Поможешь нам?
- Ага. - Саламандра безучастно посмотрела на фею. - Только моя жизнь кончена. Он меня разлюбил.
- Кто именно?
Инцери выудила из ведра кусок угля и принялась жевать.
- Дамаэнур. Он сказал (чавк-чавк), что ему нравятся прямые волосы (чавк-чавк). Ну да, конечно. Он видит идеал женщины воздушным и утонченным, (чавк) Исполненным грации (чавк-чавк). Он не сказал, конечно, что у меня толстая попа. Но это подразумевалось само собой.
Ящерка всхлипнула, ей было очень себя жалко. Фея отбросила ножницы и спорхнула к подруге.
- Да ты что? - обняла она элементаль за плечи. - Брось уголь, слышишь? Не наедайся на ночь сладкого!
- Какая разница. - Инцери страдальчески поморщилась. - Вам камин растопить? Пожалуйста. Пользуйтесь жаром разбитого сердца… Все равно моя жизнь кончена.
- Инцери, ты можешь что-нибудь сделать с веревками Хоакина?
- Могу сгрызть. Пожалуйста! Это такой пустяк. И пусть, пусть у меня будет несварение желудка. Пусть разобьется мое бедное сердечко… Я буду лежать на смертном ложе - неприступная, бледная, в черном платье с открытыми плечами, - а он придет, движимый раскаянием, но будет поздно! Веревки? Что вам еще сгрызть?
Ящерка протопала к Хоакину и вскарабкалась на ножку стола. Запахло паленым. Затрещало пламя, разбойник извивался и подпрыгивал, а Инцери все глубже и глубже уходила в трясины самоуничижения:
- Буду страдать тихо, беззвучно… Жизнь, посвященная только ему, ему одному!…
- Левее бери! - командовала Маггара. - Стой! Это уже не веревка.
В этот момент в дверь деликатно постучали.
- Эй, Истессо, - донеслось с улицы. - Истессо, ты меня слышишь?
Фея и элементаль нырнули в ведро с углем.
- Кто там? - заворочался Хоакин. - Кого звери принесли?
- Это я, Фью Фероче, твой шарлатан. Могу ли я войти?
- Входите, ваше магичество. Всегда рад гостям.
- Благодарю, Хоакин.
Сквозь дверь потекли струйки фиолетового и серого тумана. Проникая в хижину, они сплетались в кружева и бархат, вылепляли из себя сапоги, панталоны и жабо. Последняя струйка улеглась на плечах, распухла бледным облаком. Из тумана сгустилось лицо. Волосы тусклыми прядями упали на воротник, черная повязка пересекла скулу и лоб. Фероче огляделся:
- Не по-людски как-то вышло. Связали, бросили… А ведь ты им не чужой.
Он прищелкнул пальцами, и веревки разлетелись в клочья. Стрелок вздохнул с облегчением и принялся растирать онемевшие запястья.
- Благодарю, ваше магичество. Очень вы это вовремя… Какими судьбами ко мне?
Фероче пригладил бородку:
- Видишь ли, Хоакин… Я к тебе с делом не совсем обычным. Для начала: короли не извиняются, но я пришел с извинениями.
- Принимаю, ваше магичество. Анонимку написал Реми?
- Да. Но дело не в этом.
- Весь внимание, ваше магичество.
- Хоакин, после смерти отца мне в руки попал его архив. Ты, конечно, знаешь: мы, властители, живем долго. Сто, двести, триста лет. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что ты тоже из долгожителей. Мало того: отец пристально следил за твоей судьбой.
- Боюсь, ваше магичество, в двух словах это не объяснить.
- И не надо. Я подозреваю, что отец заколдовал тебя. И что ты вряд ли благодарен ему за это. Потому-то я и отправился в Деревуд. А чтобы уберечься от случайностей, представил Неддама зачарованным шарлатаном. Все удалось как нельзя лучше, мои подозрения оправдались. Я хочу спросить: что за заклятие на тебе?
- Сами вы этого не видите?
- К сожалению.
- Тогда ничем не могу помочь. Я не маг. Думаю, вы прочли мое досье.
- Прочел. Академию Града ты так и не закончил… Исчез с экзамена по транспортной магии, а потом объявился в Деревуде. С тех пор живешь здесь безвылазно вот уже сто лет.
- Ну вот, вы же все знаете, ваше магичество.
