..
Фрике очутился подле саладеро… На мгновение парижанин остолбенел, но затем припомнил разговоры на корабле о характерной для Южной Америки всесторонней «утилизации» крупного рогатого скота и сообразил, куда попал.
— А! Прекрасно. Передо мной скотобойня. Я умираю от голода, а там сто тысяч кило говядины… Черт побери, неужели мне не дадут бифштекс в полфунта? Конечно, я не видел Вийеттских боен, но тут тоже неплохо устроено. Воды, правда, не хватает. Ладно, зайдем. Пока тут не появился этот человек с собакой вместе со своими приспешниками.
Почти лишившийся сил от голода, от бешеного бега, с исцарапанными в кровь ногами, гамен вошел внутрь саладеро. В блузе, прилипшей к спине, в берете, натянутом на уши, с бледным от ночных испытаний лицом, наш друг выглядел не слишком привлекательно. И он, быть может, несколько демонстративно подошел к главному надзирателю за пеонами. Тот с величественным видом курил одну за одной крохотные папироски.
Этот важный персонаж, укрытый попоной, точно андалузский мул, высокомерно окинул взглядом новоприбывшего и резко спросил, что ему нужно.
— Бифштекс.
— Que es eso? (Что это такое?)
— Да просто бифштекс… Их тут полным-полно…
— Tu eres un perezoso! (Ты лентяй и бездельник!)
— Как это ты меня обозвал… нечего давать мне собачьи клички… я голоден… А тут никто не заметит, если пропадет мясо, достаточное, чтобы накормить десяток семей…
Однако сеньор, без сомнения, не обладал чувством юмора, поэтому указал кончиком хлыста на ворота.
— Вы не слишком гостеприимны, друг мой, а мне-то говорили, будто у жителей Южной Америки доброе сердце, значит, меня обманули или профессия живодера сделала вас чертовски грубым и нечувствительным. Рад буду никогда больше с вами не встретиться… Пойду поищу раковины на берегу. Ну, а потом попробую выпутаться…
В этот момент в ворота ворвались трое преследователей с собакой.
Прибывшие сразу заметили юного парижанина, и ярость их дошла до предела.
Между прибывшей троицей и главным на бойне немедленно завязался весьма темпераментный разговор, изобиловавший выражениями, непохожими на евангельские, что по угрожающим жестам можно было понять, даже не зная испанского.
— В конце концов, чего вы от меня хотите? Очень скоро гамен сообразил, чего именно.
— Сеньор, вы слышали, как этой ночью на озере стреляли из пушки?
— Слышал.
— А сигналы видели?
— Видел.
— Прибыл торговец черными. Совершен побег… Мы ищем беглецов… Здесь у вас находится один. Мы его арестуем. За него хорошо заплатят. Сеньор Флаксан щедр.
— Они знают Флаксана, — ужаснулся гамен. — Для меня это плохо. Выходит, пушечные выстрелы, ружейный огонь и ракеты — сигнал для тех, кто на берегу: в погоню! Эти достопочтенные кабальеро, как они именуют друг друга, просто-напросто охотники за беглыми неграми, при случае охотятся и за белыми. Если меня схватят, тогда я увижусь с младшим братом. Что бы ни произошло, будь что будет.
С прибытием преследователей бой скота приостановился.
Пеоны с интересом разглядывали Фрике. Всем хотелось лично задержать беглеца. Денежное вознаграждение для них мало что значило, но капитан невольничьего судна обязательно в награду за услуги выставит бочку французской «огненной воды», а для людей, тянущих лямку подневольного труда до седых волос, французская «огненная вода» — это пир богов, ради которого без колебаний можно совершить любую подлость.
Первым не выдержал негр. Да, негр. Этот пасынок судьбы, сам недавний раб, решил попытаться лишить свободы юношу, тщетно полагавшегося на священные законы гостеприимства.
Как только Фрике ощутил на своих плечах тяжелые лапы черномазого, у него, как говорится, взыграла кровь.
