Звезда на Шпиле чуть накренилась и рухнула в алое море, в которое превратилась Сепульварта, совсем как звезда из ее старых снов. Она коснулась мостовой, и на небе вспыхнуло ослепительное сияние. Когда к ней вернулось зрение, оказалось, что она сидит на Великом Белом Дереве, ее голову украшает корона Тириана, а лирины поют вместе с ней, в то время как Дерево медленно опускается на дно кровавого океана.
Сон закончился, но Рапсодия проснулась от собственного крика. Элендра сидела рядом с ней на кровати и крепко держала ее за руки.
— Рапсодия? Что с тобой?
Рапсодия смотрела на нее и дрожала. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить, что ей приснилось. Очевидно, это был вещий сон, предупреждение, на которое она не могла не обратить внимания. Элендра видела, как она мучается, и ушла в надежде, что она быстрее придет в себя в одиночестве.
— Дол моул достаточно теплый?
Рапсодия сделала глоток и кивнула:
— Отличный. Спасибо, что принесла. И извини, что разбудила.
Элендра молча наблюдала за своей ученицей, которая пила живительный напиток и пыталась успокоиться. Она уже привыкла к тому, что Рапсодию постоянно мучают кошмары, и теперь почти не замечала этого. Сегодня она проснулась от необычайно пронзительного крика девушки, а услышав ее сон, поняла, почему та испугалась.
Допив дол моул, Рапсодия поставила кружку.
— Утром мне придется отправиться в Сепульварту.
— Человек в белом одеянии похож по описанию на Патриарха, — кивнув, сказала Элендра. — Хотя видят его только представители внутреннего круга, и я не знаю точно, как он выглядит. Кто другие люди мне неизвестно. Вполне возможно, что это всего лишь символы.
— Я узнала юношу, который был с ними. Он Первосвященник Кандерр-Ярима, — проговорила Рапсодия. — Я с ним встречалась, когда вела переговоры о заключении мира между Роландом и Илорком. Он показался мне хорошим человеком. Думаю, смерть Патриарха должна была вы звать у него именно такую реакцию, какую я видела во сне.
— Возможно, те четверо — это остальные Благословенные, — предположила Элендра.
— Может быть, — не стала спорить Рапсодия. — Мне жаль, что приходится покинуть тебя так быстро. Я бы хотела провести с тобой побольше времени.
— Уже пора, — спокойно сказала Элендра. — Ты знаешь все, что тебе необходимо, Рапсодия. Я была не права, когда сказала, что ты еще не готова. Ты стала сильнее и научилась владеть мечом, а еще у тебя мудрое и доброе сердце. Следуй за своей судьбой. А я помогу тебе всем, чем смогу. И помни: ты здесь желанный гость, приезжай в любое время и оставайся сколько пожелаешь. Если ты решишь, что можешь объединить лиринов и намерьенов, приходи ко мне, и я поддержу тебя всей душой.
Рапсодия улыбнулась своей наставнице, но в глазах у нее была печаль.
— Мне будет очень трудно попрощаться с тобой, Элендра. Как ни с кем другим в этом мире. За то короткое время, что я провела здесь, я почувствовала себя дома — впервые с тех пор, как покинула Серендаир. У меня такое чувство, будто я снова теряю свою семью.
— В таком случае не нужно прощаться, — заявила Элендра и, встав, направилась к двери. — Главное, помни: этот дом и мое сердце открыты для тебя всегда. А теперь попытайся уснуть, скоро утро.
— Великий Священный День в религии Патриарха — это первый день лета, — сказала Элендра, вручая Рапсодии седельные сумки. Певица кивнула, устраивая их на спине гнедой кобылы, которую ей дала ее наставница, — сильного, но спокойного животного с умными глазами. — Если ты не будешь петлять вместе с дорогами, а поскачешь напрямик, ты можешь успеть вовремя.
— Ты говорила, что до Сепульварты две недели пути, — с сомнением посмотрела на свою наставницу Рапсодия. — Если я поскачу напрямик, то обязательно заблужусь. Я же там никогда не была.
— Шпиль, увенчанный осколком звезды, будет, словно маяк, виден издалека, — успокоила ее Элендра. — Если ты хорошенько настроишься, то сможешь его почувствовать, тебе даже Звездный Горн не понадобится. А уж с твоим мечом ты никогда не собьешься с пути — он обязательно приведет тебя в Сепульварту. Да и вообще ни один лирин еще не заблудился ночью, когда светят звезды.
