Когда все закончилось, я сунул саблю в ножны, в одиночку выбрался из пирамиды, вернулся в лагерь и заснул непробудным сном. Странная история, не так ли? И я ничего не придумал. Я больше никогда не видел Палладио и не слышал о нем. Иногда жалею, что не прикончил этого демона, чтобы дать возможность женщине довершить в ином мире то, что она не завершила в этом.
Преданный Вам Наполеон Бонапарт.
Роберта собрала листки и уложила их в папку. Как историки-специалисты оценили бы императора, доведись им прочесть это письмо? Фантастика сочится сквозь наши поры, господа! Колдунья представила себя на трибуне в момент произнесения страстной речи перед учеными мужами, закрытыми, как устрицы. Фантастика внимательно следит за любым из нас! И Смерть еще не самая неразрешимая из загадок.
Роберта вздохнула и занялась брошюрой с печатью в виде сжатого кулака. Она была написана на итальянском, который должна была знать любая уважающая себя колдунья. Любезный господин Роземонд добавил свои записи к документу, поясняя самые темные места. Колдунья смогла прочесть протокол, словно сама его составляла.
В день 23 июля 1570 года Десятка собралась в Черной палате, чтобы разобраться в деле Антонио Палладио, шпиона на службе Правительства. Присутствовали: осужденный, десять представителей самых знатных семей Венеции и ваш служитель, исполнявший обязанности писца. Акт обвинения зачитал Иноченте Контарини. Судьей, назначенным на это дело, стал Джулиано Морозини. Осужденный сам защищал себя.
ИНОЧЕНТЕ КОНТАРИНИ. Мы рассматриваем необычное дело, в котором замешан один из лучших агентов Белой Руки, которым мы восхищались с момента ее создания. Антонио Палладио, член корпорации в течение четырнадцати лет, оказался виновным в преступлении по следующим пунктам обвинения, которые я зачту. Присутствующий здесь Антонио Палладио судится за двойное убийство, совершенное без заказа и нарушающее статью первую корпорации. Стражи, введите свидетеля.
Перед Десяткой появляется человек в капюшоне. Его руки связаны за спиной. Он волнуется.
МУЖЧИНА. Я… Кто вы? Где я?
И. К. Вам нечего бояться. (Стражам.) Развяжите его, мы судим не его. (Стражи развязывают руки человека.) Расскажите нам о ночи с 12-го на 13 июля накануне праздника Искупителя, когда вы делали обход квартала Скальцы.
МУЖЧИНА. А! Вот в чем дело. Я уже рассказывал эту историю…
И. К. Расскажите ее еще раз.
МУЖЧИНА. Хорошо. Рота была встревожена… Я обязательно должен оставаться в капюшоне?
ДЖУЛИАНО МОРОЗИНИ. Постарайтесь, солдат, пересказать свою историю, не прерываясь.
МУЖЧИНА. Ладно. Праздник начинался на следующий день, а вы сами знаете, что это такое. Все пьют, страсти разгораются, вспыхивают ссоры. Короче, я обходил Скальцы, когда со стороны Большого канала послышались крики, потом все стихло.
И. К. Вы были один, солдат? Разве вы не должны делать обход с напарником?
МУЖЧИНА. Вообще да. Но он занимался кабатчиком, который просрочил час официального закрытия таверны. Мы договорились встретиться чуть дальше.
И. К. И чуть позже! Продолжайте.
МУЖЧИНА. Крики доносились из дворца Гамбини. Я направился туда и постучал в дверь. Подождал несколько минут и вновь постучал. Наконец мне открыл молодой человек. Его одежда была заляпана кровью.
Мужчина замолчал. Палладио выглядит отрешенным и не интересуется рассказом, хотя является его главным героем.
МУЖЧИНА. Выражение лица у него было, Святая Мария прости меня, как у мадонны: экстаз и отчаяние.
Д. М. Солдат, не утомляйте нас стилистическими изысками. Что вы сделали потом?
МУЖЧИНА. Я был крайне удивлен. Тип оттолкнул меня и убежал. Я бросился за ним. Но я был один, а во дворце могли быть люди, нуждавшиеся в помощи. Я закрыл дверь на двойной оборот ключа. Убийцу все равно вскоре бы отыскали.
И. К. Хм… на двойной оборот.
МУЖЧИНА. А, да. Я пошел по кровавому следу, ведущему на второй этаж до спальни, окна которой выходили на канал. Сцена была освещена десятком фонарей. Описывать ее?
И. К. Именно для этого мы вас сюда привели.
МУЖЧИНА. Синьор Гамбини хороший… был хорошим и благородным человеком. Выглядел патриархом в своем облачении… Он лежал поперек кровати с широко открытыми глазами. С одним глазом. Во втором торчал кинжал, загнанный по рукоятку. У кровати сидела очень красивая женщина. Тоже мертвая. Но я не обнаружил на ней раны. Я вышел из дворца, позвал стражу, которая появилась очень быстро.
