Колонны и арки были из золотого сплава, а стены – из хрусталя, который в зависимости от солнечного освещения то темнел, то светлел.
Солдаты в бело-золотых туниках и бриджах охраняли коридоры дворца. Янош отметил, что их ярко разукрашенные декоративные копья и сабли скорее были предназначены для церемоний, чем для сражений. Мы вступили в огромный – тронный зал. Он казался еще больше из-за полупрозрачных хрустальных стен и сводчатого потолка. Еще его увеличивало огромное количество зеркал, отражавших в себе толпы тех, кто явился снискать внимание короля или по делам. Зал имел три яруса и широкие лестницы, ведущие к каждому ярусу. Внизу, где мы сначала оказались, было людно, и, судя по одежде, здесь собирался народ попроще; на втором ярусе располагались небольшие группки людей средних слоев; последний был почти пуст, он предназначался для магов и других высокопоставленных лиц. И над всем этим великолепием возвышалась платформа с величественным золотым троном, на высокой полукруглой спинке которого сиял королевский герб.
На этом троне в свободной позе сидел король Домас, которого благодаря зеркалам можно было разглядеть и с нижнего яруса. Даже издали было видно, что размеры зала и трона не могут уменьшить величия этого человека. Корону свою – простой золотой обруч, как я потом рассмотрел поближе, – он небрежно крутил в руке, прислушиваясь к выступлениям советников; и если их речь иногда тонула в шумах толпы, то грохот его голоса заглушал все. Я на время потерял его из виду, когда Юториан повел всю нашу двадцатку вперед. Судя по тому, как толпа вежливо расступалась, Юториан, очевидно, был здесь важной фигурой. Умеренно любопытные взгляды устремлялись вслед нам, пока мы добирались до ограждения, отделяющего третий ярус. Юториан велел нам подождать, а сам стал оглядываться во все стороны, выискивая кого-то в толпе. Мы прижались к ограждению, вытаращив глаза, как крестьяне, впервые попавшие в город.
Но наше особенное любопытство, еще до того как мы подняли глаза, чтобы подивиться на трон, привлекло хитроумно устроенное углубление с позолоченными стенками. Оно занимало большую часть третьего яруса; вокруг него проходила дорожка, по которой расхаживали чиновники, по ступенькам можно было спуститься пониже. Здесь были изображены в миниатюре все Далекие Королевства. Приглядевшись, я понял, что все было живое! Каждая подробность – от извивающейся голубой ленты реки до городов, ферм и полей – проецировалась сюда в уменьшенном виде. Можно было заметить суда на реке и даже догадаться, что крошечные движущиеся точки – это люди и животные. Но еще более поразительным было то, что сюда перенесли и копию настоящего неба; я даже различал, как среди облаков, гонимых ветрами, летают птицы. По извилистой тропке вниз спустились несколько магов и занялись, видимо, привычной работой. Они обсудили положение большой черной тучи, готовой разразиться грозой, и приказали ей переместиться в другое место. Там сверкнули молнии и обрушился ливень. Я не сомневался, что где-то в реальном месте, проекция которого в миниатюре была представлена здесь, сейчас действительно идет этот ливень.
Король повысил голос на какого-то чиновника, и я, подняв глаза, впервые увидел Домаса близко. Его советники перед троном развернули жаркий спор. То ли королю надоел их спор, то ли он потерял интерес к этой теме, но я заметил, как он борется с зевотой и вновь играет своей короной. Король был высок – пожалуй, на голову выше Яноша, – и его простая белая туника обтягивала мощное, стройное тело. У него были светлые волосы и открытое лицо. Настолько просто он был одет, что только корона указывала на то, что этот парень правит всем могучим государством.
Рядом с троном находился еще один человек. Такой же высокий, как Домас, со столь же мощным телосложением, но с темными волосами. Костюм его был богато расшит золотом, с гербом принца на груди. В отличие от короля он был увешан драгоценностями, а его длинные черные волосы охватывал изумрудный обруч, указывающий, что человек этот тоже королевской крови.
– Принц Равелин, – прошептал Янош.
Я тоже так подумал. Янош придвинулся ко мне поближе и взволнованно зашептал:
– Он маг. Самый могущественный маг.
И об этом я догадался: темные глаза его сверкали глубинным огнем тайного знания воскресителя, и в его присутствии я чувствовал себя скованно. Но все же, несмотря на весь свой внешний лоск, он уступал Домасу в величественности, и, когда они находились рядом, можно было без ошибки сказать, кто король, а кто лишь его благородный брат.
