— Но здесь же не джунгли.
— Город тоже опасное место, — пожала плечами девушка. — Мы ведь не такие уж сильные — по сравнению с остальными. Ты вот не самый крупный парень, скорее даже наоборот, а я ещё меньше тебя. Видишь обезьянца? — Она кивнула на раскрытое окно.
Хлюпик обернулся и посмотрел на улицу. Там похожий несколько на Громилу гориллоид катил полную песка тачку.
— Если такой вот тип решит дюбнуть своим кулачищем, у меня голова сразу в трусы провалится.
Смоукер поперхнулся и мучительно покраснел, услыхав эту метафору, звонко произнесённую на всё кафе. Адирроза как ни в чём не бывало продолжала щебетать:
— Единственное, чем я могу защитить себя, — это моя духовушка. Поэтому в нашей деревне начинают учить стрельбе сразу, как только ребёнок научится ходить. В пять лет он уже получает настоящую трубку — небольшую, конечно, — и обойму со стрелками. К четырнадцати-пятнадцати годам мы умеем стрелять навскидку, с оборотом, из положений лёжа, сидя, даже повиснув на одной руке; и на слух — в полной темноте, сумерках или тумане. Если бы мы всего этого не умели, то просто не смогли бы выжить.
— О… Я понимаю. Слушай, а ты могла бы научить стрелять меня?
— Вряд ли это получится, Хлю, — покачала головой Адирроза. — Для этого надо, чтобы ты был устроен так же, как и мы. — Она оттянула край топика и со щелчком отпустила его.
— Ну да, у вас же рёбра раздвигаются, — припомнил Хлюпик. — Но я-то не имел в виду — так же далеко и сильно. Я понимаю, что этого у меня никогда не получится. Просто хотел научиться пользоваться духовым ружьём. Может, ты видела — у меня на стенке висит?
— Тут главное — тренировка, — улыбнулась Адирроза. — Повесь где-нибудь мишень и стреляй в неё каждый день. Кстати, если бы такой трубкой, как твоя, попыталась бы воспользоваться я — она бы сразу же сломалась.
— Почему?
— Давление. Мы делаем такой сильный выдох, что обычное дерево просто лопается. Поэтому-то мы и выдерживаем пикумбу в кипящих железистых источниках — древесина должна металлизироваться.
— А как же, например, стоерос? Он же очень прочный!
— Вот именно что прочный. Попробуй-ка высверли его… — Адирроза отставила в сторону пустую чашку и потянулась. — Ну что, пойдём?
— Пошли.
Посещение разнообразных магазинов в компании Адиррозы оказалось серьёзным испытанием для Хлюпиковых нервов. Для начала она потащила его в лавку готового платья и там, не слушая никаких возражений, заставила купить просторную рубаху с короткими рукавами и шорты. Хлюпик, привыкший к такого вида одежде, которая представляет собой просто кусок ткани, оборачиваемый вокруг тела, пытался протестовать.
— Слушай, я не ношу такое. Она слишком сложная…
— Ерунда! — отмахивалась девушка. — Ничего сложного. Сюда просовываешь ноги, здесь застёгиваешь — и всё!
Слегка обалдевший от её напора смоукер приобрёл широкие оливковые штаны до колен и пёструю, как салат, футболку.
— Ну вот, теперь ты совсем по-другому выглядишь, — удовлетворённо объявила она.
— Ага. Полным лопухом, — согласился Хлюпик.
Непривычного покроя одежда сделала его совершенно непохожим на прежнего Хлюпика, и теперь он с некоторой оторопью разглядывал отражавшегося в зеркале незнакомца.
— Ничего не лопухом, очень стильно, — фыркнула Адирроза. — Хоть на человека стал похож.
«Ничего себе! А кем же я раньше выглядел в её глазах?!» — изумился Хлюпик.
После магазина одежды Адирроза нырнула в лавку дамской галантереи, бросив Хлюпику «подожди здесь». У дверей лавки стояли, прислонясь к стене, пять или шесть солидного вида мужчин с общим выражением терпеливого ожидания на лицах. Спустя полчаса Хлюпик забеспокоился. Медленно, но верно время двигалось к полудню — а ведь им ещё надо было вернуться в гостиницу за вещами. Наконец, отодвинув лёгкую кружевную занавеску, он вошёл.
— А, ты как раз кстати! — приветствовала его подруга. — Слушай, не могу выбрать — какая шляпка мне больше идёт?
— Тебе идёт всё! — совершенно искренне ответил Хлюпик.
— Гм… А что, это идея! — радостно воскликнула Адирроза. — Заверните мне обе! Никак не могу привыкнуть к деньгам, — шёпотом сообщила она. — Последнее время мне приходилось здорово экономить.
— Слушай, мы не опоздаем? — с сомнением спросил Хлюпик, поглядывая сквозь открытую дверь на площадь.
