Местность была нелюдимой. Только орел неподвижно парил в небе.
Рики с петухом маячили впереди. Внезапно петух заголосил и захлопал крыльями. В то же мгновение окрестности сотряс страшный гул; земля, расколовшись поперек ущелья, поплыла у мальчиков под ногами. Рики с петухом оказались по другую сторону пропасти. Вокруг с неимоверным грохотом начали рушиться и вздыбливаться горы. С треском падали в разделяющую мальчиков бездну деревья. Тики с Дизи метались вдоль нее и что-то кричали Рики, но он, обхватив руками голову, сел на самый край трещины и сжался от страха. Петух, разогнавшись, перелетел к мальчикам, но тут же бросился назад, к Рики. Дизи на лету перехватил его и затолкал себе за пазуху.
Рики наконец понял, чего от него хотят, отполз подальше и ухватился за ствол высокой искривленной сосны. Тики как мог жестами показал мальчику, что они с Дизи обойдут провал и придут к нему.
13.
Подземный гул еще долго рокочущим эхом отзывался в потревоженных горах, но колебания земли и камнепады прекратились. Прошло уже больше пяти часов, как мальчики оставили Рики одного. Груды упавших деревьев и камней то и дело преграждали им дорогу, в скалах таились опасные, порой совсем незаметные трещины. Здесь один неверный шаг мог вызвать целый обвал. Тревога за Рики гнала мальчиков вперед, но ширина разлома в отдельных местах достигала десяти метров. Черная трещина тянулась с юга на север нескончаемой лентой и, казалось, не имела дна. Это приводило в отчаяние падающих от усталости мальчиков.
День близился к завершению, вскоре солнце скатится за скалистые отроги, и продолжать путь будет невозможно. Перед глазами у Тики все время стояло побледневшее лицо Рики и его обреченный взгляд, и не жалея ни себя, ни Дизи, как одержимый, он карабкался по горам.
… На широком уступе, нависшем прямо над провалом, резкий холодный ветер едва не опрокинул их в пропасть. Они присели и ухватились за жалкие кустики под ногами. Дизи вдруг насторожился и вытянутой рукой словно ощупал пространство по ту сторону трещины. Тики до предела напряг зрение и различил крадущуюся за деревьями тень. По спине у него пробежал холодок. Край тени показался из-за дерева, и Дизи сжал кулаки — притаившись у сосны, за мальчиками следил человек.
— Дуй…
— Вовремя… И не лень ему за нами бегать… — отозвался Тики.
Мальчики не смотрели друг на друга. Их тревога за Рики граничила уже с паникой.
— Ты можешь ему как-то помешать? — севшим голосом спросил Тики.
— Только если он подойдет к нам вплотную и позволит надеть себе на шею шнурок с алмазом.
— Ну почему мы не надели его на Рики?! Я должен об этом спросить, Дизи… Я, конечно, не думаю, что ты трусишь, но, может, ты попробуешь?
— Я не боюсь смерти, Тики, но я не хочу умереть опозоренным. Мне еще нет тринадцати, и я не могу нарушить законы моего народа. Нет, — Дизи покачал головой, — ради Рики я пошел бы даже на это… Но не это главное… Все дело в том, что Дуй сильнее меня, и моя смерть будет бессмысленной. Мало того, она будет ему только на руку — ведь он заберет мою силу и мои знания…
— Я мало что понял, Дизи. Извини, что заставил тебя оправдываться. — Тики подошел к краю провала и во всю силу легких крикнул: — Дуй! Мы здесь! Мы ждем тебя!
Эхо разнесло его слова далеко окрест, но человек, притаившийся за сосной, уже исчез. Напрасно мальчики выкрикивали угрозы и оскорбления, напрасно швыряли камни в надежде вывести из себя черного колдуна — только сосны в ответ качались на ветру и приближающаяся ночь окутывала горы безмолвными сиреневыми сумерками.
Рики казалось, что он сидит под этой сосной уже целую вечность, и хотя он знал, что мальчики обязательно вернутся и найдут его, ему было страшно. Землю перестало трясти, и в наступившей тишине он боялся плакать громко, только иногда тихонько всхлипывал.
