Разумеется, поодиночке они не представляли для Мардуха никакой опасности, и даже объединённых их сил не хватало на то, чтобы обнаружить его местонахождение, не говоря уж о том, чтобы бросить вызов. Но, как и все волшебники, они были полны решимости попортить своему коллеге кровь, чем и занимались по мере сил и возможностей.
— Значит, мы опять на пороге магической войны. Только этого нам не хватало, — проворчал Большой Папа.
— Да нет, какая там война, — возразил Куки. — Те, кто противостоит Мардуху, — ребята несерьёзные, по крайней мере по сравнению с ним. Это не прежние времена, когда колдуны создавали целые народы, чтобы бросить их в битву.
— И тем не менее спокойной жизни приходит конец, — крякнул Свистоль. — Эх, только мы здесь расслабились…
— Гм… Говорят, что где ты ничего не можешь, там не должен ничего и хотеть. Так что же нам — готовить исход? Отправляться куда подальше, что ли? Там земля другая, и табак на ней хуже растёт, дорога, опять же…
— Поучаствовать в Сопротивлении вы, я вижу, не хотите. — Куки оценивающе посмотрел на двух старцев.
— А ты, молодой человек, выходит, не сам по себе, а эмиссар ихний? — прищурившись, спросил Большой Папа.
— Не угадал, почтеннейший, — Куки усмехнулся. — Я-то как раз сам по себе. Мало ли какие у меня обстоятельства! К тому же я уже говорил: всё это несерьёзно.
— И что? Думаешь, эти болота до нас доберутся?
— Доберутся, пожалуй; скоро ли, нет ли — не знаю. Но вода нынче отменно высокая, это я точно скажу. Поэтому и путешествую верхом на бревне.
— Ну, дела…
Оба почтённых старца задумчиво принялись раскуривать свои трубки. Скоро в корзине повис сизый туман. «И как они до сих пор не померли от своего курева?» — удивился Куки, потихоньку выбираясь на свежий воздух. Под деревом переминался с ноги на ногу Хлюпик.
— Ну чего?!
— Чего — «чего»? — ворчливо переспросил Куки, спрыгивая вниз. — Поговорил я с этим вашим Папой. Забавный вы народ, вот что я скажу! А куда это ты собрался?
За спиной у Хлюпика болталась небольшая плетёная котомка, в руках он держал посох.
— Ухожу вот, — понурившись, сказал Хлюпик. — Экзамена я не сдал, правильного смоукера из меня, как видно, не получится. Я там сидел, смотрел, как эти пришлые суетятся, и вдруг подумал: а не податься ли мне туда, откуда они прилетели? С собой, понятное дело, меня не возьмут, ну ничего. Я и пешком дойду.
— Пешком?! — Куки недоверчиво поглядел на Хлюпика. — В Бэбилон? А ты хоть знаешь, сколько туда топать?
— Надо мне, — упрямо сказал Хлюпик.
— Да что тебе приспичило вдруг? Лес, он знаешь какой? Это у вас тут всё тихо-мирно.
Хлюпик огляделся.
— Видение мне было, — стыдливым шёпотом признался он. — Надо, мол, на северо-запад идти.
— Накурился, что ли, до одури? А на северо-запад тебе зачем?
— Наводнение останавливать. Я ведь подслушал, о чём ты Большому Папе рассказывал. Теперь мне всё понятно стало. Только про звёздочку пока неясно.
— Чушь какую-то мелешь, — Куки устало покачал головой, потом вдруг глянул на Хлюпика и ухмыльнулся. — А знаешь что? Давай-ка отложи свой поход до завтра. Это самое… Вместе пойдём.
— Ух ты! Здорово! Но ты же вроде искал тихое место?
— Раздумал! — Куки скорчил весёлую гримасу и подмигнул. — Я уже достаточно по лесам набродился. Телик охота посмотреть, в ванне вымыться, вобщем — вкусить благ цивилизации. Пора и домой!
— А ты… Точно меня возьмёшь?
— Раз сказал — возьму, значит, возьму. Вдвоём дорога веселее.
С неба послышался вопль. Куки пригнулся и шарахнулся в сторону, складывая пальцы в защитный знак.
