Ей не давало покоя их могущество – как можно от них скрыться? И тут она подумала, что Племя уже настигло Такео, и он лежит где-то мертвый, покинув ее навсегда.
«Он прав, – размышляла Каэдэ. – Их всех нужно уничтожить, искоренить, мы обязаны это сделать. Если мы не расправимся с ними, они расправятся с нами».
В памяти часто возникали образы Шизуки и Муто Кенжи. Каэдэ сожалела, что вверила свою жизнь женщине, которая наверняка доложила обо всем Племени. А ей казалось, будто эти люди искренне любят ее… Неужели все обман? Они едва не погибли вместе в замке Инуямы, но не стали друг другу ближе. Каэдэ чувствовала, что Шизука предала ее, и в то же время скучала по ее поддержке.
Начались месячные, принеся очередное огорчение и недельное затворничество. Даже Хироши не навещал госпожу. Когда копирование записей подошло к концу, девушке стало совсем неспокойно. Прошел Фестиваль Мертвых, разбередив в душе горечь по усопшим. Восстановление резиденции длилось все лето и теперь закончилось, однако прекрасные комнаты пустовали.
Как-то утром Хироши спросил:
– Почему ваша сестра не живет с нами?
– Может, съездим ко мне домой, заберем ее? – вырвалось у Каэдэ.
Целую неделю висели свинцовые тучи, предвещая тайфун, но небо вдруг прояснилось, и жара спала. Ночью наступала долгожданная прохлада: идеальное время для путешествий. Сугита пытался разубедить ее, и даже равнодушные старейшины отговаривали отправляться в путь. Каэдэ никого не слушала. Если Такео вернется в Маруяму раньше нее, пусть выезжает навстречу. Дорога отвлечет от тревог.
– Мы можем послать за вашими сестрами людей, – предложил Сугита. – Замечательная идея. Я лично сопровожу их.
– Я хочу осмотреть имение, – ответила Каэдэ. Вбив себе в голову мысль, она не собиралась отступать. – Я не говорила со своим народом с тех пор, как вышла замуж. Давно надо было съездить: проверить земли, проследить за сбором урожая.
Девушка не назвала Сутите истинную причину. Она поедет к священным пещерам Ширакавы, выпьет речной воды и помолится богам, чтобы ей послали ребенка.
– Меня не будет всего несколько дней.
– Боюсь, ваш муж это не одобрит.
– Он доверяет моему мнению во всем, – ответила Каэдэ. – И потом разве госпожа Наоми не имела обыкновение путешествовать одна?
Сугита привык получать приказы от прекрасного пола, поэтому сумел справиться с дурным предчувствием. Каэдэ выбрала в сопровождение Амано и отряд людей, приехавших вместе с ней из Тераямы. После недолгих раздумий она решила не брать женщин, даже Майами. Надо было добраться быстро, верхом, без церемоний и почестей, с которыми придется мириться, если путешествовать открыто. Майами сначала умоляла ее, затем дулась, но Каэдэ была непреклонна.
Каэдэ отказалась от паланкина, решив ехать на Раку. Перед отъездом она собиралась спрятать копию записей под полом чайной, но в конце концов сочла лучшим забрать с собой оба варианта, подумывая скрыть оригинал в доме Ширакавы. После долгих уговоров Хироши разрешили присоединиться к ним. Он должен был ехать справа от Каэдэ и глаз не спускать с коробок. В последний момент девушка взяла меч, подаренный Такео.
Амано убедил Хироши не таскать с собой тяжелый меч отца, но мальчик все-таки прихватил кинжал и лук. Он сел на маленького чалого коня из отцовской конюшни, который выкидывал номера весь первый день, доставляя воинам немало забавы. Дважды он резко разворачивался и галопом скакал обратно домой. Хироши едва справлялся с упрямцем и пригонял его обратно, кипя от ярости, но не теряя решимости.
– Это красивое создание еще зелено, – заметил Амано. – А ты его напрягаешь. Расслабься.
Амано взял Хироши под присмотр, конь угомонился и на второй день уже не доставлял хлопот. Каэдэ была счастлива оказаться в пути, хотя бы на время забыть дурные мысли. Погода стояла прекрасная, кругом созрел урожай, воины ободрились в надежде увидеть свои дома и семьи. Хироши был хорошим спутником и рассказывал о землях, мимо которых они проезжали.
– Жаль, мой отец не научил меня столь многому, как тебя, – отметила Каэдэ, восторгаясь его знаниям. – В твоем возрасте я была заложницей в замке Ногучи.
– Он заставлял меня заниматься все время. Не давал ни минуты передышки.
– Жизнь так коротка и хрупка, – вздохнула Каэдэ. – Возможно, он чувствовал, что не увидит тебя взрослым.
