– Шрамы украшают мужчину!
– Я так и не поняла, за что дьяк Екушин хочет тебя убить? – опять вступила она на скользкую тропу.
– Мне кажется, из-за гордыни. Я не оправдал его надежд, вот он и решил наказать ослушника, – вполне логично, не углубляясь в нежелательные подробности, объяснил я.
– Можно попросить Федора, чтобы он его наказал, – задумчиво сказала царевна. – Только ему теперь не до чего. Брат совсем плох, сегодня целый день не выходил из покоев. Кажется, ты был прав, когда предупреждал о Петрушке Басманове. Сегодня из войска прискакал лазутчик с донесением, что он перешел к Самозванцу.
– Что же ты сразу не сказала? – дернулся было я и разом потух – буду я знать или нет об этой измене, дело не изменится.
– Мать плачет и молится, а Федор сам не свой, никого к себе не допускает, сидит один и что-то читает.
– Понятно. Не вовремя умер Борис Федорович, Ты знаешь, у меня есть кое-какие мысли, как нам следует поступить. Не знаю, понравятся они твоему брату и тебе, но мне кажется, это лучший вариант.
– Что за мысли?
– Пока об этом говорить рано, как только я смогу определиться, расскажу. А с дьяком, – перешел я на прежнюю тему, чтобы отвлечь девушку от разговора о моих планах, – я сам справлюсь. Он, мне кажется, слишком высоко себя вознес и потерял осторожность, Подсылать убийцу к лекарю царя и царевны, да еще возле их дворца, это совсем глупо. Престол, все-таки, пока еще у вас.
– Да, именно, что пока, – задумчиво произнесла Ксения. – Не зря говорят: «Тяжела ты, шапка Мономаха!».
На этом мы прекратили политические разговоры и занялись своими личными отношениями. Нависшая смертельная опасность делала их острыми и откровенными. Все это напоминало пир во время чумы, когда не остается времени на мелочную суетность и дань условностям. Кажется, что нужно успеть попробовать все, чтобы потом не обидно было умереть. Хотя, возможно я и не прав, цари и без того часто позволяли себе то, что заказано простым смертным. Я даже подумал, что Ксения и в наше время не выглядела бы зажатой провинциалкой.
Потом утомленная ласками девушка затихла в объятиях, а я лежал без сна, перебирая в уме варианты расправы с коварным дьяком. Как обычно, их было несколько, и мне необходимо выбрать самый простой и оптимальный.
Утром нас подняла Матрена. Она опять маялась с похмелья. Я, предвидя утреннее развитие событий, припас ей остатки медовухи на опохмелку, так что мы без задержки смогли заняться своими делами: Ксения продолжила болеть и отправилась в свои покои, отсыпаться, а я поехал на встречу со своими разбойниками.
Однако все сложилось совсем не так, как я рассчитывал.
К условленному месту возле рва с большим опозданием явился один Федя. Был он встрепан, с расцарапанным лицом, устрашающим фингалом под глазом и рукой на перевязи.
Выглядел парень несчастным и старался не смотреть мне в глаза.
– Что это с тобой? – удивился я.
– Видно, Господь наказал за грехи, – первым делом свалил ответственность за то, что с ним произошло, Федор. – Попали мы с Марусей, как кур в ощип!
Парень своим видом начал обращать не себя внимание, и несколько человек, то ли просто любопытные, то ли соглядатаи, подошли к нам поближе и навострили уши.
– Поехали на Москву-реку, поговорим, – предложил я, чтобы ни привлекать к себе ненужное внимание.
Федя сразу же согласился. Мы проехали площадь, спустились к Москве-реке и медленно двинулись вверх по течению.
– Рассказывай, что случилось, – сказал я.