Горы вокруг начали синеть, зашумели сильнее деревья — ночь была близка.
Рики не решался снять с плеч свой рюкзачок и достать теплую куртку — вдруг именно в этот момент мальчики пройдут в двух шагах от него, а он, склонившись, даже не заметит их. И не отрываясь, до рези в глазах, он следил за округой.
Неожиданно ветер пахнул на него каким-то неприятным сладковатым дыханием. Рики поморщился. Зловоние усилилось, и вскоре к нему добавилось непонятное пугающее шуршание, будто по камням кто-то тащил огромный лист бумаги. С трудом разгибая затекшие от долгой неподвижности ноги, Рики поднялся и, вытянув шею, всмотрелся в ту сторону, откуда доносились звуки.
Земля там шевелилась и плыла навстречу мальчику. Рики с ужасом увидел, что она бугрится, вздыбливается, волнами разбивается о камни и обтекает большие валуны. Из-за надвигающихся сумерек он долго не мог понять, что это такое, пока странное море с писком не докатилось до его ног.
Рики завизжал и бросился бежать вверх по ущелью.
— Серое воинство Дуя… серое воинство Дуя… — задыхаясь, повторял он, карабкаясь вверх по камням.
Крысы быстро настигали его, и когда обвал неожиданно преградил ему путь, он с отчаянием закричал и заплакал. Серые твари окружили мальчика широким полукольцом и замерли. Рики боялся на них смотреть и стоял, закрыв руками лицо. Внезапно он почувствовал в своем рюкзаке какое-то шевеление и не успел даже испугаться, как с его плеча на землю неожиданно спрыгнул домовой.
Домовишка потряс своей мохнатой головой, широко зевнул, почесался и с отвращением понюхал воздух. Потом подобрал с земли длинную хворостину и замахнулся на крыс. Передние крысы, неожиданно увидев перед собой своего хозяина, в испуге запищали и начали пятиться назад. Одна крупная черная крыса бросилась на домового и вцепилась зубами в его коротенькую мохнатую ручку. Домовой проворно схватил ее, что-то хрустнуло, и мертвая крыса полетела в серую шевелящуюся массу. Еще одна крыса напала на него, он разделался с ней в мгновение ока, рассвирепел и заревел, как медведь.
Серое море отхлынуло назад, крысы в панике полезли на спины друг другу. Они пищали и кусались, пробивая себе дорогу. Рики стоял у провала, и губы у него дрожали. От невыносимой вони его тошнило.
Домовишка продолжал надсадно реветь, разгоняя крыс, но внезапно какая-то невидимая сила подбросила его вверх, закрутила и с размаху ударила о землю. Домовой запищал, сжался до размеров кулачка и затих. Растерянно оглядевшись, Рики с ужасом заметил, что невдалеке, укрывшись за большим деревом, стоит незнакомый человек со страшным лицом и пристально наблюдает за ним.
Дуй стоял, не шевелясь, и уговаривал себя уйти отсюда, не тронув этого пацана, вернее, даже не сделав попытки захватить его. Разум говорил ему, что проще простого подойти, взять за шиворот этого… путешественника… и обменять его на петуха, но чувства словно взбесились — они вопили, что это опасно, очень опасно.
Дуй не знал, что делать. Он прислушивался к себе и пытался найти подходящее слово, которое бы объяснило его состояние, и вдруг понял. Он боялся этого испуганного черноглазого мальчишку, тощего, золотушного, плаксивого, замученного тяжелой дорогой и переживаниями…
Колдун вытер выступившую на лбу испарину. Он ничего не понимал. Он давно уже забыл, что такое страх. Обычно он испытывал гнев, презрение или радость при виде побежденных им, но страх… Страх снова вошел в его жизнь вместе с этими странными, непонятно куда идущими детьми. Они постоянно угрожают ему, а он до сих пор не ответил на оскорбления… Они сумели — как?! — переправиться через Русалочьи озера, что-то сделали с Зеленой долиной, вызвав жуткое землетрясение — он по-прежнему не знает, что ему нужно делать. И сейчас он стоит и боится этого сопляка.
