— Малва гораздо хуже, — заметила Антонина. — Их больше, и у них есть новое пороховое оружие.
Юстиниан пожал плечами.
— И что из того? У римских солдат нет опыта борьбы с малва, поэтому они их и не волнуют. Со временем это, вероятно, изменится. Но меня беспокоит настоящее. И прямо сейчас я не могу придумать лучшего способа закрепить верность армии династии, чем заключение Столетнего мира с Персией.
Затем Юстиниан загнул указательный палец.
— Второе. Это понравится населению страны, в особенности тем, кто проживает у границы. — Он повернул голову и посмотрел невидящими глазами на Антония Александрийского. — Крестьяне региона уже с восторгом восприняли назначение Антония патриархом. Они по большей части — еретики-монофизиты и прекрасно знают, что Антоний не позволит их преследовать.
— Формально я не имею права приказывать патриарху Антиохии Ефраиму, — заметил Антоний. — А приграничные регионы попадают в его юрисдикцию.
— Черт с ним, с Ефраимом, — прошипел Юстиниан. — Если положение династии на троне стабилизируется, мы очень скоро раздавим этого негодяя. Я это знаю, вы все это знаете и сам Ефраим знает. Как и крестьяне из приграничных районов.
Как заметил Велисарий, Германиций все еще хмурился. Иллирийского полководца, вполне очевидно, не трогали проблемы, беспокоившие Юстиниана и Хрисопола. Велисарий решил: пришло время вмешаться.
— Мы сможем договориться с Персией, Германиций, — заявил он. — В конце концов мы уже тысячу лет живем бок о бок. Но с малва мы жить не можем. Малва хотят править миром. Их вторжение в Персию — просто первый шаг к планируемому покорению Рима. Я считаю: мы должны сразиться с ними сейчас, на персидской земле, и персидские копьеносцы должны выступить на нашей стороне, стать нашими союзниками. В противном случае нам все равно придется с ними сразиться, но уже на римской земле, а персидские копьеносцы тогда окажутся в составе огромной армии малва, бок о бок с другими вассалами — раджпутами и кушанами.
Германиций скептически посмотрел на него. Велисарий с трудом сдержал вздох. Велисария раздражало упрямство Германиция, но он не считал себя вправе осуждать его за это. Командующий иллирийской армией узнал великую тайну только месяц назад. Ни Германиций, ни Хрисопол не водили давней дружбы с Велисарием, как остальные члены внутреннего круга, но он был близким родственником Юстиниана и отличным полководцем. Феодора настояла на включении его во внутренний круг (по этому вопросу она никогда не приказывала Велисарию), и Велисарий согласился.
Как и был уверен Велисарий, иллирийский полководец поверил в происхождение Эйда и предупреждение кристалла о будущем. Но, как и большинство полководцев, Германиций был по природе консервативен. Персия, а не Индия являлась традиционным врагом Римской империи.
Нет, Велисарий не мог обвинять Германиция за предубеждения и слепоту. Он просто встретился с взглядом иллирийского полководца и смотрел на него спокойно и уверенно.
Мгновение спустя Германиций перестал метать взглядом молнии.
— Ты так уверен, Велисарий? — уточнил он. Тон иллирийского полководца не был враждебным, просто… серьезным. Как и большинство римских солдат, он с глубоким уважением относился к Велисарию.
Велисарий уверенно кивнул.
— Не сомневайся, Германиций. Если малва не остановить, наступит день, когда Римская империя исчезнет, словно никогда и не существовала.
Мгновение спустя Германиций вздохнул.
— Хорошо. Я верю тебе и полагаюсь на твое мнение. Мне все это не очень нравится, но… — Он расправил плечи. — Достаточно. Я снимаю свои возражения.
Феодора поняла, что все ее советники пришли к одинаковым выводам.
— Пусть будет так, — объявила она. — Мы скажем персидскому послу, что принимаем предложение о заключении союза. По крайней мере, в принципе. Теперь давайте обсудим отдельные пункты предложения.
Она повернулась к Ирине Макремболитиссе. Официально Ирина являлась самым младшим членом высшей бюрократии, ее только недавно назначили на пост сацеллария, или хранительницы денег, ассигнованных на личные расходы монарха. Но ее реальная власть была огромна. Она являлась начальницей шпионской сети Феодоры и главой тайной полиции империи. И Ирина также стала одной из немногих — очень-очень немногих — настоящих подруг Феодоры.
