Я вижу, вы устали и потрясены. Вы пейте воды и отдохните немного.
Рапсодия улыбнулась и взяла из его рук мех.
— Спасибо. Вы правы. Я потрясена и устала. Я сожалею о гибели лиринской деревни, но не имею к ней никакого отношения. Честное слово.
— А я и не думал, что имеете, — кивнув, проговорил Риал. — Пограничные конфликты возникают вот уже несколько лет. Просто вы прибыли в Тириан в неподходящий момент. Что вы можете рассказать о своем спутнике?
Рапсодия задумалась. Даже после стольких месяцев, проведенных в чужой земле, она не могла решить, кому следует доверять. Эши предложил ей сотрудничество, но если она, сама того не желая, привела его в Тириан, а он виновен в уничтожении деревни, значит, она стала соучастницей преступления. Она считала, что ее долг перед собственным народом состоит в том, чтобы найти виновных.
С другой стороны, если Риал и лирины имеют отношение к демону, о котором говорила Элинсинос, она отдаст в их руки невиновного человека. Лорд Стивен упоминал, что его жена погибла во время налета банды лиринов. Политика Акмеда, считавшего, что никому нельзя доверять, казалась ей вполне разумной и с каждым днем нравилась все больше.
— Боюсь, я не слишком хорошо его знаю. Его зовут Эши. Он привел меня сюда из Илорка… Канрифа. Мне он не сделал ничего плохого. За то время, что я провела с ним рядом, он вообще никому не причинил зла. Он всегда ходит в сером плаще и не снимает капюшона. Не думаю, что мне доведется встретиться с ним снова.
Риал кивнул.
— А зачем вы прибыли в Тириан?
— Я ищу Элендру.
— Вы не возражаете, если я поинтересуюсь, зачем она вам понадобилась?
— Не возражаю, — посмотрев ему в глаза, ответила Рапсодия. — Я рассчитываю, что она научит меня обращаться с мечом.
Риал откинулся на спинку стула и задумался.
— А как вы узнали про Элендру? Она больше не тренирует тех, кто не живет в Тириане.
Рапсодия подумала про Элинсинос и улыбнулась про себя.
— Кое-кто посчитал, что только она сможет научить меня владеть моим мечом.
— У вас какой-то особенный меч?
— Да.
— Интересно. Я являюсь специалистом по мечам и ужасно их люблю. Не могли бы вы показать мне ваш?
Рапсодия подумала немного и решила выполнить его просьбу. И одновременно приготовилась с боем выбираться из домика. Риал производил впечатление серьезного противника, и она прикинула, что ей, скорее всего, придется прибегнуть к помощи огня, чтобы пройти мимо него.
— Хорошо, — сказала она и достала Звездный Горн.
Меч вырвался на волю, и его сияние наполнило комнату ослепительным белым светом, который уже в следующее мгновение превратился в языки пламени, обнимающие сверкающий клинок. Риал в изумлении смотрел на меч, не в силах оторвать от него глаз. Сам того не замечая, он поднялся на ноги.
— Звездный Горн, — с благоговением прошептал он.
— Да.
Через несколько минут он оторвал взгляд от меча и посмотрел на Рапсодию.
— Вы илиаченва'ар.
— Наверное, если так зовут того, кому принадлежит Звездный Горн, — ответила Рапсодия, стараясь, чтобы голос звучал не слишком легкомысленно.
Риал снова погрузился в задумчивость. Наконец он сказал:
— Я немедленно позабочусь о том, чтобы доставить вас к Элендре.
20
Нового проводника Рапсодии звали Кловис, цветом волос и глаз он не отличался от Седелии; Рапсодия даже подумала, что они вполне могли быть близнецами. Однако он гораздо охотнее улыбался, и она чувствовала себя намного спокойнее, выходя с ним из дома стражи на южную дорогу. Когда она собралась в путь, Риал прикоснулся к ее руке и сказал:
— Рапсодия, надеюсь, вы знаете, что мы всегда рады видеть вас в Тириане. Лес дал это ясно понять, думаю, что и я тоже.
— Спасибо. — Рапсодия тепло улыбнулась лорду-регенту. — Посмотрим, согласится ли с вами Элендра.
— Конечно, согласится. У Элендры имеются собственные странности, и у нее весьма сложный характер, но она мудрая женщина. Больше всего на свете она хочет, чтобы в мире царили покой и безопасность.