- И это меня тревожит. В этом «всем» нет главного: зачем? Зачем Фортиссимо потребовалось заколдовывать тебя? Ты чем-то насолил ему?
- Нет.
- Я собираюсь пригласить тебя в Циркон, в мою лабораторию. Придешь?
Хоакин усмехнулся:
- Столько церемоний… Вам стоит щелкнуть пальцами, и разбойники сами принесут меня.
- Если бы все было так просто… Хоакин, моего отца считали сильнейшим магом. Но я превзошел его. Мне не требовалось даже ехать сюда, чтобы выяснить все, что я хочу знать.
- И что же вы выяснили, ваше магичество?
- Магия - это власть, Истессо. А тебе нельзя приказывать, вот в чем штука. И тем не менее Фортиссимо как-то заколдовал тебя… Не понимаю. Загадка! - Шарлатан стукнул кулаком по столу. - Истессо, короли не просят, но я прошу: отправляйся в Циркон. Я бы увез тебя прямо сейчас - с твоего согласия, конечно, - но увы, наша карета - фикция. Тыква, несколько мышей, форейтор - кот. Приедешь?
Истессо потрогал синяк под глазом:
- Я не против, ваше магичество. Когда мне прибыть в Циркон?
- Постарайся побыстрее. Я хотел бы выяснить природу заклятия до своего вступления в Дюжину.
- А…
- Денег на дорогу я тебе дам.
- Но…
- Твои бывшие соратники тебя не заметят. Обещаю.
- Ну тогда договорились, ваше магичество.
Глава 4
В ДОРОГУ! В ДОРОГУ!
Прежде чем отправляться в путь, Хоакину пришлось заглянуть в разбойничий арсенал - взять лук и стрелы. И шпагу. И подарок шарлатана. Феечка в чайнике спала тихим младенческим сном; огненная элементаль свернулась колечком в табакерке.
Больше всего Хоакин опасался разбойничьих постов. Но шарлатан не соврал: никто не попытался остановить беглеца. Он беспрепятственно выбрался на дорогу, ведущую в Циркон, и зашагал по обочине.
Уютно погромыхивал за спиной чайник. Из леса тянуло багульником и хвоей. Истессо шел и шел, наслаждаясь вольной жизнью. Уже утром следующего дня ему повезло. На перекрестке послышался стук копыт, громыхание колес и песня:
Гоп-стоп! -
напевал грубый голос.
Мы подошли из-за угла.
Гоп-стоп! надел я шлем о двух крылах.
Мой моргенштерн уж наготове,
Сейчас здесь будет море крови.
Копыта стучали все громче и громче. Хоакин приготовился. Из-за поворота вынырнула карета.
- Эй, командор! - Разбойник выскочил на дорогу - До города не подбросишь?
Лошади присели от неожиданности. Кучер завизжал, спрыгнул с козел и бросился в лес. Он убежал бы, не поймай Хоакин его за шиворот.
- Командор! - умоляюще крикнул он. - Я заплачу!
Вид кучера вызывал изумление. Шутка ли: двухметровый детина в меховых штанах, на голой груди - ожерелье из медвежьих клыков. Но… Под украшенным лисьими хвостами шлемом скрывалось сконфуженное лицо. Щеки тряслись, словно студень, в глазах плескалось рабское выражение. Одним словом, варвар из Аларика.
- Бандит-с? - в ужасе спросил варвар.
- Нет.
«С прошлой полуночи», - добавил про себя Истессо.
- Ну с-слава богу…
Дрожать он понемногу перестал. Кучера вообще неравнодушны к блатному фольклору. Они любят петь и слушать о воровских любовных томлениях, о Мурке и о пере в бок. Но почему-то перспектива встретиться с настоящим разбойником их ужасает. Все-таки, что ни говори, искусство условно и от жизни оторвано.
- Тебе куда ехать-то, мил человек? - спросил он. - А то-сь я того-сего…
- В Циркон.
- В Циркон? А! - Лицо кучера выразило облегчение. - Эт мы с пребольшим удовольствием, сударик… По пути эт нам. Особенно ежели деньжата водятся…
- Вот и договорились. А в карете кто?
- Дамы-с. Профессиональная жертвенная дева, так сказать. Госпожа Летиция Ляменто с прислугой-с.
- Спят?
- Спят-с.
