Мэр, не говоря ни слова, сердечно улыбнулся, как кукла-марионетка, которой, кстати, он всегда и казался Маршаллу.
– Садись, пожалуйста, – вкрадчиво произнес Бруммель, жестом указывая на свободный стул. Маршалл не двигался с места.
– Альф, это и есть та самая встреча, о которой мы договаривались?
– Да, это та самая встреча, – согласился шериф. – Я думаю, ты знаком не со всеми присутствующими… – С наигранным удовольствием Бруммель представил журнаясту новые лица:
– Это Тони Сульский, адвокат. Нед Несли, я думаю, ты его встречал, председатель Независимого банка – Как мы понимаем, с Эженом Байлором, членом университетского правления, ты знаком. Это, если ты помнишь, Джимми Клэйборн из Коммерческой печати.
Бруммель показал зубы в своей отвратительной улыбке. – Пожалуйста, садись!
Весь кипя от гнева, мысленно проклиная шерифа, Маршалл, внешне спокойный, холодно ответил:
– Не очень-то старайся, я под следствием. Оливер Янг поспешно опередил Альфа:
– Маршалл, это будет честный и сердечный разговор.
– Да? А кто сделал отбивную из моего репортера? – у Хогана не было ни малейшего желания выступать в роли приятного собеседника.
– Маршалл, подобные вещи часто происходят с неосторожными людьми, – ответил Бруммель.
В конце концов журналиста прорвало, и он выложил все напрямую:
– Бруммель, это не просто «произошло». Это было подстроено. На нее напали, избили, а твои полицейские даже пальцем не пошевелили, и вы все знаете, почему! – он посмотрел им прямо в глаза. – Вы все в этом замешаны, и вы вместе задумали этот дешевый трюк. Вы громите дома, угрожаете, изгоняете людей, а потом делаете вид, как будто у вас тут клуб невинных мальчиков. – Он указал на Бруммеля:
– А ты позоришь свою профессию. Ты используешь власть, которую тебе доверили, чтобы запугивать людей и покрывать свои собственные грязные дела!
Янг снова попытался вмешаться:
– Маршалл…
– А ты называешь себя Божьим служителем, пастором, «благолепным» примером того, каким должен быть христианин. Ты лгал мне все это время, Янг, прикрываясь так называемой профессиональной этикой. Ты по уши увяз во всей этой чертовщине вместе с ведьмой Лангстрат и делаешь вид, что тебе об этом ничего неизвестно. Скольких людей, доверившихся тебе, ты предал и оболгал?
Присутствующие в зале молчали. Маршалл продолжал метать молнии.
– Если все вы тут – слуги общества, тогда Гитлер был великим благодетелем человечества! Вы занимаетесь интригами и подлогами, вы захватываете город, как банда гангстеров. И вы заставили замолчать всех, кто пытался сказать правду и стоял у вас на дороге. Вы еще прочтете об этом в газете, господа мои! Если вы будете все отрицать или все же захотите дать какие-нибудь объяснения, я их с удовольствием выслушаю, я даже напечатаю все, что вы скажете, но пришло, наконец, время написать правду обо всех вас, нравится вам это или нет.
Янг снова поднял руку, останавливая разбушевавшегося журналиста:
– Маршалл, я хочу предупредить тебя, контролируй свои слова.
– Не беспокойся, у меня есть конкретные доказательства. У меня есть свидетельства пострадавших по вашей вине невинных людей: Карлуччи, Райтса, Андерсона, Домбровского, больше сотни из тех, кого вы лишили дома и работы угрозами и налоговыми махинациями.
– Угрозы? – удивленно взвизгнул Янг. – Маршалл, не в нашей власти воспрепятствовать страху, идиотским суевериям, разбитым бракам. Что ты, в самом деле, собираешься писать? Что Карлуччи, например, уверены, будто их магазин посетили злые духи, и они же сломали руки их малолетнему сыну? Так, что ли?
