— Ты что, с ума спятил? — От возмущения Лилипут чуть было не заорал на весь корабль. Вернее он-то заорал, но Шиша ему вовремя зажал рот своей огромной мозолистой ладонью.
— Отпусти! У-у, сладил, бугаина здоровый? Слышишь, что говорю: отпусти сейчас же! — На злобное шипение Лилипута трактирщик не обратил внимания. — Справился, гад, с истощенным непосильной работой человеком. Вот ведь… — Осознав тщетность своих попыток вырваться, Лилипут позорно капитулировал и сменил гнев на милость: — Ладно, я все понял, можешь отпускать.
Шиша ослабил хватку, и Лилипут оказался свободен как птица, скованная стальной цепью по рукам и ногам. Обозленный рыцарь все еще продолжал бормотать себе под нос проклятья в адрес Студента.
— … Друга, ногой, под копчик! Садист ты, сэр Стьюд, скотина, бандит с рожей праведника…
— Извини, Лил, что так все получилось, — заговорил Студент. — Но ты должен меня понять, времени в обрез, а слова от тебя отлетали, как от стенки горох… И потом, я же тебя предупредил.
— Все равно не прощу, — продолжал полушепотом неистовствовать обиженный Лилипут. — Надо же — поднять… гм… ногу на спящего друга. Животное, зверь, палач…
— Ну все, хватит, надоело! — в свою очередь осерчал Студент. — Сам заткнешься или попросить Шишу тебе помочь?
— Оба вы… — начал было Лилипут очередную обличающую злодеяние друзей речь, но Шиша угрожающе зашевелился, и он передумал: — Все, все, молчу. Хорошие вы ребята, прямо-таки распрекрасные… Так что за дело, я весь внимание. — Мысленно он, разумеется, высказал все, что думает об этих живодерах, но вслух больше ничего не произнес, лишь мило улыбался.
— Такое дело, Лил: мы тут с Шишей посовещались и решили, что терпеть это безобразие больше нет никакой возможности. Еще неделя такой каторги — и мы попросту потеряем человеческий облик, превратившись в послушный, тупой и безропотный скот…
— Гениально! Надо же, какая прозорливость, — перебил друга Лилипут. — Ты что, Стьюд, спятил? Будить меня среди ночи, чтобы сообщить подобный бред! Да что с тобой, парень? Очнись! Пора уже начинать трезво смотреть на вещи, а не витать в облаках! Им тут, видите ли, вдруг разонравилось. Да мне, доложу вам по секрету, с самого начала здесь как-то не по душе. Но что толку размахивать руками и молоть попусту языком, если реально что-либо предпринять мы все равно не имеем возможности?
Студент хладнокровно выслушал эту обличительную тираду, после чего заговорил сам:
— Вечно ты, Лил, до конца не дослушаешь, а уже все знаешь, все видел и везде побывал… Уж будь спокоен, мы тебя разбудили вовсе не для того, чтобы сообща поплакаться в жилетку о тяжкой жизни нещадно угнетаемых трудовых масс. Выброси эту дурь из головы. У нас есть конкретный план, так что молчи и слушай… Давай Шиша, расскажи ему, что ты сегодня видел.
— Да тут и рассказывать-то особо нечего, — пожал могучими плечами трактирщик. — Просто, я сегодня заметил у одного из пиратов за спиной ваш меч, сэр Лил. Рассказал об этом Стьюду, и у него в голове зародился план.
— Что-то я никак в толк не возьму, какая связь между увиденным тобою мечом и планом Стьюда? — недоумевал Лилипут.
— Ну, дык ведь… — развел руками трактирщик.
— Эх, Шиша, Шиша, — пришел на помощь косноязычному товарищу Студент, — рассказчик из тебя… Лил, слушай сюда. Он рассказал тебе далеко не все. Дело в том, что из разговоров соседствующих с нами гребцов, так сказать, собратьев по несчастью, следует, что завтра наш корабль войдет в бухту какого-то пиратского островка, где простоит дня два-три, пополняя запасы воды и еды. Пожалуй, это наш единственный шанс попробовать удрать с этой посудины и затеряться среди разбойников, обитающих на острове. Единственная проблема — оружие. Но поскольку твой меч, Лил, на корабле, то и наши железяки, наверняка, хранятся где-то рядом. Так что следующей ночью я планирую провести разведку боем. К счастью Шиша запомнил, в какой каюте скрылся дядька с твоим мечом. Ночью мы внезапно врываемся и…
— Стоп, стоп, стоп! Ишь разошелся, — Лилипут еле сдерживал рвущийся на волю невеселый смех. — Ну ты даешь, Стьюд! План просто гениальный, но есть одна крохотная проблема. Так мелочь, сущий пустяк… Как мы поступим вот с этим? — молодой человек указал на цепь, которой намертво был прикован к скамейке.