— Представь нам ситуацию с вторжением. Суммируй всю имеющуюся информацию.
Ирина склонилась вперед, откинула со лба густые каштановые волосы.
— Малва атаковали Персию два месяца назад, — сказала она. — Как и предсказывал Велисарий, они начали с массированного вторжения с моря, в дельте Тигра и Евфрата. Через два дня они захватили большой порт Харк и сделали его своей базой — для дальнейшего вторжения в Месопотамию.
— Разве они также не атакуют и на севере? — спросил Гермоген. Ирина кивнула.
— Атакуют. Большая армия малва давит на восточные провинции Персии. Однако, как кажется, у той армии почти нет нового порохового оружия. По большей части та армия состоит из традиционных сил — пехота из народности малва, за которой идут батальоны йетайцев, а также очень большое число кавалеристов-раджпутов.
— Значит, второсортная, — заметил Германиций. Велисарий покачал головой.
— Совсем нет. Конница раджпутов великолепна, а ими еще и командует Рана Шанга. Я его знаю по своей поездке в Индию. Очень хорошо знаю. Он — один из лучших полководцев в мире. И если я лично не знаю главнокомандующего малва на севере, господина Дамодару, то мне известно, что Рана Шанга относится к нему с глубоким уважением.
Германиций нахмурился.
— Тогда почему?.. — Велисарий усмехнулся.
— В действиях малва и даже в их безумствах есть определенная методичность. Раджпуты — сердце армии Дамодары, а малва не доверяют своим вассалам-раджпутам. Поэтому они ставят лучшего полководца во главе самой трудной кампании, практически не обеспечивают его новым оружием, но дают ему в распоряжение практически всю конницу раджпутов. У Дамодары не будет выбора. Ему придется полагаться на Рану Шангу и раджпутов, которым в свою очередь придется несколько месяцев сражаться против персидской конницы на самой худшей местности, которую только можно представить. Малва пытаются убить двух зайцев. Персы не могут проигнорировать такую угрозу, поэтому им придется отправить против раджпутов большую часть своей армии, которая могла бы сражаться в Месопотамии, где будут разворачиваться основные сражения. И в то же время малва…
— Обескровят раджпутов, — кивнул Германиций.
— Вот именно. — Ситтас заворчал.
— Это означает, что нам не нужно беспокоиться о делах на севере, — сказал он. — По крайней мере какое-то время. Там персам придется разбираться самим.
Он посмотрел на Ирину.
— А насколько велика армия малва в Месопотамии?
Она колебалась, зная: ее сообщение встретят с недоверием.
— По меньшей мере, двести тысяч человек. Может, больше.
— Чушь! — воскликнул Германиций.
— Это не чушь, — заявил Велисарий. — Поверь, Германиций. Империя малва — единственная в мире, которая способна собрать армию такой численности. И, более того, обеспечивать ее всем необходимым, пока они держат Харк. Когда я был в Бхаруче, самом большом индийском порту на западном побережье, я своими глазами видел, как они строили огромные корабли — специально для материально-технического обеспечения. И строили их в огромном количестве.
Германиций побледнел.
— Двести тысяч, — прошептал он.
— По меньшей мере, — подчеркнул Велисарий. — Кроме того, они явно привезли с собой большую часть расчетов, умеющих управляться с новым оружием. Единственной их слабостью будет конница.
Ирина покачала головой.
— Нет, Велисарий, даже этого не будет. По крайней мере, не легкая конница. Я только вчера получила сообщение, что династия Лахмидов переметнулась от персов к малва. Таким образом, малва получили большую группу арабов-кавалеристов, а в придачу к ним еще и верблюдов с погонщиками, которых можно прекрасно использовать в пустынных районах на правом берегу Евфрата. Кстати, малва используют именно эту реку — вторжение идет по ней.
— Медленно идет, — заметил Гермоген. — По Тигру получилось бы быстрее — он более пригоден для плавания.
Велисарий пожал плечами.
— Малва не особо беспокоятся о скорости и маневренности. Они идут большой силой. А такое наступление удобнее проводить по Евфрату. Добравшись до Пероз-Шапура, они смогут перейти в Тигр. И окружат столицу Персии — Ктесифон.
— Как персы намерены реагировать? — спросил Германиций.
— Судя по тому, что мне сказал Баресманас, император Хосров намерен держать осаду в Вавилоне, — сообщила Ирина.
