— Ну да. Но мама была поблизости. Я часто залезала на ее ветви, а она разговаривала со мной. Она очень многое мне рассказала про всех лесных существ и про то, как все было до того, как пришли вы, люди. — В голосе Лиланте прозвучала горечь. — Я много раз пыталась найти ее, но она не всегда оказывалась поблизости. У древяников не очень сильные семейные связи, и она не понимала, с чего это я могу захотеть быть рядом с ней.
— А ты, конечно же, хотела к маме, как все человеческие дети.
— Да.
— А древяники бродят, где захотят, да? У них нет деревень или каких-то поселений? Никакого места, куда ты могла бы приходить?
— Нет. Я всегда искала, но когда они принимают форму дерева, их очень трудно найти. Кроме того, я была им не нужна. Моя мать всегда считала, что я очень странное на вид существо.
— Красивая девушка, вот ты кто, — улыбнулся ей Бран, демонстрируя острые зубы.
Лиланте очень удивилась, почувствовав, что кровь бросилась ей в лицо. Энит улыбнулась и сказала:
— Да, она очень красивая девушка, пусть и не совсем такая, как обычные островитяне. Интересно, что ты так рано проснулась. Посмотри на остальных, они до сих пор спят без задних ног, и я готова поклясться, что и сатирикорны тоже все еще не очнулись.
— Сатирикорны? Так это были они? Я никогда их не видела.
— Бран говорит, что окрестные леса кишат ими. Полагаю, они происходят из Тирейча.
Энит налила Лиланте в плошку горячего бульона и отломила хлеба, с трудом справившись с этой задачей своими скрюченными пальцами.
— Бран говорит, что сатирикорнов сюда привезли солдаты. Интересно, не использует ли Майя Незнакомка их природную злобность для того, чтобы никто не ходил в этот лес. Содержать здесь охрану было бы трудно — слишком мало тропинок и поселений. Насколько легче позволить сатирикорнам рыскать без помех, убивая всякого, кто окажется достаточно глуп, чтобы войти в лес.
— Но разве они не ули-бисты? Тогда Банри должна будет их казнить.
— Майя достаточно ясно продемонстрировала, то она готова использовать тех волшебных существ, которые обладают необходимыми для нее качествами.
Лиланте обнаружила, что ее заколотило от ярости, и ее решимость бороться против Банри только усилилась. Почему за ней охотятся, когда Банри позволяет другим ули-бистам жить?
Энит кивнула.
— Да, меня это тоже приводит в ярость, милая. Хотя я думаю, что большинство людей охотно закроют глаза на магию, если она служит их целям, не важно, насколько ревностно они чтут Правду Банри.
Лиланте медленно проглотила ложку бульона, потом робко спросила:
— Как ты сделала так, что мы все заснули? Ведь это была магия?
— Да, была. Это магическая песня.
— Так значит, ты ведьма?
— Я не башенная ведьма, нет. Моя мать была знахаркой, а отец бродячим менестрелем. Я выросла в лесной глуши и пением сзывала птиц к себе на ладонь. Петь магические песни меня научила одна Йедда, которая изо всех сил пыталась заманить меня в Шабаш. Она сказала, что в моем голосе скрыта магия, и я тоже смогу стать Йеддой, если откажусь от своей свободы. Я не захотела остаться, поэтому уселась в свою маленькую повозку и уехала, хотя Лизбет Сирена была очень сердита, что я отказала ей. Я жила так, как мне хотелось, путешествуя и распевая песни в свое удовольствие, и теперь все мои дети и внуки живут точно так же.
— Значит, ты уже долгое время не пела песню сна?
— Нет, не пела, и вообще никаких магических песен не пела, хотя и обнаружила, что просто петь в какой-то степени тоже означает творить волшебство. Такое заклинание, которое я наложила сегодня, слишком опасно, чтобы разбрасываться им направо и налево, к тому же у меня больше не лежит к этому сердце.
Лиланте дочиста выскребла миску последним оставшимся кусочком хлеба и только тогда оглянулась вокруг. Они сидели на шкурах и старых одеялах, наваленных на широкие каменные плиты, такие старые, что в центре них образовались глубокие ямы. Балки сводчатого потолка потемнели от старости, стены были украшены горгульями. Хотя Лиланте уже многие годы не была в четырех стенах — и считала, что больше никогда не сможет зайти ни в одно помещение, — она чувствовала себя уютно и спокойно. Сквозь щель в полуразрушенной стене виднелась темная и теплая ночь, а снаружи она чувствовала близко подступающий к стенам лес. Старая женщина, закутанная в шаль, была доброй и пела, точно птица, а Лиланте так долго была в одиночестве. Вздохнув, она поуютнее устроилась в своих одеялах, оглядывая лежащие фигуры. У ее ног на одеялах свернулся калачиком Дайд, его рот был полуоткрыт, смуглая щека раскраснелась. У него был такой трогательный и беззащитный вид, что Лиланте почувствовала, как у нее странно защемило где-то в груди. Она почувствовала на себе взгляд Энит и вспыхнула.
