»
Пэштак вскинул боевой молот и нанес удар, но даров метаболизма у него было меньше, чем у Радж Ахтена.
Радж Ахтен увернулся и закованным в латы кулаком ударил Пэштака в висок. Пэштак упал с раздробленным черепом.
«Берегись!» — снова прозвучал голос Габорна.
Радж Ахтен обернулся. Двое Неодолимых за его спиной тоже обнажили оружие. Он мгновенно вступил в бой с ними и еще двумя, которые присоединились к схватке.
Измена не застигла его врасплох. Какими верными слугами ни казались его Неодолимые простым людям, он знал, что некоторые из них могут взбунтоваться против него.
Он расправился с этими четырьмя, получив лишь несколько легких ран. Благодаря его жизнестойкости они зажили раньше, чем упал последний противник.
Радж Ахтен перевел дух и окинул взглядом оставшихся восьмерых. Сверкнула молния, прогремел гром. Никто из них как будто не собирался нападать, но у него мелькнула мысль, не убить ли их тоже.
Тут в голове его зазвучал голос Габорна: «У твоих ног лежат убитые тобой люди, те, кого я избрал. И твоя смерть — совсем рядом. Я в последний раз предлагаю тебе надежду и защиту…»
— Я не избирал тебя! — выкрикнул Радж Ахтен. И сила его Голоса была столь велика, что слова эти заглушили раскат грома.
Обливаясь потом, Габорн скакал прочь из Карриса. Вокруг кипели сотни мелких схваток. Сэр Лангли и Скалбейн безжалостно убивали опустошителей. Те, хотя и отступали, сражались с не меньшим упорством.
Габорн знал, что поблизости происходит еще одно сражение. Между Радж Ахтеном и его Неодолимыми. Он предупредил Радж Ахтена, полагая, что опасность грозит им со стороны какого-нибудь мага-опустошителя.
И тем самым невольно стал причиной гибели других людей.
Испуганный, страдающий Габорн сделал еще одну, последнюю попытку предложить мир. Но, перекрыв раскаты грома и шум битвы, до него донесся резкий отказ Радж Ахтена:
— Я не избирал тебя!
Габорн не мог снести сознания своей вины. Не мог позволить Радж Ахтену, одному из избранных, продолжать убивать людей. И в отчаянии не видел другого выхода, кроме как нанести ответный удар.
Еще когда он ехал сражаться, он боялся, что совершает святотатство. Земля дала ему силу для того, чтобы избирать и защищать людей. И неправильное использование этой силы могло повлечь за собой наказание.
Но, уничтожив одного Радж Ахтена, думал теперь Габорн, можно спасти тысячи других людей.
Он представил себе Радж Ахтена, окруженного Неодолимыми. Те видели, как он расправился с их товарищами, и все же готовы были ринуться в бой.
Это были могучие воины. Иначе Земля не предупреждала бы столь настойчиво о великой опасности, угрожающей Радж Ахтену.
И Габорн на этот раз не стал его предупреждать. Невероятным усилием воли, испытывая душевную боль, он поборол желание сделать это.
И приказал Неодолимым: «Нападайте!»
Радж Ахтен не получил предупреждения. Повинуясь неслышному приказу, Неодолимые дружно бросились на него.
Даже его старый друг Чезвит, один из самых преданных и доверенных слуг, взмахнул боевым молотом, пытаясь пробить острием шлем Радж Ахтена.
Радж Ахтен едва успел увернуться. Своим молотом он раздробил Чезвиту плечо и, выхватив длинный кинжал, кинулся в рукопашную схватку.
Теперь Габорн почувствовал, что опасность грозит Неодолимым, которым он приказал убить Радж Ахтена.
Но ощущение было таким смутным, словно сила Земли в нем погасла, как гаснет свеча, и только фитиль этой свечи, догорая, еще слабо светился в темноте.
Ему еще был дарован свет — но ровно столько, чтобы знать, что свет пока горит.
Испытывая малодушный страх, Габорн въехал на вершину холма и посмотрел назад. Он знал, где находится Радж Ахтен. И даже сейчас подавлял в себе желание предупредить его об опасности.
