Затем его внезапно посетила мысль, и он остановился.
— Вопрос, полководец Велисарий. Ты сказал: «работы по изменению движения воды». А то, что мы увидим… как-то связано с ирригацией?
Велисарий кивнул. Вима посмотрел на трех лошадей без ездоков.
— Можно взять еще двоих? — спросил он. Велисарий кивнул. Вима осмотрел большую толпу кушанов, которая уже собралась вокруг них.
— Кадфисес! — выкрикнул он. — Ты поедешь. А где Хувишка? — Мужчина пробрался вперед из задних рядов.
— Здесь, — сказал он.
— И ты тоже, — приказал Вима.
Как только Велисарий с сопровождающими покинули лагерь военнопленных и направились по дороге к северу от Пероз-Шапура, Вима вздохнул.
— Приятно снова ехать на лошади, — заметил он, затем посмотрел на Велисария: — Наверное, это намек на то, что ожидает нас в ближайшее время? Все по коням?
Велисарий покачал головой, слегка виновато.
— Нет, Вима. Если мы найдем то, что я надеюсь найти, то боюсь, вас, кушанов, ждет долгая тяжелая работа в одном из самых жарких мест на земле.
Вима буркнул что-то себе под нос. Как и двое сопровождавших его кушанов.
— Могло быть хуже, — задумчиво сказал тот, кого звали Хувишка.
— Гораздо хуже, — согласился Кадфисес.
Вима опять что-то буркнул. Велисарий с любопытством поинтересовался:
— Вам не нравится перспектива?
Все трое кушанов одновременно хрюкнули. Странно, но звук прозвучал весело.
— Мы, кушаны, обычно подходим ко всему, глядя как бы изнутри, полководец, — заметил Вима. — Долгая тяжелая работа — да и любой вид труда — кажется гораздо лучше многих альтернатив.
Кадфисес опять хрюкнул. Хувишка перевел:
— Например, казнь можно рассматривать как очень легкую работу, выполняемую за очень короткое время. Ты склоняешь голову — бух — и все закончено. Единственный, кто может вспотеть, это палач.
Когда Велисарий пересказал это Баресманасу, тот мгновенно расхохотался.
Мерена не стал. Он просто проворчал себе под нос:
— Хорошо. Хорошо. Крепкие ребята, как я и говорил.
Глава 24
Не прошло и часа после их прибытия к Нехар Малке, как Велисарий занялся приведением плана в исполнение. Следующие два часа он совещался с Василием и кушанами (правда, по отдельности), чтобы удостовериться: проект возможно осуществить технически.
Остаток дня, вечер и весь следующий день он провел с Баресманасом. Просто вдвоем, в шатре, обсуждая суть плана — но совсем не техническую, а возможность претворения его в жизнь римлянами на персидской территории.
— Ты слишком много от нас просишь, Велисарий.
— Мы выполним всю работу и обеспечим большую часть ресурсов, необходимых…
Баресманас отмахнулся от последнего.
— Это не проблема и ты это прекрасно знаешь. — Он внимательно посмотрел на Велисария. — Если с твоим планом ознакомится арий, то не сможет не заметить, что ты предлагаешь восстановить именно те условия, которые позволили императору Юлиану так далеко пройти в Месопотамию два столетия назад.
Улыбка, последовавшая за заявлением, забрала из него немного яда. Чуть-чуть.
Велисарий пожал плечами.
— Не совсем, Баресманас. Если мой план сработает так, как я надеюсь, то ситуация обернется с точностью до наоборот…
Баресманас снова отмахнулся от его слов.
— Да, да — если сработает, как ты надеешься. Если не упоминать тот факт, что скептический и недоверчивый арий не может не заметить: вы, римляне, будете контролировать ту часть плана, которая, как ты говоришь, повернет ситуацию. А если вы решите с точностью до наоборот?
Велисарий спокойно встретился с взглядом Баресманаса.
— А ты, Баресманас, и есть тот скептически настроенный и недоверчивый перс?
Шахрадар отвернулся, в задумчивости потрепал бороду.
— Нет, — последовал ответ. — Сам я нет. Но другие заметят, в особенности после того, как поймут, что ни один персидский командующий не имеет полномочий воплотить весь план в жизнь.
Велисарий уже собрался пожать плечами, но остановился, не начав жест. От этого вопроса нельзя отмахнуться. Его нужно решать, глядя правде в глаза.