Наконец к Юториану подошел небольшой человечек с на редкость непривлекательной внешностью, в белых бриджах не первой свежести и поношенной тунике. Поверх туники у него висел потертый золотой крест. Однако, несомненно, человечек обладал властью. Капитан быстро наклонился к нему, напрягая спину и внимательно вслушиваясь в его шепот. Человечек приподнялся на носках и приблизил губы к уху капитана, нисколько не стесняясь своей непрезентабельной внешности. Пока он говорил, Юториан кивал, поглядывая на нас, затем быстро указал на меня и Яноша, как бы выделяя нас среди остальных. Может быть, это и какая-нибудь мышка, думал я, глядя на маленького человечка, но мышка смышленая и не боящаяся котов, поскольку питается за столом короля. Закончив разговор, коротышка поднырнул под ограждение, обошел миниатюру своей страны и поднялся по ступеням к трону. Юториан дал нам понять, чтобы мы были наготове. И пока король, обратив свою приветливую улыбку к своему фавориту, выслушивал его, мы поправляли одежду и приглаживали волосы.
Домас махнул рукой, отсылая прочь толпу советников, а коротышка еще что-то прошептал королю на ухо, при этом вцепившись для сохранения равновесия в край королевской туники. Пока король слушал, черты его лица прояснились, а выражение скуки исчезло. В ответ он воскликнул:
– Что ты говоришь? И давно они здесь? – Голос был столь мощен, что разносился по залу. Он нахмурился, продолжая прислушиваться к нашептываниям. Вновь раздалось: – Что же ты не сказал мне раньше, Бимус?
Я постарался быстренько, пока возможно, оценить короля, полагая, что этот громкий голос и есть ключ к его характеру. Домас говорил открыто, лаконично и не заботясь, какую реакцию вызывают его слова у окружающих. В ответ на вопросы короля Бимус что-то нашептывал, по всей видимости докладывая, что кто-то проявил нерасторопность, сразу не доложив о нас. Если этот растяпа наблюдал сейчас за королем, то должен был испугаться за свою карьеру, ибо король покраснел от гнева и нахмурил брови. Но Домас совладал с гневом, и, должно быть, растяпа вздохнул с облегчением.
Домас широко улыбнулся и хлопнул Бимуса по плечу, сказав:
– Не обращай внимания. Я позже с этим разберусь. А теперь давай их сюда, Бимус. И побыстрее. Мы и так уже проявили бестактность.
Бимус понесся выполнять повеление. Король обратился к оставшимся советникам:
– Ну хватит! Мы уже и так давно копаемся с этой ерундой. Пришла пора для новых дел. Для действительно новых.
В предвкушении он потер руки. К нему неторопливо поднялся и принц Равелин, изо всех сил, как я подумал, скрывающий нетерпение. Я вновь переключил внимание на Домаса, последний раз прикидывая, как вести себя перед лицом такого величия. Человек он прямой, размышлял я, неуступчивый, и слово у него не расходится с делом. Ему наплевать, что думают о нем. Я король Домас, говорили его манеры, и буду выглядеть так, как захочу. И в этом, на мой взгляд, скрывалась его некоторая недальновидность. Когда до нас добрался Бимус, во мне уже вовсю проснулись инстинкты торговца. Такой уверенный в себе человек, подумал я, по крайней мере выслушает, если предлагаемая сделка не содержит явных нелепостей. Затем мы поспешили к королю и все двадцать выстроились перед троном. Мы принялись было низко кланяться, думая, что так положено, но король взмахом руки остановил нас.
– Дело делается не поклонами, – сказал он, – а ясными позициями сторон и уважением друг к другу. – Он обратился к брату: – Что-то многовато церемоний развелось у нас при дворе. У меня от этих поклонов голова идет кругом.
Равелин рассмеялся от души:
– Но стоит только это прекратить, и ты увидишь, как много потеряешь.
Домас ласково посмотрел на него.
– Ты сегодня остроумен, – сказал он. Затем вздохнул. – А вот я нет. – Он посмотрел на Бимуса. – Придумай что-нибудь умное для меня, Бимус. Чтобы я его перещеголял. Ты у нас специалист по этой части. – Бимус прошептал, что обещает, а Домас вновь обратил внимание на нас. – Итак, это те самые парни, из-за которых и поднялась такая суматоха? Хорошая компания. Как по-твоему? – сказал он брату.
Равелин по-своему изучал нас. Глаза мага высматривали что-то, невидимое прочим, ненадолго замерли на мне, затем на мгновение дольше задержались на Яноше.
