Знакомые пальцы взъерошили его волосы:
— Ничего страшного, малыш. Я знаю, ты слишком мал, чтобы работать вместо Эверта. Когда он выздоровеет, мы заменим сеть. Вытри слезы. Смотри, надвигается шквал, скоро мы вымокнем и без твоей помощи.
Эмиен поднял голову и увидел, что с наветренной стороны небо затянули чернильно-черные тучи. Он шмыгнул носом и вытер грязным рукавом подбородок. Эмиен был уже достаточно взрослым, чтобы понимать: пропавшая сеть — потеря нешуточная. Из-за болезни дядя Эверт уже две недели не выходил в море, и у них кончились почти все деньги. Его матери и маленькой сестре придется голодать, пока отец не вернется с уловом. А теперь из-за надвигающегося шторма придется зарифить парус.
Эмиен попытался взять себя в руки.
Отец сжал его плечо и улыбнулся.
— Молодец. Возьми румпель, хорошо? А я быстро управлюсь с парусами.
Эмиен пошел на корму, потирая ободранное бечевой запястье, которое все еще саднило. Он забрался на широкую скамью на корме, пока отец отвязывал грота-шкот. Снасти болтались, грот вздулся, и мальчик крепко сжал румпель тонкими руками. Порыв северного ветра затеребил его волосы и одежду, парусина натянулась, шлюп резко развернулся, с подветренной стороны через борт полетели брызги. Эмиен пытался держать нужный курс, но румпель не поддавался его усилиям.
— Давай же! — нетерпеливо крикнул отец, когда суденышко начало рыскать из стороны в сторону.
Мальчик изо всех сил навалился на румпель и давил на него до тех пор, пока у него не заболели руки и плечи, но румпель запутался в сети, которая недавно упала за борт. Шлюп задрожал, наверху громко захлопали паруса. Небо потемнело, волны все сильней подбрасывали и трепали рыбацкое судно.
Отец Эмиена перестал возиться с рифами. Все новые порывы ветра яростно били в залатанный парус, и обуздать эту ярость можно было только перерезав фалы. Съежившись на корме, Эмиен с несчастным видом смотрел, как его отец медлит в мучительном раздумье. Даже такой малек, как он, понимал, что, если срезать паруса, без управления судно все равно останется игрушкой ветров и волн. Любая волна сможет его перевернуть, и тогда все кончено. Но если сначала освободить румпель, то они смогут справиться. Возможно, даже удастся спасти сеть.
Эмиен видел, как отец прикинул высоту волн, направление и скорость ветра — и, взяв веревку, обвязал ее вокруг талии. Взрослый Эмиен, видя это во сне, очень хотел закричать, остановить отца, спасти от смерти. Сейчас отец нырнет и утонет, запутавшись в сети, когда лишенный управления шлюп под порывами ветра начнет болтаться туда-сюда.
Но кошмарный сон не желал прекращаться. Мучительно четко Эмиен увидел, как отец прыгнул через планшир, чтобы уже никогда не вернуться. Мальчик кричал и дергал застрявший румпель, пока его ладони не покрылись кровоточащими пузырями. Шторм с ревом терзал море, по волнам хлестал дождь, и Эмиена охватила слепая животная паника. Ветер выл в снастях, барашки волн превратились в плотные завесы брызг. Оставшись один на один с разбушевавшейся стихией, обезумев от ужаса, Эмиен забыл обо всем и не знал, сколько времени провел в этом кошмаре…
…Пока грубо обтесанные доски шлюпа не превратились вдруг в гладкую палубу «Ворона». Эмиен перегнулся через банку, впившись ногтями в палубу тонущего корабля. Отплевываясь от брызг, он пытался дотянуться до бочонка с бренди, который качался на волнах совсем рядом и все же не давал себя поймать.
Облизав соленые губы, он крикнул:
— Таэн!
Бочонок был каким-то образом связан с судьбой его сестры, но Эмиен не посмел оставить пинас и пуститься за ним вплавь. В отчаянии он схватил весло и потянулся, пытаясь подцепить бочонок и подтащить его ближе к лодке. Но из тумана вдруг появилась белая крачка, окруженная волшебным сиянием, и бросилась ему в лицо. В глаза Эмиена ударил ослепительный свет, кто-то схватил его за плечи, сильно встряхнул… И сияние исчезло, проглоченное темнотой.
— Эмиен?
Юноша проснулся и заморгал, пытаясь понять, где он. Над ним наклонилась Татагрес, ее светлые волосы озаряло перламутровое сияние рассвета.
— Вставай! — велела она. — Как только встанет солнце, мы отправимся в путь.
