— Иду, сэр. — Она отвела Солдата в сторонку и с презрением прошептала, кивая в сторону шкипера: — Его кусают собаки и обманывают женщины!
Несколько мгновений спустя Маракешка уже тащила парус; ее мускулы перекатывались под кожей, а с толстых губ летела веселая хоровая песенка.
Солдат и Голгат уставились на Спэгга. Казалось, этот маленький человечек начал оживать. К своему удивлению, друзья заметили, что его лицо светится от радости.
— И на мою долю выпало счастье! Вы, нищенские дети, будете обходиться просоленными снами, лежа в гамаках и глядя на качающуюся в темноте лампу. А у меня теперь есть с кем проводить ночи.
— Джинны и духи, Спэгг, она ж тебя целиком проглотит! — воскликнул Голгат.
Спэгг окинул его нервным взглядом и сдавленно рассмеялся:
— Да вы оба просто завидуете. У вас на лицах это написано, парочка…
Договорить ему не удалось. Его щеки надулись, и через миг он уже смотрел в воду, перегнувшись через борт и расставаясь с содержимым желудка.
От этого зрелища Солдату стало не по себе, и вскоре он тоже последовал примеру приятеля. Голгат отошел от них в сторонку глотнуть свежего воздуха.
Перед самым закатом, когда Солдат чувствовал себя уже немного лучше, один из матросов громко прокричал:
— Дракон по левому борту!
Все, кроме Спэгга, который висел в это время на леере правого борта и не мог отличить, где какая сторона, поглядели влево. В багровом свете заката совершенно ясно были различимы крылатые очертания направлявшегося к судну животного. Черный силуэт на фоне неба напоминал крупную и очень откормленную летучую мышь.
— Что предпримем, капитан? — спросил Солдат, который успел присоединиться к остальным. — Он собирается напасть?
— Обычно они не трогают корабли, — ответил шкипер, пристально глядя на животное. — Драконы не приспособлены для приземления на воду и устают от долгих перелетов. У него не хватит сил атаковать судно, а кроме того, он сильно рискует, потому что, если мы перебьем ему крылья, он не доберется до того берега.
Обычно. Но этот дракон, похоже, направлялся прямиком к каравелле. Шкипер приказал команде готовить гарпуны, надеясь, что демонстрация силы отпугнет крылатое существо. Однако дракон, по всей видимости, твердо вознамерился попасть на корабль и не отклонялся от курса ни на дюйм.
— Оголодал, что ли? — пробормотал шкипер и сказал уже громче: — Ребята, готовсь. По моему приказу…
Матросы подняли гарпуны на уровень плеча, будто метательные копья.
— Подождите! — закричал Солдат. — Слышите?
Дракон, опускаясь на судно, издавал еле слышный звук, который раньше заглушал ветер:
— Керроуу. Керроуу.
— Не убивайте! — взмолился Солдат. — Это мой дракон. То есть он опускается ко мне. Я его хозяин.
— У тебя есть собственный дракон? — Голгат удивленно вскинул брови. — Еще не встречал людей с ручными драконами… Ну, ты даешь!
Тут свое слово сказал шкипер:
— Я не могу рисковать.
— Прошу вас, капитан. Пожалуйста. Под моей опекой это существо совершенно безвредно. Ведь он мне как родное дитя.
Казалось, капитан засомневался, но после некоторых размышлений все-таки не стал командовать «Пли!», даже когда крылатый гость приблизился к борту корабля и был уже почти у самой воды. Послышалось неуклюжее царапанье когтей о леер. Зверь опустился, прижал крылья к телу и стал устраиваться поудобнее на кормовом леере, стараясь ухватиться покрепче за перекладину. Теперь корабль заметно глубже сидел в воде.
— Керроуу.
