Смерть удивленно на него посмотрела.
— Да?
— Я не тебя видел на похоронах чародея?
Смерть сложила трубочкой губы и покачала головой:
— Нет, это была моя сестра, Забвение.
Солдат проснулся от резкой боли, вскрикнул и уселся на земле, потирая обожженную ладонь. Должно быть, во сне он случайно откинул руку и попал ладонью в тлеющий костер.
— Что такое? — всполошился Голгат.
— Руку обжег. Во сне в костер попала.
— Нужно ложиться подальше от… Богиня Кист, волки!
Солдат заметил, что Голгат бешено озирается. Вокруг лагеря виднелось множество отпечатков лап. Больше двух дюжин огромных волков всю ночь ходили вокруг спящих кругами. Звери старались подобраться ближе, постоянно сужая круги. Но на людей они так и не напали — в самый последний момент их, видимо, что-то отпугнуло. Голгат стал смотреть в небо — нет ли где поблизости крылатого льва.
— Интересно, что их напугало?
Солдат, потирая ладонь, торопливо поднялся.
— Нам давно уже пора идти. Давай, собираем вещи. Осталось совсем немного.
Голгат кивнул.
— Тебе надо наложить на ожог масло — это лучшее средство. И перевязать чем-нибудь сухим.
— Я сам знаю, как лечить ожоги, — раздраженно ответил Солдат. — Только в этой глуши масло разве раздобудешь?
Спутники выкопали несколько корешков и пожевали их, чтобы чуть утолить жажду и голод, а потом снова пустились в дорогу.
Наконец они дошли до высокого утеса, рассеченного единственной продолговатой щелью. Этот естественный проход охраняли с два десятка вооруженных до зубов солдат. Они остановили друзей и спросили, по какому делу те пожаловали. Солдат сообщил стражам, что два закаленных в боях воина пришли записаться в армию Халифа Сильнейшего.
— Закаленных в боях, говоришь? — сказал огромный, покрытый шрамами человек — видимо, главный. Он неожиданно сделал выпад коротким мечом, целясь в шею Солдата. Солдат отскочил в сторону, уворачиваясь от удара, и одновременно ударил здоровяка по ногам. Тот свалился прямо на спину в пыль, чем немало позабавил своих товарищей.
— Закаленных, — подтвердил Солдат.
Не получив повреждений, если не считать задетого самолюбия, глава охраны отряхнулся и сказал путникам, что те могут проходить. Им выделили пятерых сопровождающих, и все семеро направились в длинный, извивающийся между утесами проход. Между двумя отвесными совершенно гладкими скалами, будто рассеченными гигантским мечом разгневанного божества, змеился проход шириной в две вытянутые руки и длиной в милю.
Наконец путники в сопровождении охраны добрались до другой стороны ущелья. Перед ними раскинулась пологая равнина, простирающаяся на две мили в длину и милю в ширину. Со всех сторон ее окружали высокие стены утеса, в которых были вырезаны дома-пещеры с декоративными входами. Дома, что размещались выше остальных — приблизительно на середине стены утеса, — соединялись с другими широкими каменными мостами, а вырезанные в скальной породе ступеньки вели от входов к земле.
Солдат мимоходом заглянул внутрь одного из домов. Убранство здешних жилищ было достаточно простым: в мягкой породе вырезали одну-две комнаты, часто посередине разбивали очаг. Зато снаружи дома выглядели настоящими произведениями искусства.
У входов бродили козы и собаки, пожирая отходы, которые могли привлечь крыс. Среди животных с визгом и криками бегали дети.
Посреди долины стоял форт из прочного красного песчаника; его башни доходили до середины утесов. Единственными отверстиями, через которые проникал дневной свет, были узкие высокие бойницы на укрепленных стенах. На флагштоках развевались черно-красные знамена. Вход представлял собой маленькое полукруглое отверстие, сквозь которое можно было пройти лишь согнувшись. Солдат не заметил никаких других ворот или дверей.
И действительно, когда друзья приблизились к форту, сопровождающие заставили их встать на четвереньки, и, протиснувшись сквозь отверстие в стене, Солдат с Голгатом оказались во дворе форта.
Им навстречу вышел воин — явно офицер.
— Что такое?
— Новые рекруты, — ответил один из сопровождающих.
Стража удалилась, оставив Солдата и Голгата на попечении офицера из караула.
— Вы откуда? — последовал вопрос.
Голгат сказал:
— Я дезертировал из имперской армии Гутрума. А он — не здешний.
— Я так и подумал, — сказал офицер, с любопытством рассматривавший лицо Солдата. — У него глаза цвета неба. Ты с неба, воин? Из королевства на облаках?