Маршалл отмахнулся:
– Да, Янг, это твоя специальность. Я напишу, что ты и твоя компания раздували страхи и играли на их суеверии. Я расскажу о странных темных идеях, которые ты исповедуешь, чтобы добиться своего. Я все знаю о Лангстрат и ее фокусах с чтением мыслей. Я знаю, что каждый из вас в этом участвует. Я собираюсь написать, что вы хватаете людей по подложным обвинениям только для того, чтобы уволить их с работы и посадить на их место своих людей. Вы обвинили Лью Грегори, прежнего ревизора, в использовании служебного положения, вы полностью поменяли правление Вайтмор-колледжа после того, как Элдон Страчан напал… – он обернулся к Байлору, – на финансовые махинации Эжена Байлора! Вы заставили Тэда Хармеля сломя голову бежать из города, состряпав дело об изнасиловании бедной дочери Адама Джарреда, и вы учредили целый фонд, собирая деньги на ее университетское образование. А если присмотреться, то окажется, вы сами и финансируете этот фонд. Я напишу, что моего епортера незаконно арестовали бруммелевские подпевалы поскольку она сфотографировала то, что вы скрываете выше всего: ни больше ни меньше, как самого Александра Касефа вместе с Бруммелем, Янгом и Лангстрат, а ведь Касеф – главная фигура заговора по захвату города, которому вы помогаете, вы, жаждущие власти, псевдодуховные неофашисты!
Янг спокойно улыбнулся:
– Из чего следует, что ты собираешься писать об «Омни корпорейшн».
Маршалл едва верил своим ушам: «Неужели это произнес Янг? Значит, настало время сказать правду?»
Янг невозмутимо продолжал:
– Да, ты разузнал обо всем, что куплено и чем владеет «Омни», не так ли?
– Верно, разузнал.
– Ну, и сколько же домов, по-твоему, скупила «Омни корпорейшн» за неуплату налогов? – спросил он со смешком.
Маршалл не собирался участвовать в этой игре:
– Скажи сам.
Янг повернулся к ревизору Ирвингу Пирсу. Тот заглянул в свои бумаги.
– Мистер Хоган, я думаю, ваше расследование показывает цифру сто двадцать три – это количество домов, проданных с аукциона за неуплату налогов и приобретенные «Омни»…
Маршалл прекрасно знал это. «Ну, и что же дальше?»
– Я в этом уверен.
– Вы ошиблись.
«Давай, давай, ври дальше, Пирс».
– Точная цифра сто шестьдесят три. Это были абсолютно законные сделки, совершенные в течение последних пяти лет.
Маршаллу не понравился такой поворот, но он промолчал.
– Ты прав, – продолжал Янг, – «Омни» владеет жилыми домами и предприятиями. Но ты должен понять, насколько улучшилось состояние этих домов при новых владельцах. Я бы сказал, что благодаря этому Аштон стал заметно лучше.
Маршалл чувствовал, как в нем снова закипает гнев
– Эти люди честно платили налоги! Я говорил с целой сотней человек!
Пирс был непоколебим:
– У нас есть документы, свидетельствующие об обратном.
– Это чистая ложь!
– Что же касается университета…
– Янг посмотрел на Эжена Байлора и кивнул ему, прося продолжить. Байлор поднялся.
– Я право же устал от всех этих пересудов и сплетен о том, что университет якобы находится на грани экономической катастрофы. Наоборот, наши дела идут прекрасно, а эта… оскорбительная кампания, затеянная Элдоном Страчаном, должна прекратиться, иначе мы подадим в суд. Мистер Сульский как раз собирается этим заняться.
– У меня есть заключения, у меня есть доказательства, что вы спустили на сторону миллионы, принадлежащие Вайтмор-колледжу.
– У тебя нет никаких доказательств, Маршалл, никаких заключений.
Маршалл улыбнулся:
– Вы увидите, что у меня есть!
– Мы уже увидели. Все, – спокойно проговорил Бруммель.
У Маршалла возникло чувство, как будто он, оторвавшись от скалы, только что сделал шаг в пропасть.
Янг продолжал холодно:
– Мы следили за твоими бесплодными попытками с самого начала. Мы знаем, что ты разговаривал с Тэдом Хармелем, мы знаем, что ты расспрашивал Элдона Страчана, Джо Карлуччи, Лью Грегори и сотню других шарлатанов, разочарованных неудачников и пророков судного дня. Мы знаем, что ты преследовал наших людей и наши начинания. Ты даже пытался встрять в наши личные дела, – Янг сделал эффектную паузу. – Теперь с этим покончено, Маршалл.
– После этой встречи? – спросил Маршалл с сарказмом. – Что ты приготовил для меня, Янг? Что ты скашь Бруммель? Какое моральное преступление ты думаешь пришить мне? Или ты собираешься послать кого-то устроить погром в моем доме?
Янг встал, показывая жестом, что хочет говорить.
– Маршалл, может быть, ты не понимаешь наших истинных побуждений, но позволь мне, по крайней мере, разъяснить тебе некоторые вещи. У нас нет никакой хищной жажды власти, хотя ты, вероятно, так считаешь. Наша цель – не власть сама по себе.
– Нет, вы ее добиваетесь только по случаю, – вставил Маршалл с усмешкой.