- Хорошо. Тревожить не будем. Ну же, трогай!
Варвар нерешительно вскарабкался на козлы:
- Вы, сударь, в самом деле не разбойного звания? Не отвечайте, не отвечайте, это я так. Для порядку-с. Как звать-то вас?
- Хоакин.
- А меня - Хроан Золотой Облучок. Ну-с, будем знакомы!
Варвары Аларика известны своей осторожностью и тактичностью. Они с готовностью краснеют, бесконечно извиняются, уступают, пропускают вперед. Они бы давно вымерли, если бы не их пронырливость и торговая сметка. Поездка с Хроаном обошлась Хоакину в двадцать золотых дублонов, носовой платок с вензелем Неттамгорской Нинетт и университетский молочник. На эти деньги можно было купить половину кареты.
…Возвращаюсь я с галер, -
деликатным полушепотком напевал Хроан.
К Антуанетте, например.
Ну а у ней - ец-ец! - какой-то граф.
Нет, скажи, что за свекла, -
Ведь ты любить меня клялась?
Изменщицкий коварен женский нрав.
Маггара, зевая, выбралась Хоакину на плечо.
- О чем он поет? - поинтересовался у нее бывший разбойник. - При чем тут свекла?
- Это жаргонное выражение, - шепотом отвечала феи. - Означает пустые ненужные разговоры. Нам долго ехать?
- Нет. Вон уже город показался.
И действительно, ехать оставалось совсем чуть-чуть, Циркон приближался неумолимо - город мостов и нищенок, башенок и церквей, трактиров, башенок и постоялых дворов. И конечно же башенок. Башенок, башенок, башенок. Магических, волшебных, волховских, кудесных.
Современники почитали Циркон за крупный просвещенный город. Цирконские дамы знали, что такое мыло. Примерно треть местных жителей способна была без запинки выговорить слово «флюктуационный». Шестая часть из них могла объяснить, что это слово значит.
Въезжая в город, Хоакин чувствовал себя неуютно. Столица всемирного волшебства оказывала на него такое же воздействие, как солнечные лучи на белокожую кокетку. Хроан же, наоборот, воспрянул духом. В голосе его появились ликующие, победные нотки:
Гоп! гоп! Моя Зантиция!
Гоп! Гоп! К тебе мчу птицей я.
- Послушай, любезный, - не выдержал Истессо. - Что за праздник в городе?
- А? - Варвар огляделся. - Ну да, праздник-с. Его магичество на престол восходит. Чудище-с изволит принимать подношения.
Он уважительно указал кнутом себе за спину:
- Госпожа Летиция-с тоже туда ехать изволят-с. Говорят-с, будут на празднике напыщенной курицей.
- Как-как?
Хроан задумался. Лицо его просветлело:
- Прошу прощения, сударь. По-вашему это будет - важной птицей . Тпррру-у-у!
Промелькнули белые мраморные столбики и позолоченные пики с малахитовыми набалдашниками. Карета остановилась.
- Ну-с, брат сударик не разбойник, здесь мы расстанемся. Госпоже Летиции в магистрат ехать, к господину бургомистру на поклон, - бродяги там не надобны. Далее сам разберешься.
- А чей это дворец? - Хоакин кивнул в сторону пурпурных шпилей за оградой.
- Это? Это Бахамотова Пустошь - обитель шарлатана. Ну бывай, бывай с богом. Не задерживай.
Хоакин спрыгнул на мостовую, приняв от Хроана чайник и мешок с пожитками. Пора было осмотреться на новом месте.
Утро выдалось ясным, свежим, словно яблоко на ветке. В дворцовом саду журчали фонтаны, и мельчайшая водяная взвесь оседала на лице. Пели птицы. Где-то в далеком далеке звенел колокол. Каждый оттенок, каждая линия ощущались четко, так, словно Хоакин рассматривал мир через увеличительное стекло.
Вдоль ограды вышагивал молодец в бело-алом камзоле, гербовом плаще и берете с золотой оливковой ветвью. Став так, чтобы его все видели, он упер руку в бок и возвестил:
- Граждане великого Циркона! Слушайте и не говорите, что не слышали!
Проходившая мимо кухарка с пустой корзинкой на локте замедлила шаг. Седоусый франт в колете Цвета морской волны остановился за плечом Хоакина.
