– Иносолан! – взревел Азак, и та, как побитая собака, прокралась обратно.
Кэйдолан съежилась, предчувствуя бурю. А что будет, если Инос откажется делить ложе с мужем этой ночью? Азак, возможно, не остановится перед применением силы, тем более что имперский закон был здесь на его стороне. О заркианских обычаях лучше вовсе не стоило вспоминать.
«Почему, о Всеблагие Боги, почему Рэп так поослиному честен?!» – взывала к небесам Кэйд.
Так или иначе, но суд вроде наконец кончился. Кэйд искренне надеялась, что вот сейчас всех их отпустят. Ее ноги настойчиво требовали покоя. Желая напоследок запечатлеть в памяти высокое собрание, Кэйд оглядела сначала Хранителей на тронах, до крайности измученного старого императора, затем придворных в просто белых и белых с каймой тогах, военачальников в раззолоченных мундирах и дам в хитонах. Вельможи тоже казались очень усталыми, но все они чегото ждали. Чего?
Кэйдолан перевела взгляд на Рэпа и, тихо охнув, посмотрела на Хранителя Запада. Повидимому, фавн и гном играли в «гляделки», так старательно таращились оба друг на друга.
«Что замыслил фавн? – в отчаянии спрашивала себя Кэйд. – Собрался надерзить Хранителю?»
Не будь пророчества Бога Любви, Кэйд никогда бы и в голову не пришло рассматривать мальчишку в качестве подходящего жениха для своей племянницы. Парень словно специально делал все не так, как надо. Рэп действовал из самых лучших побуждений, он последовательно и обдуманно шел к благой цели, но в конце концов завершал начатое наихудшей из возможных ошибок.
«Беда ходит за ним по пятам, как пресловутый черный пес», – подумала Кэйд.
«Гляделки» продолжались. Подобной игрой забавлялись разве что малыши – даже не подростки. Так что взрослым людям тратить время на подобное никак не пристало, а уж колдунам и подавно!
Кэйд поразило, что и все остальные в зале затаив дыхание следили за игроками.
Вдруг гном соскочил со своего трона и, шатаясь, поплелся к Рэпу. Хранитель ковылял, покачиваясь как пьяный. Рэп стоял словно парализованный, а зрители – как зачарованные. Кэйд бросила короткий взгляд на Инос. Нет, ее племянница тоже ничего не понимала в происходящем. Лишь одно уяснила себе Кэйд: колдуны заняты вовсе не игрой.
Гдето за пару шагов от фавна гном замер и медленно поднял огромные ручищи, будто собираясь свернуть Рэпу шею. Но так ничего и не сделал, только качался взадвперед. Так продолжалось всего несколько мгновений – и вдруг все кончилось. Оба соперника вздрогнули и словно вышли из транса, ловя воздух ртом. Рэп дрожащей рукой отер потный лоб. Кэйд совсем извелась, не понимая, что происходит.
Прояснил ситуацию эльф, с удовлетворенным видом пропев:
– Приветствую тебя, новый Хранитель Запада!
Иносолан так и подпрыгнула. Кэйд тоже, несмотря даже на свои усталые ноги. Она не могла опомниться. Рэп – Хранитель?
Видимо, нет, если сам Рэп так энергично отрицал это. Теперь замешательство стало полным, даже Хранители недоумевали. А Рэп и Зиниксо опять уставились друг на друга. Но это уже были не «гляделки». Рэп явно пытался подружиться с гномом. Он улыбался, протягивал руку.
Запад, поколебавшись немного, ответил на рукопожатие. Очень энергично ответил, даже обнял бывшего противника. Кэйд раньше не подозревала, что дружеские объятия приняты у гномов; прежде она считала, что это чисто эльфийский обычай.
Увы! Очередное несчастье не заставило себя ждать.
Пообнимавшись с Рэпом, Зиниксо исчез. Полностью. Мастер Рэп зашатался, схватился за голову и отступил немного назад. Трое Хранителей как по команде вскочили на ноги, а Литриан даже зажал уши руками.
Тот же самый жест…
Помнится, Рэп так же затыкал себе уши, когда Раша заставила его сообщить ей слово.
Не целовался гном. Шептал!
Рэп медленно повернулся и посмотрел на императора – пораженный ужасом, старик вжался в спинку трона. Затем фавн по очереди глянул на Хранителей. И наконец нашел взглядом Инос. Рэп смотрел на нее через зал, будто прощался навеки. Его лицо было маской отчаяния, а глаза уже засеребрились жемчужносерым светом.
Вот она – Божья кара – страшный приговор – наказание за неверно понятое повеление! Боги предрекли!
