Это помешало бы тебе осуществить желание стать рыцарем?
– Не представляю, каким образом.
– Я тоже. Твоя сестра узнала тебя?
– Да, я уверен. Мы несколько мгновений смотрели друг на друга, если ты понимаешь, о чем я.
– Разумеется. В таком случае почему…
– В чем дело? – спросил Тауг.
Мани указал лапой на хмурое лицо Тиази на портрете:
– Он вернулся.
Тауг неохотно кивнул:
– Думаешь, он нас слышит?
– Я уверен.
Мани метнулся через стол и прыгнул на подоконник.
– Осторожнее! – крикнул Тауг, но Мани уже исчез.
– Вот видите, что вы наделали? – спросил Тауг, обращаясь к портрету. – Вы и ваша магия. А если он убьется?
Голова Мани появилась над подоконником.
– Очень даже неплохо. Ты хорошо лазишь по стенам?
– Пожалуй, – с сомнением сказал Тауг.
– Тогда давай за мной.
И Мани снова исчез.
Тауг подтащил к окну ближайшее кресло, взобрался на него и выглянул наружу. По комнате гуляли холодные сквозняки, но за окном дул просто ледяной ветер, пронизывающий ветер, с которым он боролся все утро. Он закутался в плащ поплотнее и зябко передернул плечами, прежде чем перелезть с кресла на подоконник.
Он успел увидеть, как Мани нырнул в окно, расположенное ниже и правее. Жилистый хвост кота пару раз метнулся туда-сюда над подоконником, до которого, казалось, рукой подать, а потом исчез.
– Вы собираетесь вылезти из окна? – спросил голос, показавшийся Таугу смутно знакомым.
Оглянувшись, он увидел обнаженную девушку – тоненькую, с копной спутанных волос, развевающихся над головой. Волосы были красными, девушка тоже: насыщенный цвет блестящей полированной меди.
– Я Баки, господин. Я умирала, а вы исцелили меня.
Не в силах пошевелить языком, Тауг кивнул.
– Вы плохо рассмотрели меня там, на сеновале. Там была лишь одна лампа, и сэр Эйбел увернул фитиль. Наверное, боялся ненароком подпалить сарай. – Баки улыбнулась, и Тауг увидел, что зубы у нее не красные, а ослепительно белые, мелкие и острые; смеющиеся глаза горели желтым огнем. – Разве вы не можете превратиться в птицу, господин? Так безопаснее.
– Нет, – проговорил Тауг, – не могу.
– Возможно, мне не удастся исцелить вас, коли вы упадете, но лезть по стене будет легче, если вы снимете сапоги.
– Знаю, но мне не хотелось бы оставлять их здесь. Сапоги бросовые, но других у меня нет.
– Я могу превратиться в летающее существо и отнести их за вами, – задумчиво проговорила Баки. – У меня будет ужасно уродливый вид. Вы не проникнетесь ко мне отвращением?
– Ты не можешь быть уродливой, – заявил Тауг. Из глаз девушки пошел дым.
– Я обращусь химерой, – сказала она, – только лицо оставлю прежнее. У них омерзительные лица, поэтому свое я не стану трогать.
Ее тоненькое тело стало еще тоньше; длинные ноги сократились и искривились, а изящные ступни превратились в когтистые лапы. За плечами выросли черные крылья, сейчас сложенные.
– Снимите сапоги, господин, – сказала Баки.
Лицо и голос у нее не изменились.
– Ты, можешь взять и Мечедробитель тоже?
Она могла, и Тауг снял перевязь с ножнами и отдал ей.
– Это… это знаменитый клинок. Я хочу сказать, раньше он принадлежал сэру Эйбелу.
– Я буду осторожна. Ни со мной, ни с Мечедробителем ничего не случится. Но вот вы сильно рискуете. Плющ облегчит спуск, но стена почти отвесная. Если вы сорветесь…
– Не сорвусь, если ты против, – пообещал Тауг.
