Тут же над его левым плечом просвистел меч, но Солдат молниеносно уклонился от удара, иначе лишился бы головы. В тот же миг он выхватил клинок из-за пояса Халифа и погрузил его в брюхо великана. Тонкая полоска стали проникла под кольца витой кольчуги. У Халифа сперло дыхание, он выпучил глаза. Движение Солдата было столь молниеносно и точно, что телохранители даже не успели заметить неладное.
Халиф пошатнулся, схватился за рану… Меч с лязгом выпал у него из рук. Голгат подхватил оружие и полоснул им по плечу стоящего рядом телохранителя, который по-прежнему озадаченно глядел на своего хозяина.
Солдат схватил со столика ониксовую чашу и размозжил ею лицо второго телохранителя. Теперь остальные стражи всполошились. Вынимать мечи было некогда; двое из них бросились вперед и схватили Солдата, пытаясь повалить его на землю. Голгат дрался с пятым охранником, который успел-таки обнажить меч, потому что стоял позади остальных.
Халиф упал на колени, крепко зажав руками рану на животе, и звал Лунну, просил ее прийти на помощь. Он кое-как вытащил из живота стилет, что было нелегко, потому что оружие постоянно цеплялось за кольца его плетеной кольчуги, и кровь хлынула из раны.
— Я сейчас истеку кровью и умру…
Телохранитель, которого Голгат ударил первым, качаясь, вышел за дверь на укрепленную стену форта. Солдат тут же понял, что он собирается позвать на помощь, однако его было не остановить. Глаза Солдату застилала кровь, что потекла из рваных ран на лбу. Он оттолкнул от себя ногой только что задушенного охранника, захватил второго ногами под колено, и тот с грохотом рухнул на пол. Солдат подпрыгнул и приземлился на нос несчастному, перенеся всю тяжесть тела на пятку. Послышался хруст, стражник застонал и, перевернувшись на бок, замер.
Разделавшись с этими двумя — один лежал мертвый, другой без сознания, — Солдат поспешил на помощь Голгату, но тому ловкости было не занимать, и он сам уже успел расправиться с соперником.
Голгат выскочил наружу. Успевший выбраться стражник старательно полз к бойнице. От боли глаза его были затуманены. Кусок кольчуги застрял в ране от мощного удара Голгата, и теперь несчастный пытался аккуратно вытащить его. Скоро он начнет звать на помощь… Голгат ударил его кинжалом под шею; клинок прошел между ключицей и грудной клеткой и с силой вонзился в сердце. Охранник умер мгновенно.
Голгат осмотрелся. На соседних башнях и укреплениях стояли воины, но, к счастью, ни один из них не глядел в сторону Голгата. Он быстро вернулся в комнату, где происходила драка.
И увидел, как Солдат на глазах перепуганного телохранителя, все еще пытавшегося перекрыть поток крови из бедра, снес Халифу голову.
Лунна Лебяжья Шейка вошла комнату в тот самый миг, когда голова упала на пол и подкатилась к резному сундучку.
Лунна и бровью не повела. Она тут же принялась бранить Солдата:
— Ты зачем это сделал?
— Он назвал мою жену шлюхой.
— А ты сразу его убил?
Солдат негодовал:
— Он собирался убить меня!
— И ради чего все это затеяно? — Казалось, она кипит от злости. — Вы зачем вообще сюда пришли?
Солдат никак не мог принять того факта, что Лунна раздосадована смертью Халифа.
— Но ведь он такой противный, тщеславный, самодовольный… Ведь ты же не любишь его?
Лунна покачала головой.
— Что ты знаешь обо мне? Ты не можешь читать мои мысли. У меня свои причины, которых ты не поймешь. Вы пришли сюда и все испортили. Теперь ясно — тебя послал муж. Но ты спросил меня, хочу ли я возвращаться в Офирию? Нет, ты просто пришел и сделал то, что собирался, даже не удосужившись посоветоваться со мной. — Она деловито огляделась. — Ну ладно, дело сделано, можно и отправляться домой, раз так.
— Как нам отсюда выйти? — спросил Голгат.
— Я знаю секретный ход, он ведет в Большой зал, там за очагом. Я отведу вас туда, только сначала надо помочь раненому.
Раненый телохранитель по-прежнему пытался пережать разрубленную артерию и слабел с каждой минутой. Лунна заглянула в небольшую примыкающую комнатушку, где стояло множество склянок и коробочек, взяла какую-то маленькую бутылочку и подошла к пострадавшему от руки Голгата юнцу. Через несколько секунд рана стала значительно меньше.
Солдат потрясенно спросил:
— Как тебе это удалось?
— Я та, кого в этой стране называют марабут.
— Ведьма, — объяснил Голгат.
Лунна гневно взглянула на него.
