Я, которая превратила Акому в самую могущественную семью клана Хадама! Я утверждаю, что мы сами вершим свою судьбу и определяем свое место на Колесе Жизни! Кто рискнет возразить мне?
Зал отозвался гулом; некоторые властители заерзали на местах, почувствовав себя неуютно. То, что они услышали, отдавало богохульством.
— Госпожа, ты высказываешь опасные мысли! — выкрикнул кто-то.
— А мы и живем в опасные времена, — отпарировала Мара. — Пора мыслить смелее.
С этим согласилось все высокое собрание, хотя и не без внутреннего сопротивления. Тихий растерянный ропот сменился гвалтом оживленного обсуждения, резко прерванного властителем Чековары, который едва сдерживал свою ярость: о нем все как будто позабыли.
— Что же ты предлагаешь, властительница Мара? Чего ты добиваешься, помимо захвата моей должности? — прокричал он сквозь шум и гам.
Драгоценные камни сверкнули в солнечных лучах, льющихся через купол, когда Мара вытащила из глубин рукава свернутый в трубку документ. Тут уж Кевин с трудом справился с желанием выразить восхищение точным выбором момента.
— Покажи-ка им пряник, — прошептал он про себя. В ярком свете дня трудно было бы не распознать желтые с белым ленты, скрепляющие свиток: эти цвета свидетельствовали, что документ получен от хранителя Имперской печати. Сознавая, что к ней прикованы все взоры, Мара с надменным спокойствием оглядела собрание.
— Здесь находится заверенное государственной печатью свидетельство о даровании Акоме исключительного права на торговлю.
— Право на торговлю?.. Чем?.. С кем?.. — посыпались с галерей вопросы.
Казалось, лишь властителя Беншаи не заинтересовала неожиданная новость. Не сдвинувшись с места ни на шаг, он сердито оглядывал зал.
— Даже если бы ты получила этот свиток из рук самого Света Небес, и то я не склонился бы перед тобой, властительница.
Люджан нарочито громко хлопнул ладонью по рукояти меча, недвусмысленно предупреждая, что не допустит оскорбления своей госпожи. Войны Чековары ответили столь же красноречивыми движениями. Угроза кровопролития была так реальна, что Кевин облился под одеждой холодным потом, страстно желая заполучить в руки кинжал.
Однако Мара приступила к оглашению документа, сохраняя при этом такой вид, словно напряженная собранность ее воинов означала не более чем желание щегольнуть выправкой. В зале установилась могильная тишина.
— В моих руках ключ к богатству, досточтимые властители, — заключила она, закончив чтение. — Я владею исключительным правом торговли вышеназванными товарами с Мидкемией — правом ввоза и вывоза. Полагаю, вам понятно, каким образом повлияет на ваше благосостояние поставка больших партий любого из этих товаров, и в особенности — металлов?
Тишина в Палате стала напряженной. Кое у кого из высокородных правителей кровь медленно отливала от лица; другие шепотом переговаривались с советниками. Властитель Чековары быстрым жестом подал своим воинам команду стать вольно: изображать воинственные намерения было уже незачем. Он лучше, чем кто-либо другой, сознавал, что Мара выбила у него почву из-под ног.
Если бы она попыталась прибегнуть к силе оружия или призвала на помощь союзников, у него еще оставалась бы возможность с ней потягаться. Но теперь, когда армия Акомы ничуть не слабее — или даже сильнее — его собственной, да к тому же Мара обрела способность подорвать финансовое положение любой семьи из клана… ни один из присутствующих властителей не посмеет поддержать своего бывшего предводителя. С выражением бессильного бешенства на хмуром лице властитель Беншаи лихорадочно искал способ с честью выйти из положения. Что же касается его сподвижников — правителей клана Хадама, стоявших рядом,
— то их, по-видимому, больше занимали собственные заботы, чем затруднительное положение, в которое он попал.
— Госпожа, ты предлагаешь войти в долю? — крикнул кто-то с передней галереи.
— Не исключено, — осторожно ответила Мара. — Возможно, я захочу учредить торговые компании, в которые смогут вступить и другие — те, кто не только словом, но и делом подтвердит, что считает себя моим сородичем.
К предложению Мары многие отнеслись недоверчиво; правители зашептались с советниками, и это не прибавило им воодушевления. И властитель Чековары узрел выход.