Он осторожно выбрался наружу, прижимаясь всем телом к холодной, сложенной из неотесанного камня стене и опираясь ногами на толстый стебель плюща. Дюйм за дюймом он спускался вниз, продвигаясь к окну, в котором скрылся Мани, гораздо медленнее кота. Ветер яростно трепал плащ, и новая рубашка стесняла движения. Когда он преодолел уже половину расстояния, из окна башни, взмахнув широко расправленными крыльями, вылетело темное существо с сапогами и перевязью. Оно взмыло ввысь, черный силуэт на фоне неба; обернуться Тауг не мог, и оно скрылось у него за спиной.
Следующие несколько минут он думал только о собственной безопасности. Окно было уже близко. Очень близко, Тауг не сомневался, что доберется до него. О том, чтобы вернуться назад, не могло идти и речи.
Он нащупал пальцами край оконного проема (неужели? даже не верится!) и поставил одну замерзшую ступню на широкий и (о счастье!) плоский каменный подоконник.
– Я отдам вам вещи, как только вы заберетесь на подоконник, – раздался у него спиной голос Баки. – Мне так удобнее.
Тауг не решился обернуться и пробормотал:
– Хорошо.
В следующий миг он уже стоял обеими ногами на подоконнике, тяжело дыша и крепко держась одной рукой за край оконного проема. Он повернулся и увидел Баки, распластавшуюся по стене чуть выше: перевязь она повесила на шею, закинув Мечедробитель и нож за спину, а сапоги держала большим и указательным пальцами.
– Ты же умеешь летать, – выдохнул Тауг. – Тебе не следует так рисковать.
Она улыбнулась:
– Я не хотела, чтобы вы меня видели в таком ужасном обличье, господин. Вот, возьмите.
Тауг потянулся за сапогами, и, когда дотронулся до них, Баки потеряла равновесие и сорвалась со стены. Резко подавшись вперед, он поймал ее за кисть. Своим весом, хоть и очень малым, она едва не увлекла Тауга в зияющую внизу пустоту.
А потом, словно по волшебству, они оба оказались в комнате, дрожащие, крепко обнимающие друг друга, без сапог, – но живые! Живые!
– М-мне очень ж-жаль, – проговорила Баки и расплакалась. – Я чуть не убила вас. Ч-чуть не убила.
Тауг постарался утешить девушку, как Ульфа порой утешала его. Когда рыдания стихли, перейдя в судорожные всхлипы, она проговорила:
– Я знала, что у меня получится, коли у вас получилось. Я… я нарочно сделала когти подлиннее. Но я была недостаточно осторожна.
Тауг кивнул, желая сказать, что это не имеет значения, но не зная, как сказать.
– Я хочу стать такой, как вы. Вашей половиной.
Он не понял. Когда Баки начала меняться, он вздрогнул, испугавшись еще сильнее, чем минуту назад, когда они оба чуть не сорвались вниз.
Окутанное клубами дыма, ее медно-красное тело стало нежно-розового цвета.
– Теперь я хорошо выгляжу, господин?
– Ты… ты…
– Голая. Я знаю. Мы не носим одежды. – Она улыбнулась. – Но я ваша половина. Именно это сделала королева Дизири, чтобы сэр Эйбел з-занимался любовью с ней, и я тоже могу. Видите?
Таугу удалось кивнуть.
– Нам нужно будет найти одежду и обувь. Вот, держите. Тауг взял свою перевязь и надел. Потом снял зеленый плащ и набросил Баки на плечи.
– Благодарю вас, господин. Цвет не мой, но я знаю, вы хотите как лучше.
– Он зеленый.
– Цвет Дизири, – кивнула Баки. – Но не могу же я расхаживать по замку в голом виде, хотя мужчины здесь слепые.
– У тебя по-прежнему рыжие волосы. Рыжим идет зеленый.
Это Таугу однажды сказала мать.
– Правда? Тогда все в порядке. И я достаточно?..
– Ты очень красивая!
Баки рассмеялась, смахнув с ресниц последние слезинки.
– Но я достаточно похожа на ваших соплеменниц? Во всех отношениях?
– Ну, у тебя зубы немного другие.
– Знаю. Я постараюсь их не показывать.
Помещение, где они находились, видимо, предназначалось для собраний: круглое в плане, с плоским валуном посредине, окруженным несколькими рядами скамей, таких же высоких, как кресла в комнате этажом выше. На стенах висели картины, но занавешенные коричневыми полотнищами.
Тауг с любопытством осмотрелся по сторонам, а потом выбросил из головы все посторонние мысли.
