Он посмотрел в сторону корабля, на который отправился Юрий, и сплюнул на землю.
— Ты же вроде всегда был жалостливым и мягкосердечным?
— После того, что мне довелось увидеть, — прошептал Элазар, — у меня не осталось жалости. — А что с моей семьей?
Элазар показал рукой в сторону покосившейся хибарки. Проталкиваясь через толпу, Гамилькар крикнул своей команде, чтобы она дала сигнал остальным судам подходить к берегу.
Он, ругаясь, пробирался сквозь обезумевшую толпу, которая хлынула на берег, почувствовав, что спасение близко.
— Дразила!
Дверь в лачугу была открыта, возле нее на страже стояли его солдаты — из тех, кто вернулся в Карфаген несколько недель назад, чтобы разыскать родственников. При его приближении они низко поклонились и отошли.
Казалось, перед ним всего лишь видение. Когда Гамилькар отправился на войну против Рима и Руси, у него почему-то возникло ощущение, что он видит жену в последний раз. Он рванулся к ней, она бросилась в его объятия.
— Я и не думала, что снова увижу тебя, — всхлипывала она, прижимаясь к его груди.
Гамилькар уронил мушкет на землю. Кто-то подергал его за рукав. Он наклонился и крепко прижал к себе сына. Азруэль что-то радостно щебетая, то, дергая отца за бороду, то крепко обнимая его за шею.
— Они сказали, что ты умер, но я не поверила! — бормотала Дразила, вытирая слезы.
— Как вам удалось бежать? — спросил Гамилькар, с беспокойством глядя на все возрастающую толпу. Люди заполнили уже почти весь берег.
— Это все Элазар. После того как мы узнали о поражении мерков, он забрал нас из дворца и спрятал. Когда ты был здесь в прошлый раз, мы не успели дойти до этого места. И чуть было не опоздали сейчас — мерки уже начали отбирать людей для ям.
Значит, эти мерзавцы решили, так или иначе, расправиться с Карфагеном. Он ждал этого с того самого момента, как узнал о поражении армии.
В принципе во всем можно было винить Кина, Марка и всех остальных. Если бы они подчинились, ничего подобного бы не произошло. Но с другой стороны, он не мог этого сделать, потому что, как сказал когда-то Кин, разве он сам не сражался бы на их месте? Нельзя забывать, что существует лишь один настоящий враг — мерки.
— Господин, нам лучше поторопиться. Гамилькар кинул быстрый взгляд на Элазара, который беспокойно переминался с ноги на ногу.
— В этот раз я совсем не контролирую ситуацию. Сюда движутся тысячи людей. Мерки наверняка уже знают о нас.
Гамилькар кивнул и, не выпуская из рук Азруэля, поднял с земли мушкет. Они начали проталкиваться обратно к воде. Он всей кожей чувствовал панику, овладевающую толпой.
— Сколько у вас лодок? — спросил Элазар, понизив голос.
— Сорок одна.
— Этого слишком мало.
— Вижу, — кратко отозвался Гамилькар.
Он снова попытался протиснуться через толпу, но понял, что это бесполезно. Здесь и сейчас социальное положение не имело значения. Завидев лодки, тысячи людей кинулись в воду, желая спастись. Они знали, что сумеют выжить, только если влезут в лодку, поэтому все устремились вперед, топча упавших.
Как только галера подходила ближе, по ее бортам начинали карабкаться люди. Они цеплялись за весла, канаты, за малейший выступ. Их было столько, что судно могло перевернуться в любую минуту.
И тут сквозь крики толпы до него донесся звук, который ему хотелось бы услышать меньше всего на свете. Это был рев нарг — военных труб орды.
Толпа на мгновенье смолкла, словно не веря тому, что смерть посылает свое предупреждение. Трубы взвыли снова, по берегу заметалось эхо. Казалось, люди окружены — со всех сторон наступает враг.
— Мерки!
Вопль ужаса тотчас подхватили тысячи голосов.
Сдавленный толпой, Гамилькар беспомощно смотрел, как охваченные паникой люди бросаются в воду.
Темноту разорвали вспышки, мгновенье спустя раздался взрыв. Во все стороны брызнула кровь.
— Гамилькар!
Его корабль подошел почти к самому берегу, он ясно видел Гитру — капитана, который стоял на носу галеры и звал своего царя. Но хотя судно было всего в какой-нибудь сотне шагов, между Гамилькаром и спасением была толпа.
— Держись крепче! — крикнул Гамилькар, почувствовав, что рука Дразилы выскальзывает из его руки. Он повернулся и сделал тщетную попытку шагнуть назад. Дразила смотрела на него широко раскрытыми глазами. Гамилькар с ужасом ощущал, что ее пальцы слабеют.