Солдат подошел к дракону и начал с ним о чем-то тихо разговаривать. Матросы, вывернув шеи, пытались услышать, о чем же они там шепчутся, но Солдат просто-напросто воспроизводил звуки, не проговаривая конкретных слов. Он пытался успокоить дракона. Тот потоптался на перекладине и снова уселся. К счастью, леер был достаточно крепким, добротным — построили корабль на верфи в Уан-Мухуггиаге. Двуногий зеленый дракон-краснобрюх не уступал по размерам крупному медведю, хотя отличался облегченным костяком. И все же леер время от времени потрескивал.
Наконец Солдат отошел от животного, которое теперь выглядело вполне спокойным и умиротворенным и попросту восседало на своем насесте, разглядывая проплывающий за кормой океан.
— Что он тебе поведал? — взволнованно поинтересовался Голгат. — Он едет с нами?
— А кто его знает? Я не понимаю, что он говорит. И вообще у самцов этого вида очень мало слов. Зато самки у них поболтать любят. Спроси Спэгга, он специалист, все тебе расскажет о драконах.
— Ладно. А почему он привязан именно к тебе?
— Я… хм… Я его мать.
Голгат посмотрел на Солдата с нескрываемым отвращением.
— Никогда бы не подумал, что ты падешь жертвой таких адских желаний. Бесстыдство какое! Заниматься любовью с драконом! Уму непостижимо!..
— Да нет же, ты не понял. Я ему не родная мать. Ах ладно, ну, как ты предположил, не родной отец. — Солдата передернуло от представившейся картины. — Просто я случайно оказался поблизости, когда он вылупился из яйца. Я был первым существом, которое он увидел, и потому малыш предположил, что я его мать. С тех пор мы поддерживаем тесные отношения, хотя встречаемся нечасто.
Капитан, несколько обеспокоенный присутствием дракона, все-таки согласился не прогонять животное. И правильно: ссориться с драконом — что с огнем играть. Матросы занимались своими делами и вскоре вовсе перестали обращать внимание на дракона, который огромной грушей восседал на леере. Потом люди начали подкармливать его, размахивая перед длинным носом и огромной пастью рыбой и объедками. Кое у кого даже хватило наглости нахлобучить на голову дракону матроску. Лишь успел матрос отвернуться, дракон, не будь дураком, резко мотнул головой, и головной убор упал за борт. Дракон Солдата — не клоун!
Однажды вечером, когда Солдат стоял на палубе рядом со своим приемышем, к ним подошел капитан.
— Мы держим верный путь? — спросил Солдат.
К немалому удивлению Солдата, капитан лишь пожал плечами и возвел взгляд к небесам.
— Не знаю. Без звезд курс не определишь.
— Что?
Капитан осклабился:
— Шучу. Обычно я определяю курс по звездам, но и без них можно обойтись. Я этот путь знаю очень хорошо. Можно сказать, нутром чую.
Солдат вздохнул с облегчением:
— Рад слышать. Так, значит, вы не пользуетесь никакими навигационными приборами?
— Форма волн, цвет моря, рябь на воде, прибрежные птицы, морские птицы, направление ветра, отмели, косяки рыб…
— Хорошо, хорошо, — усмехнулся Солдат, — в целом я понял.
Дракон заметил, что Солдат улыбается, и издал клокочущий звук, исходящий из самой глубины его глотки.
— Интересная у тебя зверюга, — промолвил капитан, кивком указывая на животное. — Раньше я их только мельком видел. А если приглядеться, не такие уж они и опасные.
Дракон разинул пасть, собираясь зевнуть, и хозяин корабля сразу же изменил свое мнение.
— Ну и зубы!.. — пробормотал он и, вспомнив о каком-то важном деле, неспешно направился на нос корабля.
Безбилетный пассажир мигнул, а затем с хрустом, который перебудил почти всю команду, стал почесывать подбородок.
Присутствие дракона оказалось очень полезным: на следующий день путешественники повстречали двух морских чудовищ.