– Нам надо найти Мани.
– Вам больше нравится Мани? – Баки лукаво улыбнулась.
– Нет. – Он вздохнул. – Но я за него отвечаю. Вот почему я вылез из окна – не хотел упустить Мани. Но он все равно убежал, а мы чуть не погибли по моей вине.
– Вам не следует расстраиваться, господин.
Он снова вздохнул:
– В присутствии других людей тебе лучше называть меня Таугом. И я действительно расстроен. Я старался походить на сэра Эйбела – и посмотри, какое жалкое зрелище я собой представляю.
Баки улыбнулась, не разжимая губ:
– Вы похожи на сэра Эйбела больше, чем вам кажется, Тауг. Хорошо, пойдемте искать кота. Возможно, по дороге нам удастся найти одежду для меня и сапоги для вас. Будем надеяться.
Последние слова Тауг едва услышал. Вокруг огромного валуна в центре помещения сгущалось некое подобие облака, не похожего ни на туман, ни на серый дым. Он мельком увидел глаза и зубы, потом они задрожали, расплылись и исчезли. Проникавший в окно слабый свет совсем померк, и раздался высокий надтреснутый голос, явно принадлежавший древней старухе.
Глава 9
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ
– У вас нет копья, – заметил рыцарь Леопардов.
Его доспехи сверкали под плащом, отороченным мехом.
– Нет, – согласился я.
– Вы собираетесь драться одним мечом?
«Он молод, – подумал я, – немногим старше меня, и, вероятно, отрастил свои жидкие усики, чтобы казаться взрослее».
– Да, раз уж я решил обнажить меч.
– А законом дозволено драться в подобных обстоятельствах?
– Да, – сказал я. – И я не пропущу вас, покуда вы не сразитесь со мной.
Рыцарь Леопардов несколько встревожился:
– Мой оруженосец везет запасные копья. Я одолжу вам одно. Вы сможете вернуть его по завершении схватки, коли оно не сломается.
Облако нетерпеливо перебирала копытами по снегу, горя желанием рвануться с места, и я велел ей стоять спокойно.
– Я ничего не прошу у вас, – громко сказал я.
– Я заметил, но моя честь требует, чтобы мы находились в примерно равных условиях. Может, вы рассчитываете стать ростом с ангрида? Или вы полагаете, что они не выше вас?
Анс бочком подобрался к моему стремени:
– Возьмите копье, сэр. Не то вас убьют.
– Меня победят в честном бою, – сказал я, – а не убьют.
– Мой оруженосец передаст копье вашему, – постановил рыцарь Леопардов. – А ваш оруженосец отдаст вам. Затем мы займем исходные позиции и начнем, когда мой герольд протрубит в рог. Вы согласны?
– У меня нет оруженосца, – пояснил я. – Анс – мой слуга, а не оруженосец.
– С вами нет никого, кроме него и тех двух стариков?
– Есть и другие, – сказал я, – которых вы не видите.
– Но оруженосца нет?
Я помотал головой.
– Ваша лошадь несколько легковата на вид.
– Облако быстрее и сильнее вашего скакуна.
Рыцарь Леопардов пожал плечами и, повернувшись в седле, обратился к своему оруженосцу:
– Что скажешь, Вальт? Предпочтешь отдать копье одному из лакеев, чтобы он передал калеке?
Вальт, светловолосый юноша с приятным открытым лицом, улыбнулся.
– Я не настолько высокомерен, сэр Леорт.
Пришпорив своего коня, он выехал вперед и отдал копье Ансу, который с поклоном вручил его мне.
– Итак.
Рыцарь Леопардов надел шлем – позолоченный пятнистый шлем с гребнем в виде стоящего за задних лапах леопарда.
Я отъехал назад на добрых пятьдесят шагов – Анс ковылял рядом, держась за стремя, – и заслонил рукой глаза, щурясь от нестерпимого блеска снега.
– Он выглядит великолепно, правда?
– Нет, сэр, не так хорошо, как вы.
– Он выглядит гораздо лучше меня, Анс. Только посмотри, какие вымпелы! У него герольд, оруженосец, два пажа, тяжеловооруженные всадники и целый отряд слуг.
– Семеро, сэр. Слуг.