— Убери лапы, бамбуло, — проговорил гамен, побледнев, — или я из тебя кишки выпущу.
Чернокожий не отпускал. Тогда Фрике бешено лягнул противника в грудь. Тот грохнулся на окровавленную бычью шкуру.
Это падение было встречено громовым хохотом и градом издевательских шуточек. Негр вскочил и, остерегаясь возможных контратак Фрике, призвал на помощь одного китайца, чтобы вместе осуществить задуманный план.
При виде выходца из Поднебесной гамен захохотал во все горло.
— Макака бесхвостая! Самая настоящая! И он еще хочет поймать меня… Смех один! Ах ты, чучело гороховое, да тебя одной ладошкой сбить с ног можно! А ну попробуем!
Флик! Фляк! Точно раскололась тарелка: это гамен влепил пару пощечин по желторожему болвану. Голова того мотнулась слева направо, а затем справа налево, коса расплелась от ударов, и волосы распустились до колен.
Негр остолбенел, и гамен получил секундную передышку.
— С дороги! — пронзительным голосом воскликнул Фрике и рванулся к воротам.
Четверо пеонов кинулись вслед и налетели друг на друга. Зазвучали проклятия, крики, стоны.
— Hijo de perro!
— Ruffianne!
— Carajo!
— Horroroso muchacho!
— Berraco!
— А! Негодяи! Подлые трусы! Двести против одного!..
Вдруг на юного парижанина накинули лассо и грубо рванули.
…Гамен свалился в кровавую лужу. Затем его подтащили, нещадно избивая ногами, под блок для подтягивания разделываемых туш и подвесили на метр от земли.
Собаки с окровавленными мордами стали подпрыгивать, стараясь дотянуться до ног Фрике.
Подошел негр с ножом в руках. За ним следовал китаец, неся раскаленную жаровню, чтобы поджаривать гамену подошвы.
Фрике решился на последний бунт и плюнул в лицо негру.
На теле появилась кровь…
— Негодяи и трусы! — воскликнул юноша. — Трусы! Вы собрались меня пытать… Увидите, как умирает французский матрос!..
Негр занес мясницкий нож.
Но рука его замерла. Раздался резкий выстрел, за которым последовал сухой треск. Черепная коробка со всклокоченными кустами волос раскололась, словно брошенная в стену тыква.
Железная рука схватила китайца за распустившуюся косу и перекинула через ограду кораля. Тот приземлился в гуще разъяренных быков, которые мигом превратили человека в лохмотья.
Это был настоящий театр.
Не встречая ни малейшего сопротивления, внутрь саладеро ворвался человек высокого роста верхом на великолепной пегой лошади. В правой руке у него еще дымился револьвер.
— А ну, парни, с дороги! — приказал всадник громко и твердо и едва заметным движением пришпорил бока лошади.
Мустанг встал на дыбы и всей тяжестью опустился на окружавших гамена людей.
— Ко мне! Перережьте веревку! Я им всем носы откушу!
— Так и есть, — произнес неизвестный, — это не житель Пантена!
Вынуть «факон» (нож), перерезать лассо и подхватить гамена было для всадника делом одной минуты.
— Спасибо, — проговорил парижанин.
— Всегда к вашим услугам. Возьмите револьвер… у меня два…
— Отлично!
— Держитесь крепко.
— Порядок.
— Вперед!
Лошадь, несмотря на двойной груз, ударила грудью тех, кто попытался схватить повод, и поскакала к воротам. Слишком поздно! Глухо стукнули створки, щелкнул запор.
— Смех, да и только, — произнес всадник спокойным голосом, не без некоторой самоиронии и натяжением повода заставил мустанга сделать полуоборот. Затем лошадь яростно лягнула доски ворот.
С ножами в руках угрожающе сгрудились пеоны.
— Огонь без разбору? — спросил гамен.
— Рано. Сначала пару слов мерзавцам. Откроете ворота или нет? — четко выговаривая слоги, с холодной угрозой поинтересовался всадник.