Посередине её торчал треугольный плавник солнечных часов.
— Да, пожалуй, пора, — согласилась сипапоккула. — Правда, я хотела заглянуть ещё в…
— Наверстаешь упущенное в Биг Бэби, — торопливо прервал её Хлюпик.
— Ты прав.
Адирроза взяла его за руку и бодро двинулась к гостинице. Хлюпик шагал рядом, вовсю наслаждаясь её близостью. Улица, по которой они шли, была усыпана конфетти и яркими блёстками — следами ночной карнавальной процессии. Балконы многих домов украшали яркие цветы, длинными гирляндами спускающиеся вниз. Почти в каждом окне наигрывала музыка. «Вернусь домой — обязательно куплю себе радиоприёмник. Или даже телевизор, если денег хватит», — решил про себя Хлюпик.
И всё-таки, несмотря на всеобщее праздничное настроение, город умирал. Они проходили мимо улиц, на которых плескалась вода — пока ещё тонким, в несколько сантиметров, слоем. В дальнем конце одной такой улицы стоял покинутый жильцами дом. Чёрные провалы дверей и окон смотрелись дико на фоне нарядных соседних коттеджей — словно жуткий нищий затесался в весёлую карнавальную толпу.
— Который час? — спросил Хлюпик портье, когда они вернулись в гостиницу.
— Половина двенадцатого, — ответил тот, оторвавшись на миг от газеты.
— Ого! Давай-ка поторапливаться! — Сипапоккула рысью метнулась вверх по лестнице.
Ворвавшись в номер, Хлюпик быстро покидал немногочисленный скарб в заплечный мешок и постучался к Адиррозе. Та стояла посредине номера с растерянным видом.
— Ты не поверишь, я столько всего понакупила — у меня рук не хватит всё тащить.
— Утрамбуй всё плотнее. Кое-что поместится в мой рюкзак. Шляпы можно сложить пополам, — предложил Хлюпик.
— Ой, только не шляпки! Они помнутся! — пискнула Адирроза, прижимая к груди большущую коробку.
— Придётся нести в руках. Или давай я понесу.
— Спасибо! У меня же ещё ружья. — Адирроза нырнула под кровать и вытащила чехол с духовыми трубками. Пристроив его на плече, она огляделась. — Вроде всё.
— Бежим!
Спустя полчаса две невысокие фигурки, вовсю размахивая рюкзаками и сумками, ворвались в здание аэропорта и, сметая случайных пассажиров, подлетели к стойке диспетчера.
— Где тут посадка на «Махагонию»?! — в один голос выкрикнули они.
— Вон же она, — диспетчер махнул рукой в сторону окна, выходившего на взлётное поле. — Самый большой дирижабль, не ошибётесь. Только, по-моему, посадка на него уже закончи…
Не дослушав, Адирроза и Хлюпик метнулись к дверям.
— Э! Э!
Зазевавшийся охранник попытался было ухватить бежавшего последним Хлюпика, но тот ловко увернулся и, взмахнув в воздухе рукой с зажатыми в ней билетами, припустил вслед за подругой.
Сходни уже убрали. Когда незадачливые пассажиры подбежали к белоснежной гондоле, та как раз оторвалась от земли. Стюард, готовившийся закрыть дверцу, вдруг получил по физиономии шляпной коробкой. Следом, словно брошенное копьё, влетел длинный брезентовый чехол — он едва успел уклониться. Затем в край люка вцепились тоненькие, но крепкие руки и перед стюардом возникла маленькая, но очень сердитая девушка с возбуждённо подрагивающими кисточками на кончиках удлинённых ушей.
— Это безобразие! Вы должны были дождаться всех пассажиров! — возмущённо заявила она.
— Э-э… Мадемуазель… Я прошу прощения…
— И не просите!
— Но… Но ваш билет… Я бы хотел…
В проёме люка появилось багровое от натуги лицо Хлюпика. В зубах он сжимал билеты, а руками изо всех сил цеплялся за край. Адирроза вдвоём со стюардом подхватили его под мышки и втащили на корабль.
— Уф! Еле успели!
Когда все формальности, связанные с появлением на борту, были улажены, Адиррозу и Хлюпика проводили к их каютам.
— Я должна принять душ после такой пробежки, — заявила девушка. — Встретимся на верхней палубе через полчаса.
— Э-э… Душ? — тупо сказал Хлюпик захлопнувшейся двери.
За его спиной кашлянули.
— Наш лайнер создан по последнему слову техники, — стюард в белоснежной форме был профессионально вежлив. — В частности, каюты оборудованы душевыми кабинами; а на верхней палубе имеется бассейн.
— Бассейн?!
— Совершенно верно. Многим нашим пассажирам доставляет удовольствие совершить освежающее купание прямо, так сказать, в небесах.