Подобной реакции от друзей на свое последнее заявление Лилипут никак не ожидал. Они не возмущались, не рвали с досады волосы на голове. Напротив, ребята искренне и от души расхохотались. Причем, совершенно точно этот задорный, веселый смех не имел ничего общего с истерикой.
— Вы чего это?.. Ну в чем дело? Что я не так сказал?
— Да все нормально, Лил, не бери в голову, — сквозь смех простонал Студент. — Мы с Шишей просто вдруг представили, какими же казались тебе болванами. Ведь ты же не знаешь…
— Прекратите ржать и объясните, наконец, толком, в чем дело! Чего я не знаю?!
— Ладно, ладно, не волнуйся ты так… Покажи-ка ему, Шиша, а то парень сейчас лопнет от возмущения.
Новоиспеченный богатырь Шиша, ни слова не говоря, поднял сковывающую Лилипута цепь и, совершенно не напрягаясь, одним движением, разорвал ее на две неравные половинки.
— Вот видите, сэр Лил, обычная сила рук и никакой магии не надо, — ухмыльнулся трактирщик.
— Но как же?! Такие здоровенные звенья, — пробормотал обескураженный Лилипут.
— Объясняю. — Студент аж воссиял от удовольствия. Даже на скелета перестал походить. — Во-первых, наш бывший толстяк теперь парень очень даже не хилый. А во вторых, Лил, они только с виду такие крепкие и надежные, но, похоже, срок их годности уже давным-давно истек, так что они все проедены ржавчиной чуть ли не насквозь… Ну, приятель, что ты теперь скажешь насчет моего плана?
— А чего тут говорить, — ответил Лилипут. — Все равно терять нам нечего, отчего же не попробовать. В случае чего, хоть умереть сумеем достойно — в бою, с оружием в руках. А то подыхать рабом, меня как-то…
— Смотри, Шиша, — осклабился Студент, — сам уже в бой рвется. И спать ему как будто уже расхотелось. Прямо на глазах в совершенно другого человека превратился, вон, как гляделки засверкали. А ты еще уговаривал не давать ему пинка, мол, пусть дальше спит.
— Ах ты…
От праведного гнева Лилипут на несколько секунд совершенно потерял дар речи. Когда же пресловутый дар к нему вернулся, он уже перегорел. Да и что толку? Студента все одно не переделать. Уж лучше посвятить оставшиеся до рассвета пару часов сну.
Остров показался на горизонте около полудня. С места гребцов крохотную полоску суши разглядеть было невозможно, поэтому друзьям пришлось верить на слово пиратам, которые вдруг забегали по палубе и с восторгом завопили: «Земля! Земля!»
Чаще защелкали безжалостные бичи. Но подобное «стимулирование» выбивающихся из сил рабов сейчас было совершенно излишне — предчувствие скорого отдыха действовало на истощенных гребцов лучше всякого допинга, побуждая их отдавать «любимой» работе все силы без остатка.
Еще ни разу за все время плавания друзей пиратский корабль не несся так быстро, он буквально летел над спокойной рябью океана. Неподъемные весла вращались на удивление слаженно и с невероятной быстротой.
Лилипут, Студент и Шиша поддавшись всеобщему воодушевлению, тоже надрывались из последних сил. Сухожилия трещали от нечеловеческого напряжения, иссушенные мышцы, пытаясь удержать контроль над непослушным веслом, вытягивались в звенящую струну. Ребята прекрасно понимали, что завтра их тела станут одним большим сгустком чудовищной боли, вызванной сегодняшним самоистязанием, но сейчас они не могли работать не на износ — кипучая энергия гребущей толпы оказалась чересчур заразительной.
Через полтора часа подрывающей остатки здоровья гребли скалистые берега острова, наконец-то, стали доступны даже глазу гребущей братии.
На первый взгляд остров показался скорее маленьким, нежели большим. Окруженный со всех сторон исполинскими скалами, он в действительности являл своим видом неприступную твердыню. Крепость, самой природой созданная среди океана, — лучшего места для пиратского логова и не придумаешь.
В одном месте скалы чуть расходились в стороны, образуя небольшой проход в глубь острова. Ширина этого «канала» составляла всего метров пятнадцать, в то время как у пиратского корабля была никак не меньше десяти метров. А, если учесть наличие вокруг острова сильного, прибрежного течения, то нетрудно догадаться, какое облегчение испытали наши герои, оказавшись в этом узеньком коридорчике.
