Майлс смотрел на нее с невозмутимым видом глухонемого слепца.
– Капитан Чатлейн, – ответил шеф Ретледж, – если вы действительно хотите вернуться, то пожалуйста, я не против. Траектория сближения и протоколы стыковки поступят к вам через пару секунд.
Штурман взглянула на экран и прошептала:
– Капитан, я начала получать коды курса.
Очевидно, Ретледж не сердился. Тем не менее он не удержался от предупреждения.
– Если вы задумали что-то против Саккорсо, то не теряйте время на возвращение. Мы не потерпим ваших разборок на станции. Лучше улетайте и оставьте нас в покое. До встречи.
Связь с диспетчерским центром оборвалась.
«Ах ты, самодовольный сукин сын, – подумала Сорас. – Черт бы тебя побрал! Неужели ты не понимаешь, что я в отчаянном положении? Неужели ты думаешь, что я пошла бы на это, будь у меня какой-то выбор? Ты уже мертв! Тебе ничего не стоило помочь мне в моей проблеме. Ну и ладно! Катись тогда в ад!»
Через миг боль в фалангах пальцев заставила ее разжать побелевшие кулаки. Сделав глубокий вздох, она велела пилоту:
– Веди нас в рой. Придерживайся максимальной скорости, которую позволяют нам протоколы. Но будь внимателен.
Больше для себя, чем для пилота, она добавила:
– Если бы «Труба» находилась в доке, Ретледж сказал бы об этом. Нам надо спешить.
Она повернулась к Майлсу.
– Похоже, нам придется действовать самостоятельно. В голосе Сорас прозвучали нотки усталости. Близость амниона истощала ее силы.
– Я не люблю скоропалительных решений. Вы даете мне противоречивые приказы. Если я начну выполнять первый, то не справлюсь со вторым. Вы сказали, что можете вызвать помощь.
Амнион говорил об этом, когда «Планер» улетал от «Затишья».
– Тогда вам лучше запросить ее.
Майлс склонился к ней, словно в вежливом поклоне.
– Почему вам потребовалась помощь, капитан Чатлейн?
– Если «Труба» покинула станцию сразу после нас, она может выйти из роя раньше, чем мы ее догоним.
Боже! Как она устала от него! Как ей претило общение с этим амнионским чудовищем. Ей приходилось объяснять ему каждый свой шаг.
– Если крейсер получит возможность набрать необходимую скорость, он войдет в контактное поле. И тогда нам понадобятся месяцы, чтобы найти его снова. Мы должны иметь на краю роя еще одно судно, которое не позволит «Трубе» вырваться из скопища скал.
Майлс покачал головой. Это был атавистический жест, который ничего не означал.
– Я не понимаю. Вы же велели Сиро Васак испортить двигатели «Трубы». Неужели вы думаете, что он ослушается вас?
Сорас с трудом удержалась от непристойной фразы.
– Я уже отвечала на этот вопрос. Глупо надеяться только на хорошее и не предполагать плохого. Нам нужна помощь амнионов.
Мрачно поморщившись, она язвительно добавила:
– Хотя какую помощь вы можете вызвать из системы Массива-5.
Наверное, Майлс понял смысл ее сарказма.
– Я в контакте с «Затишьем», – бесстрастно ответил он.
– Что?
Сорас не могла сдержать недоверия – или испуганного возмущения.
– Вы имеете связь с запретным пространством? Не морочьте мне голову. Даже дрону потребовался бы день, чтобы доставить сообщение, а у вас дронов нет. Кроме того, «Затишье» – это огромный корабль. Его полет займет в два раза больше времени. Итого еще два дня. Вы сказали, что можете вызвать помощь, когда бы она нам ни потребовалась. Вы ничего не говорили о трехдневном ожидании.
Майлс спокойно смотрел на нее. Его лицо не выражало никаких эмоций.
– Я в контакте с «Затишьем», – повторил Тэвернер. – Наша связь мгновенная. Я могу передавать и принимать сообщения без какой-либо временной задержки. Устройство для подобного контакта было принесено на борт вместе с аэрозольными мутагенами. В настоящий момент дальность его действия достигает двух световых лет. Чтобы поддерживать контакт с «Планером», «Затишье» вошло в человеческий космос. Когда мы направились в эту систему, сторожевик полетел за нами.
Сорас с трудом сдержала изумление. Ее люди, открыв рты, смотрели на амниона.
– Наш боевой корабль передвигается очень скрытно, – продолжил Майлс. – Марк Вестабул уверен, их еще никто не заметил. На этот час они отстают от нас на полтора световых года. При корректировке курса и необходимой скорости «Затишье» может занять любую позицию на границе астероидного роя примерно через три часа.