— С ума сойти, — пробормотал Хлюпик, исчезая в своей каюте. Больше всего ему сейчас хотелось курить…
* * *
Сказать, что «Махагония» была огромна, — значит не сказать ничего. Помимо бассейна и концертной площадки, она имела на борту теннисный корт, застеклённую обзорную палубу на случай скверной погоды, дансинг и, конечно же, ресторан. Одна только команда насчитывала шесть десятков; и все (все!) матросы-обезьянцы носили форменные шапочки с помпонами и щегольские синие штаны до колен с красным лампасом. В многочисленных коридорах и переходах корабля можно было бы заблудиться — если бы не вышколенные стюарды в белоснежной форме, готовые прийти на помощь при малейшем затруднении.
— Я чувствую себя самозванкой, — хихикнула в стакан Адирроза.
Они сидели на верхней палубе и потягивали коктейли. Столик стоял вплотную к фальшборту, и стоило только повернуться, как взгляд проваливался вниз — там проплывал в голубоватой дымке испарений Лес. Хлюпик старался не смотреть туда — после нескольких секунд у него начинала кружиться голова. Он смотрел на Адиррозу.
Юная сипапоккула не только вымылась, но и переоделась. Теперь на ней были бледно-зелёная короткая юбка (в какой-то момент Хлюпик понял, что ткань полупрозрачная, и гулко сглотнул слюну) и топик — но уже не ярко-оранжевый, а из коричневой замши, с бахромой.
— Хорошо, что хоть здесь ты стрелялку не носишь, — сказал он.
— С чего ты взял, что я её не ношу? — удивилась сипапоккула. — Видишь эти кармашки по бокам? Они для стрелок. А трубка у меня на шнурке на шее. Правда, это самая маленькая.
— Духи предков! Ты всегда, что ли, вооружена?
— Ну да, — пожала плечами Адирроза. — Хотя бы маленькая стрелялка всегда должна быть под рукой.
Хлюпик вздохнул и машинально коснулся рукой груди — там он обычно носил медиатор. Переодевшись, он некоторое время раздумывал, куда бы пристроить звёздочку, и, наконец, решил оставить её со старой одеждой. В конце концов, подумал он, что может угрожать мне здесь?
— Что же у вас за жизнь такая? — искренне удивился он.
— Обыкновенная жизнь, — пожала плечами Адир-роза. — Как и у всех в Лесу.
Хлюпик с сомнением покачал головой. На его памяти опасность из Леса появилась возле их деревни всего лишь один раз, когда в окрестности забрёл старый полуслепой носопыр. Мужчины племени тогда вооружились, детей загнали в корзины и под страхом лишения папирос не выпускали наружу. Впрочем, через пару дней носопыр куда-то исчез — то ли отправился искать не столь прокуренный завтрак, то ли просто помер себе тихонько где-нибудь в укромном уголке.
— Давай потанцуем, — предложила Адирроза.
— Я не умею…
— Это же очень просто! Пошли!
Они двинулись было в сторону танцплощадки, но тут кто-то громко, на весь корабль, откашлялся и недовольно произнёс:
— Это чмо наконец починит микрофон?! Как это — уже?! Что, серьёзно? Э-э… Уважаемые пассажиры!
«А, это же громкоговоритель!» — понял Хлюпик.
— Уважаемые пассажиры! — интонации голоса мгновенно стали бархатными. — Экипаж под предводительством командора Блэвэ приветствует всех вас на борту суперлайнера «Махагония»!
Многочисленные обитатели верхней палубы радостно заулюлюкали и захлопали в ладоши.
— Мы с вами сейчас находимся на высоте девятисот метров, или, как говорят люди военные, в пяти кабельтовых от поверхности земли. Наш полёт продлится около трёх суток, и всё это время в Бэбилоне будет проходить карнавал. Но и мы не отстанем от них по части веселья!
Когда аплодисменты и шум немного утихли, голос продолжал:
— Сегодня вечером на первой и второй палубах состоятся танцы, а с наступлением темноты вас ждут праздничный фейерверк и роскошный бесплатный стол а-ля фуршет. Ну а сейчас… — Голос сделал паузу. — Сейчас для вас споёт знаменитый, невероятный, феерический маэстро сцены и эпатажа… Леон Жаклеон!
— Сам Леон Жаклеон! — завопила Адирроза под самым ухом у Хлюпика, подпрыгивая и хлопая в ладоши. — Я и не знала, что он здесь!!!
«Да кто он такой? — недоумённо подумал Хлюпик. — И чего это все так расшумелись?»
Гам действительно стоял страшный. На палубе заметно прибыло людей — пассажиры торопливо поднимались наверх.
— Пойдём скорее! — Адирроза буквально поволокла смоукера за собой, рассекая толпу.
Больше всего народа теснилось около круглой, слегка приподнятой сцены, упирающейся в ют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50