Все поняли — это ультиматум!
— Смерть! Смерть! — рычали во всю глотку «саладеристы», взбешенные тем, что всего два человека поставили их в смешное положение.
— У нас одиннадцать зарядов. Это одиннадцать ваших жизней. Затем мой нож вспорет живот двенадцатому… Бой будет идти до последней капли крови Подумайте… Еще есть время.
— Смерть! Смерть!
— Отлично! — проговорил всадник, и лишь скулы его слегка порозовели. — Ну, держитесь, негодяи! Сейчас увидите, на что способны двое французов!
Главный надсмотрщик кинулся к всаднику, чтобы выбить его из седла. Остальные атакующие образовали круг.
С необыкновенной легкостью незнакомец высвободил ногу из стремени, нанес нападавшему удар в лицо сапогом и отшвырнул на расстояние трех метров.
— Один готов.
— Браво, — воскликнул возбужденный Фрике, — пока наша лошадка лапками обрабатывает дверку, кого-нибудь еще отправим покувыркаться…
«Лошадка» же продолжала молотить во всю мощь. Ворота уже стали подаваться, а затем треснули две доски.
— Огонь!
Гамен выстрелил и, что совершенно естественно, не попал.
Раздался второй выстрел, произведенный неизвестным. Упал один из пеонов слева.
Пах! Третий перевернулся справа.
— Послушайте-ка, — быстропроговорил юный парижанин, — возьмите мой револьвер. У вас верный глаз, уменя нет. Пока вы разбираетесь с бандитами, я доломаю ворота.
— Давайте.
Фрике был готов уже спрыгнуть наземь, но тут вылетела одна из створок.
— Стойте, приятель! Путь открыт!
— Вперед… марш!
Десять мустангов из прерий, представлявших собой «тропилью» — конский резерв с провиантом и походным снаряжением спасителя Фрике, — находились в нескольких метрах от ворот. Прекрасный кавалерийский взвод!
— Сможете удержаться в седле? — незнакомец.
— Умею цепляться за все, как будто имею четыре руки, — ответил гамен.
— Прекрасно. Рысью, марш!
Мустанг, неся двоих, вылетел из ворот как стрела. Незнакомец свистнул. Вся «тропилья», повинуясь знакомому сигналу, понеслась вслед.
Огромная белая лошадь с пышной гривой и хвостом нагнала всадников. Гамен пригнулся, уцепился за гриву иблагодаря природной ловкости одним рывком очутился на спине прекрасного создания, летевшего как метеор.
Саладеро осталось позади, более чем в пятистах метрах, и пешие пеоны не могли бы догнать беглецов.
— Наконец-то! Теперь скорей отсюда!
— Вперед, мой друг, вперед! За нами могут снарядить погоню.
— Кстати, я — парижанин, вы, вероятно, тоже. Какой чертзанес вас в саладеро?
— А я совершаю «Кругосветное путешествие»!
— Не может быть!
ГЛАВА 6
Дебют матроса Фрике в кавалерии. — Уличный мальчишка и «булъвардье». — Преследование. — Chokebore Гринера. — Арсенал путешественника. — Двойной выстрел. — Еще один двойной выстрел. — Мастер стрельбы. — Выигранное сражение. — Преимущества пули, в которую добавлен свинец. — По пути в Санта-Фе. — Маршрут. — Через пампу. — Лагерь без палаток и солдат. — Скачущие во весь опор и путешествующие, сидя дома. — Растительность пампы. — Se habla espanol … — Фрике заявляет, что он не в состоянии жить без еды.
Всадники неслись вперед более двух часов. Лошади мчались как ветер, пересекая песчаные равнины, являющиеся продолжением нагорья, возникшего в пампе и выходящего острым углом прямо к озеру Патус.
На этой территории, как бы поделенной между представителями различных биологических видов, произрастают самые разнообразные растения. Здесь благодаря влажному жаркому климату густой слой гумуса, покрывающий корчевки и лесные вырубки, позволяет выращивать великолепные продукты субтропической флоры.
