..
Вот это, я понимаю, работа! Это не наши!..
Впрочем, позвольте... А небоскребы?! Как же так?.. Почему (помня их же пословицу) — если они такие умные, они такие бедные? В смысле — несчастные? Как, обладая подобным разведывательным потенциалом, они могли допустить одиннадцатое сентября? Как сподобились проморгать столь масштабный террористический акт?
Как это понимать?!
А кто сказал, что проморгали? При такой-то системе глобальной слежки? Ой, что-то не верится!.. Ведь то, что знают двое... А здесь знали не двое, знали десятки, если не сотни людей по всему свету. И эти люди говорили по обычным и сотовым телефонам, пользовались электронной почтой, делились своими тайнами с женами и любовницами, хвастались, намекали, составляли завещания... Готовились, вербуя людей и собирая информацию, по характеру которой нетрудно вычислить их интерес. А деньги?! Тут такие суммы должны были крутиться, которые, при хорошо отлаженной системе контроля за финансовыми потоками, американские финорганы не могли не заметить. И не могли ими не заинтересоваться! А эмиграционные власти, которые еще на дальних подступах к американской границе, еще в очередях в посольства, умудряются врагов отчизны на раз вычислять, в компьютеры их заносить и виз им не выдавать?! Они-то как лопухнулись! Равно как ЦРУ, ФБР и прочие американские всезнайки! Где были их внедренные в стан врага агенты и информаторы, которых богатая Америка пачками скупает и перекупает по всему миру? Эти-то почему все молчали? Я уж не говорю о главном источнике информации, мимо которого муха незамеченной не пролетит, не то что “Боинг” с преступниками! Я имею в виду рядовых американцев, которые почитают за долг капнуть в полицию на соседа, который, как им кажется, занимается чем-то противозаконным. Это наши водители друг другу фарами мигают, предупреждая о гаишной засаде, а на их дорогах их водила, по своему мобильнику, за свои деньги, звонит в полицейский участок, чтобы сообщить, что машина номер... превысила скорость! Там же все, как один, Павлики Морозовы! Как, при таком положении дел, в Америке можно что-то не знать?!
И как можно, имея такие Вооруженные силы, вовремя не среагировать на опасность? Где, позвольте узнать, была противовоздушная оборона США, которая способна одинокую чайку над Атлантикой засечь и сопровождать до гнезда, а изменившие курс “Боинги” — не сподобилась?! И тревогу, и свое правительство, и своего президента на ноги, и перехватчики в воздух не подняла! Да разве может такое быть, чтобы диспетчеры системы ПВО даже не на экранах локаторов, а уже по телевизору на самолеты, которые таранят небоскребы, смотрели и не почесались?!
Не понимаю! Хоть убейте!..
Так что не надо мне рассказывать про гром среди ясного нью-йоркского неба. Или надо, на следующий после трагедии день, отправить в отставку к чертовой бабушке все американские силовые структуры как недееспособные. И Пентагон, и ЦРУ, и ФБР, и правительство тоже. Потому что кому они нужны, когда такого слона в своей посудной лавке не разглядели!..
Но что-то я не слышал ни про какие отставки.
Из чего могу сделать вывод, что не так уж они виноваты. Ведь даже сторожа садового товарищества, который допустил разграбление грядок местными пацанами, с работы в три шеи гонят. А здесь речь не о ворованной морковке идет!
Значит, не пропустили, значит, предупреждали?
Тогда почему их предупреждениям не вняли?..
И за каким таким интересом этот подозрительно неуловимый Бен Ладен на Америку полез, с которой сам же кормился? Ему что, деньги лишние? И жизнь тоже?
И как его поступок можно оценить, если примерять к нему главный и единственно верный принцип раскрытия преступлений: хочешь найти преступника — ищи того, кому это выгодно!
Так кому?
Ему? А в чем его интерес? В том, чтобы его назначили главным злодеем и по всему миру с фонарями искали? Сомнительно.
Тогда кому? Кто со всего этого действа получил наибольший барыш?
Хм...
Главный барыш получила... пострадавшая сторона. Америка! Потому что нация заимела нового врага, обрела сверхидею и возможность, спустив с цепи военных, завоевать новые территории, благодаря чему продемонстрировать свою силу, укрепить свою экономику и свой шатающийся доллар. А что они при этом говорят и как скорбят, не суть важно — важно, как голосуют! За своего президента голосуют, рейтинги которого взлетели на недосягаемую высоту, хотя это он террористов прохлопал, то есть тех грабителей на грядки допустил, и его, по совести говоря, нужно было бы в три шеи... А ему повышение вышло... Рейтингов.