Сражение происходило слишком быстро, чтобы можно было разглядеть что-нибудь на таком расстоянии, да еще сквозь ржавую дымку и дождь пополам с грязью. При свете вспыхнувшей молнии Габорн увидел лишь кружение смутных силуэтов.
Он ощущал опасность, угрожавшую Неодолимым, и чувствовал каждый удар, который они получали. Чувствовал, как ломаются кости и рвутся мышцы. Слышал предмертные крики.
И знал, когда они умирали.
Что-то обрывалось внутри него со смертью каждого из них. Когда-то он сказал об этом Молли Дринкхэм: Избранных его словно вырывали из него с корнями, умирали они — и умирала какая-то часть его самого.
Сейчас он ощущал это как никогда горячо и болезненно. Его собственные силы иссякали по мере того, как гибли Неодолимые.
А они гибли один за другим — как звонит колокол на верху городской башни.
И звон этот возвещал о гибели не только нескольких Неодолимых. Гибла надежда на спасение всего человеческого рода.
«Когда-то на земле жили тоты, — говорила Земля Габорну в саду Биннесмана. — Когда-то жили даскины…
К концу грядущих темных времен человечество тоже может стать лишь воспоминанием».
«Неужели из-за этого и погибнут мои подданные? — подумал Габорн. — Из-за моего предательства?»
Он слишком неосторожно испытывал свою силу, словно лучник, который перетягивает тетиву и ждет, что не выдержит первым — тетива или лук.
Этой силой наделила его Земля, она дала ему власть.
«Спасай, кого хочешь», — сказала она, а Габорн попытался убить одного из тех, кого избрал.
Он нарушил волю Земли.
И сила его теперь уходила, и Габорн с ужасом ждал, когда она иссякнет окончательно.
Сверкнула молния, и при свете ее он увидел, чем закончилось сражение Неодолимых: в живых остался один-единственный человек.
Тогда Габорн пришпорил лошадь и стрелой понесся на север. И кричал всем встречным:
— Бегите! Идет Радж Ахтен!
Глава 66
Объяснение состоялось
Все восемь Неодолимых бросились на Радж Ахтена разом. Кто целил в голову, кто — в ноги. Они действовали молотами, кинжалами, кулаками и ногами.
Выйти невредимым из схватки с такими противниками ему не могли помочь ни быстрота его реакции, ни воинское умение.
Правое колено Радж Ахтену раздробили боевым молотом. Кинжал одного воина прошел сквозь кольчугу и достал до легкого, короткий меч другого перерезал сонную артерию. Еще кто-то закованным в латы кулаком смял его шлем и проломил череп. Были и другие раны, но не столь тяжелые.
Радж Ахтен выжил. Из Картиша ему передавали жизнестойкость тысячи Посвященных. Он еще дрался, а раны уже заживали.
Он убил всех восьмерых в считанные секунды и соскользнул наземь со спины мертвого опустошителя, дожидаясь полного исцеления.
Рана на шее закрылась быстро, плоть срослась, хотя он успел потерять много крови. Голова болела, и когда он стащил шлем, то обнаружил во вмятине содранную кожу и волосы.
Наибольшие страдания причиняла ему рана в колене. Коленная чашечка была раздроблена и свернута на сторону, и заживания ее пришлось дожидаться довольно долго.
Когда же он попытался встать на ноги, в колено вступила такая боль, что он подумал даже, не остался ли внутри обломок молота.
И Радж Ахтен побежал на север, превозмогая эту жуткую боль.
Имея столько даров метаболизма, ловкости и силы, он мог делать в час пятьдесят-шестьдесят миль. И бежать с такой скоростью целый день. Верхом Габорн продержался бы какое-то время впереди. Но Радж Ахтен не собирался отдыхать. Рано или поздно, но он догонит мальчишку.
Он упорно бежал вперед по разоренной земле. Миновал Барренскую стену и понесся по большаку мимо селений Кастир, Вент и Разбитое Сердце, оставив поле битвы далеко позади.