— Мара, — сказал он тоном человека, поднаторевшего в искусстве убеждения,
— твое предложение замечательно, с какой стороны ни взгляни, однако есть один пункт, который вызывает сомнения: до сих пор нам не было представлено никаких свидетельств, что торговля с варварами в принципе возможна. И то, что сам Свет Небес предоставил тебе исключительные привилегии, дела не меняет. Кроме того, — добавил он с отеческой интонацией, как бы журя своенравную девочку, — в мире все переменчиво, не так ли?
— А теперь кнутом его, кнутом! — послышался шепот Кевина.
Мара еле удержалась от улыбки.
Она знала, что не пройдет и минуты, как благодушная уверенность в себе сослужит властителю Чековары дурную службу: в этой самодовольной позе он будет выглядеть нелепым и смешным.
— Прими во внимание, досточтимый властитель, — сказала Мара, тщательно выбирая не только слова, но и интонацию, — сегодня, покидая этот зал, я буду знать наверняка, кого могу причислять к своим друзьям, а кто решил остаться в стороне. — Она обвела зал красноречивым взглядом. — С того момента, как я стала властительницей, я десятки раз доказывала, на что способна. — Она выдержала хороню рассчитанную паузу, и приглушенный гул одобрения показал, что настроение зала переменилось в ее пользу. — Те, кто сомневается во мне,
— снова заговорила Мара, — могут выбрать иной путь и бороться с судьбой в одиночку, если они убеждены, что могут положиться на собственный разум и силы. Но каждый, кто откликнется на мой призыв к объединению клана, связав свою судьбу с моей, должен знать: Акома всегда будет рядом с ним, какие бы опасности ни ждали нас впереди. А нас ждут нешуточные опасности, уважаемые властители: Большая Игра не может кончиться по указанию Света Небес, и тому, кто лелеет подобные упования, лучше заблаговременно отойти от мирских дел и подыскать монастырь. Пусть этот недальновидный мечтатель молится там о милости богов. Ибо лишь их снисходительность позволит ему и его семье уцелеть в грядущие времена. — Голос Мары окреп, заполняя своим звучанием весь зал:
— Я предлагаю иной и лучший жребий! Перед вами стоит выбор: либо жить по-прежнему — захудалым кланом без надежд на будущее, либо вновь разжечь тот огонь, что некогда освещал путь нашим предкам. Тасайо Минванаби погибнет или погибну я. Неужели вы думаете, — она обращалась ко всем, но смотрела прямо в глаза господину Беншаи, — что в случае своей победы Тасайо не ввергнет Империю в омут гражданской войны? Найдется ли в Цурануани семья, достаточно сильная, чтобы остановить его, особенно сейчас, когда клан Омекан в опале?
Мара откинулась назад и заговорила тише, вынудив всех сидящих на галереях вытянуть шеи, дабы не пропустить ни слова.
— Но если удача будет на моей стороне, то прекратит свое существование одна из Пяти Великих Семей. И ее место должна будет занять другая семья. Большинство, должно быть, полагает, что этой чести будут добиваться Анасати или, допустим, Шиндзаваи. Но кто может знать заранее? Я утверждаю, что в число Великих Семей с таким же успехом могла бы войти и Акома. Клан, к которому принадлежит возвысившаяся семья, займет более почетное положение, а ее родичи приумножат свое могущество и… — она помахала в воздухе свитком,
— богатство.
Старый властитель Джинаи, который до этого ни разу не сдвинулся с места, поднялся на ноги и неожиданно твердо провозгласил:
— Мара! Своим предводителем я называю Мару!
Его поддержал другой властитель, и скоро к ним присоединился целый хор голосов с верхних галерей. И ошарашенный властитель Беншаи из Чековары в ужасе осознал, что большинство клана стоя приветствует Мару. Наконец, когда всеобщее возбуждение стало стихать, властительница Акомы обратилась к проигравшему:
— Передай жезл, Беншаи.
Ее требование было выполнено не сразу.
Помедлив неразумно долго, властитель Чековары неохотно протянул победительнице короткий деревянный жезл — символ сана предводителя. Когда жезл оказался в руках Мары, Беншаи неловко поклонился и отступил, остановившись у кресла, которое соседствовало с помостом и предназначалось для второго по значению лица в клане после предводителя. Последовала череда перемещений вплоть до кресла, ранее принадлежавшего Маре. Господа более низких рангов остались на своих местах.