– Значит, нынче утром, как вчера говорили, поехали мы туда, где давеча были. А там, откуда ни возьмись, двое и на нас. Я бам, бух, а они как заорут, тут набежало их видимо-невидимо. Ну и пошло, а я что? Я, значит, раз, раз, туда-сюда и деру, а оттуда еще бегут. Маруся кричит, а здесь еще стрельцы. Бьют. Если б я один, а то куда побежишь! Ладно, мы туда, мы сюда, вижу, все попусту. Никак не одолеть. А здесь еще Марусю хвать и на двор тянут. Я, конечно, туда, только не тут-то было. Ну вот, я еле вырвался и сюда, – окончил свой эмоциональный рассказ Федор.
Что же, рисунок произошедшего боя был довольно ясен, несмотря на то, что рассказ не строился по классической схеме с членораздельными словами и оборотами. Впрочем, все это было неважно, главная загвоздка состояла б том, что он точно не знал, куда дели нашу шуструю девицу, а без ее участия весь хитроумный план по спасению Годуновых, который я вынашивал последнее время, оказывался невыполним.
– Когда Марусю потащили к дьяку во двор, ты где был? – пытался я хоть как-то прояснить обстановку.
– Я же говорю, туда побежал, а на меня двое с саблями: раз, два, я одного рублю, а тут еще стрельцы. Ну, что ты будешь делать? Здоровый, раз, кулаком в глаз. Маруся кричит, беги к боярину. Ну, а дальше ты сам знаешь.
– Значит, она у дьяка в усадьбе? – сделал я еще одну попытку.
– У кого? – не понял Федя. – У того?
– Ну да, в той усадьбе, где мы вчера ездили. Вы ведь там были, когда на вас напали?
– Нет, мы себе ехали, а тут двое...
– Где вы ехали? – начиная терять терпение, уточнил я.
– Как где, по шляху.
– Там, где мы вчера вместе были?
Федя уставился на меня непонимающим взглядом.
– Ты помнишь, где мы вчера вместе ездили?
– Помню, а что?
– На вас там напали?
– Да нет, я же тебе, боярин, уже час толкую, – в свою очередь начал сердиться парень, – едем мы с Марусей, никого не трогаем, а тут, откуда ни возьмись, те двое. Я же тебе о них уже говорил!
– Хорошо, чем без толку разговоры разговаривать, поедем, и ты покажешь место, где на вас напали. Это ты сможешь сделать?
– Если б не Маруся, стал бы я от тебя обиды терпеть! Думаешь, ты самый умный? – окончательно обиделся Федор. – А к ней станешь подъезжать, поберегись, не посмотрю, что во дворце живешь!
– Успокойся, не буду я к твоей Марусе подъезжать, не нужна она мне, у меня своя краля есть.
– То-то! – довольно сказал Федор. – А то все вы умные, а толку чуть.
На этом суть конфликта была исчерпана, и мы стремя в стремя поехали осматривать место происшествия. Федор успокоился и, уже не торопясь, во второй раз поведал о своих утренних злоключениях. Особой разницы в стилистике этих былинных рассказов нет, так что нет смысла повторять все услышанные мной междометия. Смысл во втором подробном пересказа не изменился: на них неожиданно напали, Федор бился как лев, но не смог справиться с превосходящими силами противника; Марусю взяли в плен, а он по ее приказу поехал предупредить меня.
Не доезжая полверсты до имения Екушина, Федор остановился и, склонившись с лошади, как следопыт начал рассматривать дорогу.
– Вот тут и напали, – коротко объявил он, – видишь следы?
Я посмотрел, ничего необычного на земле не заметил, однако уточнять не стал, чтобы лишний раз ни нарваться на непонятный монолог, поверил априори:
– Предположим, и что?
– А потащили туда.
Федор концом кнута указал на небогатое подворье, с худой оградой.
Теперь стало понятно, что нашего появления здесь ожидали и устроили засаду на подступах к имению дьяка.
– Ладно, пойдем, узнаем у хозяев, что здесь было, – предложил я.
– А как там стрельцы? – засомневался Федор. – С холопами ладно, а стрельцы, шалишь! Нас порубают, кто Марусю выручит?!
По сути, он был прав. Однако Самозванец уже двигался к Москве, и у меня не было времени готовить и проводить долгие операции. С Марусей и дьяком нужно было решить по возможности быстро.