– Полностью согласен, – сказал принц. Он говорил почти так же громко, как и король. И улыбался он почти так же открыто, разве что в улыбке таилась хитрость. Мне он сейчас показался похожим на охотничью собаку, напавшую на свежий след добычи.
Король поднялся с трона и в сопровождении семенящего рядом Бимуса спустился вниз, чтобы рассмотреть нас поближе. Мы с Яношем напряглись, полагая, что он сначала подойдет к нам. Но вместо этого король прошелся вдоль строя, никого не выделяя.
– Крепыши как на подбор! – гудел он восхищенно. – Теперь понятно, почему им удалось это предприятие. И одеты исправно.
– Немного поисхудали, наверное, – заметил Равелин. – Да и поистрепались.
– А кто бы не исхудал, – возразил Домас, – совершив такое далекое путешествие в поисках нас? – Он взглянул на Бимуса. – Ты все еще думаешь? – Бимус сказал, что думает. – Хорошо, – сказал король. – Только пусть это будет весело, резко и в цель.
Затем Домас резко повернулся и замахал рукой, крича на весь зал:
– Друзья! Друзья! Прошу вашего внимания!
Его обращение раскатилось по огромному залу без помощи магии. Царедворцы без всякой необходимости подхватили крик:
– Король говорит! Король говорит!
Толпа застыла в ожидании.
– Я хочу, чтобы вы все поприветствовали этих парней, – сказал король. – Вы, вероятно, слышали, что я интересовался ими, и вот они здесь, во плоти. Они храбрые путешественники. И путешествие удалось на славу! Они прошли весь путь от Ориссы. Бросив вызов пустыням, бандитам и прочим опасностям.
Обращаясь к толпе, Домас продолжал расхаживать, и рядом терпеливо семенил Бимус.
– Не хотите ли поговорить с ними? И узнать, откуда такое величие духа?.. – Он помолчал. – Духа, которого многим из вас, к сожалению, не хватает.
Выражение озабоченности на его лице вновь сменилось улыбкой. Но в отличие от брата он улыбался широко и искренне.
Взгляд короля задержался на сержанте Мэйне.
– Скажите-ка нам ваше имя, – король указал на него пальцем.
Мэйн полиловел от смущения. Смущение усиливалось еще и тем, что он не мог сразу решить, как лучше представиться, с военным салютом или поклоном. Наконец Мэйн отсалютовал и молодецки гаркнул:
– Сержант Мэйн, ваше величество!
Король прокричал толпе:
– Слышали? Сержант Мэйн, он сказал. А я догадался о его звании. По боевым шрамам видно, что это храбрый сержант.
– Благодарю вас, ваше величество, – сказал Мэйн.
– Скажи нам, честный сержант, что ты думаешь о нас теперь, когда ты здесь? Как тебе понравился Вакаан?
Мэйн побурел, отыскивая достойный ответ. Наконец он выпалил:
– Изумительно, ваше величество! Просто изумительно!
Домас разразился хохотом.
– Слышали? – заорал он. – Он полагает, что мы… изумительные! – Он вновь расхохотался. – Простые солдатские слова. Побольше бы здесь таких.
Мэйн вспыхнул. Затем король спросил:
– А есть то, что тебе не понравилось? Что-нибудь… не изумительное?
Мэйн честно задумался, пока не отыскал небольшой изъян.
– Пища, ваше величество, – сказал он.
– Пища? – удивился Домас. – Что же тебе не понравилось в нашей пище?
– Да нет, ваше величество, в том-то и дело, что она великолепна. Но, прошу прощения, иногда я думаю, что она чересчур… роскошна.
Домас от этого ответа пришел в совершенное восхищение.
– И я тоже так думаю, сержант, – сказал он. – Они всегда возьмут кусок хорошего свежего мяса, а потом превратят его приправами да подливами неизвестно во что. В следующий раз заставлю приготовить без всей этой дряни. Хотя наши повара не умеют готовить без выкрутасов. А я их несчастный король.
Вмешался принц Равелин.
– Думаю, сержант, в лице моего брата вы обрели друга, – сказал он. – И я понимаю почему. Вы человек в его вкусе.
– Благодарю вас, ваше величество! – сказал Мэйн. Домас уперся рукой в бедро.