— Не совсем ведьма.
Голгат пожал плечами.
Когда лицо молодого человека стало потихоньку розоветь, Лунна сказала ему.
— Твой повелитель мертв. Нет смысла мстить за такого человека, деспота и тирана. Пожалуйста, полежи тихо, пока мы не выйдем из долины. Иначе моим спутникам придется убить тебя. А я не хочу, чтобы ты умер. Ты сделаешь так? Ради меня?
Он поглядел ей в глаза и потерялся там.
— Я все сделаю.
— А если этот очнется, — сказал Солдат и пихнул ногой человека без сознания, — скажи ему, что Лунна Лебяжья Шейка, марабут, наложила на него и его семью проклятие, и они все покроются пузырями и умрут ужасной смертью, если он нас предаст.
— Я скажу, скажу ему, — пробормотал юноша, не отводя глаз от лица Лунны, — я не позволю ему предать тебя.
Лунна нежно поцеловала юношу в губы, а затем кивком позвала за собой Солдата и Голгата. Перед тем как они вышли из комнаты, раненый заплакал и спросил, вернется ли Лунна когда-нибудь и разрешит ли она поехать за ней в Офирию, когда его рана заживет. Лунна одарила беднягу обворожительной улыбкой, но не сказала ни слова.
Прекраснейшая женщина на земле повела своих спасителей вниз по винтовой лестнице, в коридор, выходящий к Большому залу. В зале стояли чучела людей: некоторые восседали на спинах лошадей, один даже на слоне. Чучела глядели на людей стеклянными глазами из тюрем собственных тел.
— Надо думать, таксидермисту здесь хватало работы, — сказал Голгат, глядя по сторонам на страшные экспонаты. — Мне больше по душе статуи и резьба.
— Халифу нравилось унижать своих врагов, — объяснила Лунна. — Каждую ночь перед сном он приходил сюда и посыпал их отборными ругательствами.
— Чудовище, а не человек, — заметил Солдат.
— Со странностями, — ответила Лунна, и в голосе ее прозвучала стальная нотка, — но он никогда не был наемным убийцей.
Солдат принял это оскорбление молча.
У самого входа в потайной тоннель Лунна вручила друзьям синие одежды, в которых они смогут сойти за караванщиков. Затем взяла в руку факел и повела их вниз по вырезанному в теле скалы коридору. Все трое вышли на другую сторону через пустой дом в скале и торопливо зашагали к окружающим долину стенам. По пути зашли в конюшню. Лунна резко отдавала приказы одному из мальчишек-конюхов, который, не задавая вопросов, запряг трех лучших коней и вывел их из стойла.
— Иногда я езжу верхом, — объяснила Лунна, легко прыгнув в седло, — и мальчишки знают мой голос.
— Ты ни разу не пыталась бежать? — спросил Солдат.
— Я же сказала, мне все равно, где я, пока со мной хорошо обращаются и дают все, что я хочу. Все мужчины относились ко мне как к принцессе. Я, кстати, и есть принцесса. Мне все равно, чью постель делить. Я одинаково презираю всех мужчин.
Голгат не поверил своим ушам.
— Ты презираешь мужчин?
— Ну конечно.
— Кусаешь руку, что тебя кормит?
— Нет, я даю им пользоваться своим телом. Я ничего никому не должна. Все, что мне дали, с лихвой оплачено между потными простынями. Я буду совершенно счастлива, если ни один мужчина вообще меня больше не коснется.
Только вот, похоже, они не могут жить без того, чтобы не творить со мной разные вещи. И я позволяю мужчинам делать, что им хочется, пока за мной хорошо ухаживают, выполняют просьбы и не слишком часто беспокоят.
Солдат был потрясен.
— Ты никогда не любила?
— Никогда.
Голгат сказал:
— Однажды ты повстречаешь человека, которого полюбишь, и захочешь разделить с ним ложе.
— Такого никогда не случится.
Друзья не верили своим ушам.
— Ведь есть же на свете прекрасные юноши? Разве тебе не хочется молодого тела? Разве тебя не приводил в волнение образ красивого стройного охотника?
— Никогда. Ему нечего мне дать. Все, что есть у таких людей, — они сами.
— Но все, что есть у тебя, — ты сама.
— Да, но меня хотят все, — вполне справедливо заключила Лунна.
Наконец всадники выехали из долины.
— Поедем через место под названием Олифат, — решил Голгат, который лучше других знал эту местность.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
— Ну уж нет, я туда не пойду.
— Солдат, разве можно настолько доверять снам? Все видят сны о смерти. Это выдумки. Не ищи скрытого смысла там, где его нет.
Солдат по-прежнему сомневался.