– Возьми мою лошадь и жди в конце улицы, – решился я на небольшой риск. – Если меня схватят, поедешь в царский дворец и расскажешь все карлице Матрене. Ее там каждый знает.
Я соскочил с коня, передал парню поводья и, не скрываясь, вошел в приоткрытые ворота. Тотчас раздался свирепый лай и из глубины двора, от избы ко мне кинулся крупный дворовый пес. Пока он бежал к воротам, я мельком осмотрел владение. Это было типичное городское подворье с небольшой избой посередине и несколькими дворовыми постройками в глубине. Когда пес был уже в нескольких шагах, я вышел на улицу и прикрыл ворота. Он, как и положено собаке, начал на них бросаться, сатанея от лая. Теперь оставалось ждать, когда на зов сторожа отреагируют хозяева.
Федор был уже в конце улицы и, оставаясь в седле, наблюдал, что у меня здесь происходит. Я махнул ему рукой и застучал в ворота каблуком. Собака зашлась лаем с новой силой, однако никто из обитателей не спешил узнать, что нужно незваному гостю.
Я терпеливо ждал, периодически взбадривая пса стуком.
Наконец петли тихо скрипнули, и в щель между створок выглянула недовольная физиономия мужчины лет сорока с заспанным глазами. Он сначала уставился на меня, потом прикрикнул на пса и, наконец, спросил, что мне нужно.
– Извини, хозяин, заблудился, укажи дорогу на Киев, – попросил я.
– Куда дорогу? – удивился он, выходя на улицу.
– На Киев, – повторил я.
– На какой еще Киев?
– Обычный, матерь городов русских. Слышал поговорку, язык до Киева доведет?
Ожидаемый мной эффект был достигнут. Мужик смотрел на меня, как на юродивого, и, кажется, успокоился.
– Ты, друг, не того? – поинтересовался он. – Тебе точно в Киев нужно?
– Можно и в Путивль, – улыбнулся я. – Да ты не думай, я заплачу.
От такого предложения хозяин совсем обалдел, а я вынул большую серебряную монету и подкинул ее на ладони.
– Ты, добрый человек, только скажи, чего хочешь, – ласково проговорил он, не отрывая взгляда от ефимки. – Мы хорошему человеку всегда помочь рады!
Горожанин явно был из тех, кто ложку мимо своего рта не пронесет. Да и по виду выглядел тертым калачом.
– Скажешь, куда девку дели, дам две ефимки, – посулил я, доставая на свет вторую монету.
– Это беглую, которую надысь на улице поймали? – уточнил он, сглатывая застрявший в горле ком жадности.
– Ее, родимую. Она моя племянница, ехала по улице, а ее лиходеи в плен взяли. Говорят, разбойники. Я узнавал, мне на твою избу указали. Хотел уже в разбойный приказ пойти с ябедой, да подумал, зачем хорошего человека на правеж выставлять, когда можно и так договориться!
– Мое дело сторона, я к твоей девке касательства не имею, – спешно заговорил хозяин. – Мне сказали, что беглая холопка, а кто она такая, не моего ума дело.
– Так я на тебя и не в претензии, а коли поможешь сироту найти и освободить, за ценой не постою.
– Сколько? – сразу взял быка за рога хозяин.
– Сколько спросишь, любую половину.
Предложение понравилось, он осклабился и хлопнул меня по плечу:
– Вижу, договоримся. Знаю я, где твоя племяшка, только так легко до нее не добраться. Сосед ее в погреб посадил на холод, чтобы успокоилась. А девка боевая, чуть его холопам глаза не повырывала.
– Расскажи толком, – попросил я, – что у вас тут произошло?
– Так ничего такого. Утром пришел человек, сказал, что тати собираются против приказного дьяка, моего соседа, разбой учинить. Спросил позволения слугам у меня в усадьбе за воротами укрыться. А как тати, прости, твоя племяшка с парнем на конях появились, они на них и напали. Парень горячий оказался, начал дьяковых холопов саблей крестить, двоих поранил, тут от соседа стрельцы подоспели, парень-то в бега, а девку схватили.