– Ты не должен называть принца «ваше величество», – предупредил он. – Это все равно что перепутать офицера с сержантом. Величествен только король. А мой брат – принц. А принцы… – Он помолчал, подыскивая объяснение, затем лицо его вдруг прояснилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Солдаты в бело-золотых туниках и бриджах охраняли коридоры дворца. Янош отметил, что их ярко разукрашенные декоративные копья и сабли скорее были предназначены для церемоний, чем для сражений. Мы вступили в огромный – тронный зал. Он казался еще больше из-за полупрозрачных хрустальных стен и сводчатого потолка. Еще его увеличивало огромное количество зеркал, отражавших в себе толпы тех, кто явился снискать внимание короля или по делам. Зал имел три яруса и широкие лестницы, ведущие к каждому ярусу. Внизу, где мы сначала оказались, было людно, и, судя по одежде, здесь собирался народ попроще; на втором ярусе располагались небольшие группки людей средних слоев; последний был почти пуст, он предназначался для магов и других высокопоставленных лиц. И над всем этим великолепием возвышалась платформа с величественным золотым троном, на высокой полукруглой спинке которого сиял королевский герб.
На этом троне в свободной позе сидел король Домас, которого благодаря зеркалам можно было разглядеть и с нижнего яруса. Даже издали было видно, что размеры зала и трона не могут уменьшить величия этого человека. Корону свою – простой золотой обруч, как я потом рассмотрел поближе, – он небрежно крутил в руке, прислушиваясь к выступлениям советников; и если их речь иногда тонула в шумах толпы, то грохот его голоса заглушал все. Я на время потерял его из виду, когда Юториан повел всю нашу двадцатку вперед. Судя по тому, как толпа вежливо расступалась, Юториан, очевидно, был здесь важной фигурой. Умеренно любопытные взгляды устремлялись вслед нам, пока мы добирались до ограждения, отделяющего третий ярус. Юториан велел нам подождать, а сам стал оглядываться во все стороны, выискивая кого-то в толпе. Мы прижались к ограждению, вытаращив глаза, как крестьяне, впервые попавшие в город.
Но наше особенное любопытство, еще до того как мы подняли глаза, чтобы подивиться на трон, привлекло хитроумно устроенное углубление с позолоченными стенками. Оно занимало большую часть третьего яруса; вокруг него проходила дорожка, по которой расхаживали чиновники, по ступенькам можно было спуститься пониже. Здесь были изображены в миниатюре все Далекие Королевства. Приглядевшись, я понял, что все было живое! Каждая подробность – от извивающейся голубой ленты реки до городов, ферм и полей – проецировалась сюда в уменьшенном виде. Можно было заметить суда на реке и даже догадаться, что крошечные движущиеся точки – это люди и животные. Но еще более поразительным было то, что сюда перенесли и копию настоящего неба; я даже различал, как среди облаков, гонимых ветрами, летают птицы. По извилистой тропке вниз спустились несколько магов и занялись, видимо, привычной работой. Они обсудили положение большой черной тучи, готовой разразиться грозой, и приказали ей переместиться в другое место. Там сверкнули молнии и обрушился ливень. Я не сомневался, что где-то в реальном месте, проекция которого в миниатюре была представлена здесь, сейчас действительно идет этот ливень.
Король повысил голос на какого-то чиновника, и я, подняв глаза, впервые увидел Домаса близко. Его советники перед троном развернули жаркий спор. То ли королю надоел их спор, то ли он потерял интерес к этой теме, но я заметил, как он борется с зевотой и вновь играет своей короной. Король был высок – пожалуй, на голову выше Яноша, – и его простая белая туника обтягивала мощное, стройное тело. У него были светлые волосы и открытое лицо. Настолько просто он был одет, что только корона указывала на то, что этот парень правит всем могучим государством.
Рядом с троном находился еще один человек. Такой же высокий, как Домас, со столь же мощным телосложением, но с темными волосами. Костюм его был богато расшит золотом, с гербом принца на груди. В отличие от короля он был увешан драгоценностями, а его длинные черные волосы охватывал изумрудный обруч, указывающий, что человек этот тоже королевской крови.
– Принц Равелин, – прошептал Янош.
Я тоже так подумал. Янош придвинулся ко мне поближе и взволнованно зашептал:
– Он маг. Самый могущественный маг.
И об этом я догадался: темные глаза его сверкали глубинным огнем тайного знания воскресителя, и в его присутствии я чувствовал себя скованно. Но все же, несмотря на весь свой внешний лоск, он уступал Домасу в величественности, и, когда они находились рядом, можно было без ошибки сказать, кто король, а кто лишь его благородный брат.