— Это Перегнида, — безразлично сказал Хлюпик. — Она не опасная.
Куки задумчиво проводил взглядом ступу.
— Не опасная, говоришь? Я, конечно, не специалист, но, по-моему, это было проклятие второй степени. С такими вещами не шутят!
— А, ерунда. Она нас каждый вечер проклинает, и ничего.
— Странно, — Куки с интересом поглядел на собеседника. — Каждый вечер, говоришь?
— Да, она тут живёт неподалёку. Вечером куда-то улетает, а рано утром возвращается.
— А ты знаешь, где она живёт?
— Вон там, — Хлюпик махнул рукой в сторону. — Только туда у нас никто не ходит, как ты понимаешь.
— Понимаю… — Куки загадочно прищурился. — Но знаешь что? Всё когда-нибудь случается в первый раз!
* * *
Утром Хлюпик проснулся от того, что кто-то аккуратно вылил на него пригоршню воды. Он подскочил, отплёвываясь. Корзина закачалась. В полумраке над Хлюпиком маячила улыбающаяся физиономия Куки.
— Ты что, совсем?! — зашипел Хлюпик.
— Сам же просил тебя разбудить. А лучше холодной воды для этого ещё ничего не придумано. Я тебя, между прочим, уже пять минут добудиться пытаюсь.
Хлюпик утёрся и помотал головой, приходя в себя.
— Ну что, пойдём? — нетерпеливо спросил Куки.
— Сейчас.
Хлюпик, стараясь не шуметь, скользнул по ветке к родительской корзине и вернулся с каким-то небольшим мешочком в руках.
— Что это у тебя?
— Трубка. Понимаешь, у нас каждому сдавшему экзамен полагается курительный прибор. Я экзамен завалил, но вот думаю — всё равно же ухожу! Почему бы не прихватить трубочку? И вот ещё… Говорят, она волшебная! — Он протянул Куки раскрытую ладонь. На ладони лежала небольшая пятилучевая звёздочка.
Куки осторожно повёл над ней рукой.
— Магии не чувствуется, по крайней мере активной. И всё же аура у неё есть, и довольно мощная.
— А ты в магии разбираешься?! — Хлюпик уважительно посмотрел на спутника.
— Я, брат, много в чём разбираюсь, — небрежно ответил Куки. — Откуда у тебя эта штука?
— А она давно в нашей семье, от прадедушки. Что-то вроде реликвии. Па её вместо застёжки для занавески приспособил. А я это… Ну, понимаешь… — Он чуть замялся. — Мне в видении голос сказал, чтобы я её взял с собой.
Куки недоверчиво покачал головой, но спорить не стал. Они потихоньку спустились вниз. Влажная от росы трава загадочно серебрилась в предрассветном сумраке. Стояла тишина; только где-то в отдалении посвистывала птица. Между деревьями плыла лёгкая туманная дымка.
— Куда мы идём? — несколько растерянно спросил Хлюпик.
Они уже углубились в лес и теперь ступали по мягко пружинящим мхам. Листья деревьев тихонько шелестели, словно шептали чуть слышно.
— Наведаемся в гости к этой вашей злой ведьме, — ухмыльнулся Куки. — Я засёк, в каком направлении она улетела, так что — нам туда.
Хлюпик резко остановился.
— Ты с ума сошёл?!!
— Спокойно, парень. Я же тебе вчера объяснял: до Бэбилона нам пилить и пилить. Надо заполучить какой-нибудь транспорт. Я хотел было с телевизионщиками договориться, но у них и так всё забито. А у этой летуньи ступа, между прочим, двухместная. Как раз нам подходит.
— Ты хочешь угнать ведьмину ступу?! А как… Как ты будешь ею управлять?
— Да сам всё увидишь, — Куки похлопал Хлюпика по плечу. — Главное, не трусь. А с управлением там ничего сложного нет, я уверен.
Хлюпик шёл за своим спутником в сомнениях. С одной стороны, он прекрасно понимал, что они лезут прямо в пасть к чудовищу; с другой — спокойная уверенность Куки заразила и его. Спустя примерно час они вышли к зарослям чёрных коралловых папоротников.
— За этими кустами она и живёт, — тихонько шепнул Хлюпик.
