Хотя, откуда ей здесь взяться? Днем все удобства во дворе. Ночью усул есть.
— Так ты вообще покупать не будешь?
— Эту точно не буду.
— А других?
— Дорогие в этом сезоне невесты, — сообщил кружке Меченый.
— Слышь, а этой что, одной пары мало?
— Чего одной?…
Я хлопнул себя по груди.
— Ты что тиу никогда не видел?
— Не видел.
Говорить, что и не слышал никогда об этих тиу, я не стал. Думаю, Меченый и сам все понял. Не дурак он. Посмотрел на меня, усмехнулся криво, но спрашивать, откуда я такой безграмотный взялся, не стал.
— Родит она скоро. Видишь?
— Ну, вижу.
— Троих. Или четверых.
— А… откуда ты знаешь?
— Было бы двое, только б верхние сосалки налились. А так…
— А почему двое, а не один?
— У тиу меньше двух никогда не бывает. Даже у старых.
— А…
— Не про нас она. Тех видишь?
— Каких?
— Напротив. В серых плащах.
— Ага.
— Вот они и будут драться за нее. Если захотят. Тиу редко дерутся меж собой.
Меченый не ошибся. Худышка быстро обслужила наш стол, наливая всем по глотку, чуть дольше задержалась у соседнего. А когда заменила кувшин на поднос, то получила всего две кружки. Те самые, что стояли перед людьми в сером. Или покупателями, а не людьми. Мне без разницы.
На арену здесь попадают просто — через стол. Как быстро — зависит от исполнителя. А как тиу через стол перебрались, я и не заметил. Только что сидели и вот уже посреди двора. Стоят лицом друг к другу и не двигаются. Поклонились слегка и начали… Следить за поединком? Ага, как же! Лица у обоих закрыты. Попробуй отличи одного от другого. И двигаются с такой скоростью, что только размытое пятно и разглядишь. Пять секунд и все закончилось. Замерли, опять поклонились друг другу. Тот, что ниже кланялся, развернулся и пошел на выход. Проиграл, вроде как. А тот, что едва кивнул, в другую сторону направился. За невестой. Ну, вот и весь поединок. Если его можно так назвать. После него и площадку ровнять не стали.
И Марла после серых ушла. С мужиками. Она впереди, двое за ней. Шли легко, мягко. Ну, Марла всегда так ходит, а эти… От их шагов должны б кружки на столах подпрыгивать да следы в камнях оставаться. Глубокие. Ни фига! Когда мужики подошли к воротам, Марлу за их спинами я и не увидел. Каждый мужик мог створку собой заменить. Легко. У нас таких раньше под балконами ставили. Только каменных. А тут такие ходят еще. Тепленькие. Один с дубиной — мне б руки не хватило ее ухватить, другой с шестом — бревнышко куба на три. И думать не хочу, что такой тросточкой можно сделать. У меня не настолько крепкие нервы.
Долго пялиться на этих культуристов мне не дали. Меченый дернулся так, что чуть с табурета меня не свалил. Хотел я сказать пару ласковых, но увидел его рожу и на очередную невесту решил глянуть. Да-а-а. На такое стоило посмотреть.
Прям, как в песне: Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть ни оглянулся ли я… Вряд ли эта стала бы оглядываться. Она и так знает, что на нее только слепой пялиться не будет. Или извращенец. У которого на баб совсем ничего не шевелится.
В общем, была она…
Блин, ну почему, когда хочешь сказать о чем-то необыкновенном, не хватает слов. Одни буквы и желания остаются.
Короче, одета эта невеста была куда богаче остальных. Все стратегические точки украшены шнурками и закрыты чешуей. Не той, что завместо денег здесь, помельче. И радужной. Три шнура на груди. А размер куда больше моего любимого будет! Четвертый шнур на талии. У таких пышных баб редко бывает талия. У этой имелась. И даже тонкая, как для ее габаритов. Пятый шнур шел по бедрам. Аккурат выше шорстки. А ту бахрома с чешуйками прикрывала. Вроде как, прикрывала. Чисто символически.
