— Вам нужен хороший лук, — выдавил он наконец. Девушка быстро осмотрела лук — вроде в порядке.
— Что вы имеете в виду?
— Стальной нужен, — сказал парень, — а то такие, как у вас, я пучками ломаю.
Тут до нее дошло. Ее слава — сколь бы мало ни была заслужена — уже сыграла свою роль. И этот гигант хотел отдать ей свою силу. За такой дар многие рыцари с радостью заплатили бы пятьдесят золотых ястребов — его заработок за десять лет. О Силы, какой же он огромный!
— Понятно, — промямлила Миррима. Не стоило говорить ему, что она не заслуживает такого восхищения — с даром силы этого великана она вполне могла сделаться той героиней, за какую он ее принимал.
Тут из-за спины его выступили еще крестьяне. И Мирриму осенило. Те люди, что стояли у ворот, ждали ее. Они пришли предложить ей дары.
В отличие от Иом, «Слава Гередона» не нуждалась в том, чтобы уговаривать кого-то отдать ей свои атрибуты.
Глава 40
Бредни безумца
Рассвет застал Габорна глубоко в землях Флидса. На севере страны местность была холмистая, вдоль узких дорог стояли каменные изгороди, часто встречались пастушьи хижины. Высокие скалы, поросшие согнутыми ветром соснами, охраняли путь, подобно древним стражам. Звездный свет усеивал землю серебряными монетами.
В темноте Габорн не отваживался скакать быстро, как ни подгоняло его ощущение страшной опасности, угрожающей Каррису, и потому большинство его рыцарей от него не отставало. Он уже начал принимать дары, но, упав с коня, мог сломать шею, как всякий обычный человек.
Силы его постепенно прибывали. На то, чтобы взять дары в замке Гроверман, он потратил меньше часу. Принял по одному дару силы, метаболизма, ловкости и жизнестойкости. И уехал, а Способствующий принялся подбирать желающих передать ему дары через векторов.
Габорн просил сорок даров, желательно до рассвета, и ему это было обещано.
И с каждым часом он чувствовал себя теперь все лучше. Сильнее и бодрее.
Он не мог отрицать того, что последствия совершенного им зла — приятны, и раз даже поймал себя на мысли, что мог бы, имея столько форсиблей, попытаться, по примеру Радж Ахтена, сделаться Суммой Всех Людей.
Но мысль эта была недостойной короля, и он тут же выкинул ее из головы.
Рядом с ним ехал чародей Биннесман, позади — пятьсот лордов из Орвинна и Гередона. Хроно, которому Габорн выдал резвую сильную лошадь, тоже не отставал.
На рассвете с вершины холма перед ними открылись бескрайние равнины Флидса. Холодное солнце медлило с подъемом, поля укрывала легкая дымка тумана.
Перед скачкой через равнины решили накормить и напоить лошадей у тихого озерца, где в изобилии росли дикий овес, вика и золотой мелилот. Вода в нем была удивительно чистой; можно было разглядеть жирную форель, плавающую среди горбатых камней на дне.
В ивах у дороги пели желтые жаворонки; они разлетелись с приближением людей, словно искры с точила кузнеца.
— Остановка на пятьдесят минут, — объявил Габорн. — На полной скорости мы доберемся до Тор Дуана меньше чем через час. Затем скачем на юг, и может быть, к середине дня будем в Каррисе.
Он все сокращал и сокращал время на дорогу. Ощущение гибели, грозящей Каррису, становилось все острее, Земля приказывала ударить.
— К середине дня? — переспросил сэр Лангли. — Ужели есть необходимость в такой спешке?
До Карриса было так далеко, что ни один вестник не привез бы им сейчас оттуда свежих новостей. Но Габорн знал кое-что и без этого.
— Да, — отвечал он. — Я думаю, что Радж Ахтен уже там. Пять минут назад моим Избранным угрожала смертельная опасность… Ощущение это исчезло на миг. Но сейчас оно снова усиливается.
Лорды принялись громко обсуждать услышанное. Все знали, как быстро Радж Ахтен может взять любой замок. И мало кто верил, что Каррис продержится хотя бы день. Случись так — они успели бы отогнать врага.
Но слишком мало было надежды, что они застанут Радж Ахтена еще перед стенами Карриса.
Все сходились на том, что Габорну придется осадить замок. Но сколько может продлиться эта осада? Войска Радж Ахтена ждут на границе, и подкрепления к нему явятся не позднее чем через неделю. А это значит, что Габорну надо как можно быстрее атаковать цитадель Радж Ахтена, иначе он будет вынужден отбрасывать войска, идущие тому на помощь.
И в любом случае битва им предстояла эпических масштабов.