— Сколько они еще проспят? — прошептала она.
— Полагаю, всю ночь. Надеюсь, что сатирикорны проспят столько же. Я еще не рассказала тебе новость. Твоя подруга Изабо — ученица Мегэн. Она жива! Она, еле живая от лихорадки, как-то сумела ускользнуть от искателей и добраться сюда. Бран ухаживал за ней почти целый месяц, ибо она была близка к смерти, как он говорит, а потом Селестина, которая здесь скрывалась, вылечила ее.
Древяница радостно вскрикнула, а клюрикон Бран довольно пояснил:
— Я знал, что она поможет Изабо.
— Так здесь была Селестина? — в глазах Лиланте вспыхнул возбужденный зеленый огонь.
— Да, одна из тех немногих Селестин, что все еще хотят иметь дело с людьми. Это Облачная Тень, которая часто помогает повстанцам. Они с Мегэн Повелительницей Зверей очень близки.
— Значит, Изабо жива! Она вправду жива?
— Да, жива, жива, хотя и искалечена телом и духом. Бран говорит, что Облачная Тень сделала для нее все, что могла, но Изабо все же потеряла два пальца левой руки. Понимаешь, ее пытали пальцедробителем.
— Что это такое? — еле слышным голосом спросила Лиланте.
— Тиски. Они раздавливают пальцы до самых суставов...
Древяница задрожала.
— Бедная Изабо, какой ужас! Но она, по крайней мере, осталась жива.
— Да, это последнее, что мы о ней слышали, но повсюду рыщут сатирикорны, а ей предстоит еще долгий путь...
— В ее поиске.
— Да... — начала Энит, но ее прервал клюрикон, который сидел с торжественным видом и раскачивался вперед-назад.
Там, где силе нет пути,
Где напором не пройти,
Я дотронусь кулачком,
Справлюсь лишь одним щелчком.
Когда они непонимающе уставились на него, его хвост разочарованно поник, и он сделал лапой жест, как будто отпирает дверь. Их выражение не изменилось, и он снова затянул свой стишок.
— Мне очень хотелось бы еще кое-что спросить тебя о Селестине, Бран, — ласково сказала Энит. — Что еще говорила Облачная Тень?
Бран всплеснул лапами, слегка подпрыгнув от возбуждения.
— Она сказала, что голова Из'бо закрыта пеленой, и что в ее жилах течет кровь волшебных существ...
— Изабо — ули-бист ! — ахнула Лиланте. — Значит, она тоже полукровка, как и я?
— "В тебе столько же человеческой крови, сколько и крови волшебных существ, если люди с Хребта Мира включены в вашу классификацию", — процитировал Бран. Потом, уже своим обычным голосом, добавил: — А еще она сказала, что ответ скрыт в темных звездах, а время придет, когда настанет зима.
— Когда настанет зима? Тёмные звезды? — прошептала Энит, перебирая узловатыми пальцами свои янтарные бусы, горевшие теплым медовым светом. — Так же загадочно, как и все, что говорят Селестины.
Взгляд Энит затуманился, став отсутствующим, и над маленькой компанией повисла тишина. Потом старуха зашевелилась и щелкнула бусами.
— Я сказала Брану, что он должен пойти с нами. Ему опасно оставаться здесь, когда сатирикорны так беспокойны. Даже если он и сможет заставить их держаться подальше от Башни, они пошлют Банри весть о том, что здесь кто-то живет, и сюда придут солдаты и искатели ведьм. — Ее голос звучал презрительно, и они поняли, что она имела в виду как искателей Оула, так и многочисленных охотников за наградами, которыми кишели деревни. — Вокруг этой башни было слишком много волшебства, чтобы это осталось незамеченным.
— А куда мы пойдем? Куда? — спросила Лиланте.
— Мы приехали к Башне Грезящих, потому что до нас дошли сведения о том, что кто-то пользовался здесь Магическим Прудом, и мы надеялись, что это вернулся кто-нибудь из Грезящих. Но похоже, это была Селестина, а сейчас она уже ушла. Поэтому мы отправимся в Блессем, — сказала старая женщина.
Клюрикон тут же прекратил резвиться, и его лицо приняло до смешного обеспокоенное выражение.
— Я не хочу в Блессем, — сказал Бран. — Блессем — плохое место для клюриконов.
— Я никому не дам тебя в обиду, — пообещала Энит. Лиланте тоже покачала головой.