Наконец к Юториану подошел небольшой человечек с на редкость непривлекательной внешностью, в белых бриджах не первой свежести и поношенной тунике. Поверх туники у него висел потертый золотой крест. Однако, несомненно, человечек обладал властью. Капитан быстро наклонился к нему, напрягая спину и внимательно вслушиваясь в его шепот. Человечек приподнялся на носках и приблизил губы к уху капитана, нисколько не стесняясь своей непрезентабельной внешности. Пока он говорил, Юториан кивал, поглядывая на нас, затем быстро указал на меня и Яноша, как бы выделяя нас среди остальных. Может быть, это и какая-нибудь мышка, думал я, глядя на маленького человечка, но мышка смышленая и не боящаяся котов, поскольку питается за столом короля. Закончив разговор, коротышка поднырнул под ограждение, обошел миниатюру своей страны и поднялся по ступеням к трону. Юториан дал нам понять, чтобы мы были наготове. И пока король, обратив свою приветливую улыбку к своему фавориту, выслушивал его, мы поправляли одежду и приглаживали волосы.
Домас махнул рукой, отсылая прочь толпу советников, а коротышка еще что-то прошептал королю на ухо, при этом вцепившись для сохранения равновесия в край королевской туники. Пока король слушал, черты его лица прояснились, а выражение скуки исчезло. В ответ он воскликнул:
– Что ты говоришь? И давно они здесь? – Голос был столь мощен, что разносился по залу. Он нахмурился, продолжая прислушиваться к нашептываниям. Вновь раздалось: – Что же ты не сказал мне раньше, Бимус?
Я постарался быстренько, пока возможно, оценить короля, полагая, что этот громкий голос и есть ключ к его характеру. Домас говорил открыто, лаконично и не заботясь, какую реакцию вызывают его слова у окружающих. В ответ на вопросы короля Бимус что-то нашептывал, по всей видимости докладывая, что кто-то проявил нерасторопность, сразу не доложив о нас. Если этот растяпа наблюдал сейчас за королем, то должен был испугаться за свою карьеру, ибо король покраснел от гнева и нахмурил брови. Но Домас совладал с гневом, и, должно быть, растяпа вздохнул с облегчением.
Домас широко улыбнулся и хлопнул Бимуса по плечу, сказав:
– Не обращай внимания. Я позже с этим разберусь. А теперь давай их сюда, Бимус. И побыстрее. Мы и так уже проявили бестактность.
Бимус понесся выполнять повеление. Король обратился к оставшимся советникам:
– Ну хватит! Мы уже и так давно копаемся с этой ерундой. Пришла пора для новых дел. Для действительно новых.
В предвкушении он потер руки. К нему неторопливо поднялся и принц Равелин, изо всех сил, как я подумал, скрывающий нетерпение. Я вновь переключил внимание на Домаса, последний раз прикидывая, как вести себя перед лицом такого величия. Человек он прямой, размышлял я, неуступчивый, и слово у него не расходится с делом. Ему наплевать, что думают о нем. Я король Домас, говорили его манеры, и буду выглядеть так, как захочу. И в этом, на мой взгляд, скрывалась его некоторая недальновидность. Когда до нас добрался Бимус, во мне уже вовсю проснулись инстинкты торговца. Такой уверенный в себе человек, подумал я, по крайней мере выслушает, если предлагаемая сделка не содержит явных нелепостей. Затем мы поспешили к королю и все двадцать выстроились перед троном. Мы принялись было низко кланяться, думая, что так положено, но король взмахом руки остановил нас.
– Дело делается не поклонами, – сказал он, – а ясными позициями сторон и уважением друг к другу. – Он обратился к брату: – Что-то многовато церемоний развелось у нас при дворе. У меня от этих поклонов голова идет кругом.
Равелин рассмеялся от души:
– Но стоит только это прекратить, и ты увидишь, как много потеряешь.
Домас ласково посмотрел на него.
– Ты сегодня остроумен, – сказал он. Затем вздохнул. – А вот я нет. – Он посмотрел на Бимуса. – Придумай что-нибудь умное для меня, Бимус. Чтобы я его перещеголял. Ты у нас специалист по этой части. – Бимус прошептал, что обещает, а Домас вновь обратил внимание на нас. – Итак, это те самые парни, из-за которых и поднялась такая суматоха? Хорошая компания. Как по-твоему? – сказал он брату.
Равелин по-своему изучал нас. Глаза мага высматривали что-то, невидимое прочим, ненадолго замерли на мне, затем на мгновение дольше задержались на Яноше.