Короче, к столу шла баба с большой буквы. У которой все выпуклости и вогнутости были там, где им и положено быть. А то, что они таких размеров, так это ничего. Глаз радует. И не только глаз. Как говорил Рустам:…дэвушка такых выдающихся форм, что так и поднымают… настоэние.
Кувшин на фоне этой дэвушки казался совсем небольшим. И совсем нетяжелым.
Марлу тоже не назовешь мелкой бабой. Но на нее не каждый решится так пялиться. Откровенно. И облизываться при этом. Все дело в пропорциях. На Марлу глянешь — сильная баба. Сначала сильная, а потом уже баба. На эту смотришь — баба, баба и еще раз баба. И только потом сильная. И уж в самую последнюю очередь подумаешь, что она и делать чего-то умеет. В смысле, работать. Не будь у нее профессии, не пустили бы на аукцион. Победитель получает не только жену, но и место в клане. А вдвоем легче выжить, чем одному. Но это если двое чего-то могут.
Все это мне Меченый объяснял, не сводя глаз с идущей. В конце добавил:
— Стумала она.
— Кто?
— Стумала. Стумать умеет.
— Что умеет? — не врубился я.
— Стумать. — Меченый все-таки повернул голову ко мне. Наверно, у меня был очень тупой вид. И я не на бабу пялился, а на своего соседа. Вот он и сказал: — Рыбу она приманивает. Стуму.
— А…
Стуму я уже пробовал. Класс! Но то, что она рыба, узнал только сейчас.
— Люблю рыбку, — Меченый облизнулся и поднял свою кружку. В нее тут же зажурчало из кувшина.
Вблизи баба выглядела еще аппетитнее. Светлая кожа, покрытая легким загаром и золотистым пушком, мягко светилась. Дурацкое, понятно, сравнение, но кожа и вправду напоминала бархат или шкурку персика. Так и хотелось потрогать. Жаль, что тут не щупают будущую покупку.
— Сколько? — шепнул Меченый.
— Шесть, — донеслось из-под мешка.
Сосед кивнул и приложился к кружке.
Сзади баба выглядела тоже здорово. А не о каждой такое скажешь. Потом она подошла к открытым воротам, остановилась и ее осветило заходящее солнце. Не золотистой она стала, а золотой. Прикинул, сколько желтяка на такую статую пошло б. Центнеров шесть получалось. Не меньше. В общем, охренительное количество. Такое не у каждой страны в запасниках найдется.
Толкнул Меченого плечом:
— Ты только глянь, чего делает, стерва!…
— Видел уже, — рычит. И в кружку пялится.
— Ты че, мужик, в натуре не понял? Она ж для тебя там стояла!
— Знаю!
Если б глазами можно было покусать, уколы от бешенства мне б не понадобились. Не болеют мертвые бешенством.
— Ну, так в чем дело? Шесть монет не такие уж деньги…
— Не такие. Но у многих здесь и половины не будет.
— А у тебя? Сколько в твоем загашнике шуршит?
Что такое загашник Меченый спрашивать не стал. Только глянул на бабу, что начала обход другого стола, и тоскливо выдохнул:
— Четыре.
— Здорово. Больше половины есть. Добавь еще две…
— Нету! У! Меня!
— Да я слышу, слышу. Чего так орать? А нету — займи. Для такого дела — сам Бог велел.
— Кто мне займет? ЗДЕСЬ! Ты?
И пальцы соседа сжались в кулаки. Даже те, что держались за кружку. Для такого дела он освободил пальцы.
— Да хоть и я. За такую бабу не жалко, — вырвалось у меня.
Сначала ляпнул, а потом подумал. Ну, есть у меня монеты, есть. Но лезть на средину и драться там… Ага, счаз. Только зубы почищу и шнурки поглажу. Чего я без Ножа могу? Грыжу вправить, да массаж сделать? Очень мне это поможет. На арене. А светиться с Ножом чего-то не хочется. Да и зачем мне невеста? Даже такая аппетитная. Подержаться за нее я б не отказался, а вот жениться… это без меня, при любой погоде.
Морда у Меченого стала такая, хоть табличку под ней вешай: Удивление. До полного обалдения. Наглядное пособие.