— Отлично. А теперь иди за мной, только тихо. Ступай точно след в след.
Куки пригнулся и скользнул под листья. Хлюпик двинулся за ним, стараясь не отставать. Наконец, папоротники расступились, и взглядам их предстала избушка злой ведьмы.
— Стой здесь, — Куки говорил одними губами. — Я проберусь в гараж.
Рядом с избушкой стоял косматый навес из наваленного на жерди лапника и хвороста. Хлюпик присел и, замирая от ужаса, смотрел, как новый знакомец серой тенью скользнул во мрак. Минут пять ничего не происходило. Вдруг раздался чуть слышный скрежет, и из-под навеса появился Куки. Он пятился задом, с натугой таща что-то огромное. Хлюпик бросился ему на помощь. Вдвоём они выкатили ступу и остановились, тяжело дыша. Хлюпик всё время оглядывался — они стояли всего в нескольких метрах от избушки, прямо напротив двери.
— Значит, так, — вполголоса сказал Куки, — теперь весь фокус в том, сумею ли я её быстро завести. Если сумею, всё ништяк. Но если нет — сам понимаешь…
Хлюпик гулко сглотнул. От страха и возбуждения его начала колотить дрожь. Куки забрался внутрь и возился там, что-то бормоча себе под нос. Внезапно его ухмыляющаяся физиономия появилась над бортом.
— Похоже, разобрался. Давай, залезай.
Хлюпик неуклюже перевалился через край.
— Ну вот, управление стандартное. Видишь эту штуку? Стоит дотронуться до неё, и мы начнём подниматься. А эта вот хреновина отвечает за горизонтальное движение.
— Какое?
— Всё время забываю, что ты деревенский. Горизонтальное — значит прямо полетим, ясно? Ну, жми стартёр.
— Я?!
— Что, страшно? — Куки ухмыльнулся. Хлюпик щёлкнул тумблером; ступа негромко заурчала и затряслась, но не сдвинулась с места.
— С ручника сними, — подсказал Куки. — Ладно, давай я сам…
Юный смоукер перевесился через край и с изумлением наблюдал, как земля дрогнула и медленно поплыла вниз.
— Прекрасно, — удовлетворённо сказал Куки. — А теперь подбавим-ка газку…
В этот миг ступа оглушительно взвыла. Хлюпик взвизгнул от неожиданности и съёжился на дне, зажимая ладонями уши. Куки выругался. Ступа, громогласно вереща, завывая и улюлюкая, набирала ход. Она поднялась уже до уровня крыши, когда дверь избушки распахнулась и на крыльцо выскочила Перегнида в чёрной ночной сорочке с разбросанными по ней весёленькими горошинами черепов и скрещённых костей. Куки резко согнул левую руку в локте и ударил по сгибу ребром ладони правой в традиционном отвращающем жесте, и вовремя — набрав в грудь воздуху, ведьма выкрикнула длинное проклятие. Куки охнул; казалось, ладонь его окунулась на миг в крутой кипяток. В глазах мигнуло багрово, но дело было сделано — отражённое проклятие с визгом ударило в ближайшую бородавчатую сосну. Хвоя на ней мгновенно порыжела и тихим водопадом осыпалась вниз. Несколько дохлых птичек комками упали сверху.
— Ой-ёй-ёй, — тихонько сказал Куки. Пальцы болели, как будто по ним хлестнули с размаху прутом.
Сила, вложенная в проклятие, была такова, что Куки всерьёз засомневался, сможет ли он отразить ещё хотя бы одно. К счастью, ступа уже набрала высоту. Хлюпик вдруг тихо ахнул.
— Ты чего там? — несколько раздражённо спросил Куки, массируя ладонь.
— У неё же ещё метла есть, — с отчаянием прошептал Хлюпик. — Как я мог забыть?!!
— Зато я не забыл, — самодовольно сказал Куки. — Она рядом со ступой стояла, ну, я и подправил там кое-что. Запомни, парень, — настоящий каюкер должен быть внимателен к мелочам, иначе ему самому вскоре настанет каюк.
Вой ступы между тем становился всё тише и тише и наконец смолк совсем. В ушах звенело. Куки перегнулся через край. На полянке внизу Перегнида погрозила им сжатыми кулаками и метнулась под навес.
