То самое, которое он себе устроил подальше от территории патрулируемой стариной Эдом.
Ба! Ба! Ба! Да я наверняка на верном пути.
Чем сейчас занимается тот же Медок, при помощи своих клерков и одной очень воинственной кошаны? Ну да, очень тихо, без всякого шума, шерстит инопланетный район. И пусть он этим занимается, поскольку знает большинство его обитателей. И вообще знает, что в этом районе почем, откуда что вытекает и куда втекает, как с кем поговорить и о чем. Пусть занимается.
А я тем временем проверю-ка остальную часть города. И кто знает, может, мне на этот раз повезет?
– Ага, – сказал Мараск. – Кажется, надумал.
– Точно, – подтвердил я. – Надумал. И принимаюсь прямо сейчас действовать.
– Удачи, – пожелал мне Мараск.
Выходя из резиденции я подумал что удача – этот как раз то, в чем я сейчас нуждаюсь более всего.
15.
Что-то происходило.
Я мог бы в этом поклясться, поскольку видел немало инопланетных районов. Тихие и не очень, большие и маленькие, захудалые и великолепные, все они походили друг на друга в одном. У них был свой привычный ритм жизни, где тихий и почти незаметный, где спокойно – деловой, а где быстрый, лихорадочный, но он все же этот ритм был.
Сейчас же в ритме жизни района случился какой-то сбой. Незаметный, почти неощутимый, но он все же был. Нет, нет, это еще совсем не походило на смятение или панику. Это было словно предощущение, предчувствие надвигающихся событий.
И это было скверно, очень скверно.
Через некоторое время этот сбой, нарушение ритма, станет более заметным. И тогда большинство жителей района обеспокоятся, станут готовиться к каким-то непонятным, надвигающимся событиям и самой подготовкой сделают их наступление неотвратимым.
Скверно.
Но пока еще ничего не происходило. В том-то и суть, что – пока.
Я остановился возле фактории, в которую аборигены сдавали личинки, и выкурил сигарету, наблюдая за тем, что возле нее происходило.
На первый взгляд: тоже ничего особенного. Просто возле фактории стояло несколько аборигенов с коробочками, в которых должны были находится личинки. Вот только коробочки эти были больше, чем обычно. И балахоны тех, кто держал их в руках, украшали одноцветными ленточки. Охряные, лютиковые, горохового цвета, палевые, изумрудные, васильковые, бурые, порфирные.
Ага, стало быть старейшины. Торопятся затарится благами цивилизации, пока не начался хасс.
Это мое умозаключение подтверждало наличие втрое, вчетверо большего количества простых аборигенов, маявшихся на некотором удалении от фактории.
И наверняка они стояли там лишь для того, чтобы помочь старейшинам утащить из города все, что они закупят в магазинах на деньги, полученные за личинки.
– Что-то они сегодня очень активно приносят личинки, – сказал, остановившись рядом со мной, пожилой, судя по блеклой радужке глаз, мармаланец, здорово смахивающий на сухопутного осьминога.
– Действительно, – согласился с ним я. – К чему бы это?
– А вы, стало быть, не знаете?
– Нет.
Мармаланец выписал своим хватательным щупальцем в воздухе какую-то сложную фигуру и промолвил:
– Жаль. А я надеялся… Вы ведь новый центурион?
– Да.
– И вы ничего не знаете? Может быть, что-то намечается?
– Ничего не намечается, – спокойно сказал я. – Совсем ничего.
– Так я и думал, – с сомнением промолвил мармаланец.
К тому времени, когда я докурил сигарету, он отважился спросить:
– А как у вас с сердцем?
– В лучшем виде, – заверил его я. – С моим сердцем ничего произойти не может.
Мармаланец снова выписал хватательным щупальцем странную фигуру. Видимо, это должно было означать крайнюю степень смущения.
– Да я не имел в виду ничего плохо. Просто спросил…
– А я просто ответил, – буркнул я, отправляясь дальше.
Итак, хасс действительно грядет.
Только, меня это сейчас не сильно интересовало. Прежде всего надо было спасти собственную жизнь. Если я не доживу до того момента, когда аборигены начнут претворять свою угрозу в жизнь…
Ладно, не будем о грустном.
Я миновал одну улицу, потом другую. Следующая уже не принадлежала инопланетному кварталу. О чем неопровержимо свидетельствовали дома, из которых она состояла.
Стало быть, именно отсюда мне надо было начинать свой поиск. Знать бы еще, как его вести.
Поправив ремень и висевшую на нем кобуру, я медленно огляделся.
Две длинных шеренги похожих друг на друга как близнецы домов. Никаких вывесок, по которым можно было бы понять, что находится в том или ином доме.
И аборигены.
Их было не так чтобы много, но все же они были и шли по каким-то своим делам, а некоторые стояли возле домов и глазели на меня. И почти все они были в балахонах, украшенных серыми ленточками.