Первое было просто безвредным чудом природы, которое не оставило равнодушным ни одного из пассажиров и не предпринимало никаких враждебных действий по отношению к бригантине. Это существо, которое капитан называл аспидоцеллоном, выглядело точь-в-точь как скалистый, покрытый лишайниками остров. Непосвященный и впрямь принял бы его за кусок суши. И лишь матросы, которые были о многом наслышаны, узнали в нем живое существо огромного размера, медленно дрейфующее в океане. Когда аспидоцеллоны только начали появляться в этой части океана, матросы по ошибке пришвартовывали к нему шлюпки, разводили на его спине костры и готовили рыбу, которая водилась в его озерцах. И очень скоро аспидоцеллон давал нежеланным гостям понять, что их здесь не ждали и терпеть не станут, и погружался вместе с ними на совершенно непригодную для жизни человека глубину.
— Какая красивая рыбина, — восхитился Голгат, — морская богиня, что греется в теплых солнечных лучах!
— А по мне, так ленивая хавронья, — фыркнул Спэгг.
В полдень они приблизились к величавому чудищу. Рыбина раскрыла гигантский глаз и принялась изучать вторгшееся на ее территорию судно. У Спэгга перехватило дыхание, и он, потрясенный, отпрыгнул.
— Что он на меня уставился?
— Если у него такой большой глаз, — заметил Голгат, — то уши, наверное, тоже безразмерные…
— А «хавронья» — не ругательное слово! Ведь правда?
— А ты бы назвал свою корабельную подружку хавроньей? Чуть раньше, утром того же дня, Спэгг был обнаружен под брезентом в шлюпке, где он «боролся» с Маракешкой. Оба лежали обнаженными и зрелище — по словам помощника капитана, который и наткнулся на них, — производили пренеприятное, а для любителя природы и животного мира — так и вовсе отталкивающее. Маракешку капитан высек. А Спэгга, поскольку он был пассажиром, предупредил, что, если он снова попытается совратить члена экипажа, его вместе с товарищами высадят на первом клочке суши.
— Я здесь ни при чем, — жаловался Спэгг Солдату и Голгату, — она сама. Она просто ненасытная. Знаете, чем она зарабатывала на жизнь, пока не стала матросом? Она…
Но никто не интересовался секретом, о котором не терпелось поведать Спэггу. От него ждали лишь заверений, что впредь он будет вести себя прилично. Солдату вовсе не хотелось пропадать на каком-нибудь необитаемом острове.
Морской великан удовлетворил свое любопытство, глядя на проплывающий мимо корабль, закрыл глаз и стал дрейфовать по течению.
Второе чудовище было его прямой противоположностью. На следующий день после встречи с живым островом матрос, что сидел на топе мачты, прокричал:
— Черные паруса!
Не успел он закончить фразу, как корабль уже превратился в термитник, подвергшийся нападению муравьеда. Капитан показался на мостике почти мгновенно, в ночной рубашке и колпаке, и, приставив к глазу подзорную трубу, напряженно всматривался в морской ландшафт. Матросы похватали абордажные сабли, которые мигом притащили откуда-то снизу. Другие вооружались зловещего вида крюками, пиками и всякими продолговатыми орудиями.
Капитан со щелчком захлопнул крышечку подзорной трубы.
— Приближаются быстро, — сказал он, — нам не оторваться. Принимаем бой.
Солдат пристально глядел на плывущий в отдалении корабль. Это элегантное судно с множеством завитушек и выступов напоминало, на взгляд Солдата, экзотическую туфлю султана с загнутым вверх носком. Палубы ощетинились металлическим оружием — там стояли вооруженные мореходы. Черный, как сама ночь, корабль медленно шел по воде, явно намереваясь протаранить «Крылатую барабульку», если не случится ничего непредвиденного.
— Кто они такие? — спросил капитана Солдат.
— Амекнийские пираты, — последовал ответ.
— С ними можно сторговаться?