— Ну-ну, — прошептал Куки.
— А что ты сделал с её метлой? Сломал? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил Хлюпик.
— Не-а. Я там… — Куки покрутил в воздухе пальцем. — Да ты смотри, сейчас сам всё увидишь!
* * *
Отшельник сидел на камне у входа в свою пещерку и, улыбаясь, скрипел пером. Чуть поодаль в небольшое озерцо уходила леска установленной на рогатке удочки, а над костерком грелась в котелке вода. Отшельник был счастлив. Если бы ему ещё несколько лет назад сказали, что он будет просыпаться до света только затем, чтобы полюбоваться восходом солнца, он лишь брюзгливо покрутил бы пальцем у виска. Тогда Отшельника звали совсем по-другому и жил он ой как далеко от этих благословенных мест. У того человека голова буквально пухла от забот и неприятностей. У него была куча начальников, которые постоянно выражали своё недовольство, была уйма приятелей, все как один — солидные и преуспевающие люди, которые непрерывно учили его, как надо жить, и была куча детей, которым всё время что-то от него требовалось. А жена! А тёща! (Отшельник передёрнулся.)
«…Самые разные способы. Но цель у самок всегда одна — заполучить вас в своё полное и безраздельное подчинение. Начинается всё с малого — надутые губки и укоризненные взгляды, если вам случится задержаться на полчасика после работы, выпить пива с приятелями. Вроде бы мелочь, но это ведь только начало…» — писал он. Чернильница стояла рядом, прикрытая кусочком коры. Время от времени Отшельник снимал его и обмакивал в чернила аккуратно очинённое вороньё перо. Трактат, который он писал, назывался «Маммалогическая гегемония, или Власть женщин», и это была отнюдь не та ерунда, которой он занимался, будучи сотрудником одной небольшой вавилонской газетёнки. Нет, это был выстраданный, выросший из тягостных раздумий монументальный труд, который, будучи написан, раскрыл бы людям глаза на самый масштабный и зловещий из всех существующих заговоров — заговор самок.
«С самого раннего детства и до глубокой старости, — писал Отшельник, — мы находимся под их неусыпным надзором, и нет почти никакой возможности из-под него вырваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Значит, мы опять на пороге магической войны. Только этого нам не хватало, — проворчал Большой Папа.
— Да нет, какая там война, — возразил Куки. — Те, кто противостоит Мардуху, — ребята несерьёзные, по крайней мере по сравнению с ним. Это не прежние времена, когда колдуны создавали целые народы, чтобы бросить их в битву.
— И тем не менее спокойной жизни приходит конец, — крякнул Свистоль. — Эх, только мы здесь расслабились…
— Гм… Говорят, что где ты ничего не можешь, там не должен ничего и хотеть. Так что же нам — готовить исход? Отправляться куда подальше, что ли? Там земля другая, и табак на ней хуже растёт, дорога, опять же…
— Поучаствовать в Сопротивлении вы, я вижу, не хотите. — Куки оценивающе посмотрел на двух старцев.
— А ты, молодой человек, выходит, не сам по себе, а эмиссар ихний? — прищурившись, спросил Большой Папа.
— Не угадал, почтеннейший, — Куки усмехнулся. — Я-то как раз сам по себе. Мало ли какие у меня обстоятельства! К тому же я уже говорил: всё это несерьёзно.
— И что? Думаешь, эти болота до нас доберутся?
— Доберутся, пожалуй; скоро ли, нет ли — не знаю. Но вода нынче отменно высокая, это я точно скажу. Поэтому и путешествую верхом на бревне.
— Ну, дела…
Оба почтённых старца задумчиво принялись раскуривать свои трубки. Скоро в корзине повис сизый туман. «И как они до сих пор не померли от своего курева?» — удивился Куки, потихоньку выбираясь на свежий воздух. Под деревом переминался с ноги на ногу Хлюпик.
— Ну чего?!
— Чего — «чего»? — ворчливо переспросил Куки, спрыгивая вниз. — Поговорил я с этим вашим Папой. Забавный вы народ, вот что я скажу! А куда это ты собрался?