Вплоть до тридцать второго градуса южной широты кофе, сахарный тростник, какао, бананы, ананасы, манго встречаются в изобилии, и не только на обрабатываемых землях. Не забудьте также, что есть еще ячмень, пшеница, виноград и «йерба мате», или парагвайский чай.
На песчаных участках всадники, а с ними конский резерв вынуждены были перескакивать через заросли огромных кактусов-опунций, покрытых кошенилью.
Несмотря на то, что был уже проделан немалый путь, мустанги по-прежнему мчались так, что всадники не могли прекинуться и парой слов.
Фрике приходилось довольно трудно. Навыки верховой езды у него были самые элементарные, но он обхватил ногами благородное животное так же, как обхватывают рею на корабле во время урагана.
Постепенно лошади сбавили темп, и гамену представилась возможность пристальнее вглядеться в своего спасителя.
Тот же, совершенно невозмутимый, прямо и прочно сидевший в седле, с явным наслаждением курил французский табак, причем папиросы он скручивал и зажигал, словно находился в данный момент в кресле, а не в седле.
Это был молодой человек высокого роста, пропорционально сложенный, загорелый, с широкими, мощными плечами, с мускулистыми руками, силу которых он показал в саладеро. Причем ногти у него были ухожены, как у хорошенькой девушки, заботящейся о свое внешности.
На вид незнакомцу было двадцать пять — двадцать шесть лет.
Широкополая шляпа из черного фетра, кокетливо украшенная пером белого орла и лихо сдвинутая набок, открывала энергичное и отважное лицо. Это выражение подчеркивалось сиянием больших черных глаз, напоминавших шарики вороненой стали. Губы же, очерченные темными усиками, давали возможность разглядеть ослепительную белизну зубов. Добрая улыбка временами появлялась на лице.
Приобретенный под тропическим солнцем загар покрыл белую кожу парижанина. Мельчайшие детали поведения и осанки показывали — человек следит за элегантностью облика и заботится об удобствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Фрике очутился подле саладеро… На мгновение парижанин остолбенел, но затем припомнил разговоры на корабле о характерной для Южной Америки всесторонней «утилизации» крупного рогатого скота и сообразил, куда попал.
— А! Прекрасно. Передо мной скотобойня. Я умираю от голода, а там сто тысяч кило говядины… Черт побери, неужели мне не дадут бифштекс в полфунта? Конечно, я не видел Вийеттских боен, но тут тоже неплохо устроено. Воды, правда, не хватает. Ладно, зайдем. Пока тут не появился этот человек с собакой вместе со своими приспешниками.
Почти лишившийся сил от голода, от бешеного бега, с исцарапанными в кровь ногами, гамен вошел внутрь саладеро. В блузе, прилипшей к спине, в берете, натянутом на уши, с бледным от ночных испытаний лицом, наш друг выглядел не слишком привлекательно. И он, быть может, несколько демонстративно подошел к главному надзирателю за пеонами. Тот с величественным видом курил одну за одной крохотные папироски.
Этот важный персонаж, укрытый попоной, точно андалузский мул, высокомерно окинул взглядом новоприбывшего и резко спросил, что ему нужно.
— Бифштекс.
— Que es eso? (Что это такое?)
— Да просто бифштекс… Их тут полным-полно…
— Tu eres un perezoso! (Ты лентяй и бездельник!)
— Как это ты меня обозвал… нечего давать мне собачьи клички… я голоден… А тут никто не заметит, если пропадет мясо, достаточное, чтобы накормить десяток семей…
Однако сеньор, без сомнения, не обладал чувством юмора, поэтому указал кончиком хлыста на ворота.
— Вы не слишком гостеприимны, друг мой, а мне-то говорили, будто у жителей Южной Америки доброе сердце, значит, меня обманули или профессия живодера сделала вас чертовски грубым и нечувствительным. Рад буду никогда больше с вами не встретиться… Пойду поищу раковины на берегу. Ну, а потом попробую выпутаться…
В этот момент в ворота ворвались трое преследователей с собакой.