Эмиен неловко приподнялся на локте.
— Мне снился сон… — Он запнулся, потому что голос его задрожал. — Я видел Таэн, она плыла в бочонке из-под бренди после крушения «Ворона». Анскиере наложил на нее заклятие. Это может быть правдой, госпожа? Если она жива, я…
— Нет, — ответила Татагрес. — Это был только сон.
Женщина отвернулась.
— Вставай, Эмиен, живо. Если мы хотим пересечь горы Скейновой Границы до наступления темноты, нам надо выйти как можно раньше. Лучше будет поесть и переночевать в таверне, а не под открытым небом.
Эмиен с трудом поднялся; слишком глубоко погрузившись в свои мысли, он не заметил, что хозяйка с интересом присматривается к нему. Наконец юноша заставил себя выкинуть сон из головы, забыв, чему его учили дома и не подумав, что в этом видении могло быть куда больше правды, чем в словах Татагрес.
Далеко к югу от Скейновой Границы, за пределами самого южного архипелага из входивших в хартию Альянса, бочонок, в котором спала Таэн, наконец-то доплыл до берега. Он уверенно двигался к своей цели, не подчиняясь вспененному прибою, бьющемуся в берег островка. Заклятие Анскиере привело необычное суденышко на мелководье, и сидевшая на краю бочонка крачка раскинула тонкие крылья. Тотчас взметнулась небольшая волна, подхватила бочонок и вынесла на берег. Потом вода отступила, оставив свою ношу на влажном песке.
Никто не встречал девочку, находившуюся под защитой Стража штормов. Ветерок шелестел густой травой в дюнах, ерошил кроны кедров, величественные стволы которых никогда не знавали лезвий топоров.
Крачка присела на песок, наклонив голову, потом постучала клювом по заклепкам бочонка, и Таэн зашевелилась внутри, просыпаясь от волшебного сна.
Заклинание Стража штормов постепенно теряло силу: сперва исчезло тепло, согревавшее девочку, похожее на тепло материнских рук. Потом Таэн потянулась, осознав, что на лицо ее падает свет. Хотя она помнила, как спряталась в бочонке, когда Татагрес заперла ее в трюме «Ворона», она не боялась. До нее донесся приглушенный грохот прибоя, и она поняла, что находится на твердой земле.
Таэн села в бочонке и в проделанном в нем отверстии увидела наверху покрытое тучами небо, вдохнула запах кедров и гниющих деревяшек на берегу. Но как она ни вслушивалась, до нее доносились только пронзительные крики чаек и шум волн. Похоже, людей поблизости не было. Девочка заколотила кулаками по доскам бочонка, заклепки заскрипели, и швы разошлись. Сквозь трещины ударили солнечные лучи, а потом истрепанные непогодой доски окончательно уступили ее усилиям.
Таэн выпрямилась, щурясь от яркого света. Ее платье было слегка влажным, но сама она ничуть не пострадала во время своего морского путешествия. И она не сомневалась: это Анскиере вырвал ее из рук Татагрес. Ее убеждение было куда глубже обычной наивной детской веры в своего покровителя. Таэн часто чувствовала то, что было недоступно другим детям, и это тревожило людей на Имрилл-Канде. Ровесники говорили, что она какая-то странная, и насмешки быстро научили ее не болтать зря. Но девочка знала, что Страж штормов не зря интересуется ее судьбой.
Таэн оперлась руками о разломанные доски и огляделась.
В тени бочки сидела крачка, но только это и было самым обычным зрелищем. Островок, на который она попала, оказался красивым, как волшебный сон. Солнечный свет озарял берега, поросшие величественными кедрами; Таэн подняла глаза на их вершины, и ей стало не по себе.
Родившись там, где над жизнью людей властвовали стихии моря и ветров, Таэн знала, какие яростные шторма приходят с северо-востока, а сейчас она находилась на северо-восточном берегу неизвестного островка. Но странное дело: деревья здесь, похоже, никогда не страдали от ярости штормового ветра, их вершины были безупречно симметричны. Казалось, вся здешняя земля служит обиталищем некоей разумной силы: молчаливой, мрачной и куда более древней, чем человечество.
Таэн не знала, откуда к ней явились такие мысли, но она чувствовала, что вторглась на остров, которым владели силы, не любившие непрошеных гостей. Наверное, в ней говорила та безошибочная интуиция, которая убедила ее в невиновности Анскиере в день, когда от волшебника отступились все остальные жители Имрилл-Канда. В отличие от брата Таэн не поверяла свой дар безжалостной логикой. Ступить на землю этого острова значило бросить вызов его странным хозяевам, но Таэн перекинула здоровую ногу через край бочонка и спрыгнула на песок. Раз мудрый Страж штормов выбрал для нее это место, значит, бояться не стоило.