— Спаси Азруэля! — крикнула она.
Между ними втиснулась какая-то толстая женщина, проталкивавшаяся к воде. Свободной рукой Гамилькар оттолкнул ее, пытаясь дотянуться до жены, которую толпа уже оттеснила назад.
— Дразила!
Толпа тащила Гамилькара за собой, не позволяя ни на секунду остановиться. Толстую женщину сбили с ног, и она визжа упала на землю. Кто-то наступил на нее, и вот по лежащему телу уже шагают десятки ног, втаптывая его в грязь.
Дразила исчезла.
— Мама! — заплакал Азруэль. Он заколотил кулачками по отцовской груди, желая освободиться от обнимающих его рук. — Мама!
Гамилькар только крепче прижал к себе мальчика.
Над обезумевшей толпой продолжали разноситься трубные звуки нарг. Артиллерия мерков наносила удары. Снаряды в большинстве своем падали в воду, враги пытались повредить корабли — люди на берегу не стоили таких усилий.
Со стороны кораблей раздались ответные выстрелы — Суздальцы открыли огонь поверх толпы, желая тем самым отпугнуть людей от судов, которых явно не хватало.
— Гамилькар!
Гитра смотрел прямо на него.
— Мы должны добраться до судна! — крикнул Элазар, пытаясь протолкнуть его вперед.
— Дразила! — не отвечая ему, взревел Гамилькар, отчаянно проталкиваясь обратно.
— Господин, надо посадить в лодку Азруэля! — Элазар понимал, что только это может заставить правителя повернуть к судну.
И действительно, желание спасти своего единственного ребенка вытеснило все остальные мысли. Гамилькар повернулся и стал пробираться к кораблю. Матросы, стоя у борта галеры, размахивали мечами, стараясь удержать толпу. Вода у берега уже стала розовой благодаря их усилиям.
Снаряд взорвался почти прямо над кораблем. В толпе, окружившей судно, образовалась брешь. Гамилькар рванулся вперед, держа Азруэля на вытянутых руках у себя над головой, а ребенок визжал от страха. Матросы шагнули к Гамилькару, Гитра взял ребенка на руки и поднял на борт. Раздался какой-то непонятный свист, удар, и Гамилькар уставился на стрелу, вонзившуюся глубоко в борт корабля. Через мгновенье хлынул настоящий дождь из стрел, несущих смерть.
— На борт! — вскричал Гитра. Гамилькар оглянулся.
— Дразила!
Краем глаза он заметил, как Элазар заносит кулак.
— Нет!
Мощный удар опрокинул его. — Возьмите его на борт! — закричал Элазар. — Скорее!
Оглушенный, он лишь слабо отмахивался от друзей, которые втащили его на корабль. Стрелы продолжали выкашивать людей, в толпе началась паника. Люди кричали, визжали, бросались из стороны в сторону. — Назад! Вернитесь!
Он попытался подняться на ноги, но чьи-то сильные руки удержали его. Потом его плечи охватила веревка — верный Элазар привязывал его, чтобы Гамилькар не смог встать и броситься обратно. Мелькнуло чье-то лицо с выпученными от ужаса глазами, и он на мгновенье провалился в забытье. Матросы еще сталкивали вниз вцепившихся в корабль людей, еще раздавались крики отчаявшихся беглецов, а корабль уже медленно двигался прочь от берега.
Продолжали завывать нарги. Несколько кораблей оказались настолько перегружены, что не смогли отойти от берега. Один из них лежал на боку, масло из фонаря на борту вылилось, и теперь корабль горел, освещая происходящее. На берегу, казалось, бьется в агонии какое-то гигантское существо — сбившиеся в кучу люди цеплялись друг за друга, ища спасения.
На улочках рыбацкого поселка уже были видны мерки, окружавшие место посадки кольцом. Для них это была всего лишь охота на скот, который нужно загнать в ямы. Свежее мясо убитых окажется на столе к завтрашнему утру. «Дразила…»
Кипя от бессильной ярости, он оглянулся на Элазара, молча удерживавшего его.
Гребцы налегли на весла, корабль устремился прочь от берега. Крики сотен людей звучали все глуше, теперь они напоминали голоса призраков — едва слышные и жалобные. Раздался грохот, снаряд упал в воду, подняв тучу брызг. Но это был жест отчаяния.
Воздух пронзали сотни горящих стрел. В их неровном свете жуткая картина избиения людей на берегу казалась еще страшнее. Пушки мерков, которые уже разрушили дальний конец поселка, теперь стреляли по отходящим кораблям. Падающие снаряды то и дело поднимали фонтаны воды. Гамилькар увидел, как одна из галер начала медленно крениться на правый борт. Матросы-суздальцы и беглецы оказались в воде.