Решившись, Дуй вышел из-за дерева и остановился, выжидая, в нескольких шагах от мальчишки. Тот весь затрясся, как в лихорадке, сунул руку в карман, прыгающими губами выкрикнул какую-то несусветную чушь: «Тайна номер один!» С цыплячьей отвагой шагнул навстречу и швырнул Дую в лицо горсть мелких сверкающих камней. Дуй понял, что это алмазы, только тогда, когда камни уже коснулись его лица, рук, груди…
… Рики боялся открыть глаза — человек, в которого он бросил алмазы, кричал, и чем дальше, тем страшнее. Рики тоже кричал, размазывая кулаками слезы, голова у него болела так, что казалось, она сейчас лопнет.
Услышав, что человек замолчал, мальчик открыл глаза и так испугался, что едва не потерял сознание. Совсем рядом с ним, приплясывая на задних лапах, стояло чудовище с волчьим, черным, как уголь, туловищем, с вороньими крыльями вместо передних лап и с головой человека… От ужаса Рики потерял голос и, задыхаясь, смотрел на это видение, словно выпрыгнувшее из чьего-то ночного кошмара, похожее на порождение ущербной, больной фантазии. Чудовище, подпрыгивая на месте, корчилось от боли, хлопало крыльями, пытаясь сохранить равновесие, а его человеческая голова беззвучно раскрывала рот и таращила налитые кровью ненавидящие глаза.
Спотыкаясь, Рики отступил назад и уперся рюкзаком в камни завала. Его трясло, как после купания в ледяной проруби. Сумерки залили все вокруг непроницаемым синим светом, и мальчику казалось, что надвигающаяся ночь заодно с чудовищем, и она так же торопится погубить его…
Голова вдруг закричала — Дуй вернул себе человеческий облик. Шатаясь, как больной, он сделал два шага по направлению к мальчику. Рики широко раскрыл глаза, глядя на колдуна. У него уже не было сил плакать.
— Гаденыш… — хрипло сказал Дуй, закрываясь рукой. — Не смотри на меня… — Ноги у него подогнулись, и он тяжело рухнул лицом вниз прямо на острые камни.
… Уже давно взошла луна и мертвенным бледным светом озарила горы и лежащего у ног мальчика колдуна, а Рики все не мог себя заставить сдвинуться с места. Наконец, насмелившись, он произнес дрожащим голосом:
— Ты меня не обманешь, это, шалопуп!…
Колдун не шевелился. Рики настороженно смотрел на него. Дуй лежал неподвижно, словно спал, и это напомнило Рики что-то очень знакомое. Конечно же… Он спит, как заснула бабушка Арина, когда принялась его лечить. Нет, она тогда не заснула, а заболела…
— Заболел? — недоверчиво спросил Рики колдуна и, не дождавшись ответа, судорожно вздохнул.
Боком, осторожными мелкими шажками, он обошел Дуя, каждую секунду с ужасом ожидая, что то очнется и схватит его, подобрал бесчувственного домовишку и, спотыкаясь в темноте, побежал не разбирая дороги в горы.
14.
Наконец мальчикам повезло: землетрясение обрушило несколько деревьев, росших прямо по линии разлома, и два огромных бука как мосты, перекинулись через трещину. Не успели Тики и Дизи перебраться по ним на другую сторону, как ночь, словно птица на гнездо, опустилась на горы и накрыла их своими черными крыльями. О том, чтобы идти в темноте по опасным подъемам и спускам, через трещины и обвалы не было и речи. Но страх за Рики был сильнее усталости, и ночь Тики с Дизи провели, неподвижно лежа без сна и глядя в непроглядную тьму, продуваемую ветрами.
На рассвете какой-то слабый писк, донесшийся с соседнего утеса, привлек их внимание. Еле волоча ноги, они пошли взглянуть. Тут же им навстречу со скалы скатился темный мохнатый ком. Ком подпрыгнул, из него показались пушистые ручки, ножки, большие уши на круглой голове и блестящие печальные глаза — на обломок гранитной скалы перед мальчиками уселся домовой.