— Другого пути нет, шахрадар. Чтобы план сработал, требуется сохранять тайну — в особенности в том, что касается конечной части. Ты знаешь не хуже меня: к сегодняшнему дню в персидские силы уже проникли шпионы малва.
— А в твои нет? — рявкнул Баресманас.
— Маловероятно. По крайней мере не в войска, которые в данном случае будут играть ключевую роль. Учти, шпионская сеть малва активно работает в Персии дольше, чем в Риме, а мы еще и разбили ядро этой сети полгода назад.
Баресманас нахмурился.
— Вот это — еще одно, что мне не нравится. Твой план предполагает предательство со стороны ариев!
Велисарий ничего не сказал. Он просто сам подозрительно и неприветливо посмотрел на шахрадара.
Мгновение спустя Баресманас вздохнул. Даже усмехнулся.
— Признаю, думаю: твоя оценка правильная. Хотя мне очень не хочется это признавать.
Велисарий сам усмехнулся.
— Не надо так расстраиваться по этому поводу. Предательство, не исключено, является скорее римским пороком, чем арийским. В конце концов ведь оказалось, что наши высшие круги полны предателей. По крайней мере, у императора Хосрова все еще есть глаза, что нельзя сказать про Юстиниана.
— И очень хорошие глаза, — проворчал Баресманас. — Вопрос нужно ставить перед самим императором, Велисарий. Только он может принять решение. Я не могу сделать это вместо него.
— Я и не рассчитываю, что ты это сделаешь, — мгновенно последовал ответ. — Я прекрасно знаю, что такие полномочия есть только у Хосрова Ануширвана. Но он ведь спросит у тебя, что ты думаешь. А вопрос сводится к одному: можем ли мы доверять этому Велисарию?
Двое мужчин в шатре долго смотрели друг на друга.
— Конечно, я поклянусь, — добавил Велисарий.
В последний раз за этот день Баресманас отмахнулся.
— Клятва хороша настолько, насколько хорош человек, который ее дает. В твоей клятве нет необходимости.
Внезапно Баресманас расхохотался.
— Мне пришло в голову, что Валентин будет очень доволен. Его работа ведь стала гораздо проще!
Брови Велисария встретились на переносице.
— Но это очевидно! Хосров согласится только, если решит, что можно доверять человеку Велисарию. Он определенно не станет доверять никакому римского полководцу.
Велисарий все еще хмурился. Шахрадар снова рассмеялся.
— Ты — слепой! Это же так очевидно! Тебе придется обещать императору, что ты останешься в живых до тех пор, пока не придет время отдавать последний приказ.
Глаза Велисария округлились.
— О, да, — пробормотал Баресманас. — Те дни, когда ты шел во главе кавалерийских атак, закончились, друг мой. Надолго.
— Я об этом не подумал, — признался полководец.
«А я подумал, — пришел ментальный импульс от Эйда. Затем он добавил с большим удовлетворением: — И радоваться будет не только Валентин. И я тоже. Тоже буду радоваться. Очень сильно».
По возвращении в Пероз-Шапур Велисарий отправил курьеров в город, призывая на совещание свой командный состав. Потребовалось несколько часов, чтобы собрать всех. Многих — большинство — нашли среди местных достопримечательностей. Так сказать, в местах порока. Двоих или троих в более благопристойных. А одного — последнего — в очень странном месте. Для такого человека, как он.
— Простите за опоздание, — извинился Агафий, входя в шатер главнокомандующего. Огляделся и слегка сморщился. Он пришел последним.
— Неважно, хилиарх, — мило ответил Велисарий. — Я понимаю, что собрал совещание, не предупредив заранее. Пожалуйста, садись.
Он подождал, пока командир константинопольских войск занял свое место. Велисарий был несколько озадачен поведением парня, как и его подчиненных. Казалось, Агафий витает где-то в облаках. Это было на него очень не похоже. Агафию недавно исполнилось двадцать восемь лет, а это достаточно рано, чтобы подняться из простых солдат до гектонтарха, не говоря уже про хилиарха. Тем не менее, несмотря на молодость и внешность профессионального борца или даже хулигана, Велисарий обнаружил, что Агафий не только умен, но и обладает способностью полностью концентрироваться.
«Странно, что он витает в облаках, — думал Велисарий. — И почему его подчиненные так странно посматривают на него искоса? Можно подумать, они ухмыляются».
Он отбросил мысль. Сейчас следовало заняться делом.
В течение следующих трех часов Велисарий представил два вопроса на рассмотрение.
