— Лево руля!.. Полный ход!..
Сложный маневр, осуществленный в одно мгновение, позволил совершить «поворот всем корпусом» направо, с тем, чтобы пароход двигался параллельно с атакующим судном, но в противоположном направлении.
Время было выиграно.
Второй корабль продолжал свой путь, точно бык, несущийся вперед, не разбирая дороги, в то время, как ловкий противник уже успел увернуться от зверского нападения.
Корабль-чудовище царапнул обшивкой трансатлантический пароход, отчего жалобно заскрипел судовой набор всего корпуса, и пронесся, словно стрела, через освещенное пространство.
И пропал в ночи.
Онемевшие, чуть ли не в обмороке, пассажиры, осознавшие степень опасности, наконец-то смогли вздохнуть. Сердца, охваченные страхом, забились в надежде.
Капитан нахмурился. Предупреждение с военного судна о нападении оказалось не напрасным.
Экипаж увидел беспримерную агрессию. Крейсер, очевидно, намеревался пристроиться в хвост трансатлантическому пароходу, чтобы одновременно защитить своей артиллерией и встать бронированной преградой между морским разбойником и хрупким пакетботом.
Но почему крейсер напал на мирное судно?
Об этом нам предстоить узнать позднее.
«Эклер» тем не менее не мог совершить перестроечный маневр.
Что делать, если «корабль-хищник» возобновит нападение?
А с борта «Эклера» вновь пошли сигналы. Жестокость содержания устрашала.
«Мы потеряли управление!» — «Двигайтесь к нам!» — «Форсируйте ход!» — «На всех парах!» — «Необходим рывок».
…И вот кочегары, подгоняемые начальством, забрасывали горы угля в топки, колосники которых плавились, точно свинцовые бруски.
Температура в машине напоминала устье доменной печи.
Пар свистел, фырчал, вырывался с пыхтением, ужасно ревел, едва сдерживаемый железом.
От конвульсивных скачков и глухой дрожи корабль-гигант вибрировал, точно запыхавшийся боевой конь.
— Подбрасывайте уголь!.. Все время подбрасывайте…
Если кто-то из кочегаров начинал задыхаться, его подтаскивали к вентиляционной трубе. Он вдыхал солидную порцию чистого воздуха и, придя в себя, вновь принимался за свою нелегкую работу.
В каютах и салонах никого не было; все высыпали на палубу, где было шумно, как во время антракта при постановке сенсационной драмы. Однако декорацией нынешней драмы служил бесконечный черный горизонт, а сценой — палуба готового к прыжку корабля. Каждый из зрителей играл свою роль; развязка, пока еще неизвестная, угрожала стать ужасной.
— На борту не было ни единого человека, — утверждал один.
— Зато я видел рулевого, такого огромного!
— А вот я, — вступал в беседу третий, — заметил двадцать человек, спящих в бортовых гамаках.
— И у них есть пушка… огромная… вся черная… в орудийной башне… тоже черной…
— Флаг был?
— Нет.
— Да.
— Ну, а я видел ясно как днем, — говорил еще один. — Там висел огромный черный флаг!.. С большим косым красным крестом посередине… а надпись горит, как пламя.
— Нет такой страны, у которой столь зловещий флаг.
— Этот флаг, господа, — пиратский!
«Мы потеряли управление!» — гласило последнее сообщение «Эклера», отражавшее отчаянное положение крейсера. Если он неуправляем, то судьба пакетбота решена. В таком случае нет защиты.
Так что же, бандиты возьмут верх? Значит, все усилия великодушного капитана крейсера будут сведены на нет фатальной случайностью, а быть может — кто знает — предательством? И беспомощный капитан станет простым свидетелем отвратительного злодеяния?
Что же все-таки случилось? Как могло произойти, что у французского крейсера в минуту опасности отказала машина?
Чтобы понять, какие именно события происходили одновременно на трех судах, читателю необходимо сначала перенестись на «Эклер».
«Эклером» командовал капитан второго ранга, один из самых молодых, носивших это звание, чьи способности, однако, ценились очень высоко. Капитану де Вальпре еще не было и сорока лет. Человек, которому дали такое задание, дожен был пользоваться особым доверием и обязательно обладать беспримерной решимостью и высочайшей квалификацией.
Работорговцы и пираты, действовавшие у африканских берегов, прекрасно его знали и боялись как огня.
Вальпре уже целую неделю шел по следу зловещего морского разбойника и пришел вовремя, чтобы уберечь пароход от грозившей ему опасности.