Пот лил с него ручьями. Он много сражался сегодня. Для человека с шестью дарами метаболизма двухчасовая битва длилась часов пятнадцать. С полудня он ничего не ел и почти не пил. Чары горной колдуньи иссушили его и вытянули все силы, к тому же он был тяжело ранен.
Глупо было пускаться в преследование в таком состоянии. Не имея сильной лошади, которая отдыхала неделю, питаясь сытной дробленкой.
Он сам мало ел в последнее время, которое провел в походах — сначала в Гередон, потом на юг, спасаясь бегством, — и изрядно похудел.
А сегодня он весь день сражался. И полученные раны, хоть и заживали быстро, отняли много сил.
Его терзала невыносимая жажда. С потом выходило слишком много необходимой для организма влаги.
Весь день с перерывами шел дождь. И пробежав миль десять, Радж Ахтен не выдержал и напился из лужи на обочине.
Трава по краям дороги поникла, словно выжженная солнцем. Он не был уверен, что можно пить эту воду — вся местность была поражена чарами горной колдуньи. «Вода имела странный привкус… металла, — решил он. — А может, крови».
Передохнув несколько минут, он поднялся и побежал дальше. Одолел еще пять миль, однако Габорна по-прежнему не было видно. Но он чуял на дороге следы лошадей и запах тех, кто сопровождал Габорна.
«Наверное, надо было снять кольчугу», — подумал он. Доспехи стали слишком тяжелыми, тянули к земле. Хотя, может, мешала на самом деле рана в колене.
Или умер кто-то из Посвященных, и жизнестойкости поубавилось?
Или Король Земли со своим чародеем наслали на него чары? Бежать Радж Ахтену становилось все труднее.
Причиной тому могла быть и земля. «Если проклята сама земля, — думал он, — так, может, прокляты и люди на ней?»
В какой-то момент он почуял, что воздух меняется. Трава и деревья во всем Каррисе были мертвы, пахли гнилью и разложением.
Теперь же он уловил свежий запах луговых трав, созревших за лето, и мяты, запах осенней листвы, грибов, обильно растущих в лесу, медовый аромат вики и полевых цветов, который обычно не замечаешь, пока он не исчезнет.
И, пробежав на север двадцать восемь миль, он добрался до пограничной линии. Вблизи она казалась едва ли не нарисованной. С южной стороны не видать было ни одной живой травинки.
А по другую сторону высились покрытые зеленью холмы. Деревья шелестели листвой. Кричала сова. В ночном небе носились летучие мыши.
И там был Габорн на своем скакуне, хотя Радж Ахтен по-прежнему не мог его увидеть. В седле вместо него ненадежно балансировала какая-то тыква. Рядом гарцевали на конях двое: принц из Южного Кроутена и принцесса из Флидса. Сзади столпилось около шестидесяти рыцарей из Гередона и Орвинна. Похоже, Габорн столкнулся здесь со своими отставшими воинами, которые добрались до границы опустошенных земель и не решились ее пересечь. Среди них Радж Ахтен увидал и свою кузину Иом.
Чародей Биннесман сидел на коне, принадлежавшем прежде самому Радж Ахтену. В правой руке он держал посох. В левой — какие-то листья. Вокруг головы его кружила стайка светлячков, освещая лицо.
Рядом с ним стояла вильде, женщина с зеленой кожей, в накинутом на плечи плаще.
Радж Ахтен остановился. Он уже видел ее, когда смотрел вслед убегающему Габорну. Но не понял, кто это. Знай он, что с ними вильде, пожалуй, не решился бы пуститься в погоню.
Радж Ахтен попытался принять безразличный вид и подошел ближе.
Сразу же у него начала неметь кожа на лице и руках и во всех местах, где она не была прикрыта одеждой. Стало трудно дышать. По телу пробежал озноб.
Он еще не успел понять, что это за чары, какую траву использует против него чародей, как Биннесман предостерег его:
— Остановись. Это — аконит. Если подойдешь ближе, у тебя остановится сердце.
