Он знал, что в его голосе прозвучало невольное беспокойство. По сравнению с лучшими магами Видесса эти двое — пара жалких медяков против россыпи золотых монет. — Впрочем, не думаю, что мне потребуется серьезная защита от колдовства до тех пор, пока я не доберусь до Ключа. — Маниакис повернулся к столичным сановникам:
— Что скажете, высокочтимые и досточтимые? Остались ли у Генесия действительно сильные колдуны, готовые выполнить любой его приказ?
— Боюсь, что так, величайший, — ответил Трифиллий. — Например, этой весной управляющий монетным двором Филет умер от неизвестной болезни. За пару недель цветущий человек превратился в настоящий скелет. А незадолго до болезни он назвал Генесия кровожадным кретином. Кто-то услышал его неосторожные слова и донес тирану.
— Да. Значит, у него есть по крайней мере один маг, — вздохнул Маниакис. — Высокочтимый Самосатий, есть ли хорошие колдуны в Опсикионе?
— Есть. Самый сильный из них обычно называет себя Альвинием, — ответил эпаптэс. — Он опасается, что его настоящее имя оскорбляет слух видессийцев. При рождении его нарекли Багдасаром.
— Он васпураканец! — радостно воскликнул Маниакис. — Хвала Фосу! Так пошлите же за ним немедленно!
Самосатий махнул рукой слуге; тот поспешно вышел. Маниакис потягивал вино и ждал, когда прибудет маг.
Вельможи из Видесса затеяли немного сумбурную беседу с эпаптэсом, пытаясь показать, что считают его ровней себе. Выглядело это неубедительно. " Лучше бы и не пытались”, — подумал Маниакис.
Через полчаса слуга вернулся вместе с Альвинием-Багдасаром. Одного взгляда было достаточно, чтобы узнать в пришедшем васпураканца, — коренастый, с тяжелыми и резкими чертами лица. Маг оказался моложе, чем ожидал Маниакис. Пожалуй, даже моложе самого Маниакиса.
— Величайший! — вскричал маг и распростерся на полу в полном проскинезисе. Поднявшись, он скороговоркой выпалил несколько фраз на гортанном васпураканском языке, чем поставил Маниакиса в затруднительное положение.
— Помедленнее, пожалуйста, — попросил тот, произнося слова с запинкой. — Боюсь, я недостаточно свободно владею этим языком. На нем разговаривали отец с матерью, когда не хотели, чтобы я понимал, о чем идет речь. После смерти матери отец почти перестал пользоваться васпураканским. Так что видессийский для меня гораздо привычнее.
Багдасар пожал плечами и легко перешел на официальный язык империи:
— То же происходит и с моими детьми, величайший. Мы как капля чернил в огромной бадье с водой Видессии. Но может, теперь, если на то будет воля Фоса, опекающего избранный им народ, нашу страну принцев, может, теперь ты захочешь раскрасить всю империю в цвета этих чернил?
Столичные вельможи зашушукались; Самосатий забарабанил пальцами по полированной дубовой столешнице. Вряд ли когда-либо прежде еретические высказывания столь открыто звучали в резиденции эпаптэса. Все головы повернулись к Маниакису, чтобы услышать его ответ. Если окажется, что он тоже исповедует ересь, это может привести к потере поддержки. Не со стороны вельмож, уже слишком глубоко погрязших в заговоре для того, чтобы снова променять его на Генесия, а со стороны простых набожных людей, до которых наверняка дойдет, да еще с неизбежными преувеличениями для пущего эффекта, каждое сказанное им слово.
— Боюсь, эти цвета давно поблекли во мне самом, — ответил он Багдасару. — Меня вполне устраивает то, что видессийцы называют истинной верой.
Интересно, станет ли колдун укорять его за такое отступничество от религии предков? Но тот лишь пожал плечами:
— Я знаю многих васпураканцев, думающих так же. Среди них, как повсюду, есть хорошие люди, есть плохие. Судить об их убеждениях — не мое дело.
— Прекрасно, — с чувством облегчения сказал Маниакис. Он только позже задумался, почему мнение колдуна имело для него такое значение. Наверно, потому, что он еще не привык чувствовать себя Автократором. — А теперь к делу. Сумеешь ли ты защитить меня от магов Генесия, от той порчи, которую они могут напустить на меня из Видесса?
— Думаю, что смогу, величайший, — ответил Багдасар. — В столице есть маги посильнее меня, но я нахожусь гораздо ближе к тебе, а это немаловажно при противоборстве магических сил.