Рапсодия изо всех сил старалась улыбаться, когда Риал склонился над ее рукой, а потом повернулся, чтобы уйти. Она помнила рассказы Эши о том, что его друзья считали Элендру суровой, лишенной чувства юмора наставницей. Однако до Акмеда ей наверняка далеко, подумала Рапсодия и на том успокоилась. Когда Риал скрылся среди деревьев, она повернулась и зашагала за Кловисом.
Через час они вышли к огромному саду — или парку? — где росли самые разные деревья, роскошная трава и дикие цветы. Все вместе это создавало ощущение, будто ты попал в поразительной красоты уголок нетронутой природы, а не в обычный сад. Впрочем, по некоторым, далеко не сразу бросающимся в глаза деталям было видно, что здесь поработали руки лиринов, — слишком аккуратная тропинка, клумба почти идеальная по своей цветовой гамме, каких не встретишь в природе, отсутствие сорняков и кустов, путающихся под ногами.
Чуть в стороне от ровной, ухоженной тропинки, в глубине сада, собралась группа детей, которые держали в руках деревянные мечи и весело хохотали над шуткой како го-то взрослого, присевшего на корточки среди них.
Оказалось, что они собрались вокруг женщины с длинными серебристыми волосами, кое-где тронутыми проседью. Она была одета в простую белую рубашку и потрепанные кожаные штаны, но ни кольчуги, ни оружия Рапсодия у нее не заметила. Женщина тихонько разговаривала с детьми, затем терпеливо принялась объяснять маленькому мальчику, как следует держать в руке игрушечный меч. Затем замерла на месте, как будто что-то услышала.
Женщина выпрямилась, оставила какие-то распоряжения детям и только после этого направилась к Рапсодии, которая с трудом удержалась от удивленного восклицания, — по ширине плеч женщина не уступала Акмеду или Эши, а серебристый цвет волос, золотисто-розовая кожа и длинные изящные руки и ноги без слов говорили о том, что она лиринглас, Певица Неба, как и мать Рапсодии. С тех пор как она покинула Остров, Рапсодия ни разу не видела никого из представителей Народа Полей.
— Мирва эвет лиатуа тайдерэ. Итахн вериата.
Рапсодия чувствовала, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. Произнесенные на языке древних лиринов слова принадлежали другому времени. «В тебе встретились две реки. Как замечательно». Произношение и диалект, на котором говорила женщина, ничем не отличались от того, что использовала ее мать, а метафора, обозначающая лиринов смешанной крови, имела серендаирское происхождение.
— Добро пожаловать, — сказала женщина и улыбнулась.
Рапсодия почувствовала, что не может ни сдвинуться с места, ни ответить, — нахлынувший поток чувств и воспоминаний грозил накрыть ее с головой и утопить в своих бушующих водах. Она сделала шаг и открыла рот, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но не смогла выдавить из себя ни звука. Она встретилась глазами с женщиной и увидела там отражение своей тоски по давно ушедшим временам. На лице незнакомки появилось изумление, когда она заметила слезу, сбежавшую по щеке Рапсодии.
— Я Элендра. — Женщина ласково погладила Рапсодию по плечу. — И я очень рада тебя видеть.
— Рапсодия. Меня зовут Рапсодия, — наконец пролепетала Певица. — Элендра, как падающая звезда. — Когда она произнесла эти слова, в воздухе возникла и тут же исчезла, будто рассыпалась на крошечные хрустальные осколки, которые унес ветер, едва различимая музыкальная нота. — Мне не сказали, что вы из лирингласов, — добавила она и улыбнулась, не замечая своих слез.
— А мне не сказали, что именно твоя музыка наполнила лес чарующими звуками, впрочем, я их понимаю. Ты, наверное, пришла издалека и устала. Идем со мной, я тебя напою и найду место, где ты сможешь отдохнуть.
Рапсодия на мгновение задумалась над словами Элендры. С тех пор как она вошла в лес Тириан — восемь дней назад, — ей ни разу не удалось вздремнуть больше двух часов. Голос леса и могущественная магия, окружавшая ее со всех сторон, придавали ей силы. Сейчас же ей вдруг показалось, что она может сбросить тяжкий груз, который несла много дней, и расслабиться, ведь здесь ей ничто не угрожает. Неожиданно на нее навалилась такая страшная усталость, что она и сама перестала понимать, как еще держится на ногах.
— Я действительно немного устала, — не стала спорить она.
— Спасибо, Кловис. — Проводник Рапсодии кивнул и вернулся на тропинку, по которой они пришли, и уже через несколько секунд скрылся в лесу, совсем как Риал, пожелавший им счастливого пути. Элендра взяла Рапсодию за руку. — Идем, ты и правда едва держишься на ногах.