Он удивил ее. Технология амнионов демонстрировала потрясающие достижения. От досады и отчаяния у нее заболел живот. Жгучая злость сжала горло.
– Мгновенная связь? – прошептала она. – И вы не сообщили мне о ней? Вы решили, что я недостойна этого знания?
Тэвернер сохранял невозмутимость. Его неподвижная поза предполагала пренебрежение. Чатлейн зарычала от ярости. Но возмущение ничего не меняло. Все ее сделки с амнионами были похожи на эту. Они охотно прислушивались к мнению Сорас и ценили ее подход к решению проблем, но никогда не предлагали помощь и не выполняли просьбы.
– Пусть «Затишье» летит сюда, – сурово сказала она. – Когда мы рассчитаем траекторию «Трубы», я дам вам точные координаты.
Майлс склонился по пояс. Возможно, он пытался воспроизвести человеческий поклон. Выпрямив спину, амнион резко повернулся и зашагал к выходу с мостика. Очевидно, устройство для «мгновенной связи» не было имплантатом. Скорее всего, он хранил передатчик в каюте, которую Сорас предоставила в его распоряжение.
Прежде чем Майлс покинул мостик, связистка доложила:
– Капитан, вас вызывает лаборатория. С вами хочет говорить шеф Ретледж.
Сорас подняла руку, предлагая амниону задержаться.
– Давайте послушаем, что он скажет.
Связистка нажала на пару клавиш, и динамики мостика ожили.
– Капитан Чатлейн, – произнес шеф службы безопасности. – Это Ретледж.
Сорас повернулась к микрофону, собрала остатки потрепанной храбрости и сердито ответила:
– Шеф, теперь вы сами удивляете меня. Мне казалось, что вы уже объяснили свою позицию.
Ретледж смущенно прочистил горло.
– Простите меня, Сорас. В диспетчерском центре нас слышало много людей. Сейчас я один, и это защищенный канал связи.
– Понимаю, – смягчив тон, ответила она. – В таком случае я рада слышать ваш голос. Так вы, значит, передумали?
Шеф не отважился на прямой ответ. Вместо этого он сказал:
– Вы предлагали мне обмен услугами. Так вот, у меня появилась к вам встречная просьба.
– Я слушаю вас, – подбодрила его Сорас.
Ретледж помолчал, обдумывая свои слова.
– Вы считаете капитана Саккорсо угрозой. Вы хотите избавиться от «Трубы». Это и мое желание.
Чатлейн оглянулась через плечо и убедилась, что Майлс не покинул мостик. Затем она вновь повторила:
– Я слушаю вас, шеф.
– Доктор Бекман заключил с Саккорсо сделку, – осторожно пояснил шеф службы безопасности. – Вернее, сделка состоялась между ним и Вектором Шейхидом. Динер никогда не нарушает своих обещаний. Он считает, что если мы начнем принимать участие в спорах наших гостей, к нам никто не будет прилетать. И он верен такому понятию, как «профессиональная вежливость». Бекман не желает обманывать своих «коллег», к числу которых он относит доктора Шейхида.
Ретледж огорченно вздохнул. В его голосе, несмотря на расстояние и помехи, чувствовалась мрачность.
– Однако служба безопасности находится в моей компетенции. Я должен заботиться о выживании колонии. Мне кажется, что «Труба» обладает опасным секретом, который может принести нам множество проблем. Поверьте мне, Сорас. Если этот секрет станет публичным, нас сметет штормовой волной.
«Она тебя уже накрыла, голубчик, – подумала Чатлейн. – Тебе конец».
– Я отвечу на ваши вопросы, если вы пообещаете мне уничтожить «Трубу», – сказал Ретледж. – Вместе со всем экипажем. Без исключений. Чтобы не осталось ничего! Только пыль!
Он сардонически добавил:
– А я скажу Бекману, что капитан Саккорсо погиб из-за навигационной ошибки.
Сорас не верила ему. Ретледжа не волновала социальная опасность секрета, которым обладала «Труба». Он хотел помешать распространению вакцины. Формула, которую Бекман получил от Шейхида, была слишком ценной, чтобы делиться ею с другими людьми. Но Сорас не интересовали его мотивы. Ее заботила лишь информация Ретледжа.
– Хорошо, мой друг, – без промедления ответила она. – Я выполню ваше условие. Полное разрушение. Ни одного уцелевшего.
«Включая тебя».
– Обещаю вам, что ничто не останется. Только пыль. «Похожая на прах моих желаний».
– Тогда вам лучше не медлить, – сказал Ретледж. – Я не ожидал, что Шейхид закончит свое исследование так быстро. «Труба» уже покинула станцию.
– Я все равно подлечу к вам поближе, – предупредила его Сорас.