Тогда он сообразил, в чем дело. Еще в детстве, касаясь аконита, он чувствовал такое же онемение, а ведь тогда эту траву не держал в руках Охранитель Земли, чья сила многократно увеличивала ее силу.
— Там и стой, — сказал Биннесман. — Итак, Радж Ахтен, почему ты здесь? Собираешься наконец выразить свое почтение Королю Земли?
Радж Ахтен с трудом сделал вдох. Все тело у него онемело. Сражаться с Охранителем Земли он не мог даже при всех своих дарах — особенно сейчас, когда того охраняли вильде и шестьдесят рыцарей, вильде и так уже принюхивалась.
— Кровь — да! — упоенно сказала она. И улыбнулась, блеснув клыками.
Никто и никогда еще не собирался съесть Радж Ахтена, но в значении этой ее радостной улыбки он не усомнился ни на секунду.
— Пока нельзя, — сказал вильде Биннесман, — но если он подойдет ближе — он твой, и делай с ним что хочешь.
Радж Ахтен сглотнул вставший в горле комок.
— У тебя мои форсибли, — сказал он Габорну, делая вид, что не замечает чародея. — Я хочу, чтобы ты их вернул, и больше ничего.
— А я хочу, чтобы ты вернул моих подданных, — сказал Габорн. — Верни Посвященных Голубой Башни, которых ты убил. Верни моих отца и мать, моих маленьких сестер и брата.
Радж Ахтен растерянно посмотрел на тыкву, которая вдруг заговорила голосом Короля Земли.
— Слишком поздно, — сказал он. — Как и для моей жены Саффиры.
— Если ты хочешь мести, — сказал Габорн, — догоняй опустошителей. У меня к тебе куда больший счет, ибо многие здесь обижены тобой, и если бы я хотел отомстить тебе, я бы это уже сделал.
Радж Ахтен улыбнулся.
— Ты для этого остановился, Габорн Вал Ордин, — угрожать мне? — спросил он. — Насмехаться надо мной под защитой всех этих чародеев и рыцарей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Пэштак вскинул боевой молот и нанес удар, но даров метаболизма у него было меньше, чем у Радж Ахтена.
Радж Ахтен увернулся и закованным в латы кулаком ударил Пэштака в висок. Пэштак упал с раздробленным черепом.
«Берегись!» — снова прозвучал голос Габорна.
Радж Ахтен обернулся. Двое Неодолимых за его спиной тоже обнажили оружие. Он мгновенно вступил в бой с ними и еще двумя, которые присоединились к схватке.
Измена не застигла его врасплох. Какими верными слугами ни казались его Неодолимые простым людям, он знал, что некоторые из них могут взбунтоваться против него.
Он расправился с этими четырьмя, получив лишь несколько легких ран. Благодаря его жизнестойкости они зажили раньше, чем упал последний противник.
Радж Ахтен перевел дух и окинул взглядом оставшихся восьмерых. Сверкнула молния, прогремел гром. Никто из них как будто не собирался нападать, но у него мелькнула мысль, не убить ли их тоже.
Тут в голове его зазвучал голос Габорна: «У твоих ног лежат убитые тобой люди, те, кого я избрал. И твоя смерть — совсем рядом. Я в последний раз предлагаю тебе надежду и защиту…»
— Я не избирал тебя! — выкрикнул Радж Ахтен. И сила его Голоса была столь велика, что слова эти заглушили раскат грома.
Обливаясь потом, Габорн скакал прочь из Карриса. Вокруг кипели сотни мелких схваток. Сэр Лангли и Скалбейн безжалостно убивали опустошителей. Те, хотя и отступали, сражались с не меньшим упорством.
Габорн знал, что поблизости происходит еще одно сражение. Между Радж Ахтеном и его Неодолимыми. Он предупредил Радж Ахтена, полагая, что опасность грозит им со стороны какого-нибудь мага-опустошителя.
И тем самым невольно стал причиной гибели других людей.