Кэйд услышала свой крик словно со стороны. Ей показалось, что зал покачнулся, а струи дождя зашлепали по окнам крыши до невозможности громко… Инос первая подхватила оседающую тетушку, потом подскочил Азак, и супруги вместе аккуратно опустили герцогиню на пол. Кэйд сидела на каменных плитах, категорически отказываясь лечь, и упорно боролась с нарастающим ревом и воем, разрывавшим ее голову.
Рэп закричал… страшно… жутко… протяжно. Ему вторили еще несколько человек в зале. Огонь, сжигавший фавна, дымными струйками вырывался изпод воротника и рукавов его куртки. Одежда его тлела и дымилась. И вдруг он весь оказался поглощен ярким белым сиянием.
Все еще склоненная над тетушкой, Инос отпустила руку старушки. Резко выпрямившись, она метнулась к Рэпу во второй раз за этот вечер:
– Мне скажи! Поделись ими! Раздели их со мной!
Стремительная как никогда, Иносолан бросилась к Рэпу на шею и тоже исчезла в белом сиянии, которое только усилилось, когда вспыхнул ее хитон. На мгновение мелькнули два тела, сплетенные в крепком объятии, замершие в самом центре нестерпимо белого света, затопившего зал такой яркостью, что свечи померкли, а людям пришлось зажмуриться. Но и этого оказалось мало.
Непереносимый блеск пылающего белым сиянием костра вынудил зрителей спрятать лица в ладонях. От канделябров по полу потянулись длинные тени; высветились сенаторские места и далекие стены, словно ночь сменилась солнечным днем; из темноты вынырнули внушительные каменные ребра потолка, а каждая грань хрустального окна отразила раскаленный добела погребальный костер влюбленных. Потом яркость обернулась белым дымом.
Поглощенная сиянием пара исчезла. Огонь тоже. Круглый зал погрузился во мрак, несмотря на горящие в канделябрах свечи.
Все, что волнует эту кровь,
Все, чем мы дышим и живем, –
Лишь слуги Госпожа – Любовь
В священном пламени своем.
Колридж. Любовь

Часть десятая
Любовник смелый
1
Мириады ярких звезд сияли в полуночном небе, не затеняемые ни единым облачком. Медленно проявляясь из черноты, они преобразовывались в обычные свечи, чьи огоньки отражались от хрустальных подвесок на канделябрах. После ослепительного колдовского сияния такое освещение казалось тусклым, к тому же сетчатка глаз все еще хранила зеленоватый отпечаток жертвенного костра. Но вот уже можно различить фигуры мужчин в тогах и дам в хитонах. Две из них спешили на помощь Кэйд.
– Не беспокойтесь, пожалуйста, – запротестовала герцогиня. – Дело в том, что сегодня я слишком долго простояла на ногах. Теперь все в порядке… если вы поможете мне встать.
Маршал Ити принес стул, который освободила Уомайя, и с помощью двух дам усадил на него Кэйд. Та, вспоминая, как растянулась на полу, почувствовала себя полной дурой.
Освещенность зала все еще казалась недостаточной. Хранители исчезли. Император, попрежнему сидевший на Опаловом троне, выглядел несчастным. Опершись локтями о колени, он спрятал лицо в ладонях. Придворные пребывали в смятении.
Рэп и Иносолан также исчезли.
Трагедия произошла на глазах Кэйд, но она отказывалась понимать случившееся. Герцогиня попрежнему была убеждена, что Боги не могут быть столь жестоки.
Внезапный хлопок оборвал нестройный хор голосов. Головы повернулись Изумленные люди умолкли.
Инос…
Она стояла перед троном… на том же самом месте, с которого исчезла, поглощенная жертвенным костром. Симпатичное личико обрамляли великолепные золотистые локоны, белоснежный хитон вновь спадал с ее плеч мягкими складками, соблазнительно очерчивая девичьи прелести; ремешки сандалий из мягкой кожи красовались на стройных ножках. У Кэйд от изумления глаза на лоб полезли. Ведь герцогиня своими глазами видела, как горел хитон, как обугливались волосы, как пылало тело племянницы, а теперь на Инос не было ни малейших следов ожогов…
Улыбнувшись уставившимся на нее зрителям, девушка сказала:
– Привет!
Услышав ее голос, люди шарахнулись, словно узрев привидение.
Император взирал на нее, не смея верить своим глазам.
Первым рискнул действовать Азак. С опаской приблизившись на несколько шажков к возникшей из ниоткуда жене, он с безопасного расстояния оглядел ее и осторожно спросил:
– Инос, это ты?
– А кто же еще? – с томной рассеянностью, попрежнему улыбаясь, промолвила она. Девушка выглядела ошеломленной, но довольной.
– Что произошло? – более уверенным тоном продолжил Азак.
– Где? А, там! – задумчиво щурясь, прошептала она и добавила, но погромче: – Ну, это трудно объяснить… – Немного поразмыслив, она заверила: – Честно говоря, объяснить слишком трудно. Я не смогу.