— Он еле нашел нас, — начал быстро переводить Дизи слова домового. — Он проводит нас к Рики…
Петух в рюкзаке Дизи истошно закричал. Мальчики бросились за домовишкой. Тот семенил и на ходу вел неслышный разговор с Дизи.
— Госпожа — это Арину он так называет — велела ему охранять Рики от крыс. Он только с крысами горазд драться. Ехал у Рики в рюкзаке, всю дорогу спал, — говорил Дизи.
— Что случилось? Дуй был? — нетерпеливо перебил его Тики.
— Он крыс почуял, вылез, начал их гонять… Потом его пришлепнуло, как из пушки… Очнулся — Рики рядом лежит, ночь… — Дизи замолчал.
— Ну?! Говори!
— Заболел он, — сказал Дизи.
— Ты что, дед, так и будешь ползти… до вечера?… — прикрикнул Тики на домового.
Тот обиженно фыркнул, свернулся клубком и, как мячик, покатился по тропе.
Рики в беспамятстве лежал на своей расстеленной куртке между трех больших валунов. Тики осторожно вынес его на ровное место.
— Никаких внешних повреждений. Скорее, нервное потрясение. Он должен скоро очнуться, — с облегчением сообщил Дизи, осмотрев мальчика.
Рики, действительно, вскоре пришел в себя. Вид у него был неважный. Он внимательно вгляделся в лицо Тики, потом слабо улыбнулся ему. Радостно засуетившегося петуха он узнал сразу, а увидев Дизи, испуганно вздрогнул.
— А кто это, Тики? — запинаясь, спросил он, указывая на Дизи, сидящего рядом на корточках.
— Это Дизи…
Рики покачал головой:
— Нет. Не надо меня обманывать. Я знаю, кто это…
Не сводя с мальчика глаз, Дизи медленно поднялся на ноги.
— Это… волк! — выкрикнул Рики и, уткнувшись лицом в плечо Тики, навзрыд заплакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Рики с петухом маячили впереди. Внезапно петух заголосил и захлопал крыльями. В то же мгновение окрестности сотряс страшный гул; земля, расколовшись поперек ущелья, поплыла у мальчиков под ногами. Рики с петухом оказались по другую сторону пропасти. Вокруг с неимоверным грохотом начали рушиться и вздыбливаться горы. С треском падали в разделяющую мальчиков бездну деревья. Тики с Дизи метались вдоль нее и что-то кричали Рики, но он, обхватив руками голову, сел на самый край трещины и сжался от страха. Петух, разогнавшись, перелетел к мальчикам, но тут же бросился назад, к Рики. Дизи на лету перехватил его и затолкал себе за пазуху.
Рики наконец понял, чего от него хотят, отполз подальше и ухватился за ствол высокой искривленной сосны. Тики как мог жестами показал мальчику, что они с Дизи обойдут провал и придут к нему.
13.
Подземный гул еще долго рокочущим эхом отзывался в потревоженных горах, но колебания земли и камнепады прекратились. Прошло уже больше пяти часов, как мальчики оставили Рики одного. Груды упавших деревьев и камней то и дело преграждали им дорогу, в скалах таились опасные, порой совсем незаметные трещины. Здесь один неверный шаг мог вызвать целый обвал. Тревога за Рики гнала мальчиков вперед, но ширина разлома в отдельных местах достигала десяти метров. Черная трещина тянулась с юга на север нескончаемой лентой и, казалось, не имела дна. Это приводило в отчаяние падающих от усталости мальчиков.
День близился к завершению, вскоре солнце скатится за скалистые отроги, и продолжать путь будет невозможно. Перед глазами у Тики все время стояло побледневшее лицо Рики и его обреченный взгляд, и не жалея ни себя, ни Дизи, как одержимый, он карабкался по горам.