Под знаменем Габорна должны были собраться лорды со всего Рофехавана. Свою помощь обещали Белдинук и Флидс, Рыцари Справедливости, Гередон и Мистаррия. С такими силами можно было рассчитывать на победу. Габорн даже надеялся, что Радж Ахтен возьмет Каррис, ибо там, на острове, он окажется запертым, как в мышеловке.
Но беспокойство грызло его, не переставая. Он знал, что смерть крадется по пятам за каждым человеком, сопровождающим его. И опасался, что Радж Ахтен приготовил какую-то ловушку для них.
И вдруг даже с силами Ловикера и Флидса у него не наберется достаточно войск для такой битвы?
Габорн подошел к воде, желая побыть наедине со своими мыслями. Среди камней на берегу росла желтая кашка. Он сорвал одну веточку, повертел в руках. В детстве кашка казалась ему необыкновенно красивой, сейчас же он видел, что она проста и непритязательна.
Как и люди. Мужчины, женщины, дети. Земля предупредила Габорна, что спасти он сможет лишь немногих, но каждый человек по-прежнему представлял собой великую ценность в его глазах.
К воде подошел Хроно, откинул капюшон плаща, обнажив коротко стриженную голову. Худое лицо его казалось изможденным, в глазах застыла тревога. Он встал на колени и зачерпнул пригоршню воды.
— Что происходит в Каррисе? — спросил Габорн. Летописец вздрогнул, расплескал воду. И ответил не оборачиваясь:
— Все — в свое время, ваше величество.
— Ты не только отмечаешь гибель людей, — сказал Габорн. — Ты сочувствуешь им, хоть и пытаешься это скрыть. Вчера, когда пала Голубая Башня, на твоем лице я видел ужас.
— Я Свидетель Времени, — сказал Хроно. — Ни в чем не участвую.
— Смерть угрожает каждому человеку в нашем войске. Я чувствую, что она угрожает и всем тем сотням тысяч, кто сейчас в Каррисе. И ты останешься всего лишь свидетелем?
— Я ничего не могу сделать, чтобы изменить события, — ответил Хроно. Он повернулся к Габорну. В глазах его блестели слезы.
«Не может или не хочет? — подумал Габорн. — Наверное, все-таки не может. Но если это так, то какую же хитроумную ловушку приготовил им Радж Ахтен, что ее нельзя избежать? Как бы разузнать побольше?»
— Прошлой ночью ты спросил меня, Изберу ли я Хроно, — сказал Габорн. — Мой ответ — да. Но только в том случае, если Хроно станет служить людям.
— Вы хотите меня купить? — спросил Хроно.
— Я хочу спасти мир.
— Ваше желание может оказаться тщетным, — сказал Хроно.
— Как это удобно, должно быть, — оставаться всего лишь соглядатаем, — с упреком заметил Габорн, — делать вид, что беспристрастность — это высшее достоинство и что судьбы наши до времени сокрыты от нас!
— Вы надеетесь меня рассердить и заставить нарушить обет? — спросил Хроно. — Это недостойно вас. Вы падаете в моих глазах. Я так и запишу в книге о вашей жизни.
Габорн покачал головой.
— Я буду и просить, и насмехаться, и дразнить, и шантажировать. Твои знания нужны не мне одному. И я предупреждаю, что не изберу тебя. Мы вместе поскачем в бой, но я тебя не изберу. И если ты не хочешь сказать, что угрожает Каррису, ты, видимо, попросту хочешь умереть.
Хроно вздрогнул и отвернулся, скрывая выражение своего лица. Но дрожь его сказала Габорну о многом. Каррису действительно угрожала опасность столь великая, что Хроно не надеялся остаться в живых.
И все же он предпочитал умереть, но не нарушить свой обет не вмешиваться в дела людей.
Тут к ним подошла Эрин Коннел. Она еще ночью предупредила Габорна, что ей нужно с ним поговорить, и сейчас начала без обиняков:
— Ваше величество, против вас существует заговор.
Затем она вкратце поведала о планах короля Андерса помешать Габорну взойти на трон.
Габорн оторопел. Он не мог понять, зачем это Андерсу нужно. Междоусобная война казалась полной бессмыслицей.
Прежде он думал, что все люди возрадуются, узнав, что Земля избрала нового короля. Но вдруг стали появляться враги, пробиваясь повсюду, как… как кашка по берегам этого холодного озера.
Эрин, рассказав, что знала, сходила за принцем Селинором, которому были известны подробности.
Габорн принялся расспрашивать его.
— Ваш отец составил против меня заговор. Насколько, по-вашему, это серьезно? Он хочет войны или просто подошлет ко мне убийц?