Испуганный, страдающий Габорн сделал еще одну, последнюю попытку предложить мир. Но, перекрыв раскаты грома и шум битвы, до него донесся резкий отказ Радж Ахтена:
— Я не избирал тебя!
Габорн не мог снести сознания своей вины. Не мог позволить Радж Ахтену, одному из избранных, продолжать убивать людей. И в отчаянии не видел другого выхода, кроме как нанести ответный удар.
Еще когда он ехал сражаться, он боялся, что совершает святотатство. Земля дала ему силу для того, чтобы избирать и защищать людей. И неправильное использование этой силы могло повлечь за собой наказание.
Но, уничтожив одного Радж Ахтена, думал теперь Габорн, можно спасти тысячи других людей.
Он представил себе Радж Ахтена, окруженного Неодолимыми. Те видели, как он расправился с их товарищами, и все же готовы были ринуться в бой.
Это были могучие воины. Иначе Земля не предупреждала бы столь настойчиво о великой опасности, угрожающей Радж Ахтену.
И Габорн на этот раз не стал его предупреждать. Невероятным усилием воли, испытывая душевную боль, он поборол желание сделать это.
И приказал Неодолимым: «Нападайте!»
Радж Ахтен не получил предупреждения. Повинуясь неслышному приказу, Неодолимые дружно бросились на него.
Даже его старый друг Чезвит, один из самых преданных и доверенных слуг, взмахнул боевым молотом, пытаясь пробить острием шлем Радж Ахтена.
Радж Ахтен едва успел увернуться. Своим молотом он раздробил Чезвиту плечо и, выхватив длинный кинжал, кинулся в рукопашную схватку.
Теперь Габорн почувствовал, что опасность грозит Неодолимым, которым он приказал убить Радж Ахтена.
Но ощущение было таким смутным, словно сила Земли в нем погасла, как гаснет свеча, и только фитиль этой свечи, догорая, еще слабо светился в темноте.
Ему еще был дарован свет — но ровно столько, чтобы знать, что свет пока горит.
Испытывая малодушный страх, Габорн въехал на вершину холма и посмотрел назад. Он знал, где находится Радж Ахтен. И даже сейчас подавлял в себе желание предупредить его об опасности.
Сражение происходило слишком быстро, чтобы можно было разглядеть что-нибудь на таком расстоянии, да еще сквозь ржавую дымку и дождь пополам с грязью. При свете вспыхнувшей молнии Габорн увидел лишь кружение смутных силуэтов.
Он ощущал опасность, угрожавшую Неодолимым, и чувствовал каждый удар, который они получали. Чувствовал, как ломаются кости и рвутся мышцы. Слышал предмертные крики.
И знал, когда они умирали.
Что-то обрывалось внутри него со смертью каждого из них. Когда-то он сказал об этом Молли Дринкхэм: Избранных его словно вырывали из него с корнями, умирали они — и умирала какая-то часть его самого.
Сейчас он ощущал это как никогда горячо и болезненно. Его собственные силы иссякали по мере того, как гибли Неодолимые.
А они гибли один за другим — как звонит колокол на верху городской башни.
И звон этот возвещал о гибели не только нескольких Неодолимых. Гибла надежда на спасение всего человеческого рода.
«Когда-то на земле жили тоты, — говорила Земля Габорну в саду Биннесмана. — Когда-то жили даскины…
К концу грядущих темных времен человечество тоже может стать лишь воспоминанием».
«Неужели из-за этого и погибнут мои подданные? — подумал Габорн. — Из-за моего предательства?»
Он слишком неосторожно испытывал свою силу, словно лучник, который перетягивает тетиву и ждет, что не выдержит первым — тетива или лук.
Этой силой наделила его Земля, она дала ему власть.
«Спасай, кого хочешь», — сказала она, а Габорн попытался убить одного из тех, кого избрал.
Он нарушил волю Земли.
И сила его теперь уходила, и Габорн с ужасом ждал, когда она иссякнет окончательно.
Сверкнула молния, и при свете ее он увидел, чем закончилось сражение Неодолимых: в живых остался один-единственный человек.