– Власть для нас, Маршалл, – лишь средство достижения истинной цели для всего человечества, и это ничто иное, как благосостояние Вселенной.
– Кто такие «мы» и «нас»?
– Это ты прекрасно знаешь. Общество, Маршалл, Общество, за которым ты все время гоняешься, как за таинственным преступником.
– Общество Вселенского сознания. И вы устроили собственную столицу в Аштоне, свой безобидный клуб завоевателей мира!
– Больше, чем клуб, Маршалл. Фактически наши устремления простираются гораздо дальше, вплоть до возрождения сил для глобальных изменений, это всемирный голос, который, наконец, объединит человечество.
– Да, настолько прекрасное филантропическое движение, что вы вынуждены прятаться, должны скрывать его цели.
– Только из-за давно устаревших представлений, Маршалл, из-за таких вечных препятствий, как религиозный фанатизм и нетерпимость. Мы живем в изменяющемся и раздвигающем собственные границы мире, человечество непрестанно развивается и созревает. Многие отстают от этого процесса и поэтому не приемлют именно того, что должно послужить к их большей пользе. Маршалл, даже многие из нас не всегда знают, что есть лучшее. В один прекрасный день, и я верю, что он наступит скоро, все поймут, что необходимо человечеству, и тогда не будет различных, всевозможных религий, и поэтому не останется ничего тайного.
– А пока вы делаете все, что в ваших силах, запугивая людей и изгоняя их из собственных домов и работы…
– Только в тон случае, если эти люди не хотят понять перспектив и противостоят истине, только если они встают на пути всего истинно правильного и полезного.
Маршалла охватил приступ дурноты и слабости такой же силы, как и приступ гнева, который он испытал несколько минут назад.
– Истинно, только правильного и полезного? С каких это пор вы, господа, стали специалистами по определению того, что правильно и важно? Но, Янг, где же твоя теология? Какое же место занимает Бог во всех твоих идеях?
Янг неопределенно пожал плечами:
– Мы сами и есть Бог.
Маршалл опустился наконец на стул.
– Нет, или вы действительно ненормальные, или я.
– Я знаю, что все это превосходит то, о чем ты думал раньше. Наши идеалы слишком возвышены и грандиозны. Но мы подчиним им все человечество, это неизбежно. Это ни больше ни меньше, как конечная цель развития человечества: просвещение и самовыражение. Однажды все люди, включая тебя, должны понять свои собственные неограниченные возможности, свою божественность и объединиться в один всемирный разум, Вселенское сознание. В противном случае они должны исчезнуть.
Маршалл достаточно наслушался.
– Янг, все это чистый лошадиный навоз, и твой собственный разум помутился!
Янг посмотрел на людей, сидящих в зале, и произнес почти скорбным тоном:
– Мы все же надеялись, что ты поймешь нас. Хотя, по правде сказать, мы допускали, что ты отнесешься ко всему именно таким образом. Ты слишком далеко зашел, Маршалл, слишком далеко…
Журналист окинул всех долгим взглядом.
– Вы надеетесь овладеть городом, я не ошибаюсь? Купить университет? Сделать его своего рода ульем для вашего космического общества поврежденных разумом?
– Да, да, для всеобщего блага, Маршалл, – ответил Янг, окинув его оценивающим взглядом. – Только так и должно быть.
Маршалл поднялся и направился к двери:.
– Встретимся на страницах газеты.
– У тебя нет никакой газеты, Маршалл, – резко произнес Янг.
Маршалл, обернувшись, тряхнул головой.
– Пошел к черту!
Нед Весли, председатель Независимого банка, заговорил по знаку Янга:
– Маршалл, мы вынуждены подать на тебя в суд. Маршалл не верил своим ушам.
Весли открыл папку с заемными бумагами Маршалла на покупку «Кларион».
– Ты задолжал нам выплату за восемь месяцев. Мы так и не получили ни одного ответа на наши многочисленные запросы. У нас нет иного выхода, как подать иск.
Маршалл готов был запихнуть в глотку Весли папку со всеми его подложными документами, но ему не дали времени. Ирвинг Пирс встал со своего места:
– Что касается твоих налогов, увы, и здесь у тебя большая задолженность. Я попросту не понимаю, неужели ты думаешь, что сможешь как ни в чем не бывало по-прежнему жить в таком доме, как твой, не заплатив ни цента?
Маршалл сознавал, что в эту секунду мог убить, это было бы для него самым простым делом, но в комнате находились двое полицейских и судья, который после этого с большим удовольствием отправил бы его на тот свет.
– Вы все с ума сошли, – проговорил медленно журналист. – Вам никогда не выбраться из этого дерьма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71