Селинор отвечал ему с искренней тревогой.
— Не знаю… Он никогда ни о чем таком не думал. И не говорил со мной об этом. Он сам на себя не похож… во всяком случае, последний месяц. Мне кажется, он сходит с ума.
— Почему вы так думаете? — спросил Габорн. Селинор огляделся, чтобы убедиться, что никто их не слышит.
— Недели три назад, ночью, когда все спали, он пришел ко мне в комнату с одной только свечой в руке. Он был совершенно голый, и на лице его сияла такая блаженная улыбка, какой я в жизни у него не видел. Он разбудил меня и тихим, мечтательным голосом сообщил, что наблюдал в небесах знамение и знает теперь наверняка, что следующим Королем Земли должен быть он.
— И что же он видел? — спросила Эрин.
— Три звезды, которые упали с неба одновременно, светлые и сияющие. Эти звезды, по его словам, приблизившись к горизонту, вдруг изменили направление и выстроились кругом над замком, подобно пылающей короне, накрывшей Южный Кроутен.
Габорн удивился. Ни в одной легенде, повествующей о земных силах, никогда не упоминались метеоры.
— И он решил, что это знамение Земли?
— Да, — кивнул Селинор. — Но я-то решил, что знамение это ему приснилось, и так ему и сказал. На всякий случай, чтобы успокоить отца, я пошел поговорить с дальновидцем, дежурившим в ту ночь, и с караульными на стенах.
— Что же они сказали? — спросил Габорн.
— Караульные башни Посвященных не видели ничего, они делали обход в башне. Четыре человека исчезли. Дальновидец же умер.
— Умер? — переспросила Эрин. — Каким образом?
— Упал со сторожевой башни. Поскользнулся, сам спрыгнул или столкнули его — никто не знает.
— А пропавшие люди?
— Мой отец отказался говорить, куда они уехали. Намекнул только, что по его поручению. Мол, «обязанности призвали их в другое место».
— Вы полагаете, что это ваш отец убил дальновидца и отослал этих четверых? — спросил Габорн.
— Не исключено, — сказал Селинор. — Я отправил на их поиски своих людей, проверить границы Южного Кроутена. Через неделю какой-то крестьянин сообщил нам, что видел одного из пропавших рыцарей, тот скакал на юг.
Крестьянин сказал, что окликнул его, но тот ехал как во сне… ничего не видя и не отвечая. Тогда, заподозрив неладное, я продолжил поиски и выяснил в конце концов, что вес четыре рыцаря действительно покинули страну, разъехавшись в разные стороны света. И никто из них никому не сказал ни слова.
— Попахивает колдовством, — сказал Габорн. Все это ему не нравилось. Земные силы были тут ни при чем. Зато имело место нечто темное и опасное.
— Я тоже так подумал, — сказал Селинор. — Неподалеку от нас в лесу жила женщина-травница, ее прозвали Орешницей, потому что она вечно собирала орехи. Она была знахаркой и очень любила белок. Я решил посоветоваться с ней, выяснить, могла ли участвовать во всем этом Земля… но когда пришел к ней в пещеру, где она, по слухам, прожила лет сто, обнаружил, что Орешница исчезла. И странно мне показалось то, что все белки ушли из леса вместе с нею.
Эрин нервно облизала губы. Габорна же услышанное встревожило не на шутку. Эта Орешница несомненно служила Земле. Как и Биннесман, она была Охранителем Земли, только задача у нее была другая.
— А с Биннесманом вы не говорили? — спросил Габорн.
Селинор покачал головой.
— У меня не было оснований бить тревогу. После той ночи отец ни разу не заговаривал о своем видении, правда, мне кажется, что все его поступки продиктованы именно этим знамением.
— Какие именно? — спросила Эрин.
— Он связался со своими лордами и начал укреплять оборонительные сооружения, удвоил и даже учетверил стражу. Но это и неплохо — за три дня до Праздника Урожая ему удалось уничтожить отряд убийц Радж Ахтена. Так что его поведение, основанное на этой фантазии, почти убедило меня, что фантазия пошла на пользу, что если он и обманывает себя, ничего худого в этом нет. Признаюсь, я даже призадумался — а вдруг знамение действительно было?
Но на прошлой неделе произошло еще кое-что. Отец, узнав, что Королем Земли стал кто-то другой, впал в неистовый гнев. Начал кричать и швыряться вещами. Голыми руками разорвал гобелены, перевернул трон. Избил слугу, который принес эту весть. Когда же успокоился наконец, заявил, что надо разобраться с этим обманщиком, который узурпировал его права. Тогда-то он и начал плести заговор с намерением опорочить Габорна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85