– Ну, и что дальше было?
– Сначала хотели с ней по-хорошему разговор завести, да она еще горячей парня оказалась, стрельца ножом пырнула и бежать! Если бы в юбках не запуталась, нипочем бы не поймали. А так свалили, связали по рукам и ногам и отнесли в дьяков дом, а там слышал, посадили в погреб, на холодок, до разбора.
Если он не врал, а было похоже на то, то Маруська своим неуемным темпераментом и умение владеть ножом заварила порядочную кашу. За убийство стрельца у нее вполне могли быть неприятности, «несовместимые с жизнью». Нужно было, пока маховик судопроизводства не закрутился, вытаскивать ее из этой истории.
– И как ее оттуда выручить? – спросил я, передавая серебро хозяину.
– Если есть чем заплатить, то можно кое с кем поговорить. Дьяк-то не больно щедр, людишек своих серебром не балует.
– За деньгами дело не станет, если поможете, и нужного человека, и тебя отблагодарю.
В подтверждении серьезности намерений, я отсчитал и показал ему десяток ефимок, сумму, по этим временам огромную. Глаза хозяина загорелись ярким пламенем.
– Хорошо, подожди час, будет тебе племянница, – торопливо сказал он. – Пока иди, посиди у меня на подворье, в тенечке.
Я помахал рукой Федору, он подъехал, и мы оба укрылись во дворе. Как только дело коснулось реальных денег, все сразу же завертелось. Спешно куда-то побежали два мальчишки, засуетились возле избы женщины. Нам даже принесли скамью и предложили испить кваса. Хозяин не вызывал у меня полного доверия, потому я выбрал место вблизи забора, так, чтобы на всякий случай иметь пути отхода Федор мрачно наблюдал за общей суетой, не снимая руки с эфеса сабли. Я рассказал ему о договоре, но это его не успокоило.
– Думаешь, не обманут? – спросил он.
– Надеюсь, – без большой уверенности ответил я.
Вообще-то, так напрямую использовать только денежный рычаг я решился впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
– Я так и не поняла, за что дьяк Екушин хочет тебя убить? – опять вступила она на скользкую тропу.
– Мне кажется, из-за гордыни. Я не оправдал его надежд, вот он и решил наказать ослушника, – вполне логично, не углубляясь в нежелательные подробности, объяснил я.
– Можно попросить Федора, чтобы он его наказал, – задумчиво сказала царевна. – Только ему теперь не до чего. Брат совсем плох, сегодня целый день не выходил из покоев. Кажется, ты был прав, когда предупреждал о Петрушке Басманове. Сегодня из войска прискакал лазутчик с донесением, что он перешел к Самозванцу.
– Что же ты сразу не сказала? – дернулся было я и разом потух – буду я знать или нет об этой измене, дело не изменится.
– Мать плачет и молится, а Федор сам не свой, никого к себе не допускает, сидит один и что-то читает.
– Понятно. Не вовремя умер Борис Федорович, Ты знаешь, у меня есть кое-какие мысли, как нам следует поступить. Не знаю, понравятся они твоему брату и тебе, но мне кажется, это лучший вариант.
– Что за мысли?
– Пока об этом говорить рано, как только я смогу определиться, расскажу. А с дьяком, – перешел я на прежнюю тему, чтобы отвлечь девушку от разговора о моих планах, – я сам справлюсь. Он, мне кажется, слишком высоко себя вознес и потерял осторожность, Подсылать убийцу к лекарю царя и царевны, да еще возле их дворца, это совсем глупо. Престол, все-таки, пока еще у вас.
– Да, именно, что пока, – задумчиво произнесла Ксения. – Не зря говорят: «Тяжела ты, шапка Мономаха!».
На этом мы прекратили политические разговоры и занялись своими личными отношениями. Нависшая смертельная опасность делала их острыми и откровенными. Все это напоминало пир во время чумы, когда не остается времени на мелочную суетность и дань условностям. Кажется, что нужно успеть попробовать все, чтобы потом не обидно было умереть. Хотя, возможно я и не прав, цари и без того часто позволяли себе то, что заказано простым смертным. Я даже подумал, что Ксения и в наше время не выглядела бы зажатой провинциалкой.