— Вавилоне? — воскликнул Антоний Александрийский. — Нет никакого Вавилона! Город пустует уже несколько столетий! — Патриарх покачал головой. — Он же в руинах.
Ирина улыбнулась.
— Город — да. Но стены Вавилона все еще стоят. И, по всем признакам, они все еще так же крепки, как были во времена Хаммурапи.
— Что от нас просят персы? — спросила Антонина.
Ирина бросила взгляд на Хрисопола. Префект претория вел предварительные переговоры с Баресманасом.
— Они хотят заключить союз с Римом и просят нас послать войска к Вавилону в помощь Хосрову — столько, сколько можем, — он кивнул Ситтасу. — Персы не рассчитывают на нашу помощь в восточных провинциях, куда также вторглись малва. Но они… ну… очень бы хотели получить нашу помощь в Месопотамии.
— Сколько именно людей они хотят получить в помощь? — спросил Юстиниан.
Хрисопол сделал глубокий вдох.
— Просят сорок тысяч. Всю сирийскую армию, а оставшиеся двадцать тысяч собрать из Анатолии и наших полков, стоящих в Европе.
Зал взорвался.
— Это безумие! — закричал Ситтас. — Это же половина римской армии!
— Таким образом Дунай вообще остается без прикрытия! — рявкнул Германиций. — Все варварские племена на Балканах хлынут через него в течение месяца! — Он повернулся к Велисарию. — Неужели ты серьезно рассматриваешь эту просьбу?
Велисарий покачал головой.
— Нет, Германиций. Хотя и стал бы рассматривать серьезно, если бы знал, что мы можем предоставить такую силу. — Велисарий пожал плечами. — Но факт остается фактом: мы не можем. Просто не можем. Мы должны держать войска на Дунае, причем немалые силы, как ты и сказал. И, к сожалению, мы должны оставить армию Ситтаса в Константинополе. Как мы все знаем, положение династии все еще остается шатким. Большая часть знати поддержит переворот — если еще один начнется и если они решат, что он может оказаться успешным.
Германиций потрепал бороду.
— Другими словами, на данный момент нам некого послать в Персию, кроме сирийской и египетской армий.
— Нет, — сказала Феодора. — В Египте тоже шаткое положение. — Она повернулась к начальнице шпионской сети.
— Расскажи им.
— Как вы все знаете, бывший патриарх Александрии Тимофей IV был убит во время восстания «Ника», в то же время был убит предшественник Антония Епифаний, — сказала Ирина. — Виновные так и не были найдены, но я уверена: это дело рук наемных убийц малва.
— Которым помогали экстремисты из рядов служителей церкви, — добавил Юстиниан злобно.
Ирина кивнула.
— После трех месяцев пререканий и ожесточенных споров греческая знать Александрии назначила нового патриарха. Экстремиста-ортодокса. Монаха по имени Павел. На следующий день по его инициативе начались преследования. С тех пор в Александрии продолжаются волнения. Почти ежедневно происходят уличные драки и столкновения между экстремистами-ортодоксами и экстремистами-монофизитами. Мы только вчера получили эту информацию.
— А чем, черт побери, занимается армия Египта? — спросил Германиций.
— Они взяли сторону патриарха, — ответила Ирина. — На самом деле, судя по полученным мною сообщениям, командующий армией был главным сторонником Павла.
— Это полководец Амброз, не правда ли? — уточнил Гермоген. Ирина кивнула.
— Знаю я этого мерзавца, — проворчал Ситтас. — Ни черта не стоит на поле брани. Политик до мозга костей. Амбициозен, как сатана.
Префект претория вздохнул.
— Так, это армия Египта. Значит, ее мы в Персию послать не можем.
— Дело обстоит даже хуже, Хрисопол, — заметил Велисарий. — Мы пошлём какие-то силы в Египет, чтобы выправить положение.
— Считаешь, нам следует вмешаться?
— Определенно. Египет — крупнейшая провинция империи. В будущем мы надеемся, что Египет станет нашим бастионом во время морской кампании в Эритрейском море. Мы не можем позволить, чтобы население было недовольно и находилось на грани восстания.
— По этому вопросу я полностью согласна с Велисарием, — поддержала полководца Феодора. Потом кивнула на Антония. — По рекомендации Антония я посылаю дьякона по имени Феодосий занять место Павла — патриарха Александрии. Феодосий — монофизит, но не придерживается экстремистских взглядов. Как и Тимофей, он принадлежит к северианской школе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74