— Нет. Они истребляют все живое, что есть на борту, а затем затопляют разгромленное судно. Милосердие им неведомо. Ни разу я не слышал, чтобы они брали пленников. Так у них заведено.
— На мой взгляд, это неразумно. Ведь можно взять заложников и выудить из их родственников и друзей неплохие деньги. Ты сказал, они не берут пленных?
— Вот именно. Раньше они были рабами. Озлобились, возненавидели весь свет. Они не стремятся к наживе. Нападая на суда, пираты утоляют жажду крови и мести. Впрочем, здесь одно другому не мешает, потому что, перед тем как затопить корабль, они выносят с него все ценное. — Слушая эти объяснения, Солдат пристально смотрел на своего дракона. Тот не сводил глаз с приближающегося судна. Черный парус с жар-птицей на самом верху явно пришелся зверю не по нраву. Когда корабль пиратов был уже совсем близко, капитан «Крылатой барабульки» дал команду стрелять. Тяжелая катапульта, которую выкатили на корму бригантины, выстрелила, но не попала в цель. Заряды угодили в море, даже не задев пиратов. Затем матросы метнули пропитанный дегтем моток веревки, запаленный с одной стороны. Тот просвистел над самым носом вражеского корабля и упал в океан.
Вися на такелаже корабля и гогоча, как сумасшедшие, пираты праздновали победу. Размахивая оружием, они, не стесняясь в выражениях, оповещали команду каравеллы о своих намерениях разделать матросов, как рыбу, отрезать конечности, вытащить из голов глаза и повесить на нок-рею за языки сушиться.
— Набьем им глотки черепашьим дерьмом! Натопим жира из них — пойдет якорную цепь смазывать.
Матросы «Крылатой барабульки» с ужасом готовились к неминуемому абордажу.
Когда враг приблизился на расстояние трех корпусов, дракон неожиданно взмыл в небо, направился прямиком к вражескому кораблю и яростно набросился на изображенную на парусе жар-птицу. Как известно, на земле не существует животного, походящего на жар-птицу, которая полыхает вечным пламенем, сжигая все, что к ней прикасается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Несколько мгновений спустя Маракешка уже тащила парус; ее мускулы перекатывались под кожей, а с толстых губ летела веселая хоровая песенка.
Солдат и Голгат уставились на Спэгга. Казалось, этот маленький человечек начал оживать. К своему удивлению, друзья заметили, что его лицо светится от радости.
— И на мою долю выпало счастье! Вы, нищенские дети, будете обходиться просоленными снами, лежа в гамаках и глядя на качающуюся в темноте лампу. А у меня теперь есть с кем проводить ночи.
— Джинны и духи, Спэгг, она ж тебя целиком проглотит! — воскликнул Голгат.
Спэгг окинул его нервным взглядом и сдавленно рассмеялся:
— Да вы оба просто завидуете. У вас на лицах это написано, парочка…
Договорить ему не удалось. Его щеки надулись, и через миг он уже смотрел в воду, перегнувшись через борт и расставаясь с содержимым желудка.
От этого зрелища Солдату стало не по себе, и вскоре он тоже последовал примеру приятеля. Голгат отошел от них в сторонку глотнуть свежего воздуха.
Перед самым закатом, когда Солдат чувствовал себя уже немного лучше, один из матросов громко прокричал:
— Дракон по левому борту!
Все, кроме Спэгга, который висел в это время на леере правого борта и не мог отличить, где какая сторона, поглядели влево. В багровом свете заката совершенно ясно были различимы крылатые очертания направлявшегося к судну животного. Черный силуэт на фоне неба напоминал крупную и очень откормленную летучую мышь.
— Что предпримем, капитан? — спросил Солдат, который успел присоединиться к остальным. — Он собирается напасть?
— Обычно они не трогают корабли, — ответил шкипер, пристально глядя на животное. — Драконы не приспособлены для приземления на воду и устают от долгих перелетов. У него не хватит сил атаковать судно, а кроме того, он сильно рискует, потому что, если мы перебьем ему крылья, он не доберется до того берега.