И. К. Вы поймали убийцу через три дня?
МУЖЧИНА. Ну да. Он даже не защищался. Похоже, он нас ждал.
И. К. Мы благодарим вас, солдат. Ваши показания очень ценны.
Иноченте Контарини нажимает на невидимый звонок. Появляются два стража и выводят солдата из Черной Палаты. Обвинитель поворачивается к Десятке и продолжает рассказ.
И. К. Антонио Палладио убил Арнольфо Гамбини и его любовницу без видимых причин. Мы полагаем, что это преступление на почве страсти, но не можем привести доказательств. Поэтому для начала хотелось бы, чтобы Марко Тревизан высказался по поводу того, кто был его учеником. Мэтр, пожалуйста.
МАРКО ТРЕВИЗАН. Братья мои, я глубоко переживаю, выступая перед вами в этот траурный час для Белой Руки. Если мне приходится говорить об этом человеке, то я могу только восхвалять его, он был безупречен и вел себя образцово до этой роковой ночи.
И. К. Говорите, Тревизан. Вы знаете обвиняемого лучше других.
Палладио в открытую смотрит на Тревизана и выпрямляется, пока учитель рассказывает об ученике .
М. Т. Антонио, когда я обратил на него внимание, был нарушителем закона. Он воровал на рынках Торчелло и возглавлял банду парнишек, за которыми присматривала стража. Мальчишка был чрезвычайно ловок, как говорил покойный сержант Дзанотти, сообщивший мне о нем. У него был истинный талант перевоплощения. В двенадцать лет он мог сойти за древнюю старуху и с невероятной легкостью похитить любую вещь. Однажды его поймали солдаты Сан Вителе. Его посадили в тюрьму, заковав в железа по рукам и ногам. А утром он исчез словно по мановению волшебной палочки, словно птичка, выпорхнувшая из окна. За этот подвиг он получил прозвище Стриж. Думаю, что он, как и эта птичка, жил под стрехами в каком-нибудь гнезде, где и прятал свои жалкие сокровища. Я расставил ловушку юному дарованию, в которую он и угодил. Я предложил ему обычную сделку: пять лет службы у меня, чтобы обучиться владению кинжалом, с запрещением покидать Венецию и находиться под строжайшим наблюдением, которое я ему гарантировал. Либо галеры. Антонио выбрал службу. Он быстро превзошел мои ожидания, как и ожидания Совета. Должен вам об этом напомнить. Его вступление в Белую Руку с вручением кинжала состоялось здесь восемь лет назад. Его приняли единогласно.
Д. М. Мы не ставим под сомнение ни ваши достоинства, ни достоинства вашего ученика, мэтр Тревизан. Мы сейчас судим преступление, которое ставит корпорацию шпионов в очень деликатное положение в глазах великих семейств. Я не сказал бы, что… неразумный поступок Антонио Палладио накладывает тень на саму Белую Руку. Он скорее выводит ее из тени. Шпионы, как и монахи, должны работать в тишине. Кроме того, знать не любит, когда ее убивают.
М. Т. Я сознаю это. Антонио с честью и достоинством носил мой кинжал все эти годы, ни разу не замарав его блеска. Я…
Патриарх бледнеет и поворачивается к Палладио, который наконец берет слово.
АНТОНИО ПАЛЛАДИО. Настало время ответить за совершенное мною преступление. Я убил Арнольфо Гамбини и женщину, бывшую вместе с ним, Изабеллу, в приступе безумия, которое никак не умаляет моего проступка. Я заслуживаю смерти.
ДЖУЛИАНО МОРОЗИНИ. Судить будем мы. Если хотите говорить, говорите. Но будьте точны. Безумие или нет, но сообщите, почему и как вы совершили это двойное убийство. Объяснитесь.
Палладио ни к кому не обращается. Он не сводит глаз с ламбрекенов Черной Палаты.
А. П. Я знал Изабеллу задолго до падре Тревизана. Она жила на Гидечче. Отец ее был рыбаком, но утонул в море. Она отправилась в Верону, где жили родные ее матери. Тревизан взял меня под свое крыло. Прошли годы. Я обучился профессии, я исполнял свои первые фигуры . Изабелла появилась, когда мне исполнилось двадцать лет. Мы встретились, словно расстались только вчера. И я прожил с нею четыре года несравненного счастья.
И. К. Сожительство никогда не считалось полезным для шпионов, хотя никогда не ставился вопрос и о внесении его в индекс. Вы смогли все это время скрывать свое истинное занятие и умолчать имена тех, кто оплачивал вам этот маленький домик в Сан Стефано? Как вам это удалось?
А. П. Я могу заставить проглотить язык и глухонемого. В любом случае вы бы убили ее, если бы сомневались в чем-либо. Или я ошибаюсь?