— Ты займешь мне два сабира ?
— Без базара. И прям сразу. Допивай свое пойло.
Он одним глотком опустошил кружку и поставил передо мной. Я достал две квадратные монеты и положил рядом. Все еще недоверчиво Меченый потрогал их пальцем, потом вытряхнул свои, пересчитал, шевеля губами, и ссыпал в кружку. Только, когда она опустилась на поднос, рядом с двумя другими, на лице Меченого появилась тень улыбки.
Короче, в том, чего потом случилось, я виноват не меньше, чем мой сосед.
27
Кирпич, вроде как, прямоугольный. А бросаешь его в воду, следы круглые. Почему бы это? Может, по этой же самой причине и случаются всякие заподлянки. Потому, что могут случиться. Вот и в этот раз так получилось.
С первым противником Меченый быстро разобрался, прямо возле стола. Остальные четверо ближе к середине сошлись. Ну, мой сосед туда и направился. А дальше…
Блин, ну не умею я комментировать бой без правил. Особенно, если в нем участвует целая толпа. Другому меня учили. Короче, на четырех квадратных метрах собрались пятеро неслабых мужиков. И стараются друг друга, если не замочить, то уж вырубить, точно. Надолго, при этом. Попробуй тут уследи, кто кого и каким приемом. А еще имелись в этой толпе два отморозка. Один с табуретом и здоровыми кулаками — с голову, не меньше! — другой с чем-то увесистым на цепочке. Так эти двое больше всего места и занимали, да обзор мне загораживали. Сначала пятеро поединщиков было, но скоро их меньше стало. Не заметил я, кто еще двоих положил. Может, Меченый поучаствовал. Может, отморозки сами справились. Они ведь между собой еще не дрались. Не подставлялись друг другу, ясное дело, но больше одной командой работали. Когда и договориться успели? Остальные-то — каждый за себя и сам против всех, как в любой нормальной драке. Вот Меченый и остался один против двоих. А они его начали к воротам теснить. Вот выпрут за них и все — плакали мои денежки. А чего коротким мечом против таких оболтусов сделаешь? Один верткий, как угорь, другой — ходячий плательный шкаф. Такого мало убить, надо еще свалить и на запчасти разобрать. Для надежности. Но и Меченый хорош, не давал им себя заломать. Но развернуть их спиной к воротам у него не получалось. Уступал он шаг за шагом. Огрызался, но отступал. Будь у него один противник, справился бы, думаю. А двое, да еще таких… Тот, что побольше, табуретку крутил да перебрасывал с руки на руку так, будто и не весила она ничего. Но Меченый пару раз эту меблю зацепил, так и зарубки, кажется, не осталось. Да еще руки у амбала длинные. Как у гориллы. Против такого копье нужно, а не меч недомерок. А юркий все круги наворачивал, да оружие свое то пропеллером крутил, то восьмеркой. Меченый едва уворачиваться успевал.
Короче, понял я, что не справится он с этими двумя, и на ворота глянул — долго ему еще пятиться? Тут трое в воротах и нарисовались. Новые зрители, типа. Самое подходящее время выбрали. Два высоких пацана в темном, а рядом квадратный такой мужик — что в длину, что в ширину, — в красно-желтом прикиде. Слева от входа кружки продают, вот он с одним темным и потопал туда. Второй сместился чуть, типа, прикрыл босса со спины.
А я уставился на пацана во все глаза. Худой, высокий, не ниже тиу. Про таких еще говорят: Ветром сдувает. Фигня! Это шнурок сдует, а не ремень. (И такие породы пацанов бывают.) Если ремень качественный, то цепь стальную легче разорвать, чем этот ремень. Видал я такие приколы в спортзале. И с людями и с вещами. Так один людь ладонь себе до кости прорезал. Ремешком. Кожаным, хорошо выделанным. А другому плечо вспороло. Звеном цепи. И самое смешное, не тому, кто эту цепь разорвал.
Вот и пацан возле ворот из той же породы — кожаных ремней. Вроде, плоский как таранька, и мускулы — смотреть не на что, но драться с таким, все равно, как с тренажером. Ни усталости он не чувствует, ни злости, а отвлечешься на миг, приложит так, что мало не покажется.