Я улыбнулся:
– Ты сосчитал их.
– Да, сэр. Только, сэр… – Анс откашлялся и сплюнул. – Слуги здесь ни при чем, сэр.
Герольд поднес рог к губам. Я надел шлем и взял наперевес копье с пятнистым древком, которое мне передал Анс.
Раздался голос рога; звонкие ноты, провозвестники смерти, рассыпались по ущелью многократным эхом. Мне не пришлось пришпоривать Облако; она разом рванулась с места и стрелой понеслась вперед. В мгновение ока рыцарь Леопардов оказался прямо передо мной: широкие плечи, высокий шлем с развевающимися желтыми и коричневыми перьями.
Мое копье прошло мимо шлема противника, а копье рыцаря Леопардов ударило прямо в дракона, изображенного на моем щите, и я вылетел из седла. Такое случилось со мной впервые после схватки с Лухом.
С полминуты, наверное, я лежал без сознания. Когда я очнулся, рыцарь Леопардов стоял надо мной, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться.
– Благодарю вас. – Отвернувшись в сторону, я сплюнул кровью, при виде которой неожиданно, но с приятным чувством вспомнил мастера Тоупа. – Я сэр Эйбел.
– Шпоры можете оставить себе, – сказал рыцарь Леопардов. – И разумеется, вашего горбатого слугу и стариков. Они мне не нужны.
Бертольд спрашивал раздраженным голосом:
– Ну что, он победил? Сэр Эйбел выбил его из седла?
– Но остальное я заберу, – закончил рыцарь Леопардов. – Отдайте все моему оруженосцу.
Я опустился на колени:
– Я прошу вас о милости.
Рыцарь Леопардов снова повернулся ко мне:
– В чем дело?
– Мои шпоры, которые вы позволили мне оставить, из чистого золота. Вы можете забрать их вместе со всем прочим моим имуществом.
– Но?..
– Я прошу вас оставить мне мою лошадь и мой меч. Я прошу ради своего собственного блага, ибо они мне очень дороги. Но и ради вашего блага тоже.
Рыцарь Леопардов, казалось, заколебался. Он снял шлем и отдал его Вальту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
– Не представляю, каким образом.
– Я тоже. Твоя сестра узнала тебя?
– Да, я уверен. Мы несколько мгновений смотрели друг на друга, если ты понимаешь, о чем я.
– Разумеется. В таком случае почему…
– В чем дело? – спросил Тауг.
Мани указал лапой на хмурое лицо Тиази на портрете:
– Он вернулся.
Тауг неохотно кивнул:
– Думаешь, он нас слышит?
– Я уверен.
Мани метнулся через стол и прыгнул на подоконник.
– Осторожнее! – крикнул Тауг, но Мани уже исчез.
– Вот видите, что вы наделали? – спросил Тауг, обращаясь к портрету. – Вы и ваша магия. А если он убьется?
Голова Мани появилась над подоконником.
– Очень даже неплохо. Ты хорошо лазишь по стенам?
– Пожалуй, – с сомнением сказал Тауг.
– Тогда давай за мной.
И Мани снова исчез.
Тауг подтащил к окну ближайшее кресло, взобрался на него и выглянул наружу. По комнате гуляли холодные сквозняки, но за окном дул просто ледяной ветер, пронизывающий ветер, с которым он боролся все утро. Он закутался в плащ поплотнее и зябко передернул плечами, прежде чем перелезть с кресла на подоконник.
Он успел увидеть, как Мани нырнул в окно, расположенное ниже и правее. Жилистый хвост кота пару раз метнулся туда-сюда над подоконником, до которого, казалось, рукой подать, а потом исчез.
– Вы собираетесь вылезти из окна? – спросил голос, показавшийся Таугу смутно знакомым.
Оглянувшись, он увидел обнаженную девушку – тоненькую, с копной спутанных волос, развевающихся над головой. Волосы были красными, девушка тоже: насыщенный цвет блестящей полированной меди.
– Я Баки, господин. Я умирала, а вы исцелили меня.
Не в силах пошевелить языком, Тауг кивнул.