Значит, не такие уж дураки американцы, значит, понимают, для чьего блага их президент старался. Или наоборот — уж такие дураки!.. Непроходимые...
Впрочем, как все...
Потому что ведь не только у них, но и у других тоже дома взрывались!.. И они тоже скорбели. Сплачивались. И голосовали...
Глава 38
Абдулла Магомаев настаивал на решительных действиях.
У него было все готово — была готова взрывчатка и были готовы бойцы. Готовы на все. Сегодня он встречался с людьми, близкими к главе Чечни. Вернее, с одним из глав, потому что их было несколько. Но этот — самый приличный из всех. Другие еще хуже — другие либо были самозванцами, либо служили русским.
— Мы не можем больше ждать!.. — убеждал их Абдулла.
Люди, близкие к главе независимой Ичкерии, сидели во главе стола в камуфляже и папахах и раздували щеки. Все они называли друг друга министрами и генералами, хотя не имели ни министерств, ни войск. Мятежники обожают должности — как малые дети погремушки, которые чем громче, тем приятней их уху. Среди них каждый третий — не премьер-министр, так бригадный генерал.
— Если мы не начнем, мы опоздаем. Русские покупают наших братьев, суля должности и деньги, — втолковывал им Абдулла.
Представители солидно кивали. Как китайские болванчики.
Потому что все равно ничего не решали.
Решали такие, как Абдулла Магомаев, полевые командиры, которые умели и готовы были драться. И готовы были умереть. Без них вся эта война исчерпалась бы в считанные часы. Они были бойцами, а все эти министры и генералы — не нюхавшими пороху краснобаями, удачно пересидевшими обе кампании в благополучной Европе, а кое-кто в Москве.
Но без них было тоже нельзя. Без них полевые командиры стали бы просто бандитами, так как умели только воевать. Абдулла это понимал и поэтому стремился получить благословение бесполезного ему, с военной точки зрения, главы Ичкерии. Он искал, под чьи знамена встать, потому что своих не имел.
— Ты задумал хорошее дело, — похвалили его представители. — Но сейчас мы ничего не можем сказать. Нам надо посоветоваться...
Но советовались не они — их Хозяин. И не с ними...
Глава чеченского правительства в изгнании вышел на одного из многих, которого хорошо знал, потому что имел с ним дело раньше посредника.
— Здравствуй, уважаемый.
— Рад тебя слышать...
Посредник сидел в Москве, в здании на Охотном Ряду, и всегда был рад помочь. Хоть кому. Политики обожают улаживать дела, выступать в качестве посредников и урегулировать чужие конфликты. Их черной икрой не корми — дай что-нибудь поурегулировать. Почему? Потому что, вклиниваясь в чужие разборки, можно лишний раз напомнить о себе, подчеркнуть свою значимость, погреться в лучах чужой, пусть даже сомнительной, славы, представив из себя политическую фигуру.
Посредники всегда такие — всегда живут на процентах с чужих сделок.
— Что у тебя случилось, дорогой?
— Пока еще не случилось...
Это был намек. И довольно прозрачный.
Посредник оживился — в воздухе запахло политическим скандальчиком.
— Передай, что мой народ требует прекратить войну и дать ему возможность решить свою судьбу самостоятельно.
Это он уже говорил — всегда говорит. Это лозунги. Но здесь важно не что он говорит, а как — на этот раз говорит уверенно, словно пятый туз в рукаве припрятал.
— Если они не прислушаются к воле моего народа, то я не смогу гарантировать безопасность России.
Это была уже заявка, заявка серьезного человека на серьезные переговоры. И на себя, как на главного переговорщика, способного гарантировать или нет безопасность России.
— Что ты хочешь, дорогой?
— Мне необходимо переговорить с вашим президентом.
Глава Ичкерии шел ва-банк, торгуя чужим товаром — товаром Абдуллы Магомаева. Если его согласиться выслушать президент России, то этим он признает их равенство. Потому что президенты имеют право переговариваться только с президентами.
— Я понял тебя, я обязательно доведу ваши просьбы до сведения интересующих вас людей!