Встречал я похожего в армии. Тихий, вежливый. А глянешь в глаза… у псов-убийц еще такие глаза. Лучшим снайпером полка он был. Слышал, на гражданке телохранителем заделался. Ну-ну. Бог в помощь тому, кого он охраняет. И пес кусает своего хозяина. Если тот его предает.
Вот и пацан в темном одной породы с Олегом. А наш мир или этот — один хрен. У снайпера и пианиста есть кой-чего общее — чуткие пальцы. Это еще одна из загадок Саида.
Потом я увидел лицо пацана и выпал в осадок. Без химической реакции.
Бледные, серые губы. Бледная кожа. О такой можно сказать: Бэлый-бэлый, аж сыный… Правда, о волосах это говорят, ну да ладно. Волосы, кстати, у него черные. Радикально. И брови такие же. Как углем нарисованные. А глаза светлые. То ли бледно-бледно голубые, то ли светло-светло серые. Такое вот лицо. И выражение соответствующее. Типа, о чем мне с вами, живыми, говорить; не доставайте меня и доживете до утра.
Потом пацан посмотрел на меня. Не сквозь меня, как он всех созерцал, а в глаза заглянул. И лицо у него вдруг стало такое, будто знал он меня, да только имя позабыл. И срочно вспомнить надо. А то ведь я развернуться могу и уйти. Потому как не он мне нужен, а я ему. И нужен очень.
Такая вот фигня мне почудилась, пока мы глядели друг на друга. С расстояния в полдвора.
Потом я вспомнил про Меченого и отвернулся.
Он как раз упал и катился к ногам юркого. Табуретка и чего-то еще летели к открытым воротам. А в них бледный пацан. Стоит с задумчиво-обалделым видом.
Первый снаряд он взял, похоже, на автомате. Работа у пацана такая — босса защищать. Вот он и защитил. Махнул рукой и оружие юркого справа от ворот впечаталось. А не слева, куда направлялось. Но о себе пацан забыл. Глянул на меня, и от второго снаряда уклоняться не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Так ты вообще покупать не будешь?
— Эту точно не буду.
— А других?
— Дорогие в этом сезоне невесты, — сообщил кружке Меченый.
— Слышь, а этой что, одной пары мало?
— Чего одной?…
Я хлопнул себя по груди.
— Ты что тиу никогда не видел?
— Не видел.
Говорить, что и не слышал никогда об этих тиу, я не стал. Думаю, Меченый и сам все понял. Не дурак он. Посмотрел на меня, усмехнулся криво, но спрашивать, откуда я такой безграмотный взялся, не стал.
— Родит она скоро. Видишь?
— Ну, вижу.
— Троих. Или четверых.
— А… откуда ты знаешь?
— Было бы двое, только б верхние сосалки налились. А так…
— А почему двое, а не один?
— У тиу меньше двух никогда не бывает. Даже у старых.
— А…
— Не про нас она. Тех видишь?
— Каких?
— Напротив. В серых плащах.
— Ага.
— Вот они и будут драться за нее. Если захотят. Тиу редко дерутся меж собой.
Меченый не ошибся. Худышка быстро обслужила наш стол, наливая всем по глотку, чуть дольше задержалась у соседнего. А когда заменила кувшин на поднос, то получила всего две кружки. Те самые, что стояли перед людьми в сером. Или покупателями, а не людьми. Мне без разницы.
На арену здесь попадают просто — через стол. Как быстро — зависит от исполнителя. А как тиу через стол перебрались, я и не заметил. Только что сидели и вот уже посреди двора. Стоят лицом друг к другу и не двигаются. Поклонились слегка и начали… Следить за поединком? Ага, как же! Лица у обоих закрыты. Попробуй отличи одного от другого. И двигаются с такой скоростью, что только размытое пятно и разглядишь. Пять секунд и все закончилось. Замерли, опять поклонились друг другу. Тот, что ниже кланялся, развернулся и пошел на выход. Проиграл, вроде как. А тот, что едва кивнул, в другую сторону направился. За невестой. Ну, вот и весь поединок. Если его можно так назвать. После него и площадку ровнять не стали.