– Вы плохо рассмотрели меня там, на сеновале. Там была лишь одна лампа, и сэр Эйбел увернул фитиль. Наверное, боялся ненароком подпалить сарай. – Баки улыбнулась, и Тауг увидел, что зубы у нее не красные, а ослепительно белые, мелкие и острые; смеющиеся глаза горели желтым огнем. – Разве вы не можете превратиться в птицу, господин? Так безопаснее.
– Нет, – проговорил Тауг, – не могу.
– Возможно, мне не удастся исцелить вас, коли вы упадете, но лезть по стене будет легче, если вы снимете сапоги.
– Знаю, но мне не хотелось бы оставлять их здесь. Сапоги бросовые, но других у меня нет.
– Я могу превратиться в летающее существо и отнести их за вами, – задумчиво проговорила Баки. – У меня будет ужасно уродливый вид. Вы не проникнетесь ко мне отвращением?
– Ты не можешь быть уродливой, – заявил Тауг. Из глаз девушки пошел дым.
– Я обращусь химерой, – сказала она, – только лицо оставлю прежнее. У них омерзительные лица, поэтому свое я не стану трогать.
Ее тоненькое тело стало еще тоньше; длинные ноги сократились и искривились, а изящные ступни превратились в когтистые лапы. За плечами выросли черные крылья, сейчас сложенные.
– Снимите сапоги, господин, – сказала Баки.
Лицо и голос у нее не изменились.
– Ты, можешь взять и Мечедробитель тоже?
Она могла, и Тауг снял перевязь с ножнами и отдал ей.
– Это… это знаменитый клинок. Я хочу сказать, раньше он принадлежал сэру Эйбелу.
– Я буду осторожна. Ни со мной, ни с Мечедробителем ничего не случится. Но вот вы сильно рискуете. Плющ облегчит спуск, но стена почти отвесная. Если вы сорветесь…
– Не сорвусь, если ты против, – пообещал Тауг.
Он осторожно выбрался наружу, прижимаясь всем телом к холодной, сложенной из неотесанного камня стене и опираясь ногами на толстый стебель плюща. Дюйм за дюймом он спускался вниз, продвигаясь к окну, в котором скрылся Мани, гораздо медленнее кота. Ветер яростно трепал плащ, и новая рубашка стесняла движения. Когда он преодолел уже половину расстояния, из окна башни, взмахнув широко расправленными крыльями, вылетело темное существо с сапогами и перевязью. Оно взмыло ввысь, черный силуэт на фоне неба; обернуться Тауг не мог, и оно скрылось у него за спиной.
Следующие несколько минут он думал только о собственной безопасности. Окно было уже близко. Очень близко, Тауг не сомневался, что доберется до него. О том, чтобы вернуться назад, не могло идти и речи.
Он нащупал пальцами край оконного проема (неужели? даже не верится!) и поставил одну замерзшую ступню на широкий и (о счастье!) плоский каменный подоконник.
– Я отдам вам вещи, как только вы заберетесь на подоконник, – раздался у него спиной голос Баки. – Мне так удобнее.
Тауг не решился обернуться и пробормотал:
– Хорошо.
В следующий миг он уже стоял обеими ногами на подоконнике, тяжело дыша и крепко держась одной рукой за край оконного проема. Он повернулся и увидел Баки, распластавшуюся по стене чуть выше: перевязь она повесила на шею, закинув Мечедробитель и нож за спину, а сапоги держала большим и указательным пальцами.
– Ты же умеешь летать, – выдохнул Тауг. – Тебе не следует так рисковать.
Она улыбнулась:
– Я не хотела, чтобы вы меня видели в таком ужасном обличье, господин. Вот, возьмите.
Тауг потянулся за сапогами, и, когда дотронулся до них, Баки потеряла равновесие и сорвалась со стены. Резко подавшись вперед, он поймал ее за кисть. Своим весом, хоть и очень малым, она едва не увлекла Тауга в зияющую внизу пустоту.
А потом, словно по волшебству, они оба оказались в комнате, дрожащие, крепко обнимающие друг друга, без сапог, – но живые! Живые!
– М-мне очень ж-жаль, – проговорила Баки и расплакалась. – Я чуть не убила вас. Ч-чуть не убила.
Тауг постарался утешить девушку, как Ульфа порой утешала его. Когда рыдания стихли, перейдя в судорожные всхлипы, она проговорила:
– Я знала, что у меня получится, коли у вас получилось. Я… я нарочно сделала когти подлиннее. Но я была недостаточно осторожна.