… На широком уступе, нависшем прямо над провалом, резкий холодный ветер едва не опрокинул их в пропасть. Они присели и ухватились за жалкие кустики под ногами. Дизи вдруг насторожился и вытянутой рукой словно ощупал пространство по ту сторону трещины. Тики до предела напряг зрение и различил крадущуюся за деревьями тень. По спине у него пробежал холодок. Край тени показался из-за дерева, и Дизи сжал кулаки — притаившись у сосны, за мальчиками следил человек.
— Дуй…
— Вовремя… И не лень ему за нами бегать… — отозвался Тики.
Мальчики не смотрели друг на друга. Их тревога за Рики граничила уже с паникой.
— Ты можешь ему как-то помешать? — севшим голосом спросил Тики.
— Только если он подойдет к нам вплотную и позволит надеть себе на шею шнурок с алмазом.
— Ну почему мы не надели его на Рики?! Я должен об этом спросить, Дизи… Я, конечно, не думаю, что ты трусишь, но, может, ты попробуешь?
— Я не боюсь смерти, Тики, но я не хочу умереть опозоренным. Мне еще нет тринадцати, и я не могу нарушить законы моего народа. Нет, — Дизи покачал головой, — ради Рики я пошел бы даже на это… Но не это главное… Все дело в том, что Дуй сильнее меня, и моя смерть будет бессмысленной. Мало того, она будет ему только на руку — ведь он заберет мою силу и мои знания…
— Я мало что понял, Дизи. Извини, что заставил тебя оправдываться. — Тики подошел к краю провала и во всю силу легких крикнул: — Дуй! Мы здесь! Мы ждем тебя!
Эхо разнесло его слова далеко окрест, но человек, притаившийся за сосной, уже исчез. Напрасно мальчики выкрикивали угрозы и оскорбления, напрасно швыряли камни в надежде вывести из себя черного колдуна — только сосны в ответ качались на ветру и приближающаяся ночь окутывала горы безмолвными сиреневыми сумерками.
Рики казалось, что он сидит под этой сосной уже целую вечность, и хотя он знал, что мальчики обязательно вернутся и найдут его, ему было страшно. Землю перестало трясти, и в наступившей тишине он боялся плакать громко, только иногда тихонько всхлипывал.
Горы вокруг начали синеть, зашумели сильнее деревья — ночь была близка.
Рики не решался снять с плеч свой рюкзачок и достать теплую куртку — вдруг именно в этот момент мальчики пройдут в двух шагах от него, а он, склонившись, даже не заметит их. И не отрываясь, до рези в глазах, он следил за округой.
Неожиданно ветер пахнул на него каким-то неприятным сладковатым дыханием. Рики поморщился. Зловоние усилилось, и вскоре к нему добавилось непонятное пугающее шуршание, будто по камням кто-то тащил огромный лист бумаги. С трудом разгибая затекшие от долгой неподвижности ноги, Рики поднялся и, вытянув шею, всмотрелся в ту сторону, откуда доносились звуки.
Земля там шевелилась и плыла навстречу мальчику. Рики с ужасом увидел, что она бугрится, вздыбливается, волнами разбивается о камни и обтекает большие валуны. Из-за надвигающихся сумерек он долго не мог понять, что это такое, пока странное море с писком не докатилось до его ног.
Рики завизжал и бросился бежать вверх по ущелью.
— Серое воинство Дуя… серое воинство Дуя… — задыхаясь, повторял он, карабкаясь вверх по камням.
Крысы быстро настигали его, и когда обвал неожиданно преградил ему путь, он с отчаянием закричал и заплакал. Серые твари окружили мальчика широким полукольцом и замерли. Рики боялся на них смотреть и стоял, закрыв руками лицо. Внезапно он почувствовал в своем рюкзаке какое-то шевеление и не успел даже испугаться, как с его плеча на землю неожиданно спрыгнул домовой.
Домовишка потряс своей мохнатой головой, широко зевнул, почесался и с отвращением понюхал воздух. Потом подобрал с земли длинную хворостину и замахнулся на крыс. Передние крысы, неожиданно увидев перед собой своего хозяина, в испуге запищали и начали пятиться назад. Одна крупная черная крыса бросилась на домового и вцепилась зубами в его коротенькую мохнатую ручку. Домовой проворно схватил ее, что-то хрустнуло, и мертвая крыса полетела в серую шевелящуюся массу. Еще одна крыса напала на него, он разделался с ней в мгновение ока, рассвирепел и заревел, как медведь.