Обычно. Но этот дракон, похоже, направлялся прямиком к каравелле. Шкипер приказал команде готовить гарпуны, надеясь, что демонстрация силы отпугнет крылатое существо. Однако дракон, по всей видимости, твердо вознамерился попасть на корабль и не отклонялся от курса ни на дюйм.
— Оголодал, что ли? — пробормотал шкипер и сказал уже громче: — Ребята, готовсь. По моему приказу…
Матросы подняли гарпуны на уровень плеча, будто метательные копья.
— Подождите! — закричал Солдат. — Слышите?
Дракон, опускаясь на судно, издавал еле слышный звук, который раньше заглушал ветер:
— Керроуу. Керроуу.
— Не убивайте! — взмолился Солдат. — Это мой дракон. То есть он опускается ко мне. Я его хозяин.
— У тебя есть собственный дракон? — Голгат удивленно вскинул брови. — Еще не встречал людей с ручными драконами… Ну, ты даешь!
Тут свое слово сказал шкипер:
— Я не могу рисковать.
— Прошу вас, капитан. Пожалуйста. Под моей опекой это существо совершенно безвредно. Ведь он мне как родное дитя.
Казалось, капитан засомневался, но после некоторых размышлений все-таки не стал командовать «Пли!», даже когда крылатый гость приблизился к борту корабля и был уже почти у самой воды. Послышалось неуклюжее царапанье когтей о леер. Зверь опустился, прижал крылья к телу и стал устраиваться поудобнее на кормовом леере, стараясь ухватиться покрепче за перекладину. Теперь корабль заметно глубже сидел в воде.
— Керроуу.
Солдат подошел к дракону и начал с ним о чем-то тихо разговаривать. Матросы, вывернув шеи, пытались услышать, о чем же они там шепчутся, но Солдат просто-напросто воспроизводил звуки, не проговаривая конкретных слов. Он пытался успокоить дракона. Тот потоптался на перекладине и снова уселся. К счастью, леер был достаточно крепким, добротным — построили корабль на верфи в Уан-Мухуггиаге. Двуногий зеленый дракон-краснобрюх не уступал по размерам крупному медведю, хотя отличался облегченным костяком. И все же леер время от времени потрескивал.
Наконец Солдат отошел от животного, которое теперь выглядело вполне спокойным и умиротворенным и попросту восседало на своем насесте, разглядывая проплывающий за кормой океан.
— Что он тебе поведал? — взволнованно поинтересовался Голгат. — Он едет с нами?
— А кто его знает? Я не понимаю, что он говорит. И вообще у самцов этого вида очень мало слов. Зато самки у них поболтать любят. Спроси Спэгга, он специалист, все тебе расскажет о драконах.
— Ладно. А почему он привязан именно к тебе?
— Я… хм… Я его мать.
Голгат посмотрел на Солдата с нескрываемым отвращением.
— Никогда бы не подумал, что ты падешь жертвой таких адских желаний. Бесстыдство какое! Заниматься любовью с драконом! Уму непостижимо!..
— Да нет же, ты не понял. Я ему не родная мать. Ах ладно, ну, как ты предположил, не родной отец. — Солдата передернуло от представившейся картины. — Просто я случайно оказался поблизости, когда он вылупился из яйца. Я был первым существом, которое он увидел, и потому малыш предположил, что я его мать. С тех пор мы поддерживаем тесные отношения, хотя встречаемся нечасто.
Капитан, несколько обеспокоенный присутствием дракона, все-таки согласился не прогонять животное. И правильно: ссориться с драконом — что с огнем играть. Матросы занимались своими делами и вскоре вовсе перестали обращать внимание на дракона, который огромной грушей восседал на леере. Потом люди начали подкармливать его, размахивая перед длинным носом и огромной пастью рыбой и объедками. Кое у кого даже хватило наглости нахлобучить на голову дракону матроску. Лишь успел матрос отвернуться, дракон, не будь дураком, резко мотнул головой, и головной убор упал за борт. Дракон Солдата — не клоун!