Тогда Габорн пришпорил лошадь и стрелой понесся на север. И кричал всем встречным:
— Бегите! Идет Радж Ахтен!
Глава 66
Объяснение состоялось
Все восемь Неодолимых бросились на Радж Ахтена разом. Кто целил в голову, кто — в ноги. Они действовали молотами, кинжалами, кулаками и ногами.
Выйти невредимым из схватки с такими противниками ему не могли помочь ни быстрота его реакции, ни воинское умение.
Правое колено Радж Ахтену раздробили боевым молотом. Кинжал одного воина прошел сквозь кольчугу и достал до легкого, короткий меч другого перерезал сонную артерию. Еще кто-то закованным в латы кулаком смял его шлем и проломил череп. Были и другие раны, но не столь тяжелые.
Радж Ахтен выжил. Из Картиша ему передавали жизнестойкость тысячи Посвященных. Он еще дрался, а раны уже заживали.
Он убил всех восьмерых в считанные секунды и соскользнул наземь со спины мертвого опустошителя, дожидаясь полного исцеления.
Рана на шее закрылась быстро, плоть срослась, хотя он успел потерять много крови. Голова болела, и когда он стащил шлем, то обнаружил во вмятине содранную кожу и волосы.
Наибольшие страдания причиняла ему рана в колене. Коленная чашечка была раздроблена и свернута на сторону, и заживания ее пришлось дожидаться довольно долго.
Когда же он попытался встать на ноги, в колено вступила такая боль, что он подумал даже, не остался ли внутри обломок молота.
И Радж Ахтен побежал на север, превозмогая эту жуткую боль.
Имея столько даров метаболизма, ловкости и силы, он мог делать в час пятьдесят-шестьдесят миль. И бежать с такой скоростью целый день. Верхом Габорн продержался бы какое-то время впереди. Но Радж Ахтен не собирался отдыхать. Рано или поздно, но он догонит мальчишку.
Он упорно бежал вперед по разоренной земле. Миновал Барренскую стену и понесся по большаку мимо селений Кастир, Вент и Разбитое Сердце, оставив поле битвы далеко позади.
Пот лил с него ручьями. Он много сражался сегодня. Для человека с шестью дарами метаболизма двухчасовая битва длилась часов пятнадцать. С полудня он ничего не ел и почти не пил. Чары горной колдуньи иссушили его и вытянули все силы, к тому же он был тяжело ранен.
Глупо было пускаться в преследование в таком состоянии. Не имея сильной лошади, которая отдыхала неделю, питаясь сытной дробленкой.
Он сам мало ел в последнее время, которое провел в походах — сначала в Гередон, потом на юг, спасаясь бегством, — и изрядно похудел.
А сегодня он весь день сражался. И полученные раны, хоть и заживали быстро, отняли много сил.
Его терзала невыносимая жажда. С потом выходило слишком много необходимой для организма влаги.
Весь день с перерывами шел дождь. И пробежав миль десять, Радж Ахтен не выдержал и напился из лужи на обочине.
Трава по краям дороги поникла, словно выжженная солнцем. Он не был уверен, что можно пить эту воду — вся местность была поражена чарами горной колдуньи. «Вода имела странный привкус… металла, — решил он. — А может, крови».
Передохнув несколько минут, он поднялся и побежал дальше. Одолел еще пять миль, однако Габорна по-прежнему не было видно. Но он чуял на дороге следы лошадей и запах тех, кто сопровождал Габорна.
«Наверное, надо было снять кольчугу», — подумал он. Доспехи стали слишком тяжелыми, тянули к земле. Хотя, может, мешала на самом деле рана в колене.
Или умер кто-то из Посвященных, и жизнестойкости поубавилось?
Или Король Земли со своим чародеем наслали на него чары? Бежать Радж Ахтену становилось все труднее.
Причиной тому могла быть и земля. «Если проклята сама земля, — думал он, — так, может, прокляты и люди на ней?»
В какой-то момент он почуял, что воздух меняется. Трава и деревья во всем Каррисе были мертвы, пахли гнилью и разложением.