Хироши кивнул и замолчал.
«Мальчик наверняка скучает по отцу, хотя и не подает вида, – думала Каэдэ. – Я воспитаю своих детей так же: девочки, как и мальчики, будут образованными и сильными».
Утром третьего дня они пересекли Белую реку – границу Ширакавы – и вошли на территорию владений Каэдэ, с легкостью преодолев мелкую реку вброд. Быстрая белая вода бурлила меж камней. Там не было пропускного поста: земли всегда находились вне власти основных кланов, а хозяева небольших поместий не ссорились друг с другом. Обычно семьи воинов присягали Кумамото или Маруяме, но не переезжали в города-замки, предпочитая вести хозяйство на собственной земле, где практически не платили налога.
– Никогда раньше не бывал в Ширакаве, – признался Хироши. – Для меня это самый дальний путь из Маруямы.
– Значит, теперь моя очередь давать наставления, – сказала Каэдэ и принялась показывать местность. – Позже я отведу тебя к истоку реки и к великим пещерам, только тебе придется подождать снаружи.
– Почему? – огорчился он.
– Это священное место для женщин. Ни одному мужчине не дозволяется ступать туда.
Каэдэ не терпелось вернуться домой, и она не останавливалась по пути, хотя все подмечала: состояние земель, зрелость урожая, упитанность быков и детей. По сравнению с предыдущим годом, когда она приехала сюда с Шизукой, дела пошли в гору, однако сохранилось достаточно следов бедности и запустения.
«Я бросила их, – подумала Каэдэ с чувством вины. – Давно надо было приехать». В памяти возникло неотложное бегство в Тераяму по весне – тогда она была словно околдованная.
Амано послал двух человек вперед. У ворот ждал главный вассал домена Шойи Киеси. Он поприветствовал госпожу с удивлением и некой прохладой. Женщины дома выстроились в саду, но среди них не было ни сестер, ни Аямэ.
Раку заржал, повернув голову к конюшням и лугам, где бегал зимой. Амано помог Каэдэ спешиться.
Хироши соскользнул со спины чалого, который попытался лягнуть ближайшую лошадь.
– Где мои сестры? – спросила Каэдэ, не поздоровавшись с остальными.
Все молчали. С камфарного дерева за воротами кричал сорокопут.
– Госпожа Ширакава… – начал Шойи. Она метнулась к нему:
– Где они?
– Гонцы сказали нам… Вы сами распорядились отправить их к господину Фудзиваре.
– Я не давала никаких распоряжений! Как долго они там?
– Около двух месяцев. – Вассал взглянул на всадников и слуг. – Нам следует поговорить наедине.
– Да, и немедленно, – согласилась Каэдэ. Подбежала женщина с чашей воды.
– Добро пожаловать домой, госпожа Ширакава.
Каэдэ омыла ноги и ступила на веранду. Ее охватило беспокойство. В доме стояла гнетущая тишина.
Перевалило за полдень. Каэдэ велела накормить людей, напоить лошадей и на всякий случай держать их наготове. Затем отвела Хироши в спальню и велела присмотреть за записями, пока поговорит с Шойи. Она была не голодна, но мальчика следовало накормить. В старой комнате отца Каэдэ дожидалась Шойи.
Казалось, комнату покинули всего пару минут назад. На столике для письма лежала кисть. Должно быть, Хана продолжала заниматься даже после отъезда сестры. Девушка подняла кисть и мрачно рассматривала ее, когда в дверь постучал Шойи.
Он вошел и опустился на колени с извинениями:
– Мы были уверены, что выполняем вашу волю. Господин Фудзивара сам приехал и говорил с Аи.
Каэдэ почудилось, будто в его голосе прозвучала нотка фальши.
– Почему он пригласил их? Что ему от них понадобилось? – вопрошала она дрожащим голосом.
– Вы сами часто там бывали, – ответил Шойи.
– С тех пор все изменилось! – воскликнула она. – Мы с господином Отори поженились в Тераяме. Мы заняли Маруяму. Вы наверняка об этом слышали.
– Мы не поверили, – ответил он, – поскольку все считали, что вы помолвлены с господином Фудзиварой и выйдете замуж только за него.
– Не было никакой помолвки! – в ярости возразила Каэдэ. – Как ты смеешь сомневаться в моем браке!
Лицо Шойи так напряглось, что Каэдэ поняла: он не меньше зол, чем она сама.
– А что нам оставалось думать? – Он подался вперед. – До нас дошли слухи о замужестве без помолвки и благословения, без присутствия членов семьи. Хорошо, что ваш отец мертв. Вы навлекли на него позор и тем самым загнали в могилу. Хотя бы нынешнего бесстыдства он не видит…
Шойи внезапно замолк. Они смотрели друг на друга в ужасе от такой вспышки гнева.