Образы горящих людей и обугленных трупов заставили ее поперхнуться. Когда-то шеф Ретледж был ее любовником – милым и нежным, с чувствами, от которых ничего не осталось. Но воспоминания задевали струны ее души. Они царапали сердце, как тупой кинжал.
– Я хочу зайти им в хвост. Приблизившись к станции, мы развернемся и полетим за ними. Удар нанесем где-нибудь у края роя, чтобы вас не заподозрили в соучастии.
– Хорошо, – согласился шеф Ретледж.
Через вой и свист помех он добавил:
– Приготовьтесь копировать курс «Трубы» и ее протоколы.
Через пару секунд штурман доложила:
– Капитан, данные приняты.
– Мы получили их, шеф, – сказала Сорас– Скоро «Планер» войдет в зону станции и начнет разворот.
Испугавшись выдать себя дрогнувшим голосом, она поспешила закончить передачу.
– До связи, шеф Ретледж. И до новой встречи.
Отключив микрофон, она печально подумала: «Прощай. Прости меня. Прости за все».
– Капитан Чатлейн, – сказал Майлс, – меня поражает лживость вашей расы. Она просто безгранична.
Затем он невозмутимо спросил:
– Теперь вы можете определить позицию, которую должно занять «Затишье»?
Багровея от пылких проклятий, Сорас повернулась к нему. Но бесстрастная поза Тэвернера и его узкие глаза, прикрытые накладными ресницами, остановили ее. Она уже успела забыть, что Майлс лишь несколько часов назад был человеком. Зная нрав амнионов, Чатлейн понимала, что ни один из них не ослабит того давления, которое они оказывали на нее. Возможно, она заслужила такое обращение к себе. Возможно, она всегда его заслуживала.
Она вывела карту астероидного роя на один из экранов пульта, загрузила в компьютер данные, полученные от Ретледжа, и провела расчет. Затем сообщила Майлсу координаты для «Затишья». Амнион тут же направился в свою каюту – к устройству мгновенной связи.
Пока «Планер» возвращался через рой к владениям Динера Бекмана, стрелок использовал часть энергии импульсного двигателя для подзарядки сверхсветовой протонной пушки.
Мика
Через корпус доносились щелчки кабельных разъемов и шипение отходивших патрубков. Когда захваты разомкнулись, корабль содрогнулся от небольшого толчка и с металлическим гулом, похожим на вздох разочарования, покинул якорное место. Что бы ни ожидало ее впереди, «Труба» отправилась в полет.
Мика сидела, сгорбившись, в изголовье кровати. Ее спина прижималась к холодному пластику переборки. Когда «Труба» взлетела и слабое притяжение станции сменилось невесомостью, она засунула ноги под защитный купол койки. В остальном ее поза не изменилась. Мика сидела так с тех пор, как они с братом вернулись в каюту. Отлет корабля не имел для нее никакого значения.
Сиро лежал рядом, положив грудь и голову на ее колени. Лицо юноши было повернуто к стене. Она нежно гладила его рукой по спине, но брат молчал. Он не сказал ни слова после той жуткой просьбы: «Мика, пожалуйста! Убей меня! Убей, пока у тебя есть такая возможность».
«Ну? – задыхаясь, сказала она, когда они оказались в каюте. – Ты должен рассказать мне, что случилось». Какому же злу подвергла его Сорас Чатлейн? Для какой подлой цели Ник пожертвовал мальчиком? «Что бы с тобой ни произошло, мы встретим это вместе».
Он смотрел на нее так, словно Мика хотела вырвать его сердце – словно она уже приступила к этой пытке. Бледный как смерть, без слез в побелевших от страха глазах, брат смотрел на нее, пока она не выдержала – пока не отвернулась. Но Сиро больше не сказал ни слова.
«Говори!» – молила она его. Из груди Мики рвался яростный крик, способный разорвать ее горло. Но с губ срывался тихий шепот, сдавленный в тисках отчаяния. «Говори же, черт возьми! Если ты не расскажешь мне о своей беде, я не смогу помочь тебе!»
Он так и не ответил. Вместо этого Сиро лег на койку лицом к стене и свернулся калачиком. Задыхаясь от безысходности, она села рядом с ним, забилась в угол и перетащила его к себе на колени. Он по-прежнему молчал. Мика не видела его бескровные губы и нахмуренные брови. Постепенно она поняла, что больше не хочет жить. Это был ее брат – ее ответственность. Именно она превратила его в нелегала. Из-за нее он примкнул к команде «Мечты капитана». И теперь Сиро остался единственным родным и близким человеком, которого она любила. Ей удалось пережить измену Ника, но потеря брата…
Осознав, что он ничего не скажет, Мика заплакала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103