Прибывшие сразу заметили юного парижанина, и ярость их дошла до предела.
Между прибывшей троицей и главным на бойне немедленно завязался весьма темпераментный разговор, изобиловавший выражениями, непохожими на евангельские, что по угрожающим жестам можно было понять, даже не зная испанского.
— В конце концов, чего вы от меня хотите? Очень скоро гамен сообразил, чего именно.
— Сеньор, вы слышали, как этой ночью на озере стреляли из пушки?
— Слышал.
— А сигналы видели?
— Видел.
— Прибыл торговец черными. Совершен побег… Мы ищем беглецов… Здесь у вас находится один. Мы его арестуем. За него хорошо заплатят. Сеньор Флаксан щедр.
— Они знают Флаксана, — ужаснулся гамен. — Для меня это плохо. Выходит, пушечные выстрелы, ружейный огонь и ракеты — сигнал для тех, кто на берегу: в погоню! Эти достопочтенные кабальеро, как они именуют друг друга, просто-напросто охотники за беглыми неграми, при случае охотятся и за белыми. Если меня схватят, тогда я увижусь с младшим братом. Что бы ни произошло, будь что будет.
С прибытием преследователей бой скота приостановился.
Пеоны с интересом разглядывали Фрике. Всем хотелось лично задержать беглеца. Денежное вознаграждение для них мало что значило, но капитан невольничьего судна обязательно в награду за услуги выставит бочку французской «огненной воды», а для людей, тянущих лямку подневольного труда до седых волос, французская «огненная вода» — это пир богов, ради которого без колебаний можно совершить любую подлость.
Первым не выдержал негр. Да, негр. Этот пасынок судьбы, сам недавний раб, решил попытаться лишить свободы юношу, тщетно полагавшегося на священные законы гостеприимства.
Как только Фрике ощутил на своих плечах тяжелые лапы черномазого, у него, как говорится, взыграла кровь.
— Убери лапы, бамбуло, — проговорил гамен, побледнев, — или я из тебя кишки выпущу.
Чернокожий не отпускал. Тогда Фрике бешено лягнул противника в грудь. Тот грохнулся на окровавленную бычью шкуру.
Это падение было встречено громовым хохотом и градом издевательских шуточек. Негр вскочил и, остерегаясь возможных контратак Фрике, призвал на помощь одного китайца, чтобы вместе осуществить задуманный план.
При виде выходца из Поднебесной гамен захохотал во все горло.
— Макака бесхвостая! Самая настоящая! И он еще хочет поймать меня… Смех один! Ах ты, чучело гороховое, да тебя одной ладошкой сбить с ног можно! А ну попробуем!
Флик! Фляк! Точно раскололась тарелка: это гамен влепил пару пощечин по желторожему болвану. Голова того мотнулась слева направо, а затем справа налево, коса расплелась от ударов, и волосы распустились до колен.
Негр остолбенел, и гамен получил секундную передышку.
— С дороги! — пронзительным голосом воскликнул Фрике и рванулся к воротам.
Четверо пеонов кинулись вслед и налетели друг на друга. Зазвучали проклятия, крики, стоны.
— Hijo de perro!
— Ruffianne!
— Carajo!
— Horroroso muchacho!
— Berraco!
— А! Негодяи! Подлые трусы! Двести против одного!..
Вдруг на юного парижанина накинули лассо и грубо рванули.
…Гамен свалился в кровавую лужу. Затем его подтащили, нещадно избивая ногами, под блок для подтягивания разделываемых туш и подвесили на метр от земли.
Собаки с окровавленными мордами стали подпрыгивать, стараясь дотянуться до ног Фрике.
Подошел негр с ножом в руках. За ним следовал китаец, неся раскаленную жаровню, чтобы поджаривать гамену подошвы.
Фрике решился на последний бунт и плюнул в лицо негру.