Первый занял почти два часа. Это была стратегия разработки канала Нехар Малка для целей их кампании против малва. О многих аспектах плана он не сказал — частично из соображений безопасности, частично потому, что они еще были в стадии формирования. Но он рассказал достаточно, чтобы командиры могли включиться в дискуссию по распределению римских войск для выполнения различных заданий, требующихся для претворения плана в жизнь. Интересно, что во время обсуждения Агафий сконцентрировался и прекратил витать в облаках. Наоборот, греческий хилиарх играл в нем ведущую роль.
— Необходимо оставить Аббу у объекта, — настаивал Агафий. — Вместе с большинством разведчиков…
Парень из Константинополя отбился от многочисленных возражений, последовавших от других командиров.
— Хватит стонать! — рявкнул он. — Мы, остальные, просто идем дальше в Вавилон через Ктесифон. В самое сердце персидской территории! Мы уже разбили единственную силу малва, о которой кто-либо знал, — так зачем нам разведчики?
Он показал пальцем на Василия, затем кивнул на командующих сирийской пехотой.
— В то время, как этих ребят мы оставим тут одних. Еще есть две тысячи кушанов, за которыми надо следить, а до пустыни меньше десяти миль. Они вообще окажутся утками, сидящими на яйцах, если вдруг неожиданно появятся служащие Лахмидам арабы.
Велисарий не вмешивался, позволяя греку решать вопрос. Справившись с возражениями по первому вопросу, Агафий перешел к следующему.
— Что касается гарнизона Карбелы, я не ходу больше слышать эту чушь! — Тут он гневно посмотрел на своих собственных подчиненных, которые возражали громче всех. — Они хорошо себя показали — причем даже очень хорошо, если учитывать все обстоятельства — во время сражения в усадьбе. Да, они не отвечают стандартам сирийских ребят — пока не отвечают — и это как раз основание, чтобы не оставлять их позади. У расчетов «катюш» и сирийцев и так достаточно работы и забот, чтобы готовить неопытных людей для выполнения работы, которой они никогда не занимались.
Он снова гневно посмотрел вокруг себя.
— Поэтому они пойдут с нами, как и предложил полководец. И нечего по этому поводу возмущаться.
Другие греки в шатре — которым больше всего не нравилось, что «младенцы из Карбелы» отправятся с ними вместо того, чтобы заниматься земляными работами — опустили головы. Велисарий с трудом сдерживал улыбку. Он уже знал, что подчиненные доверяют Агафию и им легко с ним. Теперь парень также показал, что он может склонить их в своей точке зрения или просто заставить ее принять.
Это встретило молчаливое одобрение Велисария. Случившееся дальше — его восхищение.
Тяжелый взгляд Агафия переместился с греков на Цельсия, командующего гарнизоном Карбелы. Цельсий сидел, опустив плечи, на стуле в углу шатра. Он был невысоким мужчиной, староватым для солдата, и неуверенным в себе по натуре. Как и обычно во время совещаний командного состава, он молчал на протяжении всего обсуждения. Он стал молчать, не в силах противостоять другим, более молодым, более уверенным в себе, более напористым и определенно более громокоголосым офицерам. Агафий кивнул мужчине. Цельсий кивнул в ответ, в его глазах светилась благодарность. На мгновение его тощие плечи даже избавились от вечной сутулости.
Когда Агафий занял свое место, Велисарий быстро отправил ментальный импульс Эйду.
«Великолепно! Просто здорово! Ты это видел, Эйд? И ты понимаешь, почему это так важно?»
«Не уверен. Думаю… — кристалл колебался. Потом колебания исчезли. — Да. Так люди — люди твоего типа — шлифуют друг друга. Сила растет из укрепления другой силы, а не от придавливания слабости».
«Вот именно».
Собравшиеся в шатре офицеры снова смотрели на Велисария. Полководец встал, готовясь говорить по другому вопросу. Но перед тем, как заговорить, отправил еще один мысленный импульс Эйду.
«Я горжусь тобой… внучек».
«А ты — мой любимый дедушка».
В течение следующего часа Велисарий обсуждал с подчиненными деликатный вопрос, который уже обсуждал с Баресманасом.
— Итак, я не говорю никому, что он должен делать, — подытожил Велисарий. — Но повторяю: эту войну одним сражением не выиграть. Даже одной кампанией. Вероятно, нам придется сражаться против малва многие годы. Надеюсь, в конце концов мы будем сражаться против малва на их земле. Но сейчас и вероятно какое-то длительное время мы будем сражаться здесь, в Персии. И, если подумать, это лучше, чем сражаться на римской территории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
— Вопрос, полководец Велисарий. Ты сказал: «работы по изменению движения воды». А то, что мы увидим… как-то связано с ирригацией?