Когда пересадки закончились, Мара взмахнула рукой, требуя внимания.
— Всех вас можно считать верными и преданными друзьями. Да будет известно отныне и впредь, что Хадама вновь стал кланом не только по названию, но и по делам своим. Ибо близится время испытаний, сородичи; близятся дни, перед которыми побледнеет Ночь Окровавленных Мечей, если мы — заблаговременно и сообща — не подготовимся к отражению этой угрозы. Властители! Я взываю к чести клана!
Ритуальные слова взорвали тишину в зале. В возгласах властителей слышались изумление и испуг: воззвание Мары влекло за собой весьма ощутимые последствия. С этой минуты все, что может случиться в дальнейшем, будет затрагивать не только честь Акомы, но и честь всего клана. Ни один властитель никогда не решился бы на такой шаг ради пустяка или из каприза, поскольку призыв обязывал каждую семью клана быть заодно с Акомой. Вздумай кто-либо из властителей втянуть кланы в конфликт, и устойчивость Империи будет подорвана. Никто здесь не нуждался в напоминаниях: Всемогущие не останутся безучастными при любом столкновении, которое чревато распадом государства. Цурани боялись Ассамблеи больше, чем монаршей немилости или даже гнева богов: слово магов почиталось как высший закон.
Но если кого-либо и испугала мысль, что Мара решила призвать к чести клана ради достижения каких-то своих личных целей, она сразу же отмела эти опасения:
— Первейший долг клана Хадама — служить Империи!
— Да! Служить Империи! — облегченно отозвался зал.
— Заверяю вас: отныне, что бы я ни предприняла, это будет сделано не для возвышения Акомы, но во имя Империи. Вы, мои доблестные и верные сородичи, связали свои судьбы с моей судьбой. Даю вам слово: в своих поступках я буду всегда руководствоваться заботой о нашем общем благе.
Как прилив сменяется отливом, так и в настроении собрания ощутимо наметился некий спад. Тяжелое бремя возложила Мара на клан Хадама, ибо произнесенные ею слова «Благо Империи» обязывали весь клан избрать путь, в конце которого маячила либо победа, либо полная и окончательная гибель.
Но Мара не стала ждать, пока слабый ропот перерастет в общий протест.
— Начиная с сегодняшнего дня, — объявила она, — никто из нас не будет состоять ни в каких партиях вне нашего клана, за исключением Синего Колеса и Нефритового Ока. — Кое-кто из правителей одобрительно закивал, тогда как другим, чьи политические интересы в большей степени влекли их к иным альянсам, требование Мары пришлось явно не по вкусу. Однако никто не выразил неудовольствия вслух. Не давая им опомниться, Мара продолжала:
— Никого из вас я не принуждаю к бесчестным действиям или забвению обязательств, но придет время, и некоторым доведется узнать, что закадычные друзья порой оказываются злейшими из врагов.
Она тяжело перевела дух, словно ожидая отпора.
— Оглянитесь вокруг, досточтимые властители. Здесь ваша семья, на которую вы можете опереться. Ныне обрели новую силу древние кровные узы. Если кто-то поднимет руку на слабейшего из моих собратьев по клану — какое бы высокое положение ни занимал обидчик, — я буду считать, что он поднял руку на меня. На протяжении многих поколений наш клан был разобщен. Этому нужно положить конец. Нападающий на моего сородича нападает на меня. Я разделила свое войско, властители, и половина моих воинов, ведомая недавно назначенным командиром легиона, готова выступить в поход по первому вашему зову.
Она подождала, пока собрание усвоит сказанное, и только тогда закончила речь:
— Когда минуют черные дни, я хотела бы снова собрать вас в этом зале и убедиться, что ни одно из наших кресел не пустует. Ибо как птица шетра приносит пищу своим птенцам и расправляет крылья, защищая их от опасности, так и я буду для вас матерью, питающей и охраняющей свою семью.
Большая часть властителей встала с мест, услышав эти слова, а самые незнатные и слабые приветствовали обещание Мары громкими возгласами. Даже самые могущественные, которых Мара потеснила, вынуждены были взглянуть на своего нового предводителя с искренним почтением. Даже властитель Чековары скрыл досаду и стоя рукоплескал женщине, отнявшей у него верховенство в клане.