- Шарлатан Фью Фероче восходит на трон! - выкрикивал герольд. - Благословение и радость ждут землю Тримегистийскую!
Люди все прибывали и прибывали. Собралась небольшая толпа.
- …Скоро, скоро вы узнаете вкус свободы! Пророчества гласят: зверь великий Бахамот будет повержен великим героем. Власть чудищ слабеет в миг смены королей. Смельчаки, рыцари, герои! Его магичество зовет вас: поднимите меч в защиту древних тримегистийских традиций. Пусть благородство победит зло!
Герольд раскачивался, словно надутый бычий пузырь на палке.
- Сотни возов тянутся к столице. Окорока, зерно, пряности, ткани. Люди отдают последнее, чтобы прокормить ненасытного зверя. Из храма выписали жертвенную деву Летицию Ляменто. Кто спасет ее из пасти чудища? - Голос его, патетически задрожал, - Шарлатан ищет вас, герои! Граждане великого Циркона! Слушайте и не говорите, что не слышали!
Все интересное закончилось, герольд пошел на второй круг. Хоакин вытолкался из толпы и отправился к воротам дворца.
Там его ждал сюрприз.
- Стой, назад! - Мордастый караульный направил алебарду в грудь Хоакина. - Кто таков? Отвечай.
- Хоакин Деревудский. - Стрелок нетерпеливо переступил с ноги на ногу. - По приглашению его магичества.
- Не велено пускать. Пшел вон, босяк!
Одно из двух: либо шарлатан еще не вернулся, либо забыл о своем обещании. Истессо решил потянуть время.
- Я-то пойду. Но, ребята, если шарлатан узнает, вас разжалуют в свинопасы.
Алебардиста угрозы не испугали. Он угрожающе вскинул оружие. За решеткой загремело, послышался кашель, и хрипатый голос спросил:
- Кто там, Джервез? Кого дьявол принес?
- Прощелыга очередной, господин прево. Льстится на шарлатановы денежки: чудище, мол, убивать пришел. Любуйтесь на него!
- Гони в шею. Или нет. Пусть покажет письмо рекомендательное от господина бургомистра.
О письме Истессо слышал впервые, но напустил на себя высокомерный вид:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
- Ага. - Саламандра безучастно посмотрела на фею. - Только моя жизнь кончена. Он меня разлюбил.
- Кто именно?
Инцери выудила из ведра кусок угля и принялась жевать.
- Дамаэнур. Он сказал (чавк-чавк), что ему нравятся прямые волосы (чавк-чавк). Ну да, конечно. Он видит идеал женщины воздушным и утонченным, (чавк) Исполненным грации (чавк-чавк). Он не сказал, конечно, что у меня толстая попа. Но это подразумевалось само собой.
Ящерка всхлипнула, ей было очень себя жалко. Фея отбросила ножницы и спорхнула к подруге.
- Да ты что? - обняла она элементаль за плечи. - Брось уголь, слышишь? Не наедайся на ночь сладкого!
- Какая разница. - Инцери страдальчески поморщилась. - Вам камин растопить? Пожалуйста. Пользуйтесь жаром разбитого сердца… Все равно моя жизнь кончена.
- Инцери, ты можешь что-нибудь сделать с веревками Хоакина?
- Могу сгрызть. Пожалуйста! Это такой пустяк. И пусть, пусть у меня будет несварение желудка. Пусть разобьется мое бедное сердечко… Я буду лежать на смертном ложе - неприступная, бледная, в черном платье с открытыми плечами, - а он придет, движимый раскаянием, но будет поздно! Веревки? Что вам еще сгрызть?
Ящерка протопала к Хоакину и вскарабкалась на ножку стола. Запахло паленым. Затрещало пламя, разбойник извивался и подпрыгивал, а Инцери все глубже и глубже уходила в трясины самоуничижения:
- Буду страдать тихо, беззвучно… Жизнь, посвященная только ему, ему одному!…
- Левее бери! - командовала Маггара. - Стой! Это уже не веревка.
В этот момент в дверь деликатно постучали.
- Эй, Истессо, - донеслось с улицы. - Истессо, ты меня слышишь?
Фея и элементаль нырнули в ведро с углем.
- Кто там? - заворочался Хоакин. - Кого звери принесли?
- Это я, Фью Фероче, твой шарлатан. Могу ли я войти?
