Глава 36
Все в той же взятой напрокат машине Сузан подрулила к маленькой грунтовой стоянке позади редакции «Аштон Кларион». Было пять часов утра, начинало светать. Насколько понимали друзья, только каким-то чудом им удалось избежать внимания полиции. Город выглядел спокойным и тихим, день предвещал быть чудесным, солнечным.
Бернис подошла к стене, туда, где стояли мусорные бачки, и вытащила из укромного места запасной ключ к задней двери. Через секунду они были уже внутри редакции.
– Не зажигайте свет, не шумите и не приближайтесь к окнам, – предупредила Бернис. – Вот тут темная комната, закроем дверь, прежде чем я включу свет.
Все трое протиснулись в маленькую фотолабораторию, Бернис плотно закрыла дверь и ощупью отыскала выключатель.
Журналистка смешала химические реактивы, проверила пленку и приготовилась заряжать ее в бачок. Потом погасила свет, и они остались в полной темноте.
– Здорово!
– сказал Кевин.
– Это займет всего несколько минут, – ответила Бернис. – К сожалению, представления не имею, что стало с Маршаллом, но я не решусь даже попытаться узнать об этом.
– А у вас есть автоответчик? На нем могут быть записи, – предложила Сузан.
– Это мысль. Проверю, как только пленка проявится. Скоро будет готово.
Потом Бернис вдруг вслух подумала о другом:
– А что же с Санди Хоган? Она бросила в отца лампой, прежде чем уйти из дома.
– Да, ты рассказывала.
– Не знаю, куда она ушла, если только не сбежала с этим типом Шоном.
– С кем? – встрепенулась Сузан. – С кем ты сказала?
– С неким парнем по имени Шон.
– Шон Урмсби? – переспросила Сузан.
– Да. А что, ты его знаешь?
– Боюсь, Санди грозит серьезная опасность. Имя Шона Урмсби часто встречается в дневнике твоей сестры. Ему очень подходит его прозвище – «Змеиное гнездо». Это он втянул Пат в парапсихические эксперименты. Он уговаривал ее продолжать их, и он, в конце концов, представил ей Томаса!
Зажегся свет. Пленка была заряжена в бачок. Бернис, с побелевшим лицом, смотрела на Сузан неподвижным взглядом.
* * *
Мадлен вовсе не была прекрасной, златовласой, премудрой девушкой, не была она и сверхчеловеком другого, высшего измерения. Мадлен была демоном, безобразным, со скользкой отвратительной кожей, острыми когтями, с коварной и лживой душой. Для этого злого духа Санди оказалась очень легкой добычей. Душевные переживания из-за ухудшающихся отношений с отцом сделали ее прекрасным объектом для внушения идеальной любви, которую разыграла Мадлен. Теперь было ясно, что Санди охотно следует тому, что, по словам Мадлен, является единственно правильным для нее. Несчастная верила всему. Мадлен обожала доводить людей до такого состояния.
Патриция Крюгер, наоборот, была крепким орешком. Обратившемуся в красивого благовоспитанного Томаса демону с трудом удалось заставить ее поверить в его реальность. Пришлось применить несколько очень сильных, захватывающих галлюцинаций и целый ряд искусно подобранных жизненных обстоятельств, не говоря уже о парапсихических чудесах и необыкновенно впечатляющих знамениях. Томасу недостаточно было подобрать ключи к ее душе и выстроить вереницу правдоподобных ситуаций, ему пришлось произвести несколько удачных материализации. В конце концов он добился успеха и тем самым выполнил приказ Люциуса. Пат по всем правилам страшной церемонии лишила себя жизни и уже никогда не испытает Божьей любви.
А как обстоит дело с Санди Хоган? Что хочет новый хозяин – Ваал Рафар – сделать с ней? Демон, который назвал себя Мадлен, приблизился к повергающему все живое в трепет князю Вавилона, восседавшему на мертвом дереве.
– Ваша милость, – обратился он к нему с глубоким, учтивым поклоном, – правда ли, что Маршалл Хоган наконец побежден и совершенно беспомощен?
– Да, это так, – ответил Рафар.
– Как же нам поступить с его дочерью Санди?
Рафар уже давно знал, что делать с девушкой, но он медлил, будто бы раздумывая. Наконец он произнес:
– Не губите ее пока окончательно. Наш враг очень умен, Маршалл Хоган ни в коем случае не должен добиться успеха. Сегодня прибывает Стронгман. Сохрани девчонку для этого случая,
Рафар послал с Мадлен курьера навестить профессора Лангстрат.
* * *
Ранним утром Шона разбудил телефонный звонок профессора.