— В этих делах я полностью полагаюсь на тебя, — сказал Маниакис. — Как ты знаешь, полководцы мало смыслят в колдовстве.
— Что ж, тому есть веские причины, — ответил Багдасар. — Напряжение во время битвы обычно настолько велико, что магия становится очень ненадежным оружием. Но к несчастью, она удобное средство в руках убийц. — В голосе мага прозвучало легкое самодовольство; мало кто из молодых людей не тщеславен, а еще меньше таких, кто может противостоять искушению выставить себя в выгодном свете. — Думаю, ты нуждаешься в моих услугах.
— Точно, — сказал Маниакис. — Сейчас я отправлюсь в спальню и лягу. Не можешь ли ты пройти со мной и сделать все, на что ты способен, чтобы защитить это помещение от возможной атаки магов Генесия?
— Разумеется, я иду с тобой, величайший! Но сперва прошу извинить меня за маленькую задержку.
Багдасар вышел из зала и вскоре вернулся с объемистым деревянным сундучком, окованным медью. Поклонившись Маниакису, он произнес:
— Теперь я готов служить тебе во всеоружии моего искусства, величайший! Как кузнец не может выковать меч без молота и наковальни, так маг не может колдовать без особых приспособлений.
— И вновь я полностью полагаюсь на тебя, — кивнул Маниакис и повернулся к Самосатию:
— Пусть слуга проведет меня в мои покои!
В Видессе такую спальню сочли бы более чем скромной. Здесь имелись кровать, стол, табуретки, стульчак с ночным горшком и комод; никаких украшений, кроме изображения Фоса, Маниакис не заметил. Но для Опсикиона помещение выглядело вполне прилично.
Увидев икону, Багдасар просиял:
— Покровительство Господа нашего, благого и премудрого, придаст мне сил. — И, не удержавшись, добавил:
— Хотя эту икону явно писал какой-нибудь еретик из Видесса. — Багдасар ухмыльнулся и взглянул на Маниакиса, ожидая, какая последует реакция.
Но тот уже догадался, что маг просто пытается вывести его из себя, проверяя, насколько крепки его нервы, а потому с достоинством промолчал. Багдасар издал довольный смешок и принялся бродить по спальне, бормоча что-то себе под нос, изредка по-васпуракански, но чаще на видессийском.
Наконец маг соизволил вспомнить о своем клиенте, а заодно и о том, что сей клиент как-никак претендует на трон империи, а значит, заслуживает, чтобы ему сообщили, что, собственно, происходит.
— Величайший! Наложить на эту комнату охранное заклятие совсем нетрудно. Здесь всего одна дверь, две мышиные норы да небольшое отверстие в крыше; наверно, треснула черепица. Стоит запечатать все эти отверстия заклинаниями, и тебе уже ничто не будет грозить. Разве что маги из Видесса сумеют обрушить тебя на голову весь дом. Не думаю, чтобы они преуспели, находясь так далеко. Хотя я могу и ошибаться.
Безусловно, Маниакис предпочел бы, чтобы колдун закончил свою речь как-нибудь иначе. Тем временем Багдасар бродил по комнате, раздумывая, что предпринять, и немелодично насвистывал сквозь зубы. Наконец он решил начать с окна. Он извлек из своего сундучка нечто показавшееся Маниакису мотком бечевки, отрезал ножом два шнурка и приложил их в виде прямого креста к оконной раме. Маг повелительно произнес несколько слов на васпураканском — веревочки так и остались висеть, ничем не закрепленные.
Затем Багдасар пробормотал заклинание на видессийском. Вертикальный кусок бечевки тут же вспыхнул золотым пламенем, а горизонтальный — ослепительно голубым, причем вспышка оказалась настолько яркой, что заставила Маниакиса на время зажмуриться. Когда он снова открыл глаза, кусочки бечевки с окна исчезли, будто их там и не было.
— Прекрасно! — удовлетворенно сказал сам себе Багдасар. — Окно теперь в полном порядке; оно надежно защищено от нежелательного вторжения, магического или любого иного. Сквозь него сможет проникнуть лишь утренний бриз, не более.
— Этого я и хотел, — заметил Маниакис. Багдасар точно так же обработал обе мышиные норы, после чего улыбнулся, продемонстрировав белоснежные зубы:
— Теперь, величайший, даже грызунам не попасть в эту комнату. Чтобы проникнуть сюда, им придется изрядно поколдовать. Довольно замысловатый способ очистить помещение от мышей и крыс, но, уверяю тебя, весьма эффективный!