Однажды вечером, когда Солдат стоял на палубе рядом со своим приемышем, к ним подошел капитан.
— Мы держим верный путь? — спросил Солдат.
К немалому удивлению Солдата, капитан лишь пожал плечами и возвел взгляд к небесам.
— Не знаю. Без звезд курс не определишь.
— Что?
Капитан осклабился:
— Шучу. Обычно я определяю курс по звездам, но и без них можно обойтись. Я этот путь знаю очень хорошо. Можно сказать, нутром чую.
Солдат вздохнул с облегчением:
— Рад слышать. Так, значит, вы не пользуетесь никакими навигационными приборами?
— Форма волн, цвет моря, рябь на воде, прибрежные птицы, морские птицы, направление ветра, отмели, косяки рыб…
— Хорошо, хорошо, — усмехнулся Солдат, — в целом я понял.
Дракон заметил, что Солдат улыбается, и издал клокочущий звук, исходящий из самой глубины его глотки.
— Интересная у тебя зверюга, — промолвил капитан, кивком указывая на животное. — Раньше я их только мельком видел. А если приглядеться, не такие уж они и опасные.
Дракон разинул пасть, собираясь зевнуть, и хозяин корабля сразу же изменил свое мнение.
— Ну и зубы!.. — пробормотал он и, вспомнив о каком-то важном деле, неспешно направился на нос корабля.
Безбилетный пассажир мигнул, а затем с хрустом, который перебудил почти всю команду, стал почесывать подбородок.
Присутствие дракона оказалось очень полезным: на следующий день путешественники повстречали двух морских чудовищ.
Первое было просто безвредным чудом природы, которое не оставило равнодушным ни одного из пассажиров и не предпринимало никаких враждебных действий по отношению к бригантине. Это существо, которое капитан называл аспидоцеллоном, выглядело точь-в-точь как скалистый, покрытый лишайниками остров. Непосвященный и впрямь принял бы его за кусок суши. И лишь матросы, которые были о многом наслышаны, узнали в нем живое существо огромного размера, медленно дрейфующее в океане. Когда аспидоцеллоны только начали появляться в этой части океана, матросы по ошибке пришвартовывали к нему шлюпки, разводили на его спине костры и готовили рыбу, которая водилась в его озерцах. И очень скоро аспидоцеллон давал нежеланным гостям понять, что их здесь не ждали и терпеть не станут, и погружался вместе с ними на совершенно непригодную для жизни человека глубину.
— Какая красивая рыбина, — восхитился Голгат, — морская богиня, что греется в теплых солнечных лучах!
— А по мне, так ленивая хавронья, — фыркнул Спэгг.
В полдень они приблизились к величавому чудищу. Рыбина раскрыла гигантский глаз и принялась изучать вторгшееся на ее территорию судно. У Спэгга перехватило дыхание, и он, потрясенный, отпрыгнул.
— Что он на меня уставился?
— Если у него такой большой глаз, — заметил Голгат, — то уши, наверное, тоже безразмерные…
— А «хавронья» — не ругательное слово! Ведь правда?
— А ты бы назвал свою корабельную подружку хавроньей? Чуть раньше, утром того же дня, Спэгг был обнаружен под брезентом в шлюпке, где он «боролся» с Маракешкой. Оба лежали обнаженными и зрелище — по словам помощника капитана, который и наткнулся на них, — производили пренеприятное, а для любителя природы и животного мира — так и вовсе отталкивающее. Маракешку капитан высек. А Спэгга, поскольку он был пассажиром, предупредил, что, если он снова попытается совратить члена экипажа, его вместе с товарищами высадят на первом клочке суши.