— Да, — ответил Солдат. — Но я служил офицером в Красных Шатрах.
— А-а, понял. Карфаганская армия? Ну что ж, вам придется заслужить место в армии Халифа Сильнейшего… Мне всегда было интересно, какие они, люди с неба. Я постоянно спорю со своими соседями по бараку о небесных воинах. Кое-кто считает, что их не существует, но наконец-то я нашел доказательство. — Офицер довольно кивнул и обратился к Солдату: — А ты с какого облака? Где твои крылья?
— Отвалились. Когда проводишь слишком много времени внизу, на земле, они опадают с плеч, как осенние листья.
— Понимаю. Да, так и должно быть. Вероятно, сморщились и потемнели. Какая жалость. Вот если бы они увидели крылья, точно поверили бы. Ну да ладно. У тебя же синие глаза.
— Можно встретиться с вашим правителем? — сказал Солдат, который уже начал терять терпение.
— В этом нет необходимости. Я здесь решаю, кого принимать, а кого нет. Я вас поселю в барак…
— У нас есть новости из внешнего мира, — пояснил Солдат. — Я уверен, что Халиф захочет знать, что творится за пределами его королевства.
— Скажи мне, а я ему передам. Эй! — Офицер подозвал проходящего мимо стражника. — Вот небесный воин. Я же говорил, что они настоящие. Если есть летающие львы, значит, есть и летающие люди. Теперь я вам доказал.
Стражник покачал головой и пошел дальше.
— У него же синие глаза! — пронзительно закричал офицер из караула. — Глаза цвета неба!
Стражник лениво отмахнулся, даже не обернувшись.
В этот момент откуда-то сверху донесся голос. В голосе звучали музыкальные нотки — должно быть, в прошлой жизни он принадлежал певчей птице. Наши друзья и офицер караула как один подняли головы. И тут глазам Солдата предстало самое красивое лицо, какое он видел в жизни. Чудесный лик украшал длинную шею, которая грациозным изгибом уходила в белые, точно лепесток лилии, плечи с тонкими изящными ключицами. Темные завитки волос с вплетенными в них золотыми нитями обрамляли белоснежное лицо с рубиновыми губами и безупречным носом. Два темных бездонных глаза внимательно изучали троих стоящих внизу мужчин.
— Кто с неба?
Некоторое время офицер караула не отвечал — стражника захлестнула внутренняя буря. Когда он заговорил, его голос звучал хрипло и взволнованно:
— Моя госпожа, с неба этот человек. У него глаза цвета лазури.
— В самом деле? Могу ли я с ним поговорить? Приведи его в мои палаты.
Как только лицо в окне исчезло, офицер начал приходить в себя. Казалось, он не знает, как поступить.
— Я не смею ослушаться, — сказал офицер, обращаясь больше к себе, чем к двум рекрутам. — Но, если султан увидит меня в ее комнате, не сносить мне головы. Проклятая женщина.
— Не пристало рыцарю так говорить о даме! — зарычал Солдат, у которого голова пошла кругом от увиденной в окне красоты.
— Ты просто не знаешь, — ответил расстроенный офицер, — не знаешь, что она может сделать, просто будучи самой собой. Ну, придется вести вас туда. Проклятый мой язык. Ну зачем я так орал. Если он нас там поймает…
Солдат и Голгат поняли, что под словом «он» офицер имел в виду своего владыку.
Друзей разоружили и повели в башню. Оказалось, что в башню встроена винтовая лестница. Свет туда почти не проникал, и потому восхождение в палаты госпожи далось нелегко.
Друзья сразу догадались, что прекрасная госпожа — и есть Лунна Лебяжья Шейка, и поверить не могли своему везению. Сейчас им представится возможность переговорить с женщиной, ради которой они сюда прибыли. И все же кое-что вызывало подозрения. Почему до нее так легко добраться? Где замки, где решетки? Судя по всему, Лунна Лебяжья Шейка находится здесь не в заточении, а по собственной воле.
Солдата с Голгатом препроводили в комнату, располагавшуюся на самом верху башни. От наполнявшего воздух аромата у Солдата закружилась голова; он чувствовал, что пьянеет, точно от вина. Затем в комнату порхнула тень — шелест одежд объявил о ее приходе. Перед друзьями предстала грациозная и стройная Лунна Лебяжья Шейка. Ее губы, грудь, фигура — все было воплощением божественной красоты, с которой могли поспорить лишь черты ее восхитительного лица. Маленькие изящные ножки были обуты в золотые сандалии, а округлые ноготки были раскрашены пейзажами и морскими видами с запечатленными в полете мифическими существами.