Лишь зоркий глаз Кевина не упустил горечи, мелькнувшей в глазах властителя Беншаи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Зал отозвался гулом; некоторые властители заерзали на местах, почувствовав себя неуютно. То, что они услышали, отдавало богохульством.
— Госпожа, ты высказываешь опасные мысли! — выкрикнул кто-то.
— А мы и живем в опасные времена, — отпарировала Мара. — Пора мыслить смелее.
С этим согласилось все высокое собрание, хотя и не без внутреннего сопротивления. Тихий растерянный ропот сменился гвалтом оживленного обсуждения, резко прерванного властителем Чековары, который едва сдерживал свою ярость: о нем все как будто позабыли.
— Что же ты предлагаешь, властительница Мара? Чего ты добиваешься, помимо захвата моей должности? — прокричал он сквозь шум и гам.
Драгоценные камни сверкнули в солнечных лучах, льющихся через купол, когда Мара вытащила из глубин рукава свернутый в трубку документ. Тут уж Кевин с трудом справился с желанием выразить восхищение точным выбором момента.
— Покажи-ка им пряник, — прошептал он про себя. В ярком свете дня трудно было бы не распознать желтые с белым ленты, скрепляющие свиток: эти цвета свидетельствовали, что документ получен от хранителя Имперской печати. Сознавая, что к ней прикованы все взоры, Мара с надменным спокойствием оглядела собрание.
— Здесь находится заверенное государственной печатью свидетельство о даровании Акоме исключительного права на торговлю.
— Право на торговлю?.. Чем?.. С кем?.. — посыпались с галерей вопросы.
Казалось, лишь властителя Беншаи не заинтересовала неожиданная новость. Не сдвинувшись с места ни на шаг, он сердито оглядывал зал.
— Даже если бы ты получила этот свиток из рук самого Света Небес, и то я не склонился бы перед тобой, властительница.
Люджан нарочито громко хлопнул ладонью по рукояти меча, недвусмысленно предупреждая, что не допустит оскорбления своей госпожи. Войны Чековары ответили столь же красноречивыми движениями. Угроза кровопролития была так реальна, что Кевин облился под одеждой холодным потом, страстно желая заполучить в руки кинжал.
Однако Мара приступила к оглашению документа, сохраняя при этом такой вид, словно напряженная собранность ее воинов означала не более чем желание щегольнуть выправкой. В зале установилась могильная тишина.
— В моих руках ключ к богатству, досточтимые властители, — заключила она, закончив чтение. — Я владею исключительным правом торговли вышеназванными товарами с Мидкемией — правом ввоза и вывоза. Полагаю, вам понятно, каким образом повлияет на ваше благосостояние поставка больших партий любого из этих товаров, и в особенности — металлов?
Тишина в Палате стала напряженной. Кое у кого из высокородных правителей кровь медленно отливала от лица; другие шепотом переговаривались с советниками. Властитель Чековары быстрым жестом подал своим воинам команду стать вольно: изображать воинственные намерения было уже незачем. Он лучше, чем кто-либо другой, сознавал, что Мара выбила у него почву из-под ног.
Если бы она попыталась прибегнуть к силе оружия или призвала на помощь союзников, у него еще оставалась бы возможность с ней потягаться. Но теперь, когда армия Акомы ничуть не слабее — или даже сильнее — его собственной, да к тому же Мара обрела способность подорвать финансовое положение любой семьи из клана… ни один из присутствующих властителей не посмеет поддержать своего бывшего предводителя. С выражением бессильного бешенства на хмуром лице властитель Беншаи лихорадочно искал способ с честью выйти из положения. Что же касается его сподвижников — правителей клана Хадама, стоявших рядом,
— то их, по-видимому, больше занимали собственные заботы, чем затруднительное положение, в которое он попал.
— Госпожа, ты предлагаешь войти в долю? — крикнул кто-то с передней галереи.
— Не исключено, — осторожно ответила Мара. — Возможно, я захочу учредить торговые компании, в которые смогут вступить и другие — те, кто не только словом, но и делом подтвердит, что считает себя моим сородичем.
К предложению Мары многие отнеслись недоверчиво; правители зашептались с советниками, и это не прибавило им воодушевления. И властитель Чековары узрел выход.