- Входите, ваше магичество. Всегда рад гостям.
- Благодарю, Хоакин.
Сквозь дверь потекли струйки фиолетового и серого тумана. Проникая в хижину, они сплетались в кружева и бархат, вылепляли из себя сапоги, панталоны и жабо. Последняя струйка улеглась на плечах, распухла бледным облаком. Из тумана сгустилось лицо. Волосы тусклыми прядями упали на воротник, черная повязка пересекла скулу и лоб. Фероче огляделся:
- Не по-людски как-то вышло. Связали, бросили… А ведь ты им не чужой.
Он прищелкнул пальцами, и веревки разлетелись в клочья. Стрелок вздохнул с облегчением и принялся растирать онемевшие запястья.
- Благодарю, ваше магичество. Очень вы это вовремя… Какими судьбами ко мне?
Фероче пригладил бородку:
- Видишь ли, Хоакин… Я к тебе с делом не совсем обычным. Для начала: короли не извиняются, но я пришел с извинениями.
- Принимаю, ваше магичество. Анонимку написал Реми?
- Да. Но дело не в этом.
- Весь внимание, ваше магичество.
- Хоакин, после смерти отца мне в руки попал его архив. Ты, конечно, знаешь: мы, властители, живем долго. Сто, двести, триста лет. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что ты тоже из долгожителей. Мало того: отец пристально следил за твоей судьбой.
- Боюсь, ваше магичество, в двух словах это не объяснить.
- И не надо. Я подозреваю, что отец заколдовал тебя. И что ты вряд ли благодарен ему за это. Потому-то я и отправился в Деревуд. А чтобы уберечься от случайностей, представил Неддама зачарованным шарлатаном. Все удалось как нельзя лучше, мои подозрения оправдались. Я хочу спросить: что за заклятие на тебе?
- Сами вы этого не видите?
- К сожалению.
- Тогда ничем не могу помочь. Я не маг. Думаю, вы прочли мое досье.
- Прочел. Академию Града ты так и не закончил… Исчез с экзамена по транспортной магии, а потом объявился в Деревуде. С тех пор живешь здесь безвылазно вот уже сто лет.
- Ну вот, вы же все знаете, ваше магичество.
- И это меня тревожит. В этом «всем» нет главного: зачем? Зачем Фортиссимо потребовалось заколдовывать тебя? Ты чем-то насолил ему?
- Нет.
- Я собираюсь пригласить тебя в Циркон, в мою лабораторию. Придешь?
Хоакин усмехнулся:
- Столько церемоний… Вам стоит щелкнуть пальцами, и разбойники сами принесут меня.
- Если бы все было так просто… Хоакин, моего отца считали сильнейшим магом. Но я превзошел его. Мне не требовалось даже ехать сюда, чтобы выяснить все, что я хочу знать.
- И что же вы выяснили, ваше магичество?
- Магия - это власть, Истессо. А тебе нельзя приказывать, вот в чем штука. И тем не менее Фортиссимо как-то заколдовал тебя… Не понимаю. Загадка! - Шарлатан стукнул кулаком по столу. - Истессо, короли не просят, но я прошу: отправляйся в Циркон. Я бы увез тебя прямо сейчас - с твоего согласия, конечно, - но увы, наша карета - фикция. Тыква, несколько мышей, форейтор - кот. Приедешь?
Истессо потрогал синяк под глазом:
- Я не против, ваше магичество. Когда мне прибыть в Циркон?
- Постарайся побыстрее. Я хотел бы выяснить природу заклятия до своего вступления в Дюжину.
- А…
- Денег на дорогу я тебе дам.
- Но…
- Твои бывшие соратники тебя не заметят. Обещаю.
- Ну тогда договорились, ваше магичество.
Глава 4
В ДОРОГУ! В ДОРОГУ!
Прежде чем отправляться в путь, Хоакину пришлось заглянуть в разбойничий арсенал - взять лук и стрелы. И шпагу. И подарок шарлатана. Феечка в чайнике спала тихим младенческим сном; огненная элементаль свернулась колечком в табакерке.
Больше всего Хоакин опасался разбойничьих постов. Но шарлатан не соврал: никто не попытался остановить беглеца. Он беспрепятственно выбрался на дорогу, ведущую в Циркон, и зашагал по обочине.