Пара аборигенов крохотного роста с самым серьезным видом остановились неподалеку и стали меня рассматривать. Наверное, они принадлежали к какому-то особенно низкорослому племени или просто были детьми.
Один из этих карликов ткнул в меня пальцем и что-то с жаром стал объяснять своему товарищу.
Может, просто, что я дурак набитый, а может, что я тот самый тип, который совсем недавно убил его папашу. И вот сейчас самый удобный случай за смерть отца отомстить. Надо только заманить этого придурка в какой-нибудь переулок, а там пырнуть его кинжалом в бок.
Между прочим, Медок в это время сидит в своем банке и только отдает приказы клеркам, а в перерывах треплется с Маутой.
Тут же… Да еще и из оружия всего-навсего этот поганый «кольт». Надо было не отдавать Мауте бластер. Сейчас он бы очень пригодился.
Ладно, спокойно.
Остановимся на предположении, что эти два коротыша просто пытаются придумать, как вытянуть из мыслящего, в кои-то веки заглянувшего на их улицу, некоторое количество денег.
Будем надеяться… Кстати, проверить это не так уж и трудно.
– Эй вы, – я поманил пальцем коротышей. – Ну-ка топайте сюда.
Они поняли меня как надо и подошли.
– Денги… – тоненьким голосом сказал один из них. – Денги… заработать.
Ну вот, иногда судьбе надоедать кормить тебя самыми худшими вариантами из всех возможных, и в виде исключения она подсовывает что-то похожее на удачу.
Конечно, я мог вытащить из кармана свою огромную пачку денег и, помахав ей перед этими малышами, попросить проводить меня к мыслящему, который скрывается в одном из их домов. И безусловно, совершил бы огромную ошибку.
Эта пачка денег запросто могла послужить тем катализаторов, наличие которого могло заставить всех находящихся на улице аборигенов возжаждать моей немедленной смерти.
Нет, я поступил по-другому.
Вытащив из другого кармана одну купюру, я показал ее коротышам и позволил им хорошенько ее рассмотреть. К тому времени, когда один из них попытался взять эту купюру из моей руки, вокруг нас уже толпились все, кто в тот момент по той ли иной причине оказался на улице.
Позволив малышу забрать купюру, я тотчас же ткнул в него пальцем и сказал:
– Ты!
Коротыш заулыбался и подтвердил:
– Я.
– Пойдешь со мной?
– Да.
– Ну вот и отлично.
Очевидно, сообразив, что процесс найма работника совершен, аборигены медленно вернулись к своим делам.
Дождавшись, когда возле меня остался лишь один коротыш, я сказал:
– Пошли. Если будешь хорошо работать, получишь еще.
– Да… Готов отработать.
Не вдаваясь в дальнейшие разговоры, я двинулся вдоль по улице.
Для начала надо было увести своего наемника подальше от того места, где он поступил мне в услужение. Если соглядатаи убийцы были среди тех, кто видел, как я его нанимал, то они сейчас кинулись к своему хозяину, чтобы сообщить ему о моем появлении поблизости от его убежища. И еще, они наверняка должны были оставить кого-то проследить, куда я направлюсь.
Подумав об этом, я оглянулся.
Да нет, вроде бы никто вслед за нами не шел. Хотя, откуда я могу знать? Эти аборигены настолько друг на друга похожи. Может, и следят. И не один. А избежать этого невозможно. Может быть, и не нужно.
В самом деле, почему бы не попытаться определить, кто именно из аборигенов за мной следит? Определить, захватить одного из соглядатаев, отконвоировать в резиденцию и хорошенько допросить.
Я еще раз оглянулся.
Пока, вроде бы, ни одного соглядатая не видно. Но это только пока. Если достаточно долго шляться по городу аборигенов, они обязательно появятся. А уж там я попробую претворить мой план в жизнь.
– Что… я работать? – поинтересовался коротыш.
– Ты должен водить меня по городу и рассказывать.
– Инопланетяне?
– Нет, нет, – сказал я. – Только аборигены. Местные жители. Я хочу знать, что находится в тех домах, мимо которых мы будем проходить.
Коротыш издал тихий свистящий звук. Может, он должен был означать удивление. Хотя, какое мне до этого дело? Лишь бы он выполнял свои обязанности.
– Да… – заявил мой добровольный провожатый. – Я расскажу.
Он остановился и ткнул пальцем в сторону ближайшего дома.
– Согласен, – сказал я. – Можешь начать с этого.
Пару раз кивнув, коротыш сообщил:
– В этом доме… делают радость. Синюю, величавую радость. Называется она лулалоун.
Гм… объяснение.
– И вы эту радость едите? – предположил я.
– Лулаолун… не есть. Получать через ощущения.
Я вздохнул.
Конечно, можно было потратить некоторое время, чтобы сущность синей радости. И будь я здесь при других обстоятельствах, уж наверняