– спросила следующая гостья.
Она стояла в дверном проеме, одна рука на бедре, второй протягивает пальто одному из мороков. Македонский воин во всем своем блеске. Александр Великий, предположил я.
– Нет, конечно, – ответил я. – Проходи, Вашти.
– Эй, Ваш, я думала, ты придешь позже, – сказала Пандора.
– На сказочную вечеринку Уина? Я не хочу пропустить ни одной минуты!
– Я – Хэл, не Уин и не Уини, – напомнил я ей. – Простите, мне нужно проверить последние мелочи.
Они уже начали раздражать меня, и я решил сделать передышку. Размять ноги. Я вышел через заднюю дверь и повернулся к лесу. Ночные деревья, темные, неподвижные. Кажется, что там, в лесу, что-то скрывается.
Я воспринимаю леса как особое место, приписываю им сверхъестественные качества отчасти потому, что мой отец часто рассказывал мне истории про индейцев из Оттавы. Мне было лет пять-шесть, не больше. От Оттавы к Мичигану и дальше на север тянулись деревеньки. Британцы заключали договоры с их жителями, строили там форты и забирали землю себе. Торговали они ромом. Стандартная империалистическая тактика.
Но в 1762 году племена Великих озер объединились вокруг Оттавы под предводительством Верховного Понтиака и было решено изгнать англичан. Они напали на форт Детройт и проиграли, но это сражение стало началом войны, Войны Понтиака.
Пали девять фортов. Девять. Казалось, что племена вернули себе Великие озера и Пенсильванию. Но этому не суждено было сбыться.
Вскоре после того, как сражения закончились, в Оттаву прибыла группа британских торговцев. В придачу к покупкам они давали кое-что еще. Жестяную коробочку.
– Не открывайте коробочки, пока не вернетесь домой, – велели им торговцы. – Не раньше. Это сюрприз.
Сюрприз этот – порошок. Простой коричневый порошок. Коробочки были открыты, а через несколько дней началась эпидемия оспы.
Она расползлась по деревням, опустошила Оттаву, и после этого индейцы уже не смогли оправиться. Снова объявились британцы. Остальное – уже история. Забытая история. Имя Понтиак стало названием города, автомобиля и больше ничего не значит.
Наверное, отец рассказывал мне это, чтобы возбудить интерес к медицине. Привить желание лечить оспу и ей подобные недуги. Но я из этих рассказов почерпнул совсем другое. Я воспринял их совсем не так, как хотел отец.
Теперь леса для меня были населены душами, жаждущими отмщения. В тенях сосновых ветвей слышались скорбные звуки. Звуки эти находили отклик в моем сердце.
* * *
Когда я вернулся в дом, к свету и теплу, Пандора занималась армрестлингом с Думом, а Вашти подбадривала ее.
Дум победил, и я решил, что его надо перепрограммировать.
Шампань и Тайлер прибыли вместе. На нем были порванные джинсы, черный кожаный пиджак, драная футболка и узкий галстук. Покрашенные в черный цвет волосы торчали перьями. На ней было персиковое платье от Версаче, сине-зеленые контактные линзы, губы накрашены кроваво-красной губной помадой, а на ногах – черные туфли на высоких каблуках. Ее светлые длинные волосы были распущены.
– Тай – Злобный Сид, значит, ты – Нэнси, – определил я.
– Вовсе нет, я – Кортни Лав, – возразила Шампань.
Тайлер пояснил:
– Я предложил нарядиться Сидом и Нэнси, а она сказала – нет, Куртом и Кортни. Но мне не хотелось наряжаться Куртом Кобейном, а ей – быть Нэнси Спунген. Получился компромисс – Сид и Кортни.
– Самое главное путешествие в жизни – это люди, которых ты встречаешь, – заявила Шампань.
– Нужно будет запомнить, – сказал я. – Хотите выпить?
– Два Май Тая, – заказал Тайлер, но Дум не пошевелился. – Мне казалось, я забил тебе в сердце осиновый кол, – продолжил тогда Тайлер.
– Я не держу на тебя зла, – пожал плечами Дум.
– Так-то лучше, – хмыкнул Тай.
Я взял Май Тай и для себя. Нужно бы воздержаться, да ладно, всего один бокал. Вдруг он поможет мне успокоиться.
Из своего укрытия появилась Уиспер. Пока девчонки сюсюкали над моей кошкой, Тай отозвал меня в сторонку, к книжному шкафу.
– С тобой все в порядке?
– Более или менее, а что?
– Про тебя многое говорят. У тебя был несчастный случай, и ты плохо помнишь. Слышал, приходили твои родители и задали жару Эллисону.
– Не жару, скорее слегка подогрели.
– Значит, правда?
– Частично. Потом объясню, пока расслабься и наслаждайся.
Симона появилась в костюме одной из своих любимых героинь – Ипатии, математика, астронома, философа и учителя. Ипатия защищала библиотеку в Александрии, но безрезультатно: близорукий архиепископ Кирилл разрушил библиотеку, а затем уничтожил Ипатию.
Я поприветствовал ее и надел ей на шею ожерелье. Мы не могли говорить о Пейсе, к тому же не все еще пришли. Мы ограничились ни к чему не обязывающей болтовней, что для меня было мучительно.
Симона была первым человеком среди моих знакомых, кто задавал осмысленные вопросы. В ней была какая-то внутренняя сила, что-то неуловимое, что-то даже возвышенное. Когда я был рядом с ней, то казался себе намного лучше. Если не считать, что я хотел…
Слишком многого.
Я хотел быть рядом с ней и чувствовать себя в безопасности. Мне казалось, что это возможно.
Вашти потребовалось поговорить с Симоной. Они были подругами, соперницами в учебе, нравились молодым людям. Когда они пошли в бильярдную, у Ваш был такой вид, словно ей не терпится что-то сообщить Симоне. Шептались они довольно долго.
Меркуцио, преднамеренно опоздавший, появился в зеленом костюме, в шляпе с красным пером.
– Робин Гуд? – поинтересовался я.
– Питер Пэн, – ответил он. – Много хороших костюмов. – Он махнул в сторону Сида и Кортни, я же рассказал ему, как голубки не смогли прийти к согласию.
Он громко расхохотался, сложил ладони рупором и заговорил, подражая полицейскому:
«Сообщение. Я хочу дать словесный портрет пары яиц, принадлежащих некоему Тайлеру Затюканному. Последнее местопребывание: карман Шампань».
Он крикнул через комнату, обращаясь к Тайлеру:
– Держи свою женщину в руках!
К тому времени как появилась Фан, вечеринка переместилась во двор, там зажглись фонарики и раскинулся буфет. Она появилась вся в летящих одеждах фиолетового и розового цвета. Видимо, так она представляла себе фею-принцессу, примерно так же она одевалась и в остальное время. Только фиолетовая маска подсказала нам, что это костюм.
«У Фантазии маскарад каждый день», – как-то заметил Тай.
Она держала в руке незажженный фонарь из тыквы. Сначала она хотела просто отдать его мне, но потом, подбросив, ударила его ногой. Я поймал тыкву.
Изнутри раздалось слабое тявканье. Я открыл и обнаружил внутри щенка, хорошо, что я не отбил мяч. Это оказался дрожащий пекинес, он сразу принялся лизать мне лицо.
– Его зовут Пампкин. Наслаждайся!
Я незаметно велел Нэнни просканировать щенка на предмет сюрпризов. Он оказался обычным щенком в ГВР, со стандартным поведением, без модификаций, без блох.
Я не знал, что с ним делать, поэтому надел на него поводок и дал кусочек свинины.
Стоя с пустым стаканом в руке, я думал о том, отражают ли костюмы подсознательные наклонности моих гостей? Я смотрел на них и пытался представить себя на их месте.
Шампань: Кортни Лав. Знаменитость? Феминистка? Единственная уцелевшая?
Фантазия: принцесса – титул. Маска домино – анонимность.
Меркуцио: Питер Пэн. Не хочет быть взрослым.
Пандора: удачная мысль. Вероятно, она считает, что должна быть выше остальных. То есть она чувствует себя непонятой, выше нас всех?
Симона: Ипатия. Хранительница знаний. Может быть, она знает больше, чем говорит?
Тайлер: Злобный Сид. Секс и насилие. Всплеск анархизма.
Вашти: Александр Великий. Полководец от бога. Завоеватель. За что она борется? Или против чего?
– Обычно люди устраивают вечеринки, чтобы пообщаться, а ты стоишь в углу, – заметила Пандора. – Стоишь, не принимаешь никакого участия.
– Занимаюсь химией, – объяснил я. – Кидаю в смесь разные добавки…
– И ждешь взрыва?
– Что-то вроде этого.
– Хэллоуин – сумасшедший ученый. Тебе нужно поменять свой костюм на лабораторный халат.
– Зови меня просто доктор Джекил и мистер Формальдегид.
– Можно я задам тебе личный вопрос? – спросила она. – Ты на самом деле такой?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты коварный, Хэл. Ты куда глубже, чем стараешься казаться. Все эти твои штучки, связанные со смертью… Ведь тебя это сильно занимает. Можешь называть это как хочешь, самовыражением например, но иногда мне кажется, что ты что-то скрываешь, что-то прячешь.
– Как под саваном?
– Вот видишь, даже сейчас ты уходишь от прямого ответа.
– На самом деле, – парировал я, – я человек, которому отчаянно необходимо выпить, прямо сейчас.