Серое море отхлынуло назад, крысы в панике полезли на спины друг другу. Они пищали и кусались, пробивая себе дорогу. Рики стоял у провала, и губы у него дрожали. От невыносимой вони его тошнило.
Домовишка продолжал надсадно реветь, разгоняя крыс, но внезапно какая-то невидимая сила подбросила его вверх, закрутила и с размаху ударила о землю. Домовой запищал, сжался до размеров кулачка и затих. Растерянно оглядевшись, Рики с ужасом заметил, что невдалеке, укрывшись за большим деревом, стоит незнакомый человек со страшным лицом и пристально наблюдает за ним.
Дуй стоял, не шевелясь, и уговаривал себя уйти отсюда, не тронув этого пацана, вернее, даже не сделав попытки захватить его. Разум говорил ему, что проще простого подойти, взять за шиворот этого… путешественника… и обменять его на петуха, но чувства словно взбесились — они вопили, что это опасно, очень опасно.
Дуй не знал, что делать. Он прислушивался к себе и пытался найти подходящее слово, которое бы объяснило его состояние, и вдруг понял. Он боялся этого испуганного черноглазого мальчишку, тощего, золотушного, плаксивого, замученного тяжелой дорогой и переживаниями…
Колдун вытер выступившую на лбу испарину. Он ничего не понимал. Он давно уже забыл, что такое страх. Обычно он испытывал гнев, презрение или радость при виде побежденных им, но страх… Страх снова вошел в его жизнь вместе с этими странными, непонятно куда идущими детьми. Они постоянно угрожают ему, а он до сих пор не ответил на оскорбления… Они сумели — как?! — переправиться через Русалочьи озера, что-то сделали с Зеленой долиной, вызвав жуткое землетрясение — он по-прежнему не знает, что ему нужно делать. И сейчас он стоит и боится этого сопляка.
Решившись, Дуй вышел из-за дерева и остановился, выжидая, в нескольких шагах от мальчишки. Тот весь затрясся, как в лихорадке, сунул руку в карман, прыгающими губами выкрикнул какую-то несусветную чушь: «Тайна номер один!» С цыплячьей отвагой шагнул навстречу и швырнул Дую в лицо горсть мелких сверкающих камней. Дуй понял, что это алмазы, только тогда, когда камни уже коснулись его лица, рук, груди…
… Рики боялся открыть глаза — человек, в которого он бросил алмазы, кричал, и чем дальше, тем страшнее. Рики тоже кричал, размазывая кулаками слезы, голова у него болела так, что казалось, она сейчас лопнет.
Услышав, что человек замолчал, мальчик открыл глаза и так испугался, что едва не потерял сознание. Совсем рядом с ним, приплясывая на задних лапах, стояло чудовище с волчьим, черным, как уголь, туловищем, с вороньими крыльями вместо передних лап и с головой человека… От ужаса Рики потерял голос и, задыхаясь, смотрел на это видение, словно выпрыгнувшее из чьего-то ночного кошмара, похожее на порождение ущербной, больной фантазии. Чудовище, подпрыгивая на месте, корчилось от боли, хлопало крыльями, пытаясь сохранить равновесие, а его человеческая голова беззвучно раскрывала рот и таращила налитые кровью ненавидящие глаза.
Спотыкаясь, Рики отступил назад и уперся рюкзаком в камни завала. Его трясло, как после купания в ледяной проруби. Сумерки залили все вокруг непроницаемым синим светом, и мальчику казалось, что надвигающаяся ночь заодно с чудовищем, и она так же торопится погубить его…
Голова вдруг закричала — Дуй вернул себе человеческий облик. Шатаясь, как больной, он сделал два шага по направлению к мальчику. Рики широко раскрыл глаза, глядя на колдуна. У него уже не было сил плакать.