За спиной у Хлюпика болталась небольшая плетёная котомка, в руках он держал посох.
— Ухожу вот, — понурившись, сказал Хлюпик. — Экзамена я не сдал, правильного смоукера из меня, как видно, не получится. Я там сидел, смотрел, как эти пришлые суетятся, и вдруг подумал: а не податься ли мне туда, откуда они прилетели? С собой, понятное дело, меня не возьмут, ну ничего. Я и пешком дойду.
— Пешком?! — Куки недоверчиво поглядел на Хлюпика. — В Бэбилон? А ты хоть знаешь, сколько туда топать?
— Надо мне, — упрямо сказал Хлюпик.
— Да что тебе приспичило вдруг? Лес, он знаешь какой? Это у вас тут всё тихо-мирно.
Хлюпик огляделся.
— Видение мне было, — стыдливым шёпотом признался он. — Надо, мол, на северо-запад идти.
— Накурился, что ли, до одури? А на северо-запад тебе зачем?
— Наводнение останавливать. Я ведь подслушал, о чём ты Большому Папе рассказывал. Теперь мне всё понятно стало. Только про звёздочку пока неясно.
— Чушь какую-то мелешь, — Куки устало покачал головой, потом вдруг глянул на Хлюпика и ухмыльнулся. — А знаешь что? Давай-ка отложи свой поход до завтра. Это самое… Вместе пойдём.
— Ух ты! Здорово! Но ты же вроде искал тихое место?
— Раздумал! — Куки скорчил весёлую гримасу и подмигнул. — Я уже достаточно по лесам набродился. Телик охота посмотреть, в ванне вымыться, вобщем — вкусить благ цивилизации. Пора и домой!
— А ты… Точно меня возьмёшь?
— Раз сказал — возьму, значит, возьму. Вдвоём дорога веселее.
С неба послышался вопль. Куки пригнулся и шарахнулся в сторону, складывая пальцы в защитный знак.
— Это Перегнида, — безразлично сказал Хлюпик. — Она не опасная.
Куки задумчиво проводил взглядом ступу.
— Не опасная, говоришь? Я, конечно, не специалист, но, по-моему, это было проклятие второй степени. С такими вещами не шутят!
— А, ерунда. Она нас каждый вечер проклинает, и ничего.
— Странно, — Куки с интересом поглядел на собеседника. — Каждый вечер, говоришь?
— Да, она тут живёт неподалёку. Вечером куда-то улетает, а рано утром возвращается.
— А ты знаешь, где она живёт?
— Вон там, — Хлюпик махнул рукой в сторону. — Только туда у нас никто не ходит, как ты понимаешь.
— Понимаю… — Куки загадочно прищурился. — Но знаешь что? Всё когда-нибудь случается в первый раз!
* * *
Утром Хлюпик проснулся от того, что кто-то аккуратно вылил на него пригоршню воды. Он подскочил, отплёвываясь. Корзина закачалась. В полумраке над Хлюпиком маячила улыбающаяся физиономия Куки.
— Ты что, совсем?! — зашипел Хлюпик.
— Сам же просил тебя разбудить. А лучше холодной воды для этого ещё ничего не придумано. Я тебя, между прочим, уже пять минут добудиться пытаюсь.
Хлюпик утёрся и помотал головой, приходя в себя.
— Ну что, пойдём? — нетерпеливо спросил Куки.
— Сейчас.
Хлюпик, стараясь не шуметь, скользнул по ветке к родительской корзине и вернулся с каким-то небольшим мешочком в руках.
— Что это у тебя?
— Трубка. Понимаешь, у нас каждому сдавшему экзамен полагается курительный прибор. Я экзамен завалил, но вот думаю — всё равно же ухожу! Почему бы не прихватить трубочку? И вот ещё… Говорят, она волшебная! — Он протянул Куки раскрытую ладонь. На ладони лежала небольшая пятилучевая звёздочка.
Куки осторожно повёл над ней рукой.
— Магии не чувствуется, по крайней мере активной. И всё же аура у неё есть, и довольно мощная.
— А ты в магии разбираешься?! — Хлюпик уважительно посмотрел на спутника.
— Я, брат, много в чём разбираюсь, — небрежно ответил Куки. — Откуда у тебя эта штука?