Тауг кивнул, желая сказать, что это не имеет значения, но не зная, как сказать.
– Я хочу стать такой, как вы. Вашей половиной.
Он не понял. Когда Баки начала меняться, он вздрогнул, испугавшись еще сильнее, чем минуту назад, когда они оба чуть не сорвались вниз.
Окутанное клубами дыма, ее медно-красное тело стало нежно-розового цвета.
– Теперь я хорошо выгляжу, господин?
– Ты… ты…
– Голая. Я знаю. Мы не носим одежды. – Она улыбнулась. – Но я ваша половина. Именно это сделала королева Дизири, чтобы сэр Эйбел з-занимался любовью с ней, и я тоже могу. Видите?
Таугу удалось кивнуть.
– Нам нужно будет найти одежду и обувь. Вот, держите. Тауг взял свою перевязь и надел. Потом снял зеленый плащ и набросил Баки на плечи.
– Благодарю вас, господин. Цвет не мой, но я знаю, вы хотите как лучше.
– Он зеленый.
– Цвет Дизири, – кивнула Баки. – Но не могу же я расхаживать по замку в голом виде, хотя мужчины здесь слепые.
– У тебя по-прежнему рыжие волосы. Рыжим идет зеленый.
Это Таугу однажды сказала мать.
– Правда? Тогда все в порядке. И я достаточно?..
– Ты очень красивая!
Баки рассмеялась, смахнув с ресниц последние слезинки.
– Но я достаточно похожа на ваших соплеменниц? Во всех отношениях?
– Ну, у тебя зубы немного другие.
– Знаю. Я постараюсь их не показывать.
Помещение, где они находились, видимо, предназначалось для собраний: круглое в плане, с плоским валуном посредине, окруженным несколькими рядами скамей, таких же высоких, как кресла в комнате этажом выше. На стенах висели картины, но занавешенные коричневыми полотнищами.
Тауг с любопытством осмотрелся по сторонам, а потом выбросил из головы все посторонние мысли.
– Нам надо найти Мани.
– Вам больше нравится Мани? – Баки лукаво улыбнулась.
– Нет. – Он вздохнул. – Но я за него отвечаю. Вот почему я вылез из окна – не хотел упустить Мани. Но он все равно убежал, а мы чуть не погибли по моей вине.
– Вам не следует расстраиваться, господин.
Он снова вздохнул:
– В присутствии других людей тебе лучше называть меня Таугом. И я действительно расстроен. Я старался походить на сэра Эйбела – и посмотри, какое жалкое зрелище я собой представляю.
Баки улыбнулась, не разжимая губ:
– Вы похожи на сэра Эйбела больше, чем вам кажется, Тауг. Хорошо, пойдемте искать кота. Возможно, по дороге нам удастся найти одежду для меня и сапоги для вас. Будем надеяться.
Последние слова Тауг едва услышал. Вокруг огромного валуна в центре помещения сгущалось некое подобие облака, не похожего ни на туман, ни на серый дым. Он мельком увидел глаза и зубы, потом они задрожали, расплылись и исчезли. Проникавший в окно слабый свет совсем померк, и раздался высокий надтреснутый голос, явно принадлежавший древней старухе.
Глава 9
ПЕРВЫЙ РЫЦАРЬ
– У вас нет копья, – заметил рыцарь Леопардов.
Его доспехи сверкали под плащом, отороченным мехом.
– Нет, – согласился я.
– Вы собираетесь драться одним мечом?
«Он молод, – подумал я, – немногим старше меня, и, вероятно, отрастил свои жидкие усики, чтобы казаться взрослее».
– Да, раз уж я решил обнажить меч.
– А законом дозволено драться в подобных обстоятельствах?
– Да, – сказал я. – И я не пропущу вас, покуда вы не сразитесь со мной.
Рыцарь Леопардов несколько встревожился:
– Мой оруженосец везет запасные копья. Я одолжу вам одно. Вы сможете вернуть его по завершении схватки, коли оно не сломается.
Облако нетерпеливо перебирала копытами по снегу, горя желанием рвануться с места, и я велел ей стоять спокойно.
– Я ничего не прошу у вас, – громко сказал я.