«Шойи заслуживает смерти, – с горечью думала Каэдэ. – Такие слова не могут остаться безнаказанными. Но он мне нужен. Кто еще будет управлять имением в мое отсутствие?» А вдруг он попытается забрать у нее домен? Вдруг причиной всему алчность? Интересно, предали ли ее люди, которых она с Кондо собирала всю зиму. Жаль, что его нет рядом, хотя человеку из Племени доверять еще сложнее, чем вассалу отца. Никто ей не поможет.
Стараясь не показывать опасений, Каэдэ в упор смотрела на Шойи, пока тот не опустил глаз.
Он взял себя в руки, утер слюну со рта.
– Простите. Я знаю вас с рождения и обязан повиноваться вам во всем.
– Я прощу тебя на этот раз, – сказала она. – Хотя ты сам позоришь моего отца, проявляя неуважение к его наследнице. Еще раз посмеешь разговаривать со мной подобным образом, я прикажу тебе совершить харакири.
– Вы всего лишь женщина, – пробормотал он в надежде смягчить Каэдэ, но лишь вогнал ее в пущую ярость. – Вас некому наставлять.
– У меня есть муж! – резко произнесла она. – Ни ты, ни господин Фудзивара не в силах что-либо изменить. Отправляйся к нему и передай, что мои сестры должны тотчас же возвратиться. Они поедут со мной в Маруяму.
Шойи отбыл немедля. Каэдэ не находила себе места. Она позвала Хироши и показала ему дом и сад. По краю рисовых полей сидели ибисы в летнем оперении, по-прежнему ругался сорокопут. Затем Каэдэ велела Хироши принести коробки с записями. Одну из них взяла сама, другую поручила мальчику, и они отправились вверх по течению вдоль реки Ширакавы, к самому ее истоку под горой. Каэдэ не станет прятать их в доме, Шойи нельзя доверять. Юная госпожа решила отдать записи богине.
Священное место вселяло спокойствие, однако сегодня Каэдэ испытывала здесь благоговейный страх. Под огромной аркой входа в пещеру река неторопливо вливалась в глубокие озера зеленой воды. Причудливые окаменелые формы перламутром сверкали в полутьме.
Навстречу вышла старая пара, которая присматривала за святыней. Оставив Хироши с мужчиной, Каэдэ вошла внутрь с его женой, каждая несла по коробке.
Внутри пещеры горели лампы и свечи, поблескивала влажная поверхность стен. Шум реки заглушал все остальные звуки. Женщины осторожно шагали с камня на камень, мимо гигантского гриба, мимо застывшего водопада, по лестнице на небеса. Они шли к статуе богини. Капли стекали с нее подобно ручейкам материнского молока.
– Я попрошу богиню сохранить эти ценности, – сказала Каэдэ. – Если не явлюсь забрать их сама, пусть остаются здесь навеки.
Старуха кивнула и поклонилась. За статуей было углубление, выше уровня реки в полноводье. Женщины поднялись туда и поставили коробки. Там лежало немало вещей, переданных богине. Интересно, какая у них история и что сталось с владелицами? Воздух был наполнен древней влагой. Некоторые предметы разлагались, другие уже сгнили. Превратятся ли спрятанные под горой записи о Племени в прах?
От липкой прохлады бросало в дрожь. Когда Каэдэ опустила коробки, руки ощутили легкость. Богиня наверняка знает, чего она хочет, и пустота рук, пустота утробы должна заполниться.
Девушка опустилась перед статуей на колени и зачерпнула воды, скопившейся у подножия. Отпила и помолилась, почти не произнося слов. Вода была мягкой, как молоко.
Старуха, стоя сзади на коленях, запела молитву, столь старинную, что Каэдэ не понимала смысла. Это лишь усилило тоску. Каменная статуя не имела ни глаз, ни черт лица, и все же девушка ощущала ее пристальный взгляд. Она вспомнила видение, снизошедшее в Тераяме, и фразу: «Потерпи, он вернется за тобой».
В ушах снова четко прозвучали эти слова, и Каэдэ вдруг поняла, что Такео цел и невредим. «Конечно, я буду терпеливой, – вновь поклялась она. – Как только прибудут сестры, мы отправимся в Маруяму. А когда вернется Такео, я смогу зачать ребенка. Я правильно сделала, что приехала сюда».
Каэдэ столь окрепла духом от посещения пещер, что пошла вечером в семейный храм почтить память отца. Ее сопровождали Хироши и служанка Аяко с приношением из фруктов, риса и чашей ладана.
Прах отца лежал в земле среди могил предков, властелинов Ширакавы. Огромные кедры отбрасывали прохладную мрачную тень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38