– Полностью согласен, – сказал принц. Он говорил почти так же громко, как и король. И улыбался он почти так же открыто, разве что в улыбке таилась хитрость. Мне он сейчас показался похожим на охотничью собаку, напавшую на свежий след добычи.
Король поднялся с трона и в сопровождении семенящего рядом Бимуса спустился вниз, чтобы рассмотреть нас поближе. Мы с Яношем напряглись, полагая, что он сначала подойдет к нам. Но вместо этого король прошелся вдоль строя, никого не выделяя.
– Крепыши как на подбор! – гудел он восхищенно. – Теперь понятно, почему им удалось это предприятие. И одеты исправно.
– Немного поисхудали, наверное, – заметил Равелин. – Да и поистрепались.
– А кто бы не исхудал, – возразил Домас, – совершив такое далекое путешествие в поисках нас? – Он взглянул на Бимуса. – Ты все еще думаешь? – Бимус сказал, что думает. – Хорошо, – сказал король. – Только пусть это будет весело, резко и в цель.
Затем Домас резко повернулся и замахал рукой, крича на весь зал:
– Друзья! Друзья! Прошу вашего внимания!
Его обращение раскатилось по огромному залу без помощи магии. Царедворцы без всякой необходимости подхватили крик:
– Король говорит! Король говорит!
Толпа застыла в ожидании.
– Я хочу, чтобы вы все поприветствовали этих парней, – сказал король. – Вы, вероятно, слышали, что я интересовался ими, и вот они здесь, во плоти. Они храбрые путешественники. И путешествие удалось на славу! Они прошли весь путь от Ориссы. Бросив вызов пустыням, бандитам и прочим опасностям.
Обращаясь к толпе, Домас продолжал расхаживать, и рядом терпеливо семенил Бимус.
– Не хотите ли поговорить с ними? И узнать, откуда такое величие духа?.. – Он помолчал. – Духа, которого многим из вас, к сожалению, не хватает.
Выражение озабоченности на его лице вновь сменилось улыбкой. Но в отличие от брата он улыбался широко и искренне.
Взгляд короля задержался на сержанте Мэйне.
– Скажите-ка нам ваше имя, – король указал на него пальцем.
Мэйн полиловел от смущения. Смущение усиливалось еще и тем, что он не мог сразу решить, как лучше представиться, с военным салютом или поклоном. Наконец Мэйн отсалютовал и молодецки гаркнул:
– Сержант Мэйн, ваше величество!
Король прокричал толпе:
– Слышали? Сержант Мэйн, он сказал. А я догадался о его звании. По боевым шрамам видно, что это храбрый сержант.
– Благодарю вас, ваше величество, – сказал Мэйн.
– Скажи нам, честный сержант, что ты думаешь о нас теперь, когда ты здесь? Как тебе понравился Вакаан?
Мэйн побурел, отыскивая достойный ответ. Наконец он выпалил:
– Изумительно, ваше величество! Просто изумительно!
Домас разразился хохотом.
– Слышали? – заорал он. – Он полагает, что мы… изумительные! – Он вновь расхохотался. – Простые солдатские слова. Побольше бы здесь таких.
Мэйн вспыхнул. Затем король спросил:
– А есть то, что тебе не понравилось? Что-нибудь… не изумительное?
Мэйн честно задумался, пока не отыскал небольшой изъян.
– Пища, ваше величество, – сказал он.
– Пища? – удивился Домас. – Что же тебе не понравилось в нашей пище?
– Да нет, ваше величество, в том-то и дело, что она великолепна. Но, прошу прощения, иногда я думаю, что она чересчур… роскошна.
Домас от этого ответа пришел в совершенное восхищение.
– И я тоже так думаю, сержант, – сказал он. – Они всегда возьмут кусок хорошего свежего мяса, а потом превратят его приправами да подливами неизвестно во что. В следующий раз заставлю приготовить без всей этой дряни. Хотя наши повара не умеют готовить без выкрутасов. А я их несчастный король.
Вмешался принц Равелин.
– Думаю, сержант, в лице моего брата вы обрели друга, – сказал он. – И я понимаю почему. Вы человек в его вкусе.
– Благодарю вас, ваше величество! – сказал Мэйн. Домас уперся рукой в бедро.
– Ты не должен называть принца «ваше величество», – предупредил он. – Это все равно что перепутать офицера с сержантом. Величествен только король. А мой брат – принц. А принцы… – Он помолчал, подыскивая объяснение, затем лицо его вдруг прояснилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79