошадей вместе с сильными было жестоко, но необходимо. Дикие кони смирялись и подчинялись, и тогда Способствующие Гровермана брали их свойства и передавали боевым, и лучше этих лошадей не было на свете.
Эрин знала, что сейчас, когда столько воинов собирается на войну, а лошадей еще только готовят, найти хорошего скакуна трудно. Сильные лошади дорого стоили и в мирные времена.
Она отправилась на конюшни поискать что-нибудь подходящее.
Там бродило, по меньшей мере, около сотни лордов, которые забавлялись всякой ерундой, например, разглядывали при свете факела лошадиные зубы.
Эрин сразу прошла к старшему конюху. Узнав по речи Всадницу Флидса, мальчик-конюший сказал, что заправляет здесь всем старик, ее соплеменник по имени Буллингс.
Буллингса она обнаружила в конюшне Посвященных, где содержались отдавшие дары лошади. Конюшня была огромным зданием во внутреннем городе, защищенном стеной. В нем находилось около трех тысяч беспомощных животных. Слепые, глухие, слабые кони, которых приходилось подвешивать, чтобы они могли стоять на ногах. Лошадей, что отдали дар ловкости, кормили овсяной кашей, потому что у них плохо работал кишечник. Эти лошади требовали особого ухода, например, постоянного массажа, потому что страдали вздутием живота.
— Сударь Буллингс, мне нужен боевой конь, — сказала Эрин. — Вы знаете своих лошадей. Какая из них лучше всех?
— Для Всадницы Флидса? — спросил он неуверенно. Прежде Эрин никогда его не видела. Но по тону сразу поняла, что хотя они и соотечественники, правды он не скажет и продаст коня похуже.
По-своему он был прав. Слишком много было желающих получить самую лучшую лошадь. Но их следовало приберечь для короля, для его личной стражи и самых приближенных людей.
Эрин задумалась. Может быть, лучше доехать до Флидса, устроившись за спиной кого-то из рыцарей, а там уж она найдет себе лошадь.
Тут за спиной у нее открылась дверь, послышались тяжелые шаги и звяканье доспехов. Вот и еще кто-то решил подобрать себе самого лучшего коня. Сейчас Буллингс и вовсе про нее забудет.
— Да, лошадь для Всадницы, — сказала Эрин. — Подойдет любая, лишь бы довезла меня сегодня до Флидса. За спиной раздался голос самого Короля Земли.
— Для дочери королевы Хейрин Рыжей, — сказал Габорн, — не годится любая. Сегодня, Буллингс, она спасла жизнь принцу Южного Кроутена.
Эрин обернулась. О том, что она сделала, она не рассказала ни Габорну и никому другому, но, похоже, и впрямь слухами земля полнится. Они с Селинором попали в замок на спинах разных коней.
— Ваше величество, — Буллингс опустился на одно колено. Полы на конюшне содержались в такой чистоте, что старший конюх мог не опасаться замарать свои кожаные штаны.
Лицо у Габорна было бледным и усталым. Эрин хотела было рассказать ему о заговоре короля Андерса, но, взглянув на короля, поняла, что не стоит. Судя по всему, единственное, в чем он сейчас нуждался, это хорошенько выспаться, а после таких новостей вряд ли заснешь.
«Сама разберусь», — решила Эрин.
— Какая лошадь у вас самая лучшая? — спросил Габорн.
Буллингс запнулся:
— Есть… есть один прекрасный боевой конь, ваше величество. Хорошо обученный, спокойный, с пятнадцатью дарами.
— Очень хорошо, — сказал Габорн. — Подойдет для Всадницы Флидса, как вы считаете?
— Но, ваше величество… — испугался Буллингс. — Это невозможно. Герцог шкуру с меня сдерет! Он собирался Подарить этого коня вам!
— Если конь принадлежит мне, — сказал Габорн, — я могу подарить его кому пожелаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85