– Шон, – сказала Лангстрат, – у меня есть новости от Хозяев. Они хотят подстраховаться на случай, если сегодня Маршалл будет мешаться под ногами. Санди еще у тебя?
Из спальни Шон видел гостиную своей маленькой квартирки. Санди по-прежнему спала на диване.
– Да, она здесь.
– Совещание правления будет проходить в административном корпусе, в конференц-зале на третьем этаже. Комната напротив, номер 326, отведена для нас и других парапсихслогов. Приведи с собой Санди. Так хотят Хозяева.
– Мы придем.
* * *
Лангстрат положила трубку. Было слышно, как на кухне возится Альф Бруммель.
– Джулин!
– крикнул он.
– Где у тебя кофе?..
– Тебе не кажется, что ты и так слишком возбужден? – спросила она, выходя к нему из спальни.
– Я стараюсь проснуться, – проворчал шериф, дрожащей рукой ставя на плиту кофейник.
– Проснуться? Да ты вовсе не спал, Альф!
– А ты? – съязвил он.
– Я-то спала превосходно, – ответила профессор примирительно.
Лангстрат была уже одета, подтянута и готова отправиться в университет. У Бруммеля же вид был совершенно помятый: глаза ввалились, волосы встрепаны. Он еще не снимал банного халата.
– До чего же будет замечательно, когда этот день пройдет и все закончится, – проговорил Бруммель. – Как шериф, я нарушил, кажется, все законы, которые существуют.
Джулин положила руки ему на плечи и сказала, успокаивая:
– Весь мир, который будет отныне вокруг тебя, наполнят твои друзья, Альф. Мы здесь теперь закон. Ты помог нам навести новый порядок, и это не останется без награды.
– Да… хорошо будет, когда мы окончательно добьемся своего, вот все, что я могу сказать.
– Ты можешь оказать в этом помощь, Альф. Большинство новых руководителей встретятся сегодня в конференц-зале во время совещания Общества. Мы будем находиться рядом, по другую сторону коридора. Сконцентрировав нашу парапсихическую силу, мы должны позаботиться, чтобы никто не посмел встать на пути к нашему успеху.
– Не знаю, решусь ли я появиться на людях. Арест Буша и Хогана вызвал протест многих горожан, я имею в виду членов церкви. Обвинение в изнасиловании нисколько не повредило репутации Буша, вопреки нашим расчетам. Большинство членов церкви настроено против меня и считает, что я полностью сфабриковал это дело.
– Ты будешь присутствовать, – произнесла Лангстрат тоном, не допускающим возражений. – Придут многие. Будет и Оливер. Да, кстати, ты там увидишь Санди Хоган.
Обернувшись, Бруммель с ужасом посмотрел на Джулин:
– Как? Зачем вам понадобилась Санди Хоган?
– Для страховки.
Шериф широко раскрыл глаза, голос его дрожал:
– Еще одна? Ты собираешься ее убить? Взгляд Лангстрат стал холодным, как сталь.
– Я никого не убиваю! Я подчиняюсь Хозяевам!
– И что же они решили?
– Ты скажешь Хогану, что его дочь в наших руках и для него будет полным безумием вмешиваться в то, что происходит, начиная с сегодняшнего дня.
– И ты хочешь, чтобы я ему это сказал?!
– Мистер Бруммель! – голос Джулин был резким и леденящим душу. С угрожающим видом она подступила к нему вплотную, так что отважный полицейский попятился – Маршалл сидит в твоей тюрьме, ты за него отвечаешь, и ты ему это скажешь!
С этими словами профессор вышла, хлопнув дверью, из квартиры. Она направилась в университет.
Бруммель стоял совершенно ошеломленный, он ничего не мог понять и был смертельно напуган. Мысли беспорядочно крутились в его голове, как стайка потревоженных рыб. Он забыл, зачем пришел на кухню.
«Так, Бруммель, теперь тебе конец! Почему ты решил, что ты не такой же мусор, как все другие, кто для Общества лишь подручный материал? И ты это видишь, Бруммель. Джулин использует тебя для своей грязной работы, и сейчас она собирается сделать тебя, ни больше ни меньше, как соучастником убийства. Я бы на твоем месте немного подумал о себе самом. Все это дело рано или поздно раскроется, и кого, ты думаешь, привлекут к ответу?»
Бруммель продолжал размышлять, и разрозненные мысли начали устремляться в одном направлении: «Это сумасшествие, чистое сумасшествие. Хозяева говорят то, Хозяева говорят это. А кто они или что это такое? У них нет запястий, на которых можно было бы защелкнуть наручники, у них нет работы, которую можно потерять, нет лица, с которым, как ему, страшно даже показаться сегодня в городе».