Вообще-то главе Ичкерии следовало поправить собеседника, следовало сказать — не “просьбы”, а требования! Чеченцы никогда, ничего и ни у кого не просят — если им что-то надо, они берут это силой!.. Но не поправил, потому что был заинтересован в переговорах. Он ведь, по большому счету, тоже был посредником — между Россией и чеченским народом. Он тоже желал напомнить о себе, набив себе цену.
— Я буду ждать вашего звонка...
По идее, посредник должен был тут же набрать номер ФСБ и сообщить, что только что разговаривал с объявленным во всероссийский розыск опасным преступником, которого безуспешно ловят все силовые структуры страны. Должен был помочь правоохранительным органам. Но он не позвонил в ФСБ. Он позвонил сразу в правительство.
— Я... — подчеркнул он„ — только что имел беседу с... — назвал имя. — Он просил МЕНЯ... — выделил тоном главное для него слово, — сообщить, что чеченский народ требует...
Его собеседник тоже не стал поднимать на ноги ФСБ, он перезвонил своему непосредственному начальнику.
— ...Он требует встречи с президентом...
Такие нынче пошли преступники, что вместо районного прокурора требуют встречи сразу с президентом.
Непосредственный начальник не сказал “да”, потому что ответить так было невозможно. Но и не сказал “нет”! Чиновникам его уровня вообще не пристало говорить с находящимися в розыске бандитами — но никто не запрещал общаться им через суфлеров.
— Передайте, что мы готовы обсуждать их предложения, но лишь после того, как они гарантируют, что боевики сложат оружие.
Хотя всем понятно, что никто никакое оружие не сложит, потому что две трети воюющих боевиков человеку, объявившему себя главой Ичкерии, не подчиняются, а оставшаяся треть — вообще никому. Но это совершенно не важно, потому что, когда говорят политики, они ведь говорят совершенно не о том, о чем говорят вслух.
— Мы готовы сложить оружие, если вы выведете свои войска, — был передан через “суфлеров” ответ.
— Мы не можем вывести войска, присутствие которых на территории Чечни служит гарантом безопасности ее населения...
Короче — сказка про белого бычка.
На самом деле диктуемая бессилием сторон.
Сталин в свое время разрубил этот гордиев узел одним махом — гарантировав безопасность населения Чечни путем поголовного выселения населения Чечни с территории Чечни...
На чем “обмен любезностями” был закончен, и началась нормальная торговля.
Вы — мне...
Я — вам...
Торговля шла всегда, даже в пик войны, даже когда в Грозном, под звон фужеров, костьми ложилась Майкопская бригада, горя новогодними свечками в “бэшках” и перемалываясь в праздничный фарш траками танков. И позже, когда войска загоняли боевиков в угол, а их, приказом сверху, останавливали в самый неподходящий момент на рубежах атаки, чтобы громом пушек не помешать разговору высоких договаривающихся сторон, которые все равно ни до чего не могли договориться, а боевики, воспользовавшись затишьем, очухавшись и перегруппировавшись, вырывались из “мешков”. И тогда, когда в больнице в Буденновске террористы заложников расстреливали, а с ними лясы точили!
...Если вы готовы, то мы согласны...
...Если вы гарантируете, то мы обещаем...
Сотни пустых слов, каждое — ценою в солдатскую жизнь!
И, кажется, что-то даже начало сдвигаться... У опального главы появилась надежда вернуть себе президентское кресло официально, покаявшись, пообещав быть лояльным к власти и сдав России своих сподвижников. И Москва вроде бы тоже начала склоняться к покупке мира с помощью объявления общей амнистии и раздачи должностей...
Но вдруг что-то изменилось, что-то, как видно, переигралось в высших эшелонах власти.
— Передайте ему, что переговоров не будет!
И тут же, другим тоном, от себя:
— И постарайтесь донести до него мысль, что его никто не воспринимает всерьез.
“Суфлеры” донесли.
И глава в изгнании понял... Понял, что слова нужно подпирать делами. На которые он был неспособен. На которые был способен Абдулла Магомаев...
Глава 39
У него уже не было сил!.. Не было сил жить в личине Аслана Салаева. Он был ему ненавистен так же, как все остальные окружавшие его “чехи”. Он не ассоциировал Аслана с собой, он ассоциировал его с врагами...
Потому что Аслан делал все то же самое, что делали “духи”, — он воевал против федералов, он ходил в рейды, ставил фугасы и убивал русских военнослужащих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44