Теперь же он уловил свежий запах луговых трав, созревших за лето, и мяты, запах осенней листвы, грибов, обильно растущих в лесу, медовый аромат вики и полевых цветов, который обычно не замечаешь, пока он не исчезнет.
И, пробежав на север двадцать восемь миль, он добрался до пограничной линии. Вблизи она казалась едва ли не нарисованной. С южной стороны не видать было ни одной живой травинки.
А по другую сторону высились покрытые зеленью холмы. Деревья шелестели листвой. Кричала сова. В ночном небе носились летучие мыши.
И там был Габорн на своем скакуне, хотя Радж Ахтен по-прежнему не мог его увидеть. В седле вместо него ненадежно балансировала какая-то тыква. Рядом гарцевали на конях двое: принц из Южного Кроутена и принцесса из Флидса. Сзади столпилось около шестидесяти рыцарей из Гередона и Орвинна. Похоже, Габорн столкнулся здесь со своими отставшими воинами, которые добрались до границы опустошенных земель и не решились ее пересечь. Среди них Радж Ахтен увидал и свою кузину Иом.
Чародей Биннесман сидел на коне, принадлежавшем прежде самому Радж Ахтену. В правой руке он держал посох. В левой — какие-то листья. Вокруг головы его кружила стайка светлячков, освещая лицо.
Рядом с ним стояла вильде, женщина с зеленой кожей, в накинутом на плечи плаще.
Радж Ахтен остановился. Он уже видел ее, когда смотрел вслед убегающему Габорну. Но не понял, кто это. Знай он, что с ними вильде, пожалуй, не решился бы пуститься в погоню.
Радж Ахтен попытался принять безразличный вид и подошел ближе.
Сразу же у него начала неметь кожа на лице и руках и во всех местах, где она не была прикрыта одеждой. Стало трудно дышать. По телу пробежал озноб.
Он еще не успел понять, что это за чары, какую траву использует против него чародей, как Биннесман предостерег его:
— Остановись. Это — аконит. Если подойдешь ближе, у тебя остановится сердце.
Тогда он сообразил, в чем дело. Еще в детстве, касаясь аконита, он чувствовал такое же онемение, а ведь тогда эту траву не держал в руках Охранитель Земли, чья сила многократно увеличивала ее силу.
— Там и стой, — сказал Биннесман. — Итак, Радж Ахтен, почему ты здесь? Собираешься наконец выразить свое почтение Королю Земли?
Радж Ахтен с трудом сделал вдох. Все тело у него онемело. Сражаться с Охранителем Земли он не мог даже при всех своих дарах — особенно сейчас, когда того охраняли вильде и шестьдесят рыцарей, вильде и так уже принюхивалась.
— Кровь — да! — упоенно сказала она. И улыбнулась, блеснув клыками.
Никто и никогда еще не собирался съесть Радж Ахтена, но в значении этой ее радостной улыбки он не усомнился ни на секунду.
— Пока нельзя, — сказал вильде Биннесман, — но если он подойдет ближе — он твой, и делай с ним что хочешь.
Радж Ахтен сглотнул вставший в горле комок.
— У тебя мои форсибли, — сказал он Габорну, делая вид, что не замечает чародея. — Я хочу, чтобы ты их вернул, и больше ничего.
— А я хочу, чтобы ты вернул моих подданных, — сказал Габорн. — Верни Посвященных Голубой Башни, которых ты убил. Верни моих отца и мать, моих маленьких сестер и брата.
Радж Ахтен растерянно посмотрел на тыкву, которая вдруг заговорила голосом Короля Земли.
— Слишком поздно, — сказал он. — Как и для моей жены Саффиры.
— Если ты хочешь мести, — сказал Габорн, — догоняй опустошителей. У меня к тебе куда больший счет, ибо многие здесь обижены тобой, и если бы я хотел отомстить тебе, я бы это уже сделал.
Радж Ахтен улыбнулся.
— Ты для этого остановился, Габорн Вал Ордин, — угрожать мне? — спросил он. — Насмехаться надо мной под защитой всех этих чародеев и рыцарей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85