На теле появилась кровь…
— Негодяи и трусы! — воскликнул юноша. — Трусы! Вы собрались меня пытать… Увидите, как умирает французский матрос!..
Негр занес мясницкий нож.
Но рука его замерла. Раздался резкий выстрел, за которым последовал сухой треск. Черепная коробка со всклокоченными кустами волос раскололась, словно брошенная в стену тыква.
Железная рука схватила китайца за распустившуюся косу и перекинула через ограду кораля. Тот приземлился в гуще разъяренных быков, которые мигом превратили человека в лохмотья.
Это был настоящий театр.
Не встречая ни малейшего сопротивления, внутрь саладеро ворвался человек высокого роста верхом на великолепной пегой лошади. В правой руке у него еще дымился револьвер.
— А ну, парни, с дороги! — приказал всадник громко и твердо и едва заметным движением пришпорил бока лошади.
Мустанг встал на дыбы и всей тяжестью опустился на окружавших гамена людей.
— Ко мне! Перережьте веревку! Я им всем носы откушу!
— Так и есть, — произнес неизвестный, — это не житель Пантена!
Вынуть «факон» (нож), перерезать лассо и подхватить гамена было для всадника делом одной минуты.
— Спасибо, — проговорил парижанин.
— Всегда к вашим услугам. Возьмите револьвер… у меня два…
— Отлично!
— Держитесь крепко.
— Порядок.
— Вперед!
Лошадь, несмотря на двойной груз, ударила грудью тех, кто попытался схватить повод, и поскакала к воротам. Слишком поздно! Глухо стукнули створки, щелкнул запор.
— Смех, да и только, — произнес всадник спокойным голосом, не без некоторой самоиронии и натяжением повода заставил мустанга сделать полуоборот. Затем лошадь яростно лягнула доски ворот.
С ножами в руках угрожающе сгрудились пеоны.
— Огонь без разбору? — спросил гамен.
— Рано. Сначала пару слов мерзавцам. Откроете ворота или нет? — четко выговаривая слоги, с холодной угрозой поинтересовался всадник.
Все поняли — это ультиматум!
— Смерть! Смерть! — рычали во всю глотку «саладеристы», взбешенные тем, что всего два человека поставили их в смешное положение.
— У нас одиннадцать зарядов. Это одиннадцать ваших жизней. Затем мой нож вспорет живот двенадцатому… Бой будет идти до последней капли крови Подумайте… Еще есть время.
— Смерть! Смерть!
— Отлично! — проговорил всадник, и лишь скулы его слегка порозовели. — Ну, держитесь, негодяи! Сейчас увидите, на что способны двое французов!
Главный надсмотрщик кинулся к всаднику, чтобы выбить его из седла. Остальные атакующие образовали круг.
С необыкновенной легкостью незнакомец высвободил ногу из стремени, нанес нападавшему удар в лицо сапогом и отшвырнул на расстояние трех метров.
— Один готов.
— Браво, — воскликнул возбужденный Фрике, — пока наша лошадка лапками обрабатывает дверку, кого-нибудь еще отправим покувыркаться…
«Лошадка» же продолжала молотить во всю мощь. Ворота уже стали подаваться, а затем треснули две доски.
— Огонь!
Гамен выстрелил и, что совершенно естественно, не попал.
Раздался второй выстрел, произведенный неизвестным. Упал один из пеонов слева.
Пах! Третий перевернулся справа.
— Послушайте-ка, — быстропроговорил юный парижанин, — возьмите мой револьвер. У вас верный глаз, уменя нет. Пока вы разбираетесь с бандитами, я доломаю ворота.
— Давайте.
Фрике был готов уже спрыгнуть наземь, но тут вылетела одна из створок.
— Стойте, приятель! Путь открыт!
— Вперед… марш!
Десять мустангов из прерий, представлявших собой «тропилью» — конский резерв с провиантом и походным снаряжением спасителя Фрике, — находились в нескольких метрах от ворот. Прекрасный кавалерийский взвод!
— Сможете удержаться в седле? — незнакомец.