И. К. Вы никогда не ошибались, Антонио. Кроме этой ночи, рассказ о которой мы никак не можем услышать из ваших уст.
А. П. Все началось в прошлом году. Изабелла стала чужой, скрытной. Мы пытались зачать ребенка, но тщетно. Она ходила к колдуньям, чтобы затежелеть, и мне это не нравилось. Я следил в это время за англичанином и часто отсутствовал.
Д. М. Вы говорите о Кристи? Вы проделали блестящую работу, чтобы добыть доказательства его вины.
А. П. Надеюсь, он все еще в темнице?
Д. М. Он пока еще жив. Но мы собрались здесь, чтобы говорить о вас, а не о нем.
А. П. Ревность, подозрение, горечь в душе месяцами точили меня. Я был в отчаянии, я уже не мог с ней разговаривать. Наши раздоры переходили в яростные стычки. Однажды я ее ударил. Я тут же исповедовался. Я не знал, что делать.
М. Т. Вы были влюблены.
А. П. Я был в безумии. Я следил за ней по всей Венеции. Но ей удавалось ускользнуть от меня, от Антонио Палладио. Ах! Каким бы отличным рекрутом она была, если бы один из учителей-шпионов заинтересовался бы ею.
Десятка обменивается смущенными взглядами. Обвиняемый, похоже, не замечает этих взглядов, ибо продолжает дрожащим, от волнения голосом.
А. П. В тот вечер она отсутствовала. Я не спал уже несколько ночей. Утром начинался праздник Искупителя, и я выпил больше обычного. Изабелла не переставала мне повторять: «Я скоро тебе все объясню. Сам увидишь, что нам еще суждено счастье». Но ничего мне не объясняла. Один из моих информаторов сообщил мне, что видел ее входящей во дворец Гамбини. Когда он нашел меня, я был пьян. О дальнейшем вы можете легко догадаться. Я почти в бессознательном состоянии бросился из Сан Стефано в Скальцы. У меня об этом беге по улицам остались смутные ощущения. Проникнуть во дворец было детской игрой. Я поднялся в спальню, нашел их обоих и…
И. К. И…
Тишина, опустившаяся в Черной Палате, затягивается. Я пользуюсь этим, чтобы поменять перо.
И. К. Ну ладно, вы убили. Но вы убили кинжалом, тайным оружием вашего братства !
Обвиняемый пожимает плечами. Он смирился с неприятностями этого мира.
А. П. Что я могу на это ответить?
И. К. Мэтр Тревизан настолько хорошо обучил вас, что даже научил презирать смерть?
А. П. Смерть?
Палладио смеется. У него сатанинский смех.
А. П. А почему мне бояться смерти? Я бессмертен.
Иноченте Морозини, считая, что его оскорбили, хочет возразить, но судья, выбранный из Десяти, закрывает прения мановением руки и вызывает стражей, чтобы увести обвиняемого.
И. К. Сошел с ума, таким и останется.
Д. М. Мы столкнулись с преступлением на любовной почве! И огласки в такого рода делах избежать не удается. Теперь мы должны обсудить этот случай и как можно скорее вынести приговор. Мы и так опаздываем. Тревизан, секретарь, прошу вас покинуть зал.
— Ну и что?
Роберта подскочила, едва не выронив исторический документ. Роземонд вернулся. И стоял позади нее.
— Вы меня напугали.
— Позволите?
Роземонд наклонился, чтобы собрать листки, лежащие на коленях колдуньи. Он вложил их в папку и небрежно бросил на стол в центре амфитеатра. Потом прислонился к черной доске.
— 1570-й, 1798-й, сегодня, — перечислил он.
Роберта откинулась на спинку стула и скрестила ноги. Она была разгорячена то ли чтением, то ли еще чем.
— Мне кажется, что тайна вокруг графа сгущается. — Ей было очень трудно сосредоточиться. — Вы уверены, что речь идет об одном и том же Палладио? Быть может, совпадение?
Роземонд нахмурился, втянул голову в плечи и выпятил грудь. Его бывшая ученица задала вопрос, ответ на который он подготовил уже давно.
— Ну, если вы начинаете таким тоном…
Роберта сжалась на стуле.
— Мы ничего не знаем о приговоре Десяти, — начал Роземонд профессорским тоном. — Корпорация шпионов была, быть может, самой скрытной и активной Светлейшей. Однако мы встречаем Палладио в 1574 году при дворе Селима в сердце Оттоманской империи. Венецианец представился султану в качестве приговоренного к смерти заочно. Он предлагал свои услуги и план битвы при Лепанте, которая долгие месяцы готовилась во Дворце Дожей. Иное дело, работал Палладио на самого себя или на Десятку. В любом случае Селим потерпел под Лепанте унизительное поражение. По логике, Палладио должен был быть по крайней мере обезглавлен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39