– Богачев?
– Слушаю, – отозвалась трубка.
– Подъезжай ко мне. – И отключился.
Уже после того, как позвонил, царапнула мысль: а не начинает ли он мало-помалу зависеть от Богачева? Всякий раз сюда его тянет… Да нет, ерунда.
Богачев прибыл быстро, охрана пропустила его в дом. Смолянинов постарался встретить гостя не очень приветливо, но тот как будто и не обратил на это внимания, прошел, сел.
Хозяин выдержал паузу и только после этого начал. Рассказал о своем ночном рандеву с прекрасным и ужасным. Рассказал честно, ни о чем не утаивая, даже как-то увлекся. Богачев слушал очень внимательно; выслушав, промолвил:
– Что ж, очень прилично. Это успех.
– Успех? – язвительнейшим тоном переспросил Смолянинов. – Ну да, успех. Как у того… как его? Ну как того-то звали?..
– Белкин.
– Ну да. Башку ему снесло – вот и успех. У меня тоже еще один такой поход, и я могу не то что без башки – без ничего остаться.
Богачев почти незаметно пожал плечами:
– Риск – благородное дело.
– Да, конечно, конечно, благородное. – Сарказм в голосе начальника прямо-таки выгнулся дугой. – Вот в следующий раз и проявим благородство оба. Вместе пойдем. Благородно будет, а?!
Заместитель уже заметнее пожал плечами.
– Как скажете. Только, боюсь, вдвоем у нас не получится. Не пустят.
– Пустят-пустят, еще как пустят! С Белкиным же пустили? Ну а то, что кого-то одного, возможно, прихлопнут… так ведь риск – благородное дело, не так ли?
– Именно так. – Богачев сказал это совершенно спокойно.
И Смолянинов успокоился. Когда он заговорил, сарказм уже исчез.
– Ладно… Я тебя вызову, когда решу. Что там по этим… беглецам?
Богачев вынужден был отрицательно покачать головой:
– Пока ничего. К сожалению, ничего. Как в воду канули. Была одна зацепка, но оказалась ложной… Впрочем, я думаю, что они теперь не очень опасны. Раз найдена основная дорога… Даже если они на нее выйдут, то слишком поздно.
– Если!.. Если бы у бабушки были яйца, она была бы дедушкой! Надо предусмотреть все… Найти их!
– Ищем.
– Хреново ищете!
– Нет, – твердо заявил Богачев. – Мои ребята занимаются поисками исключительно грамотно. Другое дело, что возможности у тех необычайно велики… вы сами знаете.
Шеф выругался.
– Ну и какие у тебя будут предложения?
– Предлагать мне, собственно, нечего. Мы действуем. Ищем. Правда, успехи невелики, да и – я повторюсь – если мы достигнем того, к чему стремимся, нам уже ничего не нужно будет искать.
– Достигнем… Теперь вместе будем достигать.
– Давайте, – сразу согласился Богачев. – Когда? Вот черт, прямо пионер! Всегда готов.
– А хоть сегодня! Вечером. Идет?
– Лучше ночью, – спокойно ответил Богачев.
– Ночью, говоришь? Ну, пусть ночью.
– Хорошо. – Богачев встал. – Когда мне подойти? Смолянинов смотрел на него снизу вверх. Нет, черт возьми, что за подозрительная готовность такая у него?..
Тот сдержанно улыбнулся.
– Вообще-то я бы не спешил, но…
Ах, он бы не спешил? Нет уж, тогда поспешим.
– Нет. Именно сегодня ночью.
– Есть. Как скажете.
– Так и скажу.
И молча проводил глазами выходящего Богачева. А тот вышел, сел в свою машину и поехал на службу, в “Гекату”. Рабочий день уже начинался.
Богачев немного опоздал. Вежливо поздоровался с секретаршей, затребовал последнюю сводку происшествий и просмотрел ее в кабинете. Ничего особенного. Он посидел, о чем-то задумавшись. Затем протянул руку к селектору и нажал кнопку.
– Да? – откликнулась секретарша.
– Лена, меня ни для кого нет. Минут на десять. Мне надо поработать.
– Хорошо, поняла.
Он отключился. Потом встал и на всякий случай закрыл дверь.
Вернувшись за стол, он вытянул средний ящик и достал сложенный в несколько раз плотный лист бумаги. Карту.
Богачев стал ее разворачивать. Бумага солидно захрустела в руках. Он разложил карту на столе и тщательно расправил на сгибах.
Это был план города.
Затем из того же ящика Богачев вынул рулон тончайшей, почти совсем прозрачной кальки, развернул и его. На кальке разноцветными чернилами были нанесены какие-то знаки. Богачев, несомненно, умел их читать, он уверенно наложил кальку на карту, лишь чуть-чуть подправив. Затем он придавил кальку с двух сторон журналом и рабочим блокнотом, а нижний край придержал рукой.