— Я не могу идти в Блессем. Меня сожгут, если обнаружат. Я же ули-бист, не забывай. Я не могу идти туда, где солдаты.
— И я тоже ули-бист, - озадаченно проговорил Бран.
— Нас сожгут, если обнаружат. Мы не можем идти в Блессем!
— Не беспокойтесь, дети мои, — сказала Энит. — Я позабочусь о вас. Не пугайся так, девочка. Я уже почти двадцать лет укрываю ведьм и повстанцев! В фургоне Моррелла есть двойное дно, и ты сможешь там спрятаться, если мы окажемся в опасности, или забраться на крышу и притаиться за резьбой. Со мной вы будете в гораздо большей безопасности, чем здесь, в лесу, среди сатирикорнов и Красных Стражей. Кроме того, вы говорили, что хотите помочь нам. У меня есть причины вернуться обратно в Блессем.
— Зачем? Почему это так важно? Разве мы не можем просто остаться в лесу?
— Боюсь, что нет, милая. Даже если бы я хотела провести остаток своих дней, разгоняя сатирикорнов, я не смогла бы. Нет, у меня тревожные вести от Мегэн. Она говорит, что с Красными Стражами, которые напали на ее долину в Кандлемас, был месмерд. Похоже, что похищения детей, обладающих Талантом, могут быть как-то с этим связаны. Я хочу выяснить, правда ли то, что их похищают месмерды, или это всего лишь слухи. Если все-таки правда, то боюсь, что за этим стоит Маргрит Эрранская. Она действительно серьезный противник, и я хочу быть уверена, что она не затевает чего-нибудь такого, что могло бы расстроить наши планы.
— А что такое эти мес... мес...
— Месмерды — это волшебные существа, которые живут на болотах. Они очень опасны, и если Ник-Фоган каким-то образом убедила их помочь ей в ее игре, мы можем оказаться в очень трудном положении. Понятия не имею, зачем месмердам соглашаться сопровождать солдат или воровать детей. Это кажется очень странным. Зачем Маргрит Ник-Фоган это понадобилось? Какие планы она строит? Я хочу найти ответы на эти вопросы, поэтому мы отправляемся в Блессем, откуда приходит больше всего слухов о том, что кто-то видел месмерда. Не исключено, что нам самим придется отправиться на болота, чтобы найти ответы. Посмотрим.
— Но они же убьют меня, если найдут...
— Девочка, если ты хочешь бороться против Майи ты должна отдавать себе отчет в том, что тебе придется постоянно смотреть в лицо опасности и даже смерти. Я не могу сделать за тебя это выбор. Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы защитить вас с Браном, но грядут ужасные времена. Что ты выбираешь? Доверишься ли ты мне и Пряхам или же будешь пытать счастья в лесу?
Древяница молчаливо сжимала руки, лежавшие на коленях.
— Я пойду с вами, — сказала она наконец. — Хотя и умираю от страха при одной мысли об этом.
— Вот это храбрая девочка, — сказала Энит. — Просто помни о том, что мы все тоже поплатимся жизнями, если тебя обнаружат. У меня тоже нет никакого желания напоследок стать топливом для мерзких костров Оула. У нас много друзей по всей стране и они помогут нам, а циркачи могут приезжать и уезжать, когда им вздумается. Так что не бойся, я позабочусь о тебе.
Древяница кивнула, хотя ее лицо все еще было бледным и напряженным.
Энит ободряюще похлопала ее по руке и сказала:
— Мы отправимся в путь чуть свет и все заткнем уши, чтобы я снова могла усыпить сатирикорнов песней. Это даст нам сколько часов форы. Бран, почему бы тебе не сложить то, что тебе понадобится, чтобы быть готовым к отъезду?
Маленькое мохнатое существо церемонно кивнуло и начало собирать свои вещи.
Набив полный мешок еды и одежды, он тихонько запел себе под нос:
По холмам и вдоль ручья,
По лесу петляя,
Вдаль тропа ведет меня,
А куда — не знаю.
По коже у Лиланте пробежали колючие мурашки, и она подумала, что она такая же храбрая, как сама Изабо. После того, как они с ученицей ведьмы расстались, она не переставала тревожиться и не находила себе места. Изабо заставила ее устыдиться своих бесцельных блужданий. Теперь она пойдет по стопам Изабо, и, возможно, они снова смогут увидеться. Она никогда еще не чувствовала ни к кому такой естественной и тесной привязанности, как к рыжеволосой Изабо Найденыш.
— Почему бы тебе еще не поспать? — предложила Энит, черная сгорбленная фигурка, закутанная в множество шалей и шарфов. — Завтра будет трудный день.
Лиланте послушно улеглась на одеяло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81