Она провела Рапсодию через луг и небольшую рощицу цветущих деревьев, и вскоре они подошли к краю поля у подножия холма. Там Рапсодия увидела небольшой, крытый дерном домик, прижимавшийся к крутому склону. Он был построен из дерева, а затем оштукатурен, застекленные окна защищали надежные ставни, из каменной трубы тянулась едва различимая струйка дыма. Элендра открыла низкую дверь и пригласила Рапсодию внутрь.
— Входи и чувствуй себя как дома. — Она подошла к довольно большому очагу, где над тлеющими углями висел котелок. — Садись где понравится.
Рапсодия сразу увидела, что часть дома построена внутри холма и на самом деле он был значительно больше, чем казался снаружи. Они вошли через маленькую прихожую в просторную комнату, занимавшую половину дома.
Как и сама Элендра, обстановка ее дома удивила Рапсодию — она ожидала совсем другого. Здесь все было очень скромно и просто — только то, что нужно для жизни, и ни каких украшений или излишеств. Два кресла с высокими жесткими спинками стояли около очага, сложенного из грубо обработанных камней. Неподалеку располагался диван, а в углу устроилось простое соломенное кресло-качалка. В другом конце комнаты почти все место занимали большой стол из темной сосны, две скамьи и два стула. Несколько огромных подушек, разбросанных тут и там, по-видимому, выполняли роль недостающей мебели. Возле двери Рапсодия заметила стойку для оружия с самым обычным, видавшим виды мечом и диковинно изогнутым луком из белого дерева.
Рапсодия опустилась в кресло-качалку и вздохнула с облегчением. Ноги у нее болели, все тело отчаянно ломило. Она оглянулась на хозяйку дома, хлопотавшую возле очага. Комната оказалась неожиданно просторной, потому как потолком служила крыша, а по всему ее периметру шел балкон. В огромном очаге можно было готовить еду и печь хлеб, а центральная его часть предназначалась для отопления — сейчас там лежали тлеющие угли.
Стены внутри были такими же, как и снаружи, — сквозь штукатурку проглядывало дерево. На балкон вела лесенка, на голом полу лежал лишь небольшой коврик, вышитый сложным геометрическим узором. Рапсодия улыбнулась. Ей показалось, что она вернулась домой, так хорошо и спокойно ей вдруг стало.
— Вот, выпей, это немного тебя согреет. — Элендра протянула Рапсодии большую глиняную кружку.
Она оказалась горячей, но Рапсодия продрогла — весна еще только вступила в свои права — и с удовольствием взяла питье. Кружку наполняла золотисто-красная жидкость, от которой поднимался сильный аромат специй. Рапсодия сделала глоток и почувствовала сладкий вкус меда и апельсинов, смешанных с лепестками и плодами шиповника, клевером, корицей и еще чем-то едва уловимым. К Рапсодии мгновенно вернулись воспоминания, которые, казалось, навсегда остались в прошлом.
— Дол моул, — прошептала она и, закрыв глаза, грустно улыбнулась. — Мама давала нам его, когда мы приходили с улицы в холодные дни.
— Да, я не сомневалась, что ты его узнаешь, — ответила Элендра. — Хотя твоя мама, как и моя, использовала, скорее всего, пчелиный мед.
— Я не пила его с детства.
— Людям он не нравится. Даже гвенены и лесные лирины не умеют его готовить. Они всегда кладут туда густую сладкую патоку, а не легкий, прозрачный мед. Настоящий дол моул подавали только в «Придорожной таверне» — очень много лет назад. Сейчас, боюсь, о нем забыли, его поглотило море вместе с бесчисленным количеством других ценностей. Теперь я единственная, кто его пьет и получает удовольствие, по крайней мере так было до сих пор.
— Они сами не знают, чего лишают себя, — заявила Рапсодия.
Элендра легко уселась на ручку одного из кресел, и Рапсодия вдруг почувствовала, что на нее снизошло почти забытое спокойствие. Серые глаза Элендры сияли в свете догорающих углей, она терпеливо ждала, когда Рапсодия заговорит сама, и затянувшееся молчание не казалось тяжким или напряженным.
«А она красивая», — подумала Рапсодия, хотя фигура Элендры не отличалась мягкостью и округлостью очертаний. Широкие мускулистые плечи без слов говорили о ее профессии воительницы, а изборожденное морщинами обветренное лицо указывало на прожитые на открытом воздухе годы. В каждом движении Элендры сквозила уверенность без малейшего намека на высокомерие и одновременно мягкость и доброта. В серебристых глазах Рапсодия видела ностальгическую грусть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95