Уютно погромыхивал за спиной чайник. Из леса тянуло багульником и хвоей. Истессо шел и шел, наслаждаясь вольной жизнью. Уже утром следующего дня ему повезло. На перекрестке послышался стук копыт, громыхание колес и песня:
Гоп-стоп! -
напевал грубый голос.
Мы подошли из-за угла.
Гоп-стоп! надел я шлем о двух крылах.
Мой моргенштерн уж наготове,
Сейчас здесь будет море крови.
Копыта стучали все громче и громче. Хоакин приготовился. Из-за поворота вынырнула карета.
- Эй, командор! - Разбойник выскочил на дорогу - До города не подбросишь?
Лошади присели от неожиданности. Кучер завизжал, спрыгнул с козел и бросился в лес. Он убежал бы, не поймай Хоакин его за шиворот.
- Командор! - умоляюще крикнул он. - Я заплачу!
Вид кучера вызывал изумление. Шутка ли: двухметровый детина в меховых штанах, на голой груди - ожерелье из медвежьих клыков. Но… Под украшенным лисьими хвостами шлемом скрывалось сконфуженное лицо. Щеки тряслись, словно студень, в глазах плескалось рабское выражение. Одним словом, варвар из Аларика.
- Бандит-с? - в ужасе спросил варвар.
- Нет.
«С прошлой полуночи», - добавил про себя Истессо.
- Ну с-слава богу…
Дрожать он понемногу перестал. Кучера вообще неравнодушны к блатному фольклору. Они любят петь и слушать о воровских любовных томлениях, о Мурке и о пере в бок. Но почему-то перспектива встретиться с настоящим разбойником их ужасает. Все-таки, что ни говори, искусство условно и от жизни оторвано.
- Тебе куда ехать-то, мил человек? - спросил он. - А то-сь я того-сего…
- В Циркон.
- В Циркон? А! - Лицо кучера выразило облегчение. - Эт мы с пребольшим удовольствием, сударик… По пути эт нам. Особенно ежели деньжата водятся…
- Вот и договорились. А в карете кто?
- Дамы-с. Профессиональная жертвенная дева, так сказать. Госпожа Летиция Ляменто с прислугой-с.
- Спят?
- Спят-с.
- Хорошо. Тревожить не будем. Ну же, трогай!
Варвар нерешительно вскарабкался на козлы:
- Вы, сударь, в самом деле не разбойного звания? Не отвечайте, не отвечайте, это я так. Для порядку-с. Как звать-то вас?
- Хоакин.
- А меня - Хроан Золотой Облучок. Ну-с, будем знакомы!
Варвары Аларика известны своей осторожностью и тактичностью. Они с готовностью краснеют, бесконечно извиняются, уступают, пропускают вперед. Они бы давно вымерли, если бы не их пронырливость и торговая сметка. Поездка с Хроаном обошлась Хоакину в двадцать золотых дублонов, носовой платок с вензелем Неттамгорской Нинетт и университетский молочник. На эти деньги можно было купить половину кареты.
…Возвращаюсь я с галер, -
деликатным полушепотком напевал Хроан.
К Антуанетте, например.
Ну а у ней - ец-ец! - какой-то граф.
Нет, скажи, что за свекла, -
Ведь ты любить меня клялась?
Изменщицкий коварен женский нрав.
Маггара, зевая, выбралась Хоакину на плечо.
- О чем он поет? - поинтересовался у нее бывший разбойник. - При чем тут свекла?
- Это жаргонное выражение, - шепотом отвечала феи. - Означает пустые ненужные разговоры. Нам долго ехать?
- Нет. Вон уже город показался.
И действительно, ехать оставалось совсем чуть-чуть, Циркон приближался неумолимо - город мостов и нищенок, башенок и церквей, трактиров, башенок и постоялых дворов. И конечно же башенок. Башенок, башенок, башенок. Магических, волшебных, волховских, кудесных.
Современники почитали Циркон за крупный просвещенный город. Цирконские дамы знали, что такое мыло. Примерно треть местных жителей способна была без запинки выговорить слово «флюктуационный». Шестая часть из них могла объяснить, что это слово значит.
Въезжая в город, Хоакин чувствовал себя неуютно. Столица всемирного волшебства оказывала на него такое же воздействие, как солнечные лучи на белокожую кокетку. Хроан же, наоборот, воспрянул духом. В голосе его появились ликующие, победные нотки:
Гоп! гоп! Моя Зантиция!