Велисарий кивнул. Вима посмотрел на трех лошадей без ездоков.
— Можно взять еще двоих? — спросил он. Велисарий кивнул. Вима осмотрел большую толпу кушанов, которая уже собралась вокруг них.
— Кадфисес! — выкрикнул он. — Ты поедешь. А где Хувишка? — Мужчина пробрался вперед из задних рядов.
— Здесь, — сказал он.
— И ты тоже, — приказал Вима.
Как только Велисарий с сопровождающими покинули лагерь военнопленных и направились по дороге к северу от Пероз-Шапура, Вима вздохнул.
— Приятно снова ехать на лошади, — заметил он, затем посмотрел на Велисария: — Наверное, это намек на то, что ожидает нас в ближайшее время? Все по коням?
Велисарий покачал головой, слегка виновато.
— Нет, Вима. Если мы найдем то, что я надеюсь найти, то боюсь, вас, кушанов, ждет долгая тяжелая работа в одном из самых жарких мест на земле.
Вима буркнул что-то себе под нос. Как и двое сопровождавших его кушанов.
— Могло быть хуже, — задумчиво сказал тот, кого звали Хувишка.
— Гораздо хуже, — согласился Кадфисес.
Вима опять что-то буркнул. Велисарий с любопытством поинтересовался:
— Вам не нравится перспектива?
Все трое кушанов одновременно хрюкнули. Странно, но звук прозвучал весело.
— Мы, кушаны, обычно подходим ко всему, глядя как бы изнутри, полководец, — заметил Вима. — Долгая тяжелая работа — да и любой вид труда — кажется гораздо лучше многих альтернатив.
Кадфисес опять хрюкнул. Хувишка перевел:
— Например, казнь можно рассматривать как очень легкую работу, выполняемую за очень короткое время. Ты склоняешь голову — бух — и все закончено. Единственный, кто может вспотеть, это палач.
Когда Велисарий пересказал это Баресманасу, тот мгновенно расхохотался.
Мерена не стал. Он просто проворчал себе под нос:
— Хорошо. Хорошо. Крепкие ребята, как я и говорил.
Глава 24
Не прошло и часа после их прибытия к Нехар Малке, как Велисарий занялся приведением плана в исполнение. Следующие два часа он совещался с Василием и кушанами (правда, по отдельности), чтобы удостовериться: проект возможно осуществить технически.
Остаток дня, вечер и весь следующий день он провел с Баресманасом. Просто вдвоем, в шатре, обсуждая суть плана — но совсем не техническую, а возможность претворения его в жизнь римлянами на персидской территории.
— Ты слишком много от нас просишь, Велисарий.
— Мы выполним всю работу и обеспечим большую часть ресурсов, необходимых…
Баресманас отмахнулся от последнего.
— Это не проблема и ты это прекрасно знаешь. — Он внимательно посмотрел на Велисария. — Если с твоим планом ознакомится арий, то не сможет не заметить, что ты предлагаешь восстановить именно те условия, которые позволили императору Юлиану так далеко пройти в Месопотамию два столетия назад.
Улыбка, последовавшая за заявлением, забрала из него немного яда. Чуть-чуть.
Велисарий пожал плечами.
— Не совсем, Баресманас. Если мой план сработает так, как я надеюсь, то ситуация обернется с точностью до наоборот…
Баресманас снова отмахнулся от его слов.
— Да, да — если сработает, как ты надеешься. Если не упоминать тот факт, что скептический и недоверчивый арий не может не заметить: вы, римляне, будете контролировать ту часть плана, которая, как ты говоришь, повернет ситуацию. А если вы решите с точностью до наоборот?
Велисарий спокойно встретился с взглядом Баресманаса.
— А ты, Баресманас, и есть тот скептически настроенный и недоверчивый перс?
Шахрадар отвернулся, в задумчивости потрепал бороду.
— Нет, — последовал ответ. — Сам я нет. Но другие заметят, в особенности после того, как поймут, что ни один персидский командующий не имеет полномочий воплотить весь план в жизнь.
Велисарий уже собрался пожать плечами, но остановился, не начав жест. От этого вопроса нельзя отмахнуться. Его нужно решать, глядя правде в глаза.
— Другого пути нет, шахрадар. Чтобы план сработал, требуется сохранять тайну — в особенности в том, что касается конечной части. Ты знаешь не хуже меня: к сегодняшнему дню в персидские силы уже проникли шпионы малва.