— Гаденыш… — хрипло сказал Дуй, закрываясь рукой. — Не смотри на меня… — Ноги у него подогнулись, и он тяжело рухнул лицом вниз прямо на острые камни.
… Уже давно взошла луна и мертвенным бледным светом озарила горы и лежащего у ног мальчика колдуна, а Рики все не мог себя заставить сдвинуться с места. Наконец, насмелившись, он произнес дрожащим голосом:
— Ты меня не обманешь, это, шалопуп!…
Колдун не шевелился. Рики настороженно смотрел на него. Дуй лежал неподвижно, словно спал, и это напомнило Рики что-то очень знакомое. Конечно же… Он спит, как заснула бабушка Арина, когда принялась его лечить. Нет, она тогда не заснула, а заболела…
— Заболел? — недоверчиво спросил Рики колдуна и, не дождавшись ответа, судорожно вздохнул.
Боком, осторожными мелкими шажками, он обошел Дуя, каждую секунду с ужасом ожидая, что то очнется и схватит его, подобрал бесчувственного домовишку и, спотыкаясь в темноте, побежал не разбирая дороги в горы.
14.
Наконец мальчикам повезло: землетрясение обрушило несколько деревьев, росших прямо по линии разлома, и два огромных бука как мосты, перекинулись через трещину. Не успели Тики и Дизи перебраться по ним на другую сторону, как ночь, словно птица на гнездо, опустилась на горы и накрыла их своими черными крыльями. О том, чтобы идти в темноте по опасным подъемам и спускам, через трещины и обвалы не было и речи. Но страх за Рики был сильнее усталости, и ночь Тики с Дизи провели, неподвижно лежа без сна и глядя в непроглядную тьму, продуваемую ветрами.
На рассвете какой-то слабый писк, донесшийся с соседнего утеса, привлек их внимание. Еле волоча ноги, они пошли взглянуть. Тут же им навстречу со скалы скатился темный мохнатый ком. Ком подпрыгнул, из него показались пушистые ручки, ножки, большие уши на круглой голове и блестящие печальные глаза — на обломок гранитной скалы перед мальчиками уселся домовой.
— Он еле нашел нас, — начал быстро переводить Дизи слова домового. — Он проводит нас к Рики…
Петух в рюкзаке Дизи истошно закричал. Мальчики бросились за домовишкой. Тот семенил и на ходу вел неслышный разговор с Дизи.
— Госпожа — это Арину он так называет — велела ему охранять Рики от крыс. Он только с крысами горазд драться. Ехал у Рики в рюкзаке, всю дорогу спал, — говорил Дизи.
— Что случилось? Дуй был? — нетерпеливо перебил его Тики.
— Он крыс почуял, вылез, начал их гонять… Потом его пришлепнуло, как из пушки… Очнулся — Рики рядом лежит, ночь… — Дизи замолчал.
— Ну?! Говори!
— Заболел он, — сказал Дизи.
— Ты что, дед, так и будешь ползти… до вечера?… — прикрикнул Тики на домового.
Тот обиженно фыркнул, свернулся клубком и, как мячик, покатился по тропе.
Рики в беспамятстве лежал на своей расстеленной куртке между трех больших валунов. Тики осторожно вынес его на ровное место.
— Никаких внешних повреждений. Скорее, нервное потрясение. Он должен скоро очнуться, — с облегчением сообщил Дизи, осмотрев мальчика.
Рики, действительно, вскоре пришел в себя. Вид у него был неважный. Он внимательно вгляделся в лицо Тики, потом слабо улыбнулся ему. Радостно засуетившегося петуха он узнал сразу, а увидев Дизи, испуганно вздрогнул.
— А кто это, Тики? — запинаясь, спросил он, указывая на Дизи, сидящего рядом на корточках.
— Это Дизи…
Рики покачал головой:
— Нет. Не надо меня обманывать. Я знаю, кто это…
Не сводя с мальчика глаз, Дизи медленно поднялся на ноги.
— Это… волк! — выкрикнул Рики и, уткнувшись лицом в плечо Тики, навзрыд заплакал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40