Движение девочки заставило крачку испуганно взмыть вверх, из кончиков крыльев птицы вырвался ослепительный бело-голубой свет, и энергия, из которой она была сделана, с тихим стоном растаяла в воздухе. Чайки, летавшие над берегом, поспешно рванулись прочь.
Таэн упала на колени на теплый песок и увидела, что там, где только что была крачка, по воздуху, качаясь, плывет перо. Жалея об исчезнувшей птице, девочка поймала перышко и увидела, что оно смято: кто-то оставил заломы на тонком снежно-белом стержне. Это напомнило ей о происшедшем на корабле, о том, что сотворили с Анскиере и его птицами, и Таэн закрыла лицо руками, еле сдерживая слезы.
Она была так далеко от дома!
Внезапно девочке отчаянно захотелось избежать судьбы, которую предназначил для нее Анскиере. Но слезами горю не поможешь, и Таэн привыкла преодолевать трудности. Вот и сейчас она собралась с силами и решила встретить свою судьбу так же храбро, как встретила угрозы Татагрес и ужасы затхлого трюма «Ворона».
На Имрилл-Канде она чувствовала себя никчемным, неловким хромым ребенком, непригодным к рыбацкой работе. Ей поневоле приходилось оставаться на берегу и присматривать за беременными, больными и пожилыми. Здесь хотя бы не было ворчливых, одетых в темное вдов, которые часто ругали ее за неаккуратное шитье и детские проделки. Здесь не нужно было подолгу молча сидеть на жестком деревянном стуле, уныло плетя бесконечные акры сетей. Больше ей не придется терпеть болтовню стариков и чувствовать, как они печалятся о том, о чем Таэн не решалась спросить.
Какое-то время девочка наслаждалась покоем, который всегда дарило ей одиночество, потом отняла руки от лица — и увидела, что больше не одна.
9. ВАЭРЕ
ТАЭН МОРГНУЛА, не веря своим глазам. По берегу к ней шел человечек ростом едва ли по пояс взрослому мужчине, одетый в бежевую рубашку и темно-коричневые штаны, аккуратно заправленные в башмаки из оленьей кожи. Его ровная скользящая походка напоминала плавное перекатывание шарика ртути.
Туземец остановился прямо перед Таэн, и девочка разглядела его еще лучше. Со шнурков, вшитых в его рукава, свисали бусины и перья, а звон крошечных медных колокольчиков, украшавших его одежду, напоминал звон колокольцев, которые вешали на Имрилл-Канде на карнизы, чтобы отгонять штормовые ветры. У человечка были карие глаза, черная борода и сморщенное, как старый орех, лицо. Скрестив на груди руки, он внимательно разглядывал Таэн.
Девочку беспокоил этот взгляд, ее беспокоило то, что странный человечек появился внезапно, застав ее врасплох. Раньше она всегда чувствовала, когда кто-то к ней приближался.
— Кто ты? — спросила она.
Туземец шевельнулся, его колокольчики тихонько звякнули. Не ответив на вопрос, он заявил:
— Ты нарушила границы. Это плохо. Ни одному смертному не дано безнаказанно ступить на нашу землю.
— Что? — Таэн мотнула головой, отбросив со лба спутанные черные волосы. — Меня послал сюда Анскиере.
— Само собой. На землях Кейтланда только один смертный способен такое проделать. Но это не снимает с тебя вины.
Человечек затеребил свой рукав; Таэн заметила, что перья на его одежде не шевелятся, хотя с моря дует резкий ветер.
Испуг придал ей решимости.
— О чем ты говоришь? Я не знаю, что это за земля, я слыхом не слыхивала ни о каком Кейтланде.
— Твои предки назвали Кейтландом весь мир, в котором живут люди. — Туземец мрачно улыбнулся: — Ты находишься на острове ваэре.
Таэн охнула и села. От неожиданности она чуть было не выругалась, грубо, как базарная торговка, но вовремя прикусила язык. Если верить рассказам моряков, ваэре были хитрецами, причем опасными хитрецами; впрочем, мало кто верил, что они вообще существуют. Но перед Таэн стояло существо, не похожее ни на одного из известных ей людей, поэтому она поверила. Если рассказы не лгали, ваэре хранили запретные знания и боролись с демонами. Горе смертным, которые встречались с ними: такие люди или бесследно исчезали, или возвращались состарившимися, а то и безумными. По слухам, несмотря на мудрость и знание опасных чар, у ваэре была одна слабость, и человеку, обнаружившему ее, не составило бы труда их погубить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54