— Мой дедушка говорил то же самое про моряков, — сказала Рапсодия и улыбнулась, но тут же вновь стала серьезной, вспомнив слова матери: «Если ты посмотришь на небо и найдешь свою путеводную звезду, ты никогда не заблудишься, никогда».
— Я хочу преподать тебе еще один урок, который ты никогда не должна забывать. — У Элендры засияли глаза. — Я бы все равно тебе об этом сказала, только я не знала, что нам суждено так скоро расстаться. У нас на родине существовало братство воинов, оно называлось «Кузены». Все его члены искусно владели мечом и были мастерами ведения боя, а еще они поклонялись ветру и звезде, под которой ты родилась. Туда принимали за воинское искусство, отточенное годами службы, или за бескорыстную и самоотверженную помощь другим людям, оказанную с риском для жизни.
Я не сомневаюсь, что наступит день, когда тебе будет оказана эта великая честь, из тебя получится прекрасный член братства. Услышав шепот ветра, который ликующей песней отзовется в твоем сердце, ты поймешь, что стала избранной. Впрочем, я не видела здесь ни одного Кузена и не знаю, существует ли братство сейчас. Но если оно живет, его члены обязательно откликнутся на твой призыв о помощи, который ты отправишь к ним на крыльях ветра. Слушай внимательно, я тебя научу. — И Элендра запела дрожащим голосом на старонамерьенском наречии: — Клянусь Звездой, я буду ждать и наблюдать, я позову, и меня услышат.
— Не забудь позвать меня, если я тебе понадоблюсь, — сказала Элендра. — Не знаю, смогу ли я тебя услышать, но если твой крик о помощи до меня долетит, я обязательно приду.
На глаза Рапсодии навернулись слезы.
— Я знаю, Элендра. Не волнуйся, со мной все будет хорошо.
— Конечно.
Рапсодия похлопала кобылу по боку.
— Ну, мне пора. Спасибо тебе за все.
— Нет, Рапсодия, спасибо за все тебе, — ответила лиринская воительница. — Ты принесла сюда гораздо больше, чем увозишь. Счастливого пути и будь осторожна.
Рапсодия наклонилась и поцеловала Элендру в морщинистую щеку.
— Я тебе расскажу о своих приключениях, когда приеду погостить.
— История наверняка будет потрясающая, — проговорила Элендра и сморгнула слезы. — А теперь езжай. У тебя впереди трудный день.
Она тихонько хлопнула кобылу по крупу и помахала рукой своей ученице, увозившей с собой ее уроки и наставления, последней в длинном списке могучих воинов, получивших ее благословение. Впрочем, Элендра знала, что сейчас все иначе. Она боялась надеяться на успех, ведь никто из тех, с кем она простилась на пороге своего дома, не вернулся. Рапсодия забрала с собой ее сердце, которое навсегда с ней и останется.
26
Путь в Сепульварту оказал на Рапсодию живительное действие. Она мчалась на северо-восток, навстречу лету, выстилавшему ее путь свежей травой и радовавшему глаз яркой молодой хвоей вечнозеленых деревьев в лесу. Воздух становился все теплее, а луга потрясали своим пышным многоцветным ковром. Рапсодия чувствовала, как огонь в ее душе разгорается с новой силой.
Свист ветра, топот копыт и отчаянная скачка подарили ей ощущение полной свободы, такого упоительного чувства Рапсодия не испытывала очень давно. Она распустила волосы в тот же день, как выбралась на равнины Роланда, и ветер радостно разметал ее огненные локоны. Она часто подставляла лицо солнцу, наслаждаясь его теплом, и вскоре ее розовая кожа приобрела золотистый оттенок. И только оставив позади поля Бетани и Наварна, Рапсодия поняла, что настолько здоровой и полной сил она не чувствовала себя давно.
Через одиннадцать дней безумной скачки Рапсодия подъехала к воротам Сепульварты. Шпиль, украшенный звездой, служил ей маяком последние три дня пути. Впервые Рапсодия заметила его ночью — едва различимый мерцающий свет вдалеке. Точно такой же, как в ее видении. Кошмар, заставивший ее предпринять это путешествие, возвращался всякий раз, когда она засыпала, словно напоминание о том, что она должна спешить.
Дорога к городу была заполнена пилигримами, идущими в храмы, священниками, спешащими с разными поручениями, и самыми обычными людьми, путешествующими из провинции в провинцию в надежде заключить выгодное торговое соглашение или провернуть какое-нибудь дельце — иногда честно, а порой и не очень. Рапсодия без проблем смешалась с толпой, миновала ворота и въехала в город. Через некоторое время она остановилась около Лианта'ар, Великой базилики, стоящей на высоком холме на окраине Сепульварты. Великолепное мраморное здание, в котором жил Патриарх, являлось продолжением самой базилики. Медные двери, ведущие в него, охраняли солдаты в яркой форме. Рапсодия привязала лошадь, дала ей воды и овса и направилась к стражникам.