— Мара, — сказал он тоном человека, поднаторевшего в искусстве убеждения,
— твое предложение замечательно, с какой стороны ни взгляни, однако есть один пункт, который вызывает сомнения: до сих пор нам не было представлено никаких свидетельств, что торговля с варварами в принципе возможна. И то, что сам Свет Небес предоставил тебе исключительные привилегии, дела не меняет. Кроме того, — добавил он с отеческой интонацией, как бы журя своенравную девочку, — в мире все переменчиво, не так ли?
— А теперь кнутом его, кнутом! — послышался шепот Кевина.
Мара еле удержалась от улыбки.
Она знала, что не пройдет и минуты, как благодушная уверенность в себе сослужит властителю Чековары дурную службу: в этой самодовольной позе он будет выглядеть нелепым и смешным.
— Прими во внимание, досточтимый властитель, — сказала Мара, тщательно выбирая не только слова, но и интонацию, — сегодня, покидая этот зал, я буду знать наверняка, кого могу причислять к своим друзьям, а кто решил остаться в стороне. — Она обвела зал красноречивым взглядом. — С того момента, как я стала властительницей, я десятки раз доказывала, на что способна. — Она выдержала хороню рассчитанную паузу, и приглушенный гул одобрения показал, что настроение зала переменилось в ее пользу. — Те, кто сомневается во мне,
— снова заговорила Мара, — могут выбрать иной путь и бороться с судьбой в одиночку, если они убеждены, что могут положиться на собственный разум и силы. Но каждый, кто откликнется на мой призыв к объединению клана, связав свою судьбу с моей, должен знать: Акома всегда будет рядом с ним, какие бы опасности ни ждали нас впереди. А нас ждут нешуточные опасности, уважаемые властители: Большая Игра не может кончиться по указанию Света Небес, и тому, кто лелеет подобные упования, лучше заблаговременно отойти от мирских дел и подыскать монастырь. Пусть этот недальновидный мечтатель молится там о милости богов. Ибо лишь их снисходительность позволит ему и его семье уцелеть в грядущие времена. — Голос Мары окреп, заполняя своим звучанием весь зал:
— Я предлагаю иной и лучший жребий! Перед вами стоит выбор: либо жить по-прежнему — захудалым кланом без надежд на будущее, либо вновь разжечь тот огонь, что некогда освещал путь нашим предкам. Тасайо Минванаби погибнет или погибну я. Неужели вы думаете, — она обращалась ко всем, но смотрела прямо в глаза господину Беншаи, — что в случае своей победы Тасайо не ввергнет Империю в омут гражданской войны? Найдется ли в Цурануани семья, достаточно сильная, чтобы остановить его, особенно сейчас, когда клан Омекан в опале?
Мара откинулась назад и заговорила тише, вынудив всех сидящих на галереях вытянуть шеи, дабы не пропустить ни слова.
— Но если удача будет на моей стороне, то прекратит свое существование одна из Пяти Великих Семей. И ее место должна будет занять другая семья. Большинство, должно быть, полагает, что этой чести будут добиваться Анасати или, допустим, Шиндзаваи. Но кто может знать заранее? Я утверждаю, что в число Великих Семей с таким же успехом могла бы войти и Акома. Клан, к которому принадлежит возвысившаяся семья, займет более почетное положение, а ее родичи приумножат свое могущество и… — она помахала в воздухе свитком,
— богатство.
Старый властитель Джинаи, который до этого ни разу не сдвинулся с места, поднялся на ноги и неожиданно твердо провозгласил:
— Мара! Своим предводителем я называю Мару!
Его поддержал другой властитель, и скоро к ним присоединился целый хор голосов с верхних галерей. И ошарашенный властитель Беншаи из Чековары в ужасе осознал, что большинство клана стоя приветствует Мару. Наконец, когда всеобщее возбуждение стало стихать, властительница Акомы обратилась к проигравшему:
— Передай жезл, Беншаи.
Ее требование было выполнено не сразу.
Помедлив неразумно долго, властитель Чековары неохотно протянул победительнице короткий деревянный жезл — символ сана предводителя. Когда жезл оказался в руках Мары, Беншаи неловко поклонился и отступил, остановившись у кресла, которое соседствовало с помостом и предназначалось для второго по значению лица в клане после предводителя. Последовала череда перемещений вплоть до кресла, ранее принадлежавшего Маре. Господа более низких рангов остались на своих местах.