Капитан оказался на высоте. Разогнав корабль до совершенно сумасшедшей скорости — а только так можно было преодолеть прибрежное течение — он приказал задрать весла и, самолично стоя на румпеле, практически впритирку вогнал большой корабль в узкий канал — и тут же заставил его остановиться, выбросив за борт сразу с десяток якорей. Что и говорить, хоть и морда пиратская, но «тачкой» управлять капитан умел классно!
Причину столь резкой остановки друзьям удалось выяснить из разговоров соседствующих гребцов, людей бывалых, «забавляющихся» с веслом на пиратском корабле уже не первый месяц. Бывалые объяснили новичкам, что сейчас путь в бухту отрезан подводными рифами, и чтобы попасть в островную бухту, кораблю придется ждать прилива и лишь тогда, по высокой воде…
«Ну и ладушки, нашим легче», — возликовал невыспавшийся предыдущей ночью Лилипут. Его тело, измотанное греблей, с благодарностью приняло возможность отдохнуть. Веки мгновенно налились свинцом, и молодой человек заснул, уронив голову на грудь.
Первый раз Лилипута бесцеремонно растолкали через час. Он, по привычке, стал было возмущаться, но Шиша произнес волшебное слово «еда», и сны пришлось отложить на потом.
Вот уж действительно чудо, иначе и не скажешь! Где это видано, где это слыхано, чтобы пираты кормили рабов-гребцов обедом? Возможно радость от близости встречи с домом растопила их суровые, не знающие сострадания сердца, а может попросту необходимо было отчистить бочки от остатков загнивающей баланды — рабской кормежки. Впрочем, какая разница! У бедолаг гребцов появилась возможность чем-то заполнить ссохшийся от голода желудок — и упускать подобный подарок судьбы им было никак нельзя.
* * *
Второй раз Шиша растолкал Лилипута спустя еще примерно часа два.
Уже вечерело. Спросонья Лилипут схватился было за весло и попытался грести, но трактирщик своей камнеподобной десницей на корню пресек его порыв.
— Не горячитесь, сэр Лил, до прилива еще два часа, — пояснил Шиша.
— Да что же это такое, — застонал в очередной раз вероломно разбуженный Лилипут. Возмущению его не было предела. — Да чем же я вам так насолил, что вы мне второй день не даете толком выспаться?
Лилипут готов был наброситься с кулаками на примирительно улыбающегося здоровяка, но в критический момент в роли громоотвода выступил Студент.
— Лил, прекрати ныть! Лучше посмотри, что вокруг корабля творится. Мы конечно могли бы тебя не будить, но ты же потом нас достал бы своими: «А что тут было? А как все происходило?» Так что прекращай корчить из себя смертельно обиженного дитятю и посмотри-ка вон туда.
Окончательно примирившись с мыслью, что поспать ему сегодня все равно не дадут, ежели он на что-то там не полюбуется, Лилипут протер кулаками заспанные глаза и, повернув голову в указанном Студентом направлении, сразу же узрел причину приставаний друзей. Сонливость его как рукой сняло.
По обе стороны ущелья, на дне которого покачивался корабль, выстроились сотни две арбалетчиков, и смертоносные болты их оружия были направлены в сторону корабля. О том, во что их превратят эти кровожадные игрушки, взбреди стрелкам в голову шальная мысль нажать на спуск, Лилипуту думать очень не хотелось. Но, с другой стороны, не думать об этом он не мог — услужливая память помимо его воли восстанавливала картинки не такого далекого прошлого. Лилипут живо вспомнил речное нападение пиратов, шипение разрывающих воздух белооперенных смертей, и рухнувшего замертво в шаге от него, молодого лучника, получившего в грудь сразу три стрелы…
— Стьюд, что происходит? — спросил побледневший Лилипут.
— Понятия не имею, — не замедлил отозваться Студент. — Вон, видишь, веревочная лестница на скалах покачивается. Пять минут назад трое мужиков спустились по ней к нам на борт, и теперь они о чем-то с капитаном разговаривают. А эти с арбалетами, судя по всему, прикрывают тех троих… Ха! Не иначе, что-то вроде местной таможни. Пираты — пиратами, а служба безопасности у них на уровне. Кстати, вон видишь за спинами у арбалетчиков башенки деревянные. Так вот, это самые что ни на есть натуральные метательные машины.
— Те, что камушки метают?
— Ага камушки, весом, эдак, тонны две-три. А могут и горшочки с угольками раскаленными. Как тебе нравится перспектива: сгореть заживо?
— Ну спасибо, дружище, умеешь ты ободрить в трудную минуту, — поежился Лилипут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50