Не успела она приблизиться к ним на десять футов, как они скрестили пики.
— Что вам нужно?
Рапсодия выпрямила спину и ответила:
— Мне нужно повидать Его Преосвященство.
— Дни Обращений были зимой. Вы опоздали.
Рапсодия почувствовала, что страх, не оставлявший ее с тех пор, как ей впервые приснился кошмар, уступил место раздражению.
— Мне необходимо с ним поговорить. Пожалуйста.
— Патриарх ни с кем не встречается даже в Дни Обращений. Уходи.
Рапсодия почувствовала, что сейчас взорвется, и потому постаралась говорить как можно спокойнее:
— Пожалуйста, скажите Его Преосвященству, что к нему прибыла Илиаченва'ар, которая намерена стать его защитницей. — Стражи молчали. — Хорошо, — заявила Рапсодия, с трудом сдерживая ярость. — До тех пор, пока вы не передадите Патриарху мое послание, вы будете молчать. — И она произнесла имя тишины.
Стражники переглянулись и попытались рассмеяться. Сердце Рапсодии наполнила жалость, когда они обнаружили, что не могут выдавить из себя ни звука, и на их лицах появился страх и недоумение. Тот, что помоложе, вцепился в свою шею, а другой, более опытный, наставил на Рапсодию пику.
— Да ладно вам, не стоит нервничать, — сказала она совершенно спокойно. — Если вы хотите устроить потасовку прямо здесь, на улице, валяйте, я не против, только мое оружие намного превосходит ваше. Так что получится не совсем честно. Итак, прошу вас, господа, я проделала долгий путь, и у меня кончается терпение. Либо вы передадите Патриарху мое послание, либо готовьтесь к бою. — Она ласково улыбнулась стражникам, чтобы немного смягчить свои слова.
Молодой солдат заморгал и немного расслабился. Затем, взглянув на своего товарища, а потом на Рапсодию, повернулся и вошел в дом Патриарха. Другой продолжал стоять, наставив на нее пику. Рапсодия спокойно уселась на каменную ступеньку и приготовилась ждать.
Отсюда открывался великолепный вид на город, удобно устроившийся между двумя холмами. Большинство зданий Сепульварты было построено из белого камня или мрамора, в результате возникало ощущение, будто город купается в солнечном свете, который, казалось, окружал его ореолом нереальности, превратив в волшебное царство грез. А высокое строение в самом центре Сепульварты заливало улицы своим сказочным сиянием, делая город еще прекраснее. Шпиль оказался таким высоким, что базилика, хоть и выстроенная на вершине холма в сотнях футов над городом, представлялась детской игрушкой. Когда солнечный луч коснулся одной из граней звезды, яркий огненный кинжал разорвал воздух и залил крыши домов ослепительным блеском.
Стражник вернулся в тот момент, когда Рапсодия встала, чтобы немного размяться.
— Идите за мной, пожалуйста.
Она поднялась вслед за ним по каменным ступеням и вошла в медные двери.
Как только Рапсодия шагнула внутрь, яркий солнечный свет погас. Здесь почти не было окон, и потому внутреннее убранство великолепного дворца производило угнетающее впечатление. На стенах были развешаны тяжелые гобелены, тут и там виднелись медные подсвечники с толстыми свечами, которые и являлись единственным источником света. Резкий аромат благовоний не справлялся с застоявшимся воздухом и запахом сырости.
Рапсодию провели по нескольким длинным коридорам, мимо бледных мужчин в одежде священнослужителей, откровенно разглядывавших ее, когда она проходила мимо. Наконец стражник остановился около огромной деревянной двери, покрытой резным орнаментом. Осторожно ее приоткрыв, он знаком показал Рапсодии, чтобы она вошла, и она не стала ждать еще одного приглашения.
Комната оказалась примерно такого же размера, что и Большой Зал в Илорке. Кроме огромной позолоченной звезды на полу, никаких других украшений Рапсодии раз глядеть не удалось. Как, впрочем, и мебели, если не считать стоявшего на верхней ступеньке мраморной лестницы массивного черного кресла из орехового дерева, чем-то напоминавшего трон, только гораздо более скромного. В кресле сидел высокий худой мужчина в роскошном одеянии, расшитом золотом и серебряными звездами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95