Потом утомленная ласками девушка затихла в объятиях, а я лежал без сна, перебирая в уме варианты расправы с коварным дьяком. Как обычно, их было несколько, и мне необходимо выбрать самый простой и оптимальный.
Утром нас подняла Матрена. Она опять маялась с похмелья. Я, предвидя утреннее развитие событий, припас ей остатки медовухи на опохмелку, так что мы без задержки смогли заняться своими делами: Ксения продолжила болеть и отправилась в свои покои, отсыпаться, а я поехал на встречу со своими разбойниками.
Однако все сложилось совсем не так, как я рассчитывал.
К условленному месту возле рва с большим опозданием явился один Федя. Был он встрепан, с расцарапанным лицом, устрашающим фингалом под глазом и рукой на перевязи.
Выглядел парень несчастным и старался не смотреть мне в глаза.
– Что это с тобой? – удивился я.
– Видно, Господь наказал за грехи, – первым делом свалил ответственность за то, что с ним произошло, Федор. – Попали мы с Марусей, как кур в ощип!
Парень своим видом начал обращать не себя внимание, и несколько человек, то ли просто любопытные, то ли соглядатаи, подошли к нам поближе и навострили уши.
– Поехали на Москву-реку, поговорим, – предложил я, чтобы ни привлекать к себе ненужное внимание.
Федя сразу же согласился. Мы проехали площадь, спустились к Москве-реке и медленно двинулись вверх по течению.
– Рассказывай, что случилось, – сказал я.
– Значит, нынче утром, как вчера говорили, поехали мы туда, где давеча были. А там, откуда ни возьмись, двое и на нас. Я бам, бух, а они как заорут, тут набежало их видимо-невидимо. Ну и пошло, а я что? Я, значит, раз, раз, туда-сюда и деру, а оттуда еще бегут. Маруся кричит, а здесь еще стрельцы. Бьют. Если б я один, а то куда побежишь! Ладно, мы туда, мы сюда, вижу, все попусту. Никак не одолеть. А здесь еще Марусю хвать и на двор тянут. Я, конечно, туда, только не тут-то было. Ну вот, я еле вырвался и сюда, – окончил свой эмоциональный рассказ Федор.
Что же, рисунок произошедшего боя был довольно ясен, несмотря на то, что рассказ не строился по классической схеме с членораздельными словами и оборотами. Впрочем, все это было неважно, главная загвоздка состояла б том, что он точно не знал, куда дели нашу шуструю девицу, а без ее участия весь хитроумный план по спасению Годуновых, который я вынашивал последнее время, оказывался невыполним.
– Когда Марусю потащили к дьяку во двор, ты где был? – пытался я хоть как-то прояснить обстановку.
– Я же говорю, туда побежал, а на меня двое с саблями: раз, два, я одного рублю, а тут еще стрельцы. Ну, что ты будешь делать? Здоровый, раз, кулаком в глаз. Маруся кричит, беги к боярину. Ну, а дальше ты сам знаешь.
– Значит, она у дьяка в усадьбе? – сделал я еще одну попытку.
– У кого? – не понял Федя. – У того?
– Ну да, в той усадьбе, где мы вчера ездили. Вы ведь там были, когда на вас напали?
– Нет, мы себе ехали, а тут двое...
– Где вы ехали? – начиная терять терпение, уточнил я.
– Как где, по шляху.
– Там, где мы вчера вместе были?
Федя уставился на меня непонимающим взглядом.
– Ты помнишь, где мы вчера вместе ездили?
– Помню, а что?
– На вас там напали?
– Да нет, я же тебе, боярин, уже час толкую, – в свою очередь начал сердиться парень, – едем мы с Марусей, никого не трогаем, а тут, откуда ни возьмись, те двое. Я же тебе о них уже говорил!
– Хорошо, чем без толку разговоры разговаривать, поедем, и ты покажешь место, где на вас напали. Это ты сможешь сделать?