Каждый из троих мужчин, что находились в комнате, боролся с желанием заключить в объятия этот удивительный образчик женственности и красоты. Хотелось защищать ее ото всех зол, целовать ее сладкие уста, чело, ланиты… Каждый мечтал с ней слиться, держать ее вечно и не позволять ей даже мимоходом коснуться другого смертного. Мужчины сходили с ума, мечтая о шепоте ее губ, аромате ее пьянящего дыхания.
— Человек с неба?.. Да, у него синие глаза, я вижу. Но чем это доказывает его небесное происхождение? Он с таким же успехом мог выйти из океана или горного озера.
— Я… Да, моя госпожа, я думаю, вы правы. Где доказательства? Этот человек говорит, что он с неба, но он может быть откуда угодно. Я так легковерен. Я должен обнимать… я хотел сказать, отвыкать верить всему, что слышу… Я хотел сказать… А где мой повелитель?
Офицер дрожал. Солдат не мог понять, отчего так взволнован провожатый — то ли от переполнявшего его трепета перед неземной красотой, то ли от страха, что хозяин поймает его в опочивальне своей жены. Определенно офицер был настолько потрясен, что мысли его путались в присутствии Лунны Лебяжьей Шейки, земной богини, которая, на взгляд Солдата, как никто другой приближалась к образу ангела. И тут Солдат заметил, что уже с ней разговаривает:
— Моя госпожа, вы сама с неба.
Красавица залилась переливчатым смехом, и Солдат ощутил, как волна удовольствия пролилась по его телу, зазвеневшему с головы до пят.
Он заулыбался до ушей, точно слабоумный.
— Нет, я не с неба.
— Что здесь происходит?
Все трое повернулись и увидели крепкого коренастого человека с черной бородой и в кольчуге, который огромными шагами приближался к ним. Вообще-то его ноги в тяжелых доспехах производили массу шума, но спутники не услышали шагов.
Вслед за бородатым толстяком в комнату ворвались пять личных телохранителей.
— Мой повелитель! — закричал испуганно офицер. — Мне приказали!
— Тебе что?.. Жеманный дурак! Возвращайся на свое место. Кто эти идиоты, что таращатся на мою жену?
— Рекруты, — запинаясь, ответил офицер, торопливо покидая палаты Лунны. — Дезертиры.
Халиф Сильнейший — а это, вне всякого сомнения, был он — повернулся к двоим мужчинам, которые, не скрывая вожделения, глядели на его возлюбленную.
— Вы что уставились! А ты, — он повернулся к Лунне Лебяжьей Шейке, — пойди и прикройся.
— Я укрыта, — с достоинством сказала она. — Ты сам выбрал утром это одеяние.
— Оно предназначено только для моих глаз. У тебя груди просвечивают через ткань.
Гордо вздернув подбородок, Лунна покинула комнату, разбив присутствующим сердца.
— Так, — воскликнул Халиф, — что вы скажете в свое оправдание перед смертью? Вы женаты? Помолвлены? Интересно, вашим женам понравилось бы, что вы алкаете жену другого мужчины? Она моя, и только моя. Любой, кто когда-нибудь… — Халиф побагровел, его захлестнули ужас и негодование от одной мысли, что Лунна будет лежать в постели с другим мужчиной. Совершенно ясно, что он безумно ревнует, и ничто не спасет Солдата с Голгатом от меча, хотя они виновны лишь в том, что восхищались красотой. Именно об этом Солдат и сказал Халифу.
— Мой повелитель, я не согласен. У меня есть жена, и я люблю ее всем сердцем. Я признаю, что красота Лунны Лебяжьей Шейки способна поразить человека с первого взгляда, но…
Халиф обнажил меч. Судя по всему, он был силен. Крупные черты лица и полные губы выдавали в нем упрямого, жестокого человека. Перед друзьями стоял безжалостный владыка, которому ничего не стоило убить человека. Весь вид его свидетельствовал о распущенности, недобродетельной и похотливой натуре.
— Женат, да? Ну что же, сделаем из твоей шлюхи вдову.
Внезапно выражение лица Солдата изменилось. Он почувствовал, как в груди вскипает ярость. Назвав Лайану шлюхой, Халиф подписал себе смертный приговор. Наружу вырвалась неукротимая, древняя как мир злоба. Она поднялась изнутри как желчь, и одолеть ее Солдату было не под силу. Халиф вот-вот разделит участь псоглавого воина Вау и пары-тройки других жертв необузданного гнева Солдата.
— Ах ты грязная скотина, — сказал Солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43