— Я здесь ни при чем, — жаловался Спэгг Солдату и Голгату, — она сама. Она просто ненасытная. Знаете, чем она зарабатывала на жизнь, пока не стала матросом? Она…
Но никто не интересовался секретом, о котором не терпелось поведать Спэггу. От него ждали лишь заверений, что впредь он будет вести себя прилично. Солдату вовсе не хотелось пропадать на каком-нибудь необитаемом острове.
Морской великан удовлетворил свое любопытство, глядя на проплывающий мимо корабль, закрыл глаз и стал дрейфовать по течению.
Второе чудовище было его прямой противоположностью. На следующий день после встречи с живым островом матрос, что сидел на топе мачты, прокричал:
— Черные паруса!
Не успел он закончить фразу, как корабль уже превратился в термитник, подвергшийся нападению муравьеда. Капитан показался на мостике почти мгновенно, в ночной рубашке и колпаке, и, приставив к глазу подзорную трубу, напряженно всматривался в морской ландшафт. Матросы похватали абордажные сабли, которые мигом притащили откуда-то снизу. Другие вооружались зловещего вида крюками, пиками и всякими продолговатыми орудиями.
Капитан со щелчком захлопнул крышечку подзорной трубы.
— Приближаются быстро, — сказал он, — нам не оторваться. Принимаем бой.
Солдат пристально глядел на плывущий в отдалении корабль. Это элегантное судно с множеством завитушек и выступов напоминало, на взгляд Солдата, экзотическую туфлю султана с загнутым вверх носком. Палубы ощетинились металлическим оружием — там стояли вооруженные мореходы. Черный, как сама ночь, корабль медленно шел по воде, явно намереваясь протаранить «Крылатую барабульку», если не случится ничего непредвиденного.
— Кто они такие? — спросил капитана Солдат.
— Амекнийские пираты, — последовал ответ.
— С ними можно сторговаться?
— Нет. Они истребляют все живое, что есть на борту, а затем затопляют разгромленное судно. Милосердие им неведомо. Ни разу я не слышал, чтобы они брали пленников. Так у них заведено.
— На мой взгляд, это неразумно. Ведь можно взять заложников и выудить из их родственников и друзей неплохие деньги. Ты сказал, они не берут пленных?
— Вот именно. Раньше они были рабами. Озлобились, возненавидели весь свет. Они не стремятся к наживе. Нападая на суда, пираты утоляют жажду крови и мести. Впрочем, здесь одно другому не мешает, потому что, перед тем как затопить корабль, они выносят с него все ценное. — Слушая эти объяснения, Солдат пристально смотрел на своего дракона. Тот не сводил глаз с приближающегося судна. Черный парус с жар-птицей на самом верху явно пришелся зверю не по нраву. Когда корабль пиратов был уже совсем близко, капитан «Крылатой барабульки» дал команду стрелять. Тяжелая катапульта, которую выкатили на корму бригантины, выстрелила, но не попала в цель. Заряды угодили в море, даже не задев пиратов. Затем матросы метнули пропитанный дегтем моток веревки, запаленный с одной стороны. Тот просвистел над самым носом вражеского корабля и упал в океан.
Вися на такелаже корабля и гогоча, как сумасшедшие, пираты праздновали победу. Размахивая оружием, они, не стесняясь в выражениях, оповещали команду каравеллы о своих намерениях разделать матросов, как рыбу, отрезать конечности, вытащить из голов глаза и повесить на нок-рею за языки сушиться.
— Набьем им глотки черепашьим дерьмом! Натопим жира из них — пойдет якорную цепь смазывать.
Матросы «Крылатой барабульки» с ужасом готовились к неминуемому абордажу.
Когда враг приблизился на расстояние трех корпусов, дракон неожиданно взмыл в небо, направился прямиком к вражескому кораблю и яростно набросился на изображенную на парусе жар-птицу. Как известно, на земле не существует животного, походящего на жар-птицу, которая полыхает вечным пламенем, сжигая все, что к ней прикасается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43