Когда пересадки закончились, Мара взмахнула рукой, требуя внимания.
— Всех вас можно считать верными и преданными друзьями. Да будет известно отныне и впредь, что Хадама вновь стал кланом не только по названию, но и по делам своим. Ибо близится время испытаний, сородичи; близятся дни, перед которыми побледнеет Ночь Окровавленных Мечей, если мы — заблаговременно и сообща — не подготовимся к отражению этой угрозы. Властители! Я взываю к чести клана!
Ритуальные слова взорвали тишину в зале. В возгласах властителей слышались изумление и испуг: воззвание Мары влекло за собой весьма ощутимые последствия. С этой минуты все, что может случиться в дальнейшем, будет затрагивать не только честь Акомы, но и честь всего клана. Ни один властитель никогда не решился бы на такой шаг ради пустяка или из каприза, поскольку призыв обязывал каждую семью клана быть заодно с Акомой. Вздумай кто-либо из властителей втянуть кланы в конфликт, и устойчивость Империи будет подорвана. Никто здесь не нуждался в напоминаниях: Всемогущие не останутся безучастными при любом столкновении, которое чревато распадом государства. Цурани боялись Ассамблеи больше, чем монаршей немилости или даже гнева богов: слово магов почиталось как высший закон.
Но если кого-либо и испугала мысль, что Мара решила призвать к чести клана ради достижения каких-то своих личных целей, она сразу же отмела эти опасения:
— Первейший долг клана Хадама — служить Империи!
— Да! Служить Империи! — облегченно отозвался зал.
— Заверяю вас: отныне, что бы я ни предприняла, это будет сделано не для возвышения Акомы, но во имя Империи. Вы, мои доблестные и верные сородичи, связали свои судьбы с моей судьбой. Даю вам слово: в своих поступках я буду всегда руководствоваться заботой о нашем общем благе.
Как прилив сменяется отливом, так и в настроении собрания ощутимо наметился некий спад. Тяжелое бремя возложила Мара на клан Хадама, ибо произнесенные ею слова «Благо Империи» обязывали весь клан избрать путь, в конце которого маячила либо победа, либо полная и окончательная гибель.
Но Мара не стала ждать, пока слабый ропот перерастет в общий протест.
— Начиная с сегодняшнего дня, — объявила она, — никто из нас не будет состоять ни в каких партиях вне нашего клана, за исключением Синего Колеса и Нефритового Ока. — Кое-кто из правителей одобрительно закивал, тогда как другим, чьи политические интересы в большей степени влекли их к иным альянсам, требование Мары пришлось явно не по вкусу. Однако никто не выразил неудовольствия вслух. Не давая им опомниться, Мара продолжала:
— Никого из вас я не принуждаю к бесчестным действиям или забвению обязательств, но придет время, и некоторым доведется узнать, что закадычные друзья порой оказываются злейшими из врагов.
Она тяжело перевела дух, словно ожидая отпора.
— Оглянитесь вокруг, досточтимые властители. Здесь ваша семья, на которую вы можете опереться. Ныне обрели новую силу древние кровные узы. Если кто-то поднимет руку на слабейшего из моих собратьев по клану — какое бы высокое положение ни занимал обидчик, — я буду считать, что он поднял руку на меня. На протяжении многих поколений наш клан был разобщен. Этому нужно положить конец. Нападающий на моего сородича нападает на меня. Я разделила свое войско, властители, и половина моих воинов, ведомая недавно назначенным командиром легиона, готова выступить в поход по первому вашему зову.
Она подождала, пока собрание усвоит сказанное, и только тогда закончила речь:
— Когда минуют черные дни, я хотела бы снова собрать вас в этом зале и убедиться, что ни одно из наших кресел не пустует. Ибо как птица шетра приносит пищу своим птенцам и расправляет крылья, защищая их от опасности, так и я буду для вас матерью, питающей и охраняющей свою семью.
Большая часть властителей встала с мест, услышав эти слова, а самые незнатные и слабые приветствовали обещание Мары громкими возгласами. Даже самые могущественные, которых Мара потеснила, вынуждены были взглянуть на своего нового предводителя с искренним почтением. Даже властитель Чековары скрыл досаду и стоя рукоплескал женщине, отнявшей у него верховенство в клане.
Лишь зоркий глаз Кевина не упустил горечи, мелькнувшей в глазах властителя Беншаи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115