Привели в действие электрическую установку… чтобы просигналить ответ. «Вилль-де-Сен-Назер» ускорил ход и увеличил давление в котлах.
Между кораблями — менее трех километров.
Видно как днем.
И как раз в этот момент «морской разбойник» устремился на трансатлантический пароход, спасшийся лишь благодаря превосходно выполненному рискованному маневру капитана.
Капитан де Вальпре наблюдал за атакой.
— Полный ход!.. — скомандовал он. — Приготовиться к бою!
Все заняли посты согласно боевому расписанию. Наводчики и орудийная прислуга готовились выполнить приказ.
Главный канонир, бывалый моряк, загорелый, просмоленный солнцем, бородатый, грубоватый на вид, окинул все профессиональным взглядом и с довольным видом заглянул в орудийные люки.
— Что ж, ребятки, будет жарко… Вот так-то! Ну, молодцы с «Людовика Четырнадцатого», вспомним-ка уроки ведения огня… для зоркого глаза и меткой руки… как при осаде Парижа… Зальем-ка желудок паршивого кашалота расплавленным свинцом!
— Постараемся, мэтр Пьер, — уважительно ответил главному канониру первый номер одного из девятнадцати орудий правого борта, — пусть только попадется этот, как его называют, «цирковой канатоходец»! Хоть он и собрал у себя на борту все дьявольское отродье, мы навсегда отучим их нападать на торговые и транспортные суда.
— Сын мой, будь повнимательнее. Если мы не заметим разбойника первыми, он сманеврирует и с ходу выйдет на нас.
— Темные делишки творятся, зато какие на том судне смельчаки!
— Да, весь экипаж без исключения стоит развесить на реях корабля, перевозящего черный товар.
— Вы полагаете, судно возит рабов?
Главный канонир хотел ответить, как вдруг внутри крейсера прозвучал глухой взрыв, затем последовало еще несколько взрывов послабее.
Раздался резкий свист, и клубы пара стали бурно прорываться со всех сторон. Душераздирающие, горестные крики послышались из машинного отделения, но мужественные бесстрастные люди оставались на своих постах, точно на параде…
Капитан побелел, бросился к люку с револьвером в руках.
Кто-то, пошатываясь, поднимался на палубу.
— Стоять! — капитан громовым голосом и приставил выходившему ко лбу револьвер.
Несчастный тупо уставился на офицера, тут силы оставили беднягу, и он со стоном рухнул на последнюю ступеньку трапа со словами:
— Я мертв!
Невыразимая смесь ужаса и сострадания исказила черты капитана.
Вид этого человека был страшен: даже на поле боя хирург не увидит подобного зрелища.
Рубашка на обуглившейся и растрескавшейся коже сгорела, а на руках, обваренных до плеч, паленое мясо отделялось от костей и свисало жуткими лохмотьями. Распухшее лицо было искажено нечеловеческими муками, а из огромной раны на животе вываливались внутренности.
Со щемящим сердцем, полный жалости, де Вальпре отодвинул в сторону умирающего и спустился вниз, к машине.
Вдруг перед ним, как бы из ниоткуда, возникли двое мужчин высокого роста.
Один худой, чуть-чуть ссутулившийся, в новенькой, с иголочки форме морского врача-хирурга, непринужденно положил капитану руку на плечо. Другой, с непокрытой головой, в белом плаще, преградил ему путь.
— Капитан, — воскликнули они хором, — вам там делать нечего.
— Как так, господа! — проговорил он резко, почти гневно. — Доктор!..
— Капитан, вы полноправный хозяин на борту, но ваше место не здесь… Там, внизу, раненые, а это уж мое дело… Прошу вас… У меня один шанс из двух их спасти… «Эклер» же без вас погибнет… Доверьтесь же своему старому другу доктору Ламперьеру, прошу вас.
— Прошу, капитан, — вмешался второй, — разрешите присоединиться к доктору, для меня это дело чести… К тому же я ваш должник, ибо именно вам обязан жизнью.
— Ну, конечно, дорогой Андре, — ответил доктор.
— Вы правы, господа, — с сожалением согласился капитан и пошел назад, на полуют. — Долг предъявляет порой жесточайшие требования, — пробормотал он, сознавая, что не может пойти вместе со своими друзьями.
Наши старые знакомые, доктор и Андре, уверенные, что, кроме них, лечить людей на этом военном судне некому, из предосторожности, закрыв лицо мокрыми.платками, спустились в машинное отделение, откуда густой дым клубами поднимался вверх.