— А она давно в нашей семье, от прадедушки. Что-то вроде реликвии. Па её вместо застёжки для занавески приспособил. А я это… Ну, понимаешь… — Он чуть замялся. — Мне в видении голос сказал, чтобы я её взял с собой.
Куки недоверчиво покачал головой, но спорить не стал. Они потихоньку спустились вниз. Влажная от росы трава загадочно серебрилась в предрассветном сумраке. Стояла тишина; только где-то в отдалении посвистывала птица. Между деревьями плыла лёгкая туманная дымка.
— Куда мы идём? — несколько растерянно спросил Хлюпик.
Они уже углубились в лес и теперь ступали по мягко пружинящим мхам. Листья деревьев тихонько шелестели, словно шептали чуть слышно.
— Наведаемся в гости к этой вашей злой ведьме, — ухмыльнулся Куки. — Я засёк, в каком направлении она улетела, так что — нам туда.
Хлюпик резко остановился.
— Ты с ума сошёл?!!
— Спокойно, парень. Я же тебе вчера объяснял: до Бэбилона нам пилить и пилить. Надо заполучить какой-нибудь транспорт. Я хотел было с телевизионщиками договориться, но у них и так всё забито. А у этой летуньи ступа, между прочим, двухместная. Как раз нам подходит.
— Ты хочешь угнать ведьмину ступу?! А как… Как ты будешь ею управлять?
— Да сам всё увидишь, — Куки похлопал Хлюпика по плечу. — Главное, не трусь. А с управлением там ничего сложного нет, я уверен.
Хлюпик шёл за своим спутником в сомнениях. С одной стороны, он прекрасно понимал, что они лезут прямо в пасть к чудовищу; с другой — спокойная уверенность Куки заразила и его. Спустя примерно час они вышли к зарослям чёрных коралловых папоротников.
— За этими кустами она и живёт, — тихонько шепнул Хлюпик.
— Отлично. А теперь иди за мной, только тихо. Ступай точно след в след.
Куки пригнулся и скользнул под листья. Хлюпик двинулся за ним, стараясь не отставать. Наконец, папоротники расступились, и взглядам их предстала избушка злой ведьмы.
— Стой здесь, — Куки говорил одними губами. — Я проберусь в гараж.
Рядом с избушкой стоял косматый навес из наваленного на жерди лапника и хвороста. Хлюпик присел и, замирая от ужаса, смотрел, как новый знакомец серой тенью скользнул во мрак. Минут пять ничего не происходило. Вдруг раздался чуть слышный скрежет, и из-под навеса появился Куки. Он пятился задом, с натугой таща что-то огромное. Хлюпик бросился ему на помощь. Вдвоём они выкатили ступу и остановились, тяжело дыша. Хлюпик всё время оглядывался — они стояли всего в нескольких метрах от избушки, прямо напротив двери.
— Значит, так, — вполголоса сказал Куки, — теперь весь фокус в том, сумею ли я её быстро завести. Если сумею, всё ништяк. Но если нет — сам понимаешь…
Хлюпик гулко сглотнул. От страха и возбуждения его начала колотить дрожь. Куки забрался внутрь и возился там, что-то бормоча себе под нос. Внезапно его ухмыляющаяся физиономия появилась над бортом.
— Похоже, разобрался. Давай, залезай.
Хлюпик неуклюже перевалился через край.
— Ну вот, управление стандартное. Видишь эту штуку? Стоит дотронуться до неё, и мы начнём подниматься. А эта вот хреновина отвечает за горизонтальное движение.
— Какое?
— Всё время забываю, что ты деревенский. Горизонтальное — значит прямо полетим, ясно? Ну, жми стартёр.
— Я?!
— Что, страшно? — Куки ухмыльнулся. Хлюпик щёлкнул тумблером; ступа негромко заурчала и затряслась, но не сдвинулась с места.
— С ручника сними, — подсказал Куки. — Ладно, давай я сам…
Юный смоукер перевесился через край и с изумлением наблюдал, как земля дрогнула и медленно поплыла вниз.