И Марла после серых ушла. С мужиками. Она впереди, двое за ней. Шли легко, мягко. Ну, Марла всегда так ходит, а эти… От их шагов должны б кружки на столах подпрыгивать да следы в камнях оставаться. Глубокие. Ни фига! Когда мужики подошли к воротам, Марлу за их спинами я и не увидел. Каждый мужик мог створку собой заменить. Легко. У нас таких раньше под балконами ставили. Только каменных. А тут такие ходят еще. Тепленькие. Один с дубиной — мне б руки не хватило ее ухватить, другой с шестом — бревнышко куба на три. И думать не хочу, что такой тросточкой можно сделать. У меня не настолько крепкие нервы.
Долго пялиться на этих культуристов мне не дали. Меченый дернулся так, что чуть с табурета меня не свалил. Хотел я сказать пару ласковых, но увидел его рожу и на очередную невесту решил глянуть. Да-а-а. На такое стоило посмотреть.
Прям, как в песне: Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть ни оглянулся ли я… Вряд ли эта стала бы оглядываться. Она и так знает, что на нее только слепой пялиться не будет. Или извращенец. У которого на баб совсем ничего не шевелится.
В общем, была она…
Блин, ну почему, когда хочешь сказать о чем-то необыкновенном, не хватает слов. Одни буквы и желания остаются.
Короче, одета эта невеста была куда богаче остальных. Все стратегические точки украшены шнурками и закрыты чешуей. Не той, что завместо денег здесь, помельче. И радужной. Три шнура на груди. А размер куда больше моего любимого будет! Четвертый шнур на талии. У таких пышных баб редко бывает талия. У этой имелась. И даже тонкая, как для ее габаритов. Пятый шнур шел по бедрам. Аккурат выше шорстки. А ту бахрома с чешуйками прикрывала. Вроде как, прикрывала. Чисто символически.
Короче, к столу шла баба с большой буквы. У которой все выпуклости и вогнутости были там, где им и положено быть. А то, что они таких размеров, так это ничего. Глаз радует. И не только глаз. Как говорил Рустам:…дэвушка такых выдающихся форм, что так и поднымают… настоэние.
Кувшин на фоне этой дэвушки казался совсем небольшим. И совсем нетяжелым.
Марлу тоже не назовешь мелкой бабой. Но на нее не каждый решится так пялиться. Откровенно. И облизываться при этом. Все дело в пропорциях. На Марлу глянешь — сильная баба. Сначала сильная, а потом уже баба. На эту смотришь — баба, баба и еще раз баба. И только потом сильная. И уж в самую последнюю очередь подумаешь, что она и делать чего-то умеет. В смысле, работать. Не будь у нее профессии, не пустили бы на аукцион. Победитель получает не только жену, но и место в клане. А вдвоем легче выжить, чем одному. Но это если двое чего-то могут.
Все это мне Меченый объяснял, не сводя глаз с идущей. В конце добавил:
— Стумала она.
— Кто?
— Стумала. Стумать умеет.
— Что умеет? — не врубился я.
— Стумать. — Меченый все-таки повернул голову ко мне. Наверно, у меня был очень тупой вид. И я не на бабу пялился, а на своего соседа. Вот он и сказал: — Рыбу она приманивает. Стуму.
— А…
Стуму я уже пробовал. Класс! Но то, что она рыба, узнал только сейчас.
— Люблю рыбку, — Меченый облизнулся и поднял свою кружку. В нее тут же зажурчало из кувшина.
Вблизи баба выглядела еще аппетитнее. Светлая кожа, покрытая легким загаром и золотистым пушком, мягко светилась. Дурацкое, понятно, сравнение, но кожа и вправду напоминала бархат или шкурку персика. Так и хотелось потрогать. Жаль, что тут не щупают будущую покупку.
— Сколько? — шепнул Меченый.
— Шесть, — донеслось из-под мешка.
Сосед кивнул и приложился к кружке.