— Умею цепляться за все, как будто имею четыре руки, — ответил гамен.
— Прекрасно. Рысью, марш!
Мустанг, неся двоих, вылетел из ворот как стрела. Незнакомец свистнул. Вся «тропилья», повинуясь знакомому сигналу, понеслась вслед.
Огромная белая лошадь с пышной гривой и хвостом нагнала всадников. Гамен пригнулся, уцепился за гриву иблагодаря природной ловкости одним рывком очутился на спине прекрасного создания, летевшего как метеор.
Саладеро осталось позади, более чем в пятистах метрах, и пешие пеоны не могли бы догнать беглецов.
— Наконец-то! Теперь скорей отсюда!
— Вперед, мой друг, вперед! За нами могут снарядить погоню.
— Кстати, я — парижанин, вы, вероятно, тоже. Какой чертзанес вас в саладеро?
— А я совершаю «Кругосветное путешествие»!
— Не может быть!
ГЛАВА 6
Дебют матроса Фрике в кавалерии. — Уличный мальчишка и «булъвардье». — Преследование. — Chokebore Гринера. — Арсенал путешественника. — Двойной выстрел. — Еще один двойной выстрел. — Мастер стрельбы. — Выигранное сражение. — Преимущества пули, в которую добавлен свинец. — По пути в Санта-Фе. — Маршрут. — Через пампу. — Лагерь без палаток и солдат. — Скачущие во весь опор и путешествующие, сидя дома. — Растительность пампы. — Se habla espanol … — Фрике заявляет, что он не в состоянии жить без еды.
Всадники неслись вперед более двух часов. Лошади мчались как ветер, пересекая песчаные равнины, являющиеся продолжением нагорья, возникшего в пампе и выходящего острым углом прямо к озеру Патус.
На этой территории, как бы поделенной между представителями различных биологических видов, произрастают самые разнообразные растения. Здесь благодаря влажному жаркому климату густой слой гумуса, покрывающий корчевки и лесные вырубки, позволяет выращивать великолепные продукты субтропической флоры.
Вплоть до тридцать второго градуса южной широты кофе, сахарный тростник, какао, бананы, ананасы, манго встречаются в изобилии, и не только на обрабатываемых землях. Не забудьте также, что есть еще ячмень, пшеница, виноград и «йерба мате», или парагвайский чай.
На песчаных участках всадники, а с ними конский резерв вынуждены были перескакивать через заросли огромных кактусов-опунций, покрытых кошенилью.
Несмотря на то, что был уже проделан немалый путь, мустанги по-прежнему мчались так, что всадники не могли прекинуться и парой слов.
Фрике приходилось довольно трудно. Навыки верховой езды у него были самые элементарные, но он обхватил ногами благородное животное так же, как обхватывают рею на корабле во время урагана.
Постепенно лошади сбавили темп, и гамену представилась возможность пристальнее вглядеться в своего спасителя.
Тот же, совершенно невозмутимый, прямо и прочно сидевший в седле, с явным наслаждением курил французский табак, причем папиросы он скручивал и зажигал, словно находился в данный момент в кресле, а не в седле.
Это был молодой человек высокого роста, пропорционально сложенный, загорелый, с широкими, мощными плечами, с мускулистыми руками, силу которых он показал в саладеро. Причем ногти у него были ухожены, как у хорошенькой девушки, заботящейся о свое внешности.
На вид незнакомцу было двадцать пять — двадцать шесть лет.
Широкополая шляпа из черного фетра, кокетливо украшенная пером белого орла и лихо сдвинутая набок, открывала энергичное и отважное лицо. Это выражение подчеркивалось сиянием больших черных глаз, напоминавших шарики вороненой стали. Губы же, очерченные темными усиками, давали возможность разглядеть ослепительную белизну зубов. Добрая улыбка временами появлялась на лице.
Приобретенный под тропическим солнцем загар покрыл белую кожу парижанина. Мельчайшие детали поведения и осанки показывали — человек следит за элегантностью облика и заботится об удобствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52