— Толкователи снов в Гутруме зарабатывают немалые деньги. Почему, как ты думаешь? Если сны ничего не значат, толкователи голодали бы, а они, между прочим, ездят по городу в роскошных паланкинах и владеют целыми конюшнями породистых лошадей.
— Шарлатаны! — презрительно воскликнула Лунна Лебяжья Шейка.
Прибыл Ворон и добавил к всеобщей сумятице:
— Я только что спасся от смерти.
Солдат завертел головой направо и налево.
— Где? Где она?
— Там, наверху, — ответил Ворон, указывая клювом в небо. — Гарпия. Огромная такая! Упала на меня как гром среди ясного неба, едва увернулся. ОммуллуммО ведет нечестную игру. Разве у меня есть против нее шансы? Это же самый крупный хищник в царстве пернатых! Я только и выжил благодаря смекалке да везению. Я как раз тогда пролетал под каким-то деревом — так она когтями в ветку попала. Иначе простился бы я со своей головой.
— Значит, ты не видел самой Смерти? Ну, старухи с косой?
— Кого-кого? — спросил недоумевающий пернатый и обратился к Голгату: — Он заболел?
— Вбил себе в голову, что в Олифате за ним придет Смерть… Послушай, Солдат, ты же сам сказал, что Смерть хочет забрать султана, а не тебя. В Олифате есть султан. Смерть придет за стариком.
— А как она узнала, что и я буду там? — возразил Солдат.
Голгат устал от препирательств.
— Я тебя не понимаю, — сказал он и зашагал прочь. — Как можно быть таким трусом? Тебе привиделась какая-то темная фигура — а мы теперь должны делать крюк в сотню миль! Ты в такие переделки попадал в бою, я видел, как ты шел на врага с торжеством в сердце и побеждал не моргнув глазом. И вдруг испугался ночного кошмара! В голове не укладывается.
Зато Ворон поддержал Солдата:
— Больше всего боятся того, что не поддается объяснению. На Солдата можно смело положиться, когда дело имеешь с осязаемым врагом. Но если столкнешься с чем-то хоть самую малость сверхъестественным, тут уж держись…
— Ну хорошо, хорошо, — взорвался Солдат, — пойдем через Олифат. Только не будем там задерживаться — никакой ночевки, даже если очень устанете. Не больно-то хочется туда идти, однако, похоже, придется. И хватит об этом. Ворон, расскажи, как дела в Гутруме, да и вообще в мире?
— Осаду не сняли. Правда, ханнаки и люди-звери уже начали проявлять нетерпение. Не особенно-то они любят выжидать. Покажи им битву в полном разгаре, и они туда сломя шею понесутся, но топтаться на месте и ждать чего-то… Одни играют в карты или бросают кости. Другие выходят к стенам Гутрума и зазывают гутрумитских воинов сразиться один на один. И кое-кто выходит. За стенами ведь тоже скукотища, да еще мор да чума, и власти свирепствуют.
— Кто-нибудь одержал победу? — спросил Голгат, заинтересовавшись. — Я о поединках.
— Был там один ханнак, вроде Махаджераг его звали… Расправился с несколькими особо ретивыми смельчаками, которые отважились выйти к нему за ворота. Так он стал привязывать обезглавленные трупы к лошади и скакал перед воротами взад-вперед, улюлюкал и вызывал на бой новых смельчаков. Неприятное зрелище.
Очнулся и Солдат.
— Вот бы до него добраться.
— Ты опоздал. Маршал Кафф не мог больше терпеть этого хвастуна и сам вызвался с ним сразиться. Махаджераг не знал, что у Каффа на правом запястье кое-кто припрятан. В латной перчатке сидела змея — бархатный капюшон. В самый разгар боя, когда они, скрестив мечи, стояли, упершись лбами, Кафф сдернул перчатку и сунул змею прямо под нос сопернику. Змея вцепилась ханнаку в переносицу, потом в горло. Губы, щеки — все было в укусах. Махаджераг посинел, пару минут его трясло, а потом он испустил предсмертный хрип и помер. Кафф ушел с поля боя победителем.
У Солдата стало горько во рту. Он посмотрел па товарища.
— Хорош твой братец.
— Да, он всегда был таким…
Тут вступила в разговор Лунна Лебяжья Шейка:
— Мне удивительные вещи рассказывали про маршала Каффа. Ведь он совсем недавно был простым капитаном? А теперь поднялся по служебной лестнице, да еще на самый верх. Видимо, он действительно великий воин.
— Народ тоже так подумает, — сказал Солдат. — Что еще, Ворон?
— Ну так вот, Кафф забрал тело Махаджерага и распял его с внешней стороны стены…
— Ты не мог бы рассказать что-нибудь новое? — перебил раздраженный Солдат.
— Ах да, помнишь близнецов, Сандо и Гидо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43