Видимо, ему хватило одного взгляда на карту и на то, как расположились знаки. По лицу его поползла многозначительная ухмылка. Он взял ручку с красными чернилами и быстро, но аккуратно сделал еще две пометки.
Красные точки выстраивались в прямую.
Богачев открыл нижний ящик, извлек оттуда рулетку, растянул ее по точкам и с задумчивым видом начал смотреть, перебегая глазами с одной стороны карты на другую. После этого он откинулся на спинку кресла и долго, словно чего-то ожидая, глядел в окно. Затем встрепенулся, быстро все свернул и спрятал в стол. Вышел в приемную:
– Лена, я освободился. Вызови мне Маркина.
Маркин, зам по оперативной работе, явился быстро.
– Валентин Сергеевич, – сказал ему Богачев, – шеф работает дома, у него там что-то сверхважное, опять политика, наверное. Я часика на три должен отлучиться, так что ты остаешься за главного. Ясно?
– Да уж куда яснее.
– Вот и хорошо. Руководи. Я буду к обеду, может, и раньше.
Маркин пошел руководить, а Богачев предупредил Лену, спустился вниз и поехал домой. Жил он недалеко, в центре, на третьем этаже добротного послевоенного дома.
Он переоделся в легкую летнюю рубашку, джинсы и кроссовки и стал прямо-таки молодой человек. Легко сбежал вниз, но не сел в “тойоту”, а прошел к металлическому гаражу и выкатил оттуда не очень новую белую “шестерку”. Закрыл гараж и выехал со двора.
ГЛАВА 3
– Какие мнения? – ответил Игорю Огарков. – Мнение, полагаю, может быть одно: все верно! Мы ищем то, что нужно.
– Но и они ищут то, что им нужно, – проговорил Палыч и почесал голову в раздумье. – Это уж точно. Особняк новехонький. Землю он купил и домину отгрохал совсем недавно. Стало быть, точно знал, что делал.
– Так тем более нельзя сидеть сложа руки! – воскликнул Лев Евгеньевич. – Надо действовать энергичнее. Поехали по другим точкам! Какая у нас следующая?
Игорь сверился с картой:
– Следующая вообще-то – библиотека…
– Пропускаем. Дальше?
– Дальше, может быть, начнем шерстить поплотнее?
– Резонно, – заметил Лев Евгеньевич. – Уменьшим шаг между точками.
– Согласен, – пробормотал Игорь, водя карандашом по карте. – Уменьшим шаг… примерно километров до полутора. Так… вот тут одна точка получается в середине жилого квартала. Место тихое. Туда?
– Туда, туда, – заторопился Огарков, – конечно! Нечего тянуть.
Доехали за двадцать минут. Это оказался огромный квартал из девяти– и двенадцатиэтажных новостроек. С чего Игорь взял, что это место тихое, – неизвестно. Совсем оно было не тихое, а искомая точка находилась на территории детского сада.
– Сусанин, – буркнул Палыч, разумея Артемьева, однако изрек: – Ладно уж, прогуляюсь…
– Детишек не распугай, – произнес Игорь.
– Не ссы… Где это должно быть расположено?
– Если верить карте, – примерно вот там, на площадке.
– Где ребятишки играют? – Лев Евгеньевич нахмурился.
– Угу…
Огарков с досадой покачал головой.
– Нет, в самом деле не годится. Чего доброго, подумают, что Александр наш Палыч – педофил. Такой скандал поднимется… Милиция появится.
– А может, и “Геката”, – сказал Игорь.
– Очень может быть. Так что поехали на другую точку, а сюда потом вернемся.
– Да нет, – отчего-то заупрямился Палыч, – лучше уж подождать.
Почему лучше подождать, никто не знал, но, помня опыт общения с Палычем, спорить не стали. Забрались в машину и стали ждать. И впрямь: не прошло и десяти минут, как воспитательница, до того сидевшая на лавочке с книжкой, закудахтала, собрала малышей и втянулась вместе с ними в здание.
– Что я говорил? – победно оглянулся Палыч, но никого не удивил. Все и так знали о его способностях.
– Давай-давай, топай, пока никого нет, – напутствовал его Игорь.
Кореньков лихо перепрыгнул через низенькую ограду и попер прямиком на игровую площадку. Мужики, затаив дыхание, наблюдали, как он достиг места, остановился там, потоптался, повел лопатками. Вид у него даже со спины сделался странный, какой-то настороженный, он повернулся влево, потом вправо, сделал один шаг вперед и замер в напряженной позе.
– Дает! – восхитился Федор Матвеевич.
– Нашел, – определил Огарков.
– Карта хорошая, – сказал Игорь. – Точность до нескольких метров.
А Палыч вправду походил на охотничьего пса, учуявшего дичь. Он вдруг бросился резко влево, к ограде, но тут же вернулся назад. Опять постоял на площадке, затем махнул рукой и трусцой припустился к машине.