Сзади баба выглядела тоже здорово. А не о каждой такое скажешь. Потом она подошла к открытым воротам, остановилась и ее осветило заходящее солнце. Не золотистой она стала, а золотой. Прикинул, сколько желтяка на такую статую пошло б. Центнеров шесть получалось. Не меньше. В общем, охренительное количество. Такое не у каждой страны в запасниках найдется.
Толкнул Меченого плечом:
— Ты только глянь, чего делает, стерва!…
— Видел уже, — рычит. И в кружку пялится.
— Ты че, мужик, в натуре не понял? Она ж для тебя там стояла!
— Знаю!
Если б глазами можно было покусать, уколы от бешенства мне б не понадобились. Не болеют мертвые бешенством.
— Ну, так в чем дело? Шесть монет не такие уж деньги…
— Не такие. Но у многих здесь и половины не будет.
— А у тебя? Сколько в твоем загашнике шуршит?
Что такое загашник Меченый спрашивать не стал. Только глянул на бабу, что начала обход другого стола, и тоскливо выдохнул:
— Четыре.
— Здорово. Больше половины есть. Добавь еще две…
— Нету! У! Меня!
— Да я слышу, слышу. Чего так орать? А нету — займи. Для такого дела — сам Бог велел.
— Кто мне займет? ЗДЕСЬ! Ты?
И пальцы соседа сжались в кулаки. Даже те, что держались за кружку. Для такого дела он освободил пальцы.
— Да хоть и я. За такую бабу не жалко, — вырвалось у меня.
Сначала ляпнул, а потом подумал. Ну, есть у меня монеты, есть. Но лезть на средину и драться там… Ага, счаз. Только зубы почищу и шнурки поглажу. Чего я без Ножа могу? Грыжу вправить, да массаж сделать? Очень мне это поможет. На арене. А светиться с Ножом чего-то не хочется. Да и зачем мне невеста? Даже такая аппетитная. Подержаться за нее я б не отказался, а вот жениться… это без меня, при любой погоде.
Морда у Меченого стала такая, хоть табличку под ней вешай: Удивление. До полного обалдения. Наглядное пособие.
— Ты займешь мне два сабира ?
— Без базара. И прям сразу. Допивай свое пойло.
Он одним глотком опустошил кружку и поставил передо мной. Я достал две квадратные монеты и положил рядом. Все еще недоверчиво Меченый потрогал их пальцем, потом вытряхнул свои, пересчитал, шевеля губами, и ссыпал в кружку. Только, когда она опустилась на поднос, рядом с двумя другими, на лице Меченого появилась тень улыбки.
Короче, в том, чего потом случилось, я виноват не меньше, чем мой сосед.
27
Кирпич, вроде как, прямоугольный. А бросаешь его в воду, следы круглые. Почему бы это? Может, по этой же самой причине и случаются всякие заподлянки. Потому, что могут случиться. Вот и в этот раз так получилось.
С первым противником Меченый быстро разобрался, прямо возле стола. Остальные четверо ближе к середине сошлись. Ну, мой сосед туда и направился. А дальше…
Блин, ну не умею я комментировать бой без правил. Особенно, если в нем участвует целая толпа. Другому меня учили. Короче, на четырех квадратных метрах собрались пятеро неслабых мужиков. И стараются друг друга, если не замочить, то уж вырубить, точно. Надолго, при этом. Попробуй тут уследи, кто кого и каким приемом. А еще имелись в этой толпе два отморозка. Один с табуретом и здоровыми кулаками — с голову, не меньше! — другой с чем-то увесистым на цепочке. Так эти двое больше всего места и занимали, да обзор мне загораживали. Сначала пятеро поединщиков было, но скоро их меньше стало. Не заметил я, кто еще двоих положил. Может, Меченый поучаствовал. Может, отморозки сами справились. Они ведь между собой еще не дрались. Не подставлялись друг другу, ясное дело, но больше одной командой работали. Когда и договориться успели? Остальные-то — каждый за себя и сам против всех, как в любой нормальной драке. Вот Меченый и остался один против двоих. А они его начали к воротам теснить. Вот выпрут за них и все — плакали мои денежки. А чего коротким мечом против таких оболтусов сделаешь? Один верткий, как угорь, другой — ходячий плательный шкаф. Такого мало убить, надо еще свалить и на запчасти разобрать. Для надежности. Но и Меченый хорош, не давал им себя заломать. Но развернуть их спиной к воротам у него не получалось. Уступал он шаг за шагом. Огрызался, но отступал. Будь у него один противник, справился бы, думаю. А двое, да еще таких… Тот, что побольше, табуретку крутил да перебрасывал с руки на руку так, будто и не весила она ничего. Но Меченый пару раз эту меблю зацепил, так и зарубки, кажется, не осталось. Да еще руки у амбала длинные. Как у гориллы. Против такого копье нужно, а не меч недомерок. А юркий все круги наворачивал, да оружие свое то пропеллером крутил, то восьмеркой. Меченый едва уворачиваться успевал.