– Я заметил, но моя честь требует, чтобы мы находились в примерно равных условиях. Может, вы рассчитываете стать ростом с ангрида? Или вы полагаете, что они не выше вас?
Анс бочком подобрался к моему стремени:
– Возьмите копье, сэр. Не то вас убьют.
– Меня победят в честном бою, – сказал я, – а не убьют.
– Мой оруженосец передаст копье вашему, – постановил рыцарь Леопардов. – А ваш оруженосец отдаст вам. Затем мы займем исходные позиции и начнем, когда мой герольд протрубит в рог. Вы согласны?
– У меня нет оруженосца, – пояснил я. – Анс – мой слуга, а не оруженосец.
– С вами нет никого, кроме него и тех двух стариков?
– Есть и другие, – сказал я, – которых вы не видите.
– Но оруженосца нет?
Я помотал головой.
– Ваша лошадь несколько легковата на вид.
– Облако быстрее и сильнее вашего скакуна.
Рыцарь Леопардов пожал плечами и, повернувшись в седле, обратился к своему оруженосцу:
– Что скажешь, Вальт? Предпочтешь отдать копье одному из лакеев, чтобы он передал калеке?
Вальт, светловолосый юноша с приятным открытым лицом, улыбнулся.
– Я не настолько высокомерен, сэр Леорт.
Пришпорив своего коня, он выехал вперед и отдал копье Ансу, который с поклоном вручил его мне.
– Итак.
Рыцарь Леопардов надел шлем – позолоченный пятнистый шлем с гребнем в виде стоящего за задних лапах леопарда.
Я отъехал назад на добрых пятьдесят шагов – Анс ковылял рядом, держась за стремя, – и заслонил рукой глаза, щурясь от нестерпимого блеска снега.
– Он выглядит великолепно, правда?
– Нет, сэр, не так хорошо, как вы.
– Он выглядит гораздо лучше меня, Анс. Только посмотри, какие вымпелы! У него герольд, оруженосец, два пажа, тяжеловооруженные всадники и целый отряд слуг.
– Семеро, сэр. Слуг.
Я улыбнулся:
– Ты сосчитал их.
– Да, сэр. Только, сэр… – Анс откашлялся и сплюнул. – Слуги здесь ни при чем, сэр.
Герольд поднес рог к губам. Я надел шлем и взял наперевес копье с пятнистым древком, которое мне передал Анс.
Раздался голос рога; звонкие ноты, провозвестники смерти, рассыпались по ущелью многократным эхом. Мне не пришлось пришпоривать Облако; она разом рванулась с места и стрелой понеслась вперед. В мгновение ока рыцарь Леопардов оказался прямо передо мной: широкие плечи, высокий шлем с развевающимися желтыми и коричневыми перьями.
Мое копье прошло мимо шлема противника, а копье рыцаря Леопардов ударило прямо в дракона, изображенного на моем щите, и я вылетел из седла. Такое случилось со мной впервые после схватки с Лухом.
С полминуты, наверное, я лежал без сознания. Когда я очнулся, рыцарь Леопардов стоял надо мной, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться.
– Благодарю вас. – Отвернувшись в сторону, я сплюнул кровью, при виде которой неожиданно, но с приятным чувством вспомнил мастера Тоупа. – Я сэр Эйбел.
– Шпоры можете оставить себе, – сказал рыцарь Леопардов. – И разумеется, вашего горбатого слугу и стариков. Они мне не нужны.
Бертольд спрашивал раздраженным голосом:
– Ну что, он победил? Сэр Эйбел выбил его из седла?
– Но остальное я заберу, – закончил рыцарь Леопардов. – Отдайте все моему оруженосцу.
Я опустился на колени:
– Я прошу вас о милости.
Рыцарь Леопардов снова повернулся ко мне:
– В чем дело?
– Мои шпоры, которые вы позволили мне оставить, из чистого золота. Вы можете забрать их вместе со всем прочим моим имуществом.
– Но?..
– Я прошу вас оставить мне мою лошадь и мой меч. Я прошу ради своего собственного блага, ибо они мне очень дороги. Но и ради вашего блага тоже.
Рыцарь Леопардов, казалось, заколебался. Он снял шлем и отдал его Вальту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88