Из темноты показалась другая галера, покачивавшаяся на волнах.
«Может, Дразила на другом корабле», — подумал он, но холодок, заползший в сердце, подсказывал, что это не более чем мечты. Некоторые корабли остались у берега, и теперь их команды отбивались от наседавшей толпы. Похоже, его судно было единственным, какое смогло забрать людей и снова выйти в море.
— Где Гамилькар? — послышалось с приблизившегося корабля.
— Здесь! — крикнул в ответ Гитра. — Мы держим курс на Суздаль!
Он хотел было запротестовать, но понял, что не сможет вымолвить ни слова от сдавивших грудь рыданий.
Азруэль прильнул к нему, малыш всхлипывал и дрожал. Гамилькар поднял ребенка на руки и крепко прижал к груди. Как бы он хотел стереть из его памяти этот ужасный день.
— Где мама?
— Она приедет позже. — Судорожно сглотнув, он поверх головы Азруэля посмотрел на Элазара, как будто друг мог сделать мечты явью.
— Она умная девочка, к тому же молодая и сильная, — прошептал Элазар. — Уверен, она не осталась в толпе. Наверняка она сейчас прячется где-нибудь неподалеку, а потом, когда все уйдут, снова вернется на берег.
Крики с берега становились все тише. Зная, каким будет следующий приказ, Гамилькар посмотрел на Гитру. — Мы слишком поздно отчалили, — мягко сказал тот. — Теперь нам придется приналечь на весла, погода будет безветренной, а их воздушные машины поднимутся в воздух еще до рассвета. Если же мы прикажем каким-нибудь из кораблей вернуться, они, конечно, заберут людей, но будут так перегружены, что мерки легко с ними справятся.
Гамилькар лишь молча кивнул, соглашаясь. Говорить он не мог.
Он думал о том, что если мерки сумеют заключить мир с бантагами, это нарушит хрупкое равновесие и ему придется забыть о слове, данном Кину. Гамилькар взглянул на Юрия, который сидел на палубе и, казалось, думал о чем-то невеселом. Подумать только — с этим мерзавцем ничего не случилось!
Нет никакой надежды, что Дразила сумела уцелеть. Сердце у него больно сжалось.
Когда же это закончится, от Карфагена останется лишь воспоминание, потому что независимо от того, победят мерки или проиграют, его жителям придется участвовать в этой войне до самого конца. Даже если он вернется, чтобы погибнуть вместе с ними, это ничего не изменит. Кин был прав — это будет война между людьми и ордой до победного конца. Но так ли уж необходимо начинать ее сейчас? Ведь можно подождать, пока орды уйдут, и тогда другим придется решать…
— Вези нас домой, — прошептал Гамилькар. Гитра изумленно посмотрел на него, не понимая.
Гамилькар твердо повторил: — Домой. В Суздаль.
Тайянг, кар-карт орды бантагов, откинулся на спинку своего трона и улыбнулся:
— Со времен наших прадедов и их отцов, встречавшихся еще две сотни оборотов назад, не было такого удачного момента, позволяющего договориться о том, чтобы наши пути в широкой степи не пересекались.
Музта, кар-карт тугарской орды, изрядно поредевшей после сражения с янки, сидел молча, смотря на третьего участника сегодняшней встречи.
Джубади взглянул на Тайянга с плохо скрытой ненавистью.
— Мы с тобой встречались меньше двух лет назад, — наконец произнес он. Он говорил медленно, словно каждое слово причиняло ему боль. — И ты нарушил клятву крови, обязывающую к гостеприимству, и попытался убить меня.
— Ты заранее подготовился к этому, — отозвался Тайянг. — Твой элитный умен Вушка Хуш перебил за это десять тысяч моих воинов. Откуда я знаю, может, они и сейчас наготове?
— Каждый из нас пришел со своим уменом, — прервал начинающуюся ссору Музта. — По десять тысяч самых лучших. Теперь все земли на протяжении трех дней пути очищены от мерков, тугар, бантагов и даже от скота. Сегодня никто не будет убивать друг друга.
Музта пристально оглядел присутствующих. И Джубади, и Тайянг уже обращались к нему с обещаниями и угрозами, предлагая поддержать одного из них в борьбе против другого.
Конечно, мысль была соблазнительная, но он представлял, чем закончится такое столкновение. Даже Джубади — или, по крайней мере, его щитоносец Хулагар — понимал это. «А это любопытно», — подумал Музта. У него самого, как у всякого правителя орды, был свой советник — старый Кубата, но даже он не обладал таким влиянием, как носитель щита мерков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47