Короче, понял я, что не справится он с этими двумя, и на ворота глянул — долго ему еще пятиться? Тут трое в воротах и нарисовались. Новые зрители, типа. Самое подходящее время выбрали. Два высоких пацана в темном, а рядом квадратный такой мужик — что в длину, что в ширину, — в красно-желтом прикиде. Слева от входа кружки продают, вот он с одним темным и потопал туда. Второй сместился чуть, типа, прикрыл босса со спины.
А я уставился на пацана во все глаза. Худой, высокий, не ниже тиу. Про таких еще говорят: Ветром сдувает. Фигня! Это шнурок сдует, а не ремень. (И такие породы пацанов бывают.) Если ремень качественный, то цепь стальную легче разорвать, чем этот ремень. Видал я такие приколы в спортзале. И с людями и с вещами. Так один людь ладонь себе до кости прорезал. Ремешком. Кожаным, хорошо выделанным. А другому плечо вспороло. Звеном цепи. И самое смешное, не тому, кто эту цепь разорвал.
Вот и пацан возле ворот из той же породы — кожаных ремней. Вроде, плоский как таранька, и мускулы — смотреть не на что, но драться с таким, все равно, как с тренажером. Ни усталости он не чувствует, ни злости, а отвлечешься на миг, приложит так, что мало не покажется.
Встречал я похожего в армии. Тихий, вежливый. А глянешь в глаза… у псов-убийц еще такие глаза. Лучшим снайпером полка он был. Слышал, на гражданке телохранителем заделался. Ну-ну. Бог в помощь тому, кого он охраняет. И пес кусает своего хозяина. Если тот его предает.
Вот и пацан в темном одной породы с Олегом. А наш мир или этот — один хрен. У снайпера и пианиста есть кой-чего общее — чуткие пальцы. Это еще одна из загадок Саида.
Потом я увидел лицо пацана и выпал в осадок. Без химической реакции.
Бледные, серые губы. Бледная кожа. О такой можно сказать: Бэлый-бэлый, аж сыный… Правда, о волосах это говорят, ну да ладно. Волосы, кстати, у него черные. Радикально. И брови такие же. Как углем нарисованные. А глаза светлые. То ли бледно-бледно голубые, то ли светло-светло серые. Такое вот лицо. И выражение соответствующее. Типа, о чем мне с вами, живыми, говорить; не доставайте меня и доживете до утра.
Потом пацан посмотрел на меня. Не сквозь меня, как он всех созерцал, а в глаза заглянул. И лицо у него вдруг стало такое, будто знал он меня, да только имя позабыл. И срочно вспомнить надо. А то ведь я развернуться могу и уйти. Потому как не он мне нужен, а я ему. И нужен очень.
Такая вот фигня мне почудилась, пока мы глядели друг на друга. С расстояния в полдвора.
Потом я вспомнил про Меченого и отвернулся.
Он как раз упал и катился к ногам юркого. Табуретка и чего-то еще летели к открытым воротам. А в них бледный пацан. Стоит с задумчиво-обалделым видом.
Первый снаряд он взял, похоже, на автомате. Работа у пацана такая — босса защищать. Вот он и защитил. Махнул рукой и оружие юркого справа от ворот впечаталось. А не слева, куда направлялось. Но о себе пацан забыл. Глянул на меня, и от второго снаряда уклоняться не стал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31