— Прекрасно, — удовлетворённо сказал Куки. — А теперь подбавим-ка газку…
В этот миг ступа оглушительно взвыла. Хлюпик взвизгнул от неожиданности и съёжился на дне, зажимая ладонями уши. Куки выругался. Ступа, громогласно вереща, завывая и улюлюкая, набирала ход. Она поднялась уже до уровня крыши, когда дверь избушки распахнулась и на крыльцо выскочила Перегнида в чёрной ночной сорочке с разбросанными по ней весёленькими горошинами черепов и скрещённых костей. Куки резко согнул левую руку в локте и ударил по сгибу ребром ладони правой в традиционном отвращающем жесте, и вовремя — набрав в грудь воздуху, ведьма выкрикнула длинное проклятие. Куки охнул; казалось, ладонь его окунулась на миг в крутой кипяток. В глазах мигнуло багрово, но дело было сделано — отражённое проклятие с визгом ударило в ближайшую бородавчатую сосну. Хвоя на ней мгновенно порыжела и тихим водопадом осыпалась вниз. Несколько дохлых птичек комками упали сверху.
— Ой-ёй-ёй, — тихонько сказал Куки. Пальцы болели, как будто по ним хлестнули с размаху прутом.
Сила, вложенная в проклятие, была такова, что Куки всерьёз засомневался, сможет ли он отразить ещё хотя бы одно. К счастью, ступа уже набрала высоту. Хлюпик вдруг тихо ахнул.
— Ты чего там? — несколько раздражённо спросил Куки, массируя ладонь.
— У неё же ещё метла есть, — с отчаянием прошептал Хлюпик. — Как я мог забыть?!!
— Зато я не забыл, — самодовольно сказал Куки. — Она рядом со ступой стояла, ну, я и подправил там кое-что. Запомни, парень, — настоящий каюкер должен быть внимателен к мелочам, иначе ему самому вскоре настанет каюк.
Вой ступы между тем становился всё тише и тише и наконец смолк совсем. В ушах звенело. Куки перегнулся через край. На полянке внизу Перегнида погрозила им сжатыми кулаками и метнулась под навес.
— Ну-ну, — прошептал Куки.
— А что ты сделал с её метлой? Сломал? — стараясь, чтобы голос не дрожал, спросил Хлюпик.
— Не-а. Я там… — Куки покрутил в воздухе пальцем. — Да ты смотри, сейчас сам всё увидишь!
* * *
Отшельник сидел на камне у входа в свою пещерку и, улыбаясь, скрипел пером. Чуть поодаль в небольшое озерцо уходила леска установленной на рогатке удочки, а над костерком грелась в котелке вода. Отшельник был счастлив. Если бы ему ещё несколько лет назад сказали, что он будет просыпаться до света только затем, чтобы полюбоваться восходом солнца, он лишь брюзгливо покрутил бы пальцем у виска. Тогда Отшельника звали совсем по-другому и жил он ой как далеко от этих благословенных мест. У того человека голова буквально пухла от забот и неприятностей. У него была куча начальников, которые постоянно выражали своё недовольство, была уйма приятелей, все как один — солидные и преуспевающие люди, которые непрерывно учили его, как надо жить, и была куча детей, которым всё время что-то от него требовалось. А жена! А тёща! (Отшельник передёрнулся.)
«…Самые разные способы. Но цель у самок всегда одна — заполучить вас в своё полное и безраздельное подчинение. Начинается всё с малого — надутые губки и укоризненные взгляды, если вам случится задержаться на полчасика после работы, выпить пива с приятелями. Вроде бы мелочь, но это ведь только начало…» — писал он. Чернильница стояла рядом, прикрытая кусочком коры. Время от времени Отшельник снимал его и обмакивал в чернила аккуратно очинённое вороньё перо. Трактат, который он писал, назывался «Маммалогическая гегемония, или Власть женщин», и это была отнюдь не та ерунда, которой он занимался, будучи сотрудником одной небольшой вавилонской газетёнки. Нет, это был выстраданный, выросший из тягостных раздумий монументальный труд, который, будучи написан, раскрыл бы людям глаза на самый масштабный и зловещий из всех существующих заговоров — заговор самок.
«С самого раннего детства и до глубокой старости, — писал Отшельник, — мы находимся под их неусыпным надзором, и нет почти никакой возможности из-под него вырваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50