Вода начала одолевать огонь. Недра топок затопило. Уголь, с невероятной силой выброшенный наружу, потрескивая догорал. На мокром полу лежали четыре страшно изувеченных трупа, освещенные тусклыми, словно зимнее солнце во время снегопада, лампами.
Доктор и Андре с трудом, едва не задохнувшись, добрались до нижней ступеньки трапа: главный механик, наглотавшись ядовитого пара, с распухшим лицом и впалыми глазами уже умирал.
Вдруг раздалось: «Пожар в машине!» — и два раза ударили в колокол. Люди, спасавшиеся от большого пожара, заполонили котельные. Кое-кто из матросов, более смелые и отважные, чем остальные, а может быть, просто лишенные страха смерти, спустились вслед за Андре и доктором.
На палубу вытаскивали несчастных жертв ужасной и загадочной катастрофы.
Главный механик, вдохнув чистого морского воздуха, успел прошептать несколько слов доктору:
— Нас предали… прорвало трубы… взрывом… в угле был динамит… его подбросил… один из кочегаров… машина… больше не работает… винт застопорен…— С этими словами бедняга умер.
Вот отчего крейсер потерял ход! Но вести расследование было некогда: пароход находился уже в поле зрения. Партия еще не проиграна.
— Натянуть галсы!.. Ставить марселя!..— капитан, и паруса, до того скатанные, расправили в один миг.
Одновременно развернули стаксель, и корабль оказался в состоянии поймать даже самый слабый ветерок.
Ветер дул, увы, слабее некуда.
Непоправимая поломка машины и постановка парусов отняли время, необходимое для сближения. Крейсер, однако, возобновил ход и направился к приближавшемуся пароходу. Еще семь-восемь кабельтовых, и корабли встретятся.
Но вдруг нос морского разбойника во второй раз вынырнул из темноты. Капитан почувствовал, как от волнения забилось его сердце. Лицо заливало потом.
На этот раз, казалось, бандит все рассчитал с неумолимой точностью.
«Эклеру» не хватило времени, чтобы приблизиться к пароходу и прикрыть его собственной броней. Еще пять секунд… и конец.
Лишь артиллерия могла бы остановить натиск пирата или, по крайней мере, причинить серьезный ущерб, а то и замедлить ход загадочной машины.
— Ребята! — произнес главный канонир Пьер, оставшийся на батареях левого борта. — Нам испортили машину. Одежда Жана Леду, Жозефа Кентика и многих других пошла в вечную стирку. Бедные матросы! Теперь мы идем под парусами. Не суетиться! Канонирам не подобает вести себя как растерявшимся кочегарам! Смотреть во все глаза и проверять орудия!
Тут он резко потянул замок одного из орудий. Тяжелая деталь легко подалась, и замок раскрылся…
— Что я говорил, канониры!.. Разбойники, сунувшие взрывчатку в уголь, заложили в затворы стопорные клинья. Замок не закроется, а орудие готово к бою. Снаряд в стволе, спусковой шнур на месте… Выстрел — и орудие разорвало бы, как на «Сюффрене»!.. Нельзя терять ни секунды… Человека быстро на правый борт, предупредить других!
Слишком поздно!..
— Огонь всем бортом!.. Правый!.. Огонь!.. — прогремел голос капитана.
— Стой! — воскликнул главный канонир. — По правому борту нельзя, нужно сначала…
Он не успел договорить… Батарея громыхнула. Но вместо привычного хлопка артиллерийского выстрела раздался глухой свистящий звук, напоминающий детонацию на артиллерийском складе, если там произойдет взрыв.
Опытный моряк оказался прав; преступная рука повредила подвижные части затвора; детали, запирающие ствол с казенной части, не выдержали давления газов, образовавшихся при сгорании пороха. Подумать только, какое количество пороховых газов возникает при воспламенении заряда, способного послать снаряд весом от ста пятидесяти до двухсот килограммов на расстояние в десять километров!
Рухнули переборки, разорванные неодолимой титанической силой. Через пробитую брешь едкий дым заполнил межпалубное пространство.
При виде нового несчастья раздались крики ярости и отчаяния. На палубе неподалеку от батареи оказалось десять убитых и раненых. Орудия были выведены из строя.
Тело одного из наводчиков, голову которого разбило отскочившим орудийным замком, непрестанно подергивалось в конвульсиях. Из-под разорванного воротника лились потоки крови. Множество матросов орудийной прислуги корчились от невыносимой боли. Взрывом раздробило кому руки, кому ноги…
Это несчастье нанесло огромный урон крейсеру и воспрепятствовало оказанию помощи обреченному пакетботу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52