«Бруммель, почему ты не остановишь Лангстрат, пока она окончательно не разрушила твою жизнь? Почему не остановишь это безумие и не послужишь хоть один раз закону как его настоящий, честный слуга?»
«Да, – думал Альф, – почему же я этого не делаю? Если я этого не сделаю, мы все вместе потонем на этом сумасшедшем корабле».
Люциус, отставной князь Аштона, стоял на кухне рядом с Альфом Бруммелем, шефом полиции, и вел несложную для искушенного в подобных делах беса дискуссию. Этот Бруммель всегда был слабаком, на этот раз Люциус собирался использовать его в своих интересах.
Сержант Джимми Данлоп подкатил к зданию суда в воскресенье в половине восьмого утра, готовый приступить к своим обязанностям. К своему удивлению он обнаружил, что стоянка перед зданием полна народу: молодые и пожилые пары, маленькие старушки – как будто вся церковь собралась на воскресный пикник. Не успел он вырулить из-за угла, как на его полицейскую форму устремились взгляды всех присутствующих. О, нет! Теперь они бросились к нему!
Мэри и Эдит Дастер сразу же узнали Джимми – это был тот самый молодой самоуверенный полицейский, который не дал им свидания с Бушем. Теперь они шли к нему в окружении плотной толпы, и хотя никто из этих людей не собирался делать ничего недостойного или незаконного, но никто из них не позволил бы растоптать себя.
Волей-неволей Джимми пришлось вылезать из машины. Он был обязан заступить на дневное дежурство.
И тут же к нему смело обратилась Мэри:
– Сержант Данлоп, вы сказали, что сегодня дадите мне свидание с мужем.
– Простите, пропустите, пожалуйста, – пробормотал он, пытаясь протиснуться вперед.
– Мы собрались здесь, – учтиво объяснил Колмэн, – чтобы просить вас выполнить законное право жены встретиться с мужем.
Джимми был полицейским. Он представлял закон. У него были большие полномочия. Единственное, чего ему недоставало, так это смелости.
– Ну-ну… – промямлил он, – вы должны разойтись, иначе вы рискуете быть арестованными.
Тут вперед выступил Абе Стирлинг, он был адвокатом и другом друга дяди Анди Форсайта, поэтому его вытащили из постели среди ночи, специально для такого случая.
– Это совершенно законное, мирное собрание, – напомнил он Джимми, – согласно положению параграфа RCS 14.921.217 и решению, вынесенному верховным судом в Стратфорд-Кантри, записанному в законодательстве штата.
– Да, да, – подхватили другие, – послушайте этого человека.
Джимми совсем растерялся. Он посмотрел на входную дверь. Ее охраняли двое полицейских из Виндзора.
Джимми направился к ним, удивляясь, почему они не вмешиваются.
– Привет, – сказал сержант приглушенным голосом, – что это такое? Почему вы не разгоните этих людей?
– Слушай, Джимми, – ответил один из них, – это твой город и твоя забота. Мы решили, что зи все знаешь, и велели им дожидаться тебя.
Данлоп внимательно всматривался в окружавшие его лица. Нет, просто игнорировать их – этим дела не уладишь.
– Давно они здесь? – спросил он полицейского.
– С шести утра. Если бы ты только видел, тут было целое богослужебное собрание.
– И что, им разрешается это устраивать?
– Говори с их адвокатом. Они имеют право на мирную демонстрацию, если она не препятствует обычной работе. Они вели себя нормально.
– И что мне с ними делать?
Оба полицейских выразительно переглянулись.
Абе Стирлинг стоял прямо позади Джимми.
– Согласно закону вы имеете право задержать подозреваемого без предъявления ему обвинения в течение семидесяти двух часов. В то же время жена подозреваемого имеет право видеться с мужем, поэтому мы собираемся обратиться в Стратфорд-Кантри с жалобой и потребовать от вас объяснений, почему вы лишаете ее этого права,
– Вы слышали? – выкрикнул кто-то.
– Я… э… я должен поговорить с шерифом… – снова промямлил Джимми, проклиная про себя Бруммеля за то, что тот втянул его в эту историю.
– А где же, кстати, Альф Бруммель? Он бросил в тюрьму своего собственного пастора, – подала голос Эдит Дастер.
– Я… я ничего об этом не знаю.
– Тогда мы как граждане города просим вас разобраться. Пусть нам дадут возможность встретиться с шерифом Бруммелем. Не будете ли вы так добры это устроить?
– Я… я посмотрю, что можно сделать, – растерянно ответил Джимми и повернулся к двери.
– Я хочу видеть мужа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71