– Где Рэп? – жестко спросил император.
Инос медленно повернулась лицом к Эмшандару и удивленно уставилась на него.
– Рэп? – перепросила она. – Ах, Рэп! Потерпите минуточку, сир. Он скоро присоединится к нам. Он сказал, что ему нужно уладить небольшое дельце.
Кэйд дернулась, пытаясь подняться, но ктото чрезмерно заботливый удержал ее.
– Инос! – выкрикнула Кэйд. – Ты в порядке?
Теперь девушка повернулась к тетушке.
– Тетя? Вот ты где. Не тревожься. Со мной все в порядке. Разве что голова немного кружится.
– Скажи, пожалуйста, что произошло? – требовал император.
На этот раз Инос просто повернула голову и, глядя на Эмшандара, произнесла:
– Это сложно, ваше величество, очень сложно объяснить. Может, Рэп сумеет рассказать вам, когда вернется. А я не сумею. Уверена, что не сумею. Но мы оба в полном порядке. И я. И он.
Поверив, что Инос не призрак, Азак, пошатываясь, подошел к жене, схватил ее за плечо и прорычал:
– Что это значит?
Инос недоуменно заморгала и, вглядываясь в джинна, переспросила:
– Что «это»? Ты о чем? – Ее голос твердел по мере того, как она говорила.
– Как ты посмела приблизиться к мужчине, а потом исчезнуть с ним?
– Руки прочь, джинн!
– Сука! – Разъяренный султан схватил ее за плечи и начал немилосердно трясти. Зрители, растерявшись, даже рты разинули, а потом возмущенно загомонили.
– Султан! – Император пытался призвать джинна к порядку.
Но Азак, казалось, никого не видел и не слышал, начисто забыв, где находится.
– Шлюха! – гремел варвар. Отпустив плечи жены, он сжал кулаки и размахнулся, метя в лицо женщины.
Инос вовсе не казалась испуганной. Она спокойно шагнула назад и с невероятной ловкостью увернулась от удара.
– Да как ты смеешь! – возмутилась она.
– Смею? Ты жена мне, и я… – Джинн снова попытался пустить в ход кулаки.
Император прорычал приказ, и несколько гвардейцев ринулись вперед. Но помощь их опять не понадобилась: султан вновь промахнулся. Инос вышла из состояния эйфории.
– Скотина! – не на шутку рассердилась она. – Гнусная скотина! Ударить вздумал? Меня ударить? Ну так вот, Азак ак'Азакар, я по горло сыта и твоей дикой ревностью, и твоим гневом, и твоей яростью. – Резко повернувшись лицом к императору, Инос спросила: – Сир! Ведь вы и главный судья Империи, и высший священнослужитель, не так ли?
Старик встрепенулся и кивнул:
– Это так. Ну и что? – Казалось, он мгновенно забыл про усталость.
– То, сир, что мое замужество с этим человеком никогда не было завершено брачными отношениями. Я прошу вас аннулировать соглашение.
Азак взвыл, как тигр, у которого изпод носа вырвали добычу, и попытался вцепиться в Инос, но ему опять не повезло. Девушка скользнула прочь от султана и проворно подбежала к ступеням Опалового трона, словно ища защиты у императора. Не раздумывая Азак последовал за беглянкой, но путь ему заступил высоченный трибун. И хоть оружия у гвардейца не было, вид сверкающего золотом мундира отрезвил Азака.
– Молчать! – рявкнул Эмшандар, и фигуры застыли. – Дитя мое, как давно свершена над вами церемония бракосочетания?
Поколебавшись и припоминая, Инос сообщила:
– Месяца два… Нет! Больше…
Старик улыбнулся вполне благожелательно. В этом не было ни малейших сомнений, но обтянутое иссохшей кожей лицо императора навело Кэйд на мысль о черепе.
– Месяца более чем достаточно. – фыркнул Эмшандар и объявил: – Новобрачный, в течение одного календарного месяца не подтвердивший брачный договор с невестой интимными отношениями с ней, предполагается импотентом, а посему их брак считается аннулированным, и…
– Импотентом! – взревел, как раненый бык, Азак и рванулся вперед так решительно, что трибун вынужден был вновь вмешаться и применить силу, чтобы остановить джинна. – Нет такого закона в Араккаране! – прохрипел Азак.
– Зато здесь есть! – отрезал Эмшандар и снова, улыбаясь, оскалился, выставив напоказ все свои крупные зубы. – Мы разрешаем тебе удалиться, ваше величество.
Султан стоял, словно язык проглотил.
– Всего наилучшего, Азак, – пропела Инос тихим, мелодичным голоском и с ласковой улыбочкой на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81