Выпивка, ужин, танцы. Торт и кофе. В целом неплохо. На этот раз я воздержался от своих обычных выходок. В прошлом году я вызвал дождь прямо в разгар праздника. «Это сделать мог только ты», – сказала тогда Шампань: у нее потекла косметика.
Исаак не появился и через два часа. Симона отправила к нему свой спрайт – уж ей-то он ответит. Хэллоуину вряд ли. Но и ей он не ответил. Вашти тоже послала спрайт, вероятнее всего, он вошел в режим молчания.
Или отключился от ГВР.
Или умер.
– Кто видел его последним?
– Какая разница? – отмахнулся Меркуцио.
– Он не придет, – сказала Шампань, она посмотрела, как Фантазия кончиком ножа кладет взбитые сливки в кофе, потом перевела взгляд на меня и продолжила: – Не обижайся, Хэллоуин, но он просто не выносит тебя.
– Да нет, я не обижаюсь, – ответил я, – просто я подумал, он мог бы прийти.
– К тому же он сейчас много занимается, хочет получить право зачитать приветственный адрес на выпускном вечере, поскольку прощальную речь уже отдали.
– Отдали? – переспросила Вашти. – Что-то я не припомню никаких прощальных речей.
На лице Шампань вдруг появилась озабоченность.
– Никто ничего не слышал от Лазаря? – Она повернулась к Симоне и сочувственно взяла ее за руку. – Нет никаких новостей?
– Нет.
– Все так странно. Думаешь, с ним все в порядке?
Симона не ответила.
– Уверена, у него все прекрасно, – заверила их Пандора. – Возможно, как раз сейчас он записывается в клуб «Заварной пудинг».
– Точно, – поддержал ее Меркуцио. – И не пропускает ни одной юбки.
Возмущенная Симона вскочила со стула, словно стрелок с Дикого Запада, которого обвинили в шулерстве. Она посмотрела на Меркуцио испепеляющим взглядом, словно хотела прожечь в нем дыру, потом начала дрожать, казалось, она вот-вот заплачет. Началось действие алкоголя.
– Ничего себе! – вскрикнул Мерк, и Фан засмеялась.
– Ты как ребенок, – сказала ему Шампань. Панди пыталась успокоить Симону.
– Как ты можешь общаться с такой бесстыжей задницей? – спросила она Тайлера.
Тай молча воздел руки к небесам: «Я же швейцарец».
– Вот что я думаю по этому поводу, – заявил Мерк, заложив сплетенные пальцы за голову и наклонившись вперед. – Лазу не хватило мужества с ней порвать, поэтому он просто сбежал, надеясь решить проблему таким образом.
– Думаю, ты бы так и поступил, Меркуцио, – сказала Вашти. – Но на Лазаря это не похоже.
И так далее в том же духе. Несерьезные предположения, но никаких откровений. Ничего нового для меня. Может быть, напитки надо было сделать покрепче?
Мне было видно, как в уголке за барной стойкой Пандора пыталась утешить Симону. Я упустил еще один шанс. Надо было быстрее соображать. Это я должен был быть рядом с ней.
Думая об этом, я увидел, что в комнату вошел двойник Симоны.
Жасмин.
Я совсем забыл о ней, забыл убрать ее из домена. Ну какой же я идиот! Правда, меня постоянно отвлекали. Что она сейчас думает? Программа будет поддерживать обычную линию поведения. И что она будет делать сейчас? Она вернулась из дозора, и что же она видит?
Вот дерьмо.
– Интересно, – проговорила Вашти, она моментально поняла, зачем я клонировал Симону, и решила, что это забавно.
– Она функциональна или чисто декоративна?
Тай и Мерк обменялись взглядами: теперь им не нужно хранить мою тайну.
Я поднялся на ноги. Я понял, что сейчас произойдет.
Жасмин схватила кухонный нож со стола и швырнула сопернице в сердце.
– Такси! – вскрикнула Симона. И тотчас вокруг нее образовался непробиваемый заслон, нож отскочил, не причинив ей никакого вреда. Она воспользовалась своим защитным словом, и система моментально откликнулась.
Упрямая Жасмин снова швырнула нож, но с тем же результатом.
Пандора кинулась к ней. Но Дум оказался проворнее. Он схватил Жасмин сзади. Она сильно ударила его локтем в живот и воткнула ему нож в горло. Дум издал дикий крик и впился клыками ей в глотку.
– Нэнни, заморозь Жасмин, заморозь Дума! – завопил я. Сердце колотилось, лицо пылало. Я был в ужасе.
– Эй, нечестно, белый флаг! – заныла Фантазия.
На время вечеринок или общественных мероприятий мы обычно приостанавливали военные игрища, встречаясь под белым флагом. По ее представлениям, неожиданное нападение на Симону было всего лишь нарушением перемирия.
Мне все равно, у меня были проблемы поважнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33