– Если б не Маруся, стал бы я от тебя обиды терпеть! Думаешь, ты самый умный? – окончательно обиделся Федор. – А к ней станешь подъезжать, поберегись, не посмотрю, что во дворце живешь!
– Успокойся, не буду я к твоей Марусе подъезжать, не нужна она мне, у меня своя краля есть.
– То-то! – довольно сказал Федор. – А то все вы умные, а толку чуть.
На этом суть конфликта была исчерпана, и мы стремя в стремя поехали осматривать место происшествия. Федор успокоился и, уже не торопясь, во второй раз поведал о своих утренних злоключениях. Особой разницы в стилистике этих былинных рассказов нет, так что нет смысла повторять все услышанные мной междометия. Смысл во втором подробном пересказа не изменился: на них неожиданно напали, Федор бился как лев, но не смог справиться с превосходящими силами противника; Марусю взяли в плен, а он по ее приказу поехал предупредить меня.
Не доезжая полверсты до имения Екушина, Федор остановился и, склонившись с лошади, как следопыт начал рассматривать дорогу.
– Вот тут и напали, – коротко объявил он, – видишь следы?
Я посмотрел, ничего необычного на земле не заметил, однако уточнять не стал, чтобы лишний раз ни нарваться на непонятный монолог, поверил априори:
– Предположим, и что?
– А потащили туда.
Федор концом кнута указал на небогатое подворье, с худой оградой.
Теперь стало понятно, что нашего появления здесь ожидали и устроили засаду на подступах к имению дьяка.
– Ладно, пойдем, узнаем у хозяев, что здесь было, – предложил я.
– А как там стрельцы? – засомневался Федор. – С холопами ладно, а стрельцы, шалишь! Нас порубают, кто Марусю выручит?!
По сути, он был прав. Однако Самозванец уже двигался к Москве, и у меня не было времени готовить и проводить долгие операции. С Марусей и дьяком нужно было решить по возможности быстро.
– Возьми мою лошадь и жди в конце улицы, – решился я на небольшой риск. – Если меня схватят, поедешь в царский дворец и расскажешь все карлице Матрене. Ее там каждый знает.
Я соскочил с коня, передал парню поводья и, не скрываясь, вошел в приоткрытые ворота. Тотчас раздался свирепый лай и из глубины двора, от избы ко мне кинулся крупный дворовый пес. Пока он бежал к воротам, я мельком осмотрел владение. Это было типичное городское подворье с небольшой избой посередине и несколькими дворовыми постройками в глубине. Когда пес был уже в нескольких шагах, я вышел на улицу и прикрыл ворота. Он, как и положено собаке, начал на них бросаться, сатанея от лая. Теперь оставалось ждать, когда на зов сторожа отреагируют хозяева.
Федор был уже в конце улицы и, оставаясь в седле, наблюдал, что у меня здесь происходит. Я махнул ему рукой и застучал в ворота каблуком. Собака зашлась лаем с новой силой, однако никто из обитателей не спешил узнать, что нужно незваному гостю.
Я терпеливо ждал, периодически взбадривая пса стуком.
Наконец петли тихо скрипнули, и в щель между створок выглянула недовольная физиономия мужчины лет сорока с заспанным глазами. Он сначала уставился на меня, потом прикрикнул на пса и, наконец, спросил, что мне нужно.
– Извини, хозяин, заблудился, укажи дорогу на Киев, – попросил я.
– Куда дорогу? – удивился он, выходя на улицу.
– На Киев, – повторил я.
– На какой еще Киев?
– Обычный, матерь городов русских. Слышал поговорку, язык до Киева доведет?
Ожидаемый мной эффект был достигнут. Мужик смотрел на меня, как на юродивого, и, кажется, успокоился.
– Ты, друг, не того? – поинтересовался он. – Тебе точно в Киев нужно?
– Можно и в Путивль, – улыбнулся я. – Да ты не думай, я заплачу.
От такого предложения хозяин совсем обалдел, а я вынул большую серебряную монету и подкинул ее на ладони.