Вскарабкавшись в фургон, он первым делом жадно закурил.
– Сейчас, сейчас, – пробормотал, затягиваясь глубоко и спешно.
Наконец, выпустив густую струю дыма, объявил:
– Кое-что уловил.
Вновь затянулся и добавил:
– Но не все.
– Ну рассказывай, Палыч, рассказывай, – поторопил его Игорь.
– В общем, уже на подходе я понял, что что-то будет. А как ступил на площадку, так и попал. Это трудно описать… м-м…
– Трудно, так не описывай, – нетерпеливо перебил Игорь. – Скажи только, результат какой?
– Результат такой, что меня осенило. Помните, Лев Евгеньевич, когда мы к вам в институт приехали, там заваруха какая-то на мосту была?
– На мосту? То авария была. Действительно, машина слетела с моста – точнехонько под поезд. Вечером в новостях передавали, я видел. Два трупа! Говорят, обоих еле от шпал отскребли.
– Да. – Палыч кивнул. – И сейчас меня озарило, что это все имеет к нам прямое отношение.
– Вот как? – Лев Евгеньевич воспринял это с интересом, но спокойно. – Какое же именно?
– Какое именно – пока не знаю. Но эти двое скорее всего ехали к нам.
– Зачем? – Игорь поднял брови.
– Не знаю, говорю же! – В голосе Палыча скользнуло раздражение. – Может, шлепнуть нас, кто их знает.
– Ну вот те на те… Откуда они знали, где нас искать?
– Откуда-откуда… От верблюда! Игорь, ну что ты как маленький? Ты же не первый день со мной мотаешься, неужто не знаешь, что я не могу объяснить?.. Я чувствую, я знаю! А объяснять – вот, Лев Евгеньевич. Он кандидат наук.
Лев Евгеньевич стоял призадумавшись, а когда к нему обратились, сказал невозмутимо:
– В общем-то вы интересную гипотезу выдвинули, Александр Павлович. Дорога ведь к вам туда ведет.
– Ну, мало ли куда она ведет! Она, между прочим, и в ваш институт идет, – заметил Игорь.
– И в институт тоже. – Огарков кивнул. – Кстати, и этот вариант заслуживает внимания.
– Что вас тоже хотели убрать?
– Убрать – не убрать… А впрочем, не исключено. И весьма не исключено.
– Не дрейфьте! – ворчливо успокоил Палыч. – Не уберут.
– Кого? – спросил Игорь. – Льва Евгеньевича?
– Ни Льва Евгеньевича, ни нас. Будем живы – не помрем.
– А-а!.. – Игорь сделал ироническое лицо. – Тоже озарение?
– А то! – Палыч аж приосанился. – И прошлое, и будущее – враз качнуло.
– И будущее?.. Что же будет? Палыч сплюнул.
– Что будет – не знаю, но будет хорошо. Прорвемся! Палыч и Лев Евгеньевич переглянулись. Огарков подмигнул:
– Хорошо быть оптимистом?
– Хорошо быть генералом, – в тон откликнулся Артемьев. – А оптимист – это плохо информированный пессимист…
ГЛАВА 4
Хорошо ли был информирован Палыч? Бог его знает.
А вот Богачев, похоже, информирован был изрядно. Сев в белую “шестерку”, он двинул прямиком в северную часть города, не очень-то и торопясь. Ехал по проспекту, почти все его обгоняли. Потом он выехал на тот самый мост, покосился вправо: прореха в ограде была наспех заделана какими-то жестяными щитами. Богачев усмехнулся. Бош и Перец пополнили список безвестно сгинувших, где числились и Сергей, и Георгий Смирнов, и Белкин, и многие, многие другие… сотни других, имевших горькую судьбу – сами о ней большей частью не ведая! – прикоснуться к Книге тысячи времен.
Так оно и должно быть.
Он прибавил газу, “шоха” помчалась бодро и через десять минут была в цыганских дворах. Богачев сбавил ход, проехался немного, а когда слева оказался сетчатый садовый забор, притормозил.
Выйдя из машины, он осмотрелся. Прищурясь, водил взглядом по окрестностям – и это удивительно было похоже на охотничью стойку Коренькова там, на площадке.
Затем он хмыкнул, удовлетворенно сказал: “Так!”, и сел в машину. Продвинулся вперед еще метров на сто и вновь остановился.
Прямо напротив домика сторожа.
Теперь, выйдя, Богачев уже не осматривался. Он пристально уставился на этот домик.
Заросли малины и смородины мешали видеть, Богачев перешел пыльную дорогу и отсюда разглядел крыльцо, освещенное не слишком пока жарким солнцем, где, закрыв глаза и опираясь локтями на верхнюю ступеньку, полулежал в блаженном философском безмолвии бом-жеватого вида мужик.
Это был, естественно, Кузьмич.
Богачев остановился у забора и довольно долго наблюдал за данной картиной, которая никак не менялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31