— А в твои нет? — рявкнул Баресманас.
— Маловероятно. По крайней мере не в войска, которые в данном случае будут играть ключевую роль. Учти, шпионская сеть малва активно работает в Персии дольше, чем в Риме, а мы еще и разбили ядро этой сети полгода назад.
Баресманас нахмурился.
— Вот это — еще одно, что мне не нравится. Твой план предполагает предательство со стороны ариев!
Велисарий ничего не сказал. Он просто сам подозрительно и неприветливо посмотрел на шахрадара.
Мгновение спустя Баресманас вздохнул. Даже усмехнулся.
— Признаю, думаю: твоя оценка правильная. Хотя мне очень не хочется это признавать.
Велисарий сам усмехнулся.
— Не надо так расстраиваться по этому поводу. Предательство, не исключено, является скорее римским пороком, чем арийским. В конце концов ведь оказалось, что наши высшие круги полны предателей. По крайней мере, у императора Хосрова все еще есть глаза, что нельзя сказать про Юстиниана.
— И очень хорошие глаза, — проворчал Баресманас. — Вопрос нужно ставить перед самим императором, Велисарий. Только он может принять решение. Я не могу сделать это вместо него.
— Я и не рассчитываю, что ты это сделаешь, — мгновенно последовал ответ. — Я прекрасно знаю, что такие полномочия есть только у Хосрова Ануширвана. Но он ведь спросит у тебя, что ты думаешь. А вопрос сводится к одному: можем ли мы доверять этому Велисарию?
Двое мужчин в шатре долго смотрели друг на друга.
— Конечно, я поклянусь, — добавил Велисарий.
В последний раз за этот день Баресманас отмахнулся.
— Клятва хороша настолько, насколько хорош человек, который ее дает. В твоей клятве нет необходимости.
Внезапно Баресманас расхохотался.
— Мне пришло в голову, что Валентин будет очень доволен. Его работа ведь стала гораздо проще!
Брови Велисария встретились на переносице.
— Но это очевидно! Хосров согласится только, если решит, что можно доверять человеку Велисарию. Он определенно не станет доверять никакому римского полководцу.
Велисарий все еще хмурился. Шахрадар снова рассмеялся.
— Ты — слепой! Это же так очевидно! Тебе придется обещать императору, что ты останешься в живых до тех пор, пока не придет время отдавать последний приказ.
Глаза Велисария округлились.
— О, да, — пробормотал Баресманас. — Те дни, когда ты шел во главе кавалерийских атак, закончились, друг мой. Надолго.
— Я об этом не подумал, — признался полководец.
«А я подумал, — пришел ментальный импульс от Эйда. Затем он добавил с большим удовлетворением: — И радоваться будет не только Валентин. И я тоже. Тоже буду радоваться. Очень сильно».
По возвращении в Пероз-Шапур Велисарий отправил курьеров в город, призывая на совещание свой командный состав. Потребовалось несколько часов, чтобы собрать всех. Многих — большинство — нашли среди местных достопримечательностей. Так сказать, в местах порока. Двоих или троих в более благопристойных. А одного — последнего — в очень странном месте. Для такого человека, как он.
— Простите за опоздание, — извинился Агафий, входя в шатер главнокомандующего. Огляделся и слегка сморщился. Он пришел последним.
— Неважно, хилиарх, — мило ответил Велисарий. — Я понимаю, что собрал совещание, не предупредив заранее. Пожалуйста, садись.
Он подождал, пока командир константинопольских войск занял свое место. Велисарий был несколько озадачен поведением парня, как и его подчиненных. Казалось, Агафий витает где-то в облаках. Это было на него очень не похоже. Агафию недавно исполнилось двадцать восемь лет, а это достаточно рано, чтобы подняться из простых солдат до гектонтарха, не говоря уже про хилиарха. Тем не менее, несмотря на молодость и внешность профессионального борца или даже хулигана, Велисарий обнаружил, что Агафий не только умен, но и обладает способностью полностью концентрироваться.
«Странно, что он витает в облаках, — думал Велисарий. — И почему его подчиненные так странно посматривают на него искоса? Можно подумать, они ухмыляются».
Он отбросил мысль. Сейчас следовало заняться делом.
В течение следующих трех часов Велисарий представил два вопроса на рассмотрение.
Первый занял почти два часа. Это была стратегия разработки канала Нехар Малка для целей их кампании против малва. О многих аспектах плана он не сказал — частично из соображений безопасности, частично потому, что они еще были в стадии формирования. Но он рассказал достаточно, чтобы командиры могли включиться в дискуссию по распределению римских войск для выполнения различных заданий, требующихся для претворения плана в жизнь. Интересно, что во время обсуждения Агафий сконцентрировался и прекратил витать в облаках. Наоборот, греческий хилиарх играл в нем ведущую роль.
— Необходимо оставить Аббу у объекта, — настаивал Агафий. — Вместе с большинством разведчиков…
Парень из Константинополя отбился от многочисленных возражений, последовавших от других командиров.
— Хватит стонать! — рявкнул он. — Мы, остальные, просто идем дальше в Вавилон через Ктесифон. В самое сердце персидской территории! Мы уже разбили единственную силу малва, о которой кто-либо знал, — так зачем нам разведчики?
Он показал пальцем на Василия, затем кивнул на командующих сирийской пехотой.
— В то время, как этих ребят мы оставим тут одних. Еще есть две тысячи кушанов, за которыми надо следить, а до пустыни меньше десяти миль. Они вообще окажутся утками, сидящими на яйцах, если вдруг неожиданно появятся служащие Лахмидам арабы.
Велисарий не вмешивался, позволяя греку решать вопрос. Справившись с возражениями по первому вопросу, Агафий перешел к следующему.
— Что касается гарнизона Карбелы, я не ходу больше слышать эту чушь! — Тут он гневно посмотрел на своих собственных подчиненных, которые возражали громче всех. — Они хорошо себя показали — причем даже очень хорошо, если учитывать все обстоятельства — во время сражения в усадьбе. Да, они не отвечают стандартам сирийских ребят — пока не отвечают — и это как раз основание, чтобы не оставлять их позади. У расчетов «катюш» и сирийцев и так достаточно работы и забот, чтобы готовить неопытных людей для выполнения работы, которой они никогда не занимались.
Он снова гневно посмотрел вокруг себя.
— Поэтому они пойдут с нами, как и предложил полководец. И нечего по этому поводу возмущаться.
Другие греки в шатре — которым больше всего не нравилось, что «младенцы из Карбелы» отправятся с ними вместо того, чтобы заниматься земляными работами — опустили головы. Велисарий с трудом сдерживал улыбку. Он уже знал, что подчиненные доверяют Агафию и им легко с ним. Теперь парень также показал, что он может склонить их в своей точке зрения или просто заставить ее принять.
Это встретило молчаливое одобрение Велисария. Случившееся дальше — его восхищение.
Тяжелый взгляд Агафия переместился с греков на Цельсия, командующего гарнизоном Карбелы. Цельсий сидел, опустив плечи, на стуле в углу шатра. Он был невысоким мужчиной, староватым для солдата, и неуверенным в себе по натуре. Как и обычно во время совещаний командного состава, он молчал на протяжении всего обсуждения. Он стал молчать, не в силах противостоять другим, более молодым, более уверенным в себе, более напористым и определенно более громокоголосым офицерам. Агафий кивнул мужчине. Цельсий кивнул в ответ, в его глазах светилась благодарность. На мгновение его тощие плечи даже избавились от вечной сутулости.
Когда Агафий занял свое место, Велисарий быстро отправил ментальный импульс Эйду.
«Великолепно! Просто здорово! Ты это видел, Эйд? И ты понимаешь, почему это так важно?»
«Не уверен. Думаю… — кристалл колебался. Потом колебания исчезли. — Да. Так люди — люди твоего типа — шлифуют друг друга. Сила растет из укрепления другой силы, а не от придавливания слабости».
«Вот именно».
Собравшиеся в шатре офицеры снова смотрели на Велисария. Полководец встал, готовясь говорить по другому вопросу. Но перед тем, как заговорить, отправил еще один мысленный импульс Эйду.
«Я горжусь тобой… внучек».
«А ты — мой любимый дедушка».
В течение следующего часа Велисарий обсуждал с подчиненными деликатный вопрос, который уже обсуждал с Баресманасом.
— Итак, я не говорю никому, что он должен делать, — подытожил Велисарий. — Но повторяю: эту войну одним сражением не выиграть. Даже одной кампанией. Вероятно, нам придется сражаться против малва многие годы. Надеюсь, в конце концов мы будем сражаться против малва на их земле. Но сейчас и вероятно какое-то длительное время мы будем сражаться здесь, в Персии. И, если подумать, это лучше, чем сражаться на римской территории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74