– Ты, добрый человек, только скажи, чего хочешь, – ласково проговорил он, не отрывая взгляда от ефимки. – Мы хорошему человеку всегда помочь рады!
Горожанин явно был из тех, кто ложку мимо своего рта не пронесет. Да и по виду выглядел тертым калачом.
– Скажешь, куда девку дели, дам две ефимки, – посулил я, доставая на свет вторую монету.
– Это беглую, которую надысь на улице поймали? – уточнил он, сглатывая застрявший в горле ком жадности.
– Ее, родимую. Она моя племянница, ехала по улице, а ее лиходеи в плен взяли. Говорят, разбойники. Я узнавал, мне на твою избу указали. Хотел уже в разбойный приказ пойти с ябедой, да подумал, зачем хорошего человека на правеж выставлять, когда можно и так договориться!
– Мое дело сторона, я к твоей девке касательства не имею, – спешно заговорил хозяин. – Мне сказали, что беглая холопка, а кто она такая, не моего ума дело.
– Так я на тебя и не в претензии, а коли поможешь сироту найти и освободить, за ценой не постою.
– Сколько? – сразу взял быка за рога хозяин.
– Сколько спросишь, любую половину.
Предложение понравилось, он осклабился и хлопнул меня по плечу:
– Вижу, договоримся. Знаю я, где твоя племяшка, только так легко до нее не добраться. Сосед ее в погреб посадил на холод, чтобы успокоилась. А девка боевая, чуть его холопам глаза не повырывала.
– Расскажи толком, – попросил я, – что у вас тут произошло?
– Так ничего такого. Утром пришел человек, сказал, что тати собираются против приказного дьяка, моего соседа, разбой учинить. Спросил позволения слугам у меня в усадьбе за воротами укрыться. А как тати, прости, твоя племяшка с парнем на конях появились, они на них и напали. Парень горячий оказался, начал дьяковых холопов саблей крестить, двоих поранил, тут от соседа стрельцы подоспели, парень-то в бега, а девку схватили.
– Ну, и что дальше было?
– Сначала хотели с ней по-хорошему разговор завести, да она еще горячей парня оказалась, стрельца ножом пырнула и бежать! Если бы в юбках не запуталась, нипочем бы не поймали. А так свалили, связали по рукам и ногам и отнесли в дьяков дом, а там слышал, посадили в погреб, на холодок, до разбора.
Если он не врал, а было похоже на то, то Маруська своим неуемным темпераментом и умение владеть ножом заварила порядочную кашу. За убийство стрельца у нее вполне могли быть неприятности, «несовместимые с жизнью». Нужно было, пока маховик судопроизводства не закрутился, вытаскивать ее из этой истории.
– И как ее оттуда выручить? – спросил я, передавая серебро хозяину.
– Если есть чем заплатить, то можно кое с кем поговорить. Дьяк-то не больно щедр, людишек своих серебром не балует.
– За деньгами дело не станет, если поможете, и нужного человека, и тебя отблагодарю.
В подтверждении серьезности намерений, я отсчитал и показал ему десяток ефимок, сумму, по этим временам огромную. Глаза хозяина загорелись ярким пламенем.
– Хорошо, подожди час, будет тебе племянница, – торопливо сказал он. – Пока иди, посиди у меня на подворье, в тенечке.
Я помахал рукой Федору, он подъехал, и мы оба укрылись во дворе. Как только дело коснулось реальных денег, все сразу же завертелось. Спешно куда-то побежали два мальчишки, засуетились возле избы женщины. Нам даже принесли скамью и предложили испить кваса. Хозяин не вызывал у меня полного доверия, потому я выбрал место вблизи забора, так, чтобы на всякий случай иметь пути отхода Федор мрачно наблюдал за общей суетой, не снимая руки с эфеса сабли. Я рассказал ему о договоре, но это его не успокоило.
– Думаешь, не обманут? – спросил он.
– Надеюсь, – без большой уверенности ответил я.
Вообще-то, так напрямую использовать только денежный рычаг я решился впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42