Он утер пот со лба рукавом своей мантии. Колдовство требовало от мага большого напряжения сил. Будь иначе, магия в Видессийской империи давно вытеснила бы многие ремесла в таких разных областях, как сельское хозяйство, кузнечное дело, подделка монет и документов. Но талант мага — редкость, а его действенность ограничена умственными и физическими способностями того, кто им обладает.
Багдасар взобрался на табуретку и запечатал дырку в потолке.
— Если пойдет дождь, величайший, скорее всего, протечки не будет, но поклясться в этом я, пожалуй, не рискну. Зато готов биться об заклад, что через это отверстие не просочится ничего опаснее нескольких капель воды.
— Просто великолепно, — ответил Маниакис. — Всегда наслаждаюсь, наблюдая за работой истинного мастера, в чем бы ни заключалось его искусство. В наши дни подлинное мастерство не такая частая шутка, чтобы считаться обычным делом.
— Истинно так, величайший, и я высоко ценю твою похвалу. — Багдасар слез с табуретки и, задумчиво теребя подбородок, уставился на дверь. — Боюсь, с дверью будет сложнее, чем с окном и всякими случайными дырками, ведь через нее должны свободно проходить не только ты и твои почтенные друзья, но, я полагаю, и те, кто служит в резиденции. — Дождавшись одобрительного кивка, Багдасар продолжил:
— Одновременно следует перекрыть всякую возможность доступа злым силам. Не такое простое дело, ты не находишь?
Впрочем, колдун не стал дожидаться, пока Маниакис с ним согласится. Подойдя к двери, он натянул два куска бечевки от косяка до косяка и три — от порога до притолоки. Первое произнесенное им заклинание показалось Маниакису похожим на предыдущие. Верхний горизонтальный кусок бечевки вспыхнул голубым пламенем, а центральный вертикальный — золотисто-желтым.
— Печать наложена, — сказал Багдасар. — А теперь, чтобы изменить действие чар, требуется дополнительное заклинание. Могу с гордостью сказать, что оно моего собственного изобретения!
Заклинание оказалось длинным, на гортанном васпураканском языке. Маниакису порой удавалось ухватить то отдельное слово, то целую фразу, но общий смысл сказанного от него все же ускользнул. В заключение Багдасар воззвал словами, которые Маниакису часто приходилось слышать от отца.
— Именем Васпура, первого человека среди людей! — Узнав этот клич, Маниакис улыбнулся, но понять, какой именно помощи Багдасар просил у того, кто дал свое имя народу принцев, ему так и не удалось.
Пока звучало заклинание, остальные куски бечевки не менялись, но, когда слова смолкли, они тоже засветились, хотя не так ярко, как главные. Дополнительная горизонталь — мягким пурпурным отблеском, одна вертикаль — красным, другая — оранжевым.
— Ну вот, — потер руки Багдасар, — теперь все в надлежащем порядке, величайший. Ты, твои друзья и слуги вольны свободно входить и выходить, но никто иной, никакое злое влияние не сможет сюда проникнуть. Настолько, насколько мне удалось предотвратить это при помощи своего искусства, — не забыл он добавить на всякий случай.
— Моя благодарность велика, — ответил Маниакис. Полной уверенности у него, конечно, не было, но складывалось впечатление, что умения и искусства Багдасару не занимать. — Но не можешь ли ты как-нибудь защитить меня, когда я нахожусь не в этой комнате, а в другом месте?
— Да, величайший. Кое-что сделать можно. Правда, я полагаю, что колдуны Генесия, если они у него есть, постараются нанести удар глубокой ночью, когда будут почти наверняка знать, где именно ты находишься. Хотя на твоем месте я бы не слишком на это уповал. — Багдасар снова издал хриплый смешок, открыл крышку своего сундучка, покопался в нем и извлек оттуда амулет — изображавший солнце лучистый золотой диск на шнурке, сплетенном из голубых и золотистых нитей. Он перевернул диск, чтобы показать Маниакису красно-коричневый камень, вделанный с обратной стороны. — Это гематит, величайший, или кровавый камень, как его иногда называют. Имея сродство с кровью, он принимает на себя магию, способную пролить твою кровь. Если ты почувствуешь, что диск нагревается, знай: ты подвергся нападению. Но этот амулет не может долго противостоять по-настоящему могущественным колдунам, поэтому в случае атаки надо сразу прибегнуть к помощи дружественного мага. Так быстро, как будет возможно.
Маниакис наклонил голову, позволив Багдасару надеть на шею витой шнурок.
— Чистое золото, — пробормотал он, оценив вес диска.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78