Гоп! Гоп! К тебе мчу птицей я.
- Послушай, любезный, - не выдержал Истессо. - Что за праздник в городе?
- А? - Варвар огляделся. - Ну да, праздник-с. Его магичество на престол восходит. Чудище-с изволит принимать подношения.
Он уважительно указал кнутом себе за спину:
- Госпожа Летиция-с тоже туда ехать изволят-с. Говорят-с, будут на празднике напыщенной курицей.
- Как-как?
Хроан задумался. Лицо его просветлело:
- Прошу прощения, сударь. По-вашему это будет - важной птицей . Тпррру-у-у!
Промелькнули белые мраморные столбики и позолоченные пики с малахитовыми набалдашниками. Карета остановилась.
- Ну-с, брат сударик не разбойник, здесь мы расстанемся. Госпоже Летиции в магистрат ехать, к господину бургомистру на поклон, - бродяги там не надобны. Далее сам разберешься.
- А чей это дворец? - Хоакин кивнул в сторону пурпурных шпилей за оградой.
- Это? Это Бахамотова Пустошь - обитель шарлатана. Ну бывай, бывай с богом. Не задерживай.
Хоакин спрыгнул на мостовую, приняв от Хроана чайник и мешок с пожитками. Пора было осмотреться на новом месте.
Утро выдалось ясным, свежим, словно яблоко на ветке. В дворцовом саду журчали фонтаны, и мельчайшая водяная взвесь оседала на лице. Пели птицы. Где-то в далеком далеке звенел колокол. Каждый оттенок, каждая линия ощущались четко, так, словно Хоакин рассматривал мир через увеличительное стекло.
Вдоль ограды вышагивал молодец в бело-алом камзоле, гербовом плаще и берете с золотой оливковой ветвью. Став так, чтобы его все видели, он упер руку в бок и возвестил:
- Граждане великого Циркона! Слушайте и не говорите, что не слышали!
Проходившая мимо кухарка с пустой корзинкой на локте замедлила шаг. Седоусый франт в колете Цвета морской волны остановился за плечом Хоакина.
- Шарлатан Фью Фероче восходит на трон! - выкрикивал герольд. - Благословение и радость ждут землю Тримегистийскую!
Люди все прибывали и прибывали. Собралась небольшая толпа.
- …Скоро, скоро вы узнаете вкус свободы! Пророчества гласят: зверь великий Бахамот будет повержен великим героем. Власть чудищ слабеет в миг смены королей. Смельчаки, рыцари, герои! Его магичество зовет вас: поднимите меч в защиту древних тримегистийских традиций. Пусть благородство победит зло!
Герольд раскачивался, словно надутый бычий пузырь на палке.
- Сотни возов тянутся к столице. Окорока, зерно, пряности, ткани. Люди отдают последнее, чтобы прокормить ненасытного зверя. Из храма выписали жертвенную деву Летицию Ляменто. Кто спасет ее из пасти чудища? - Голос его, патетически задрожал, - Шарлатан ищет вас, герои! Граждане великого Циркона! Слушайте и не говорите, что не слышали!
Все интересное закончилось, герольд пошел на второй круг. Хоакин вытолкался из толпы и отправился к воротам дворца.
Там его ждал сюрприз.
- Стой, назад! - Мордастый караульный направил алебарду в грудь Хоакина. - Кто таков? Отвечай.
- Хоакин Деревудский. - Стрелок нетерпеливо переступил с ноги на ногу. - По приглашению его магичества.
- Не велено пускать. Пшел вон, босяк!
Одно из двух: либо шарлатан еще не вернулся, либо забыл о своем обещании. Истессо решил потянуть время.
- Я-то пойду. Но, ребята, если шарлатан узнает, вас разжалуют в свинопасы.
Алебардиста угрозы не испугали. Он угрожающе вскинул оружие. За решеткой загремело, послышался кашель, и хрипатый голос спросил:
- Кто там, Джервез? Кого дьявол принес?
- Прощелыга очередной, господин прево. Льстится на шарлатановы денежки: чудище, мол, убивать пришел. Любуйтесь на него!
- Гони в шею. Или нет. Пусть покажет письмо рекомендательное от господина бургомистра.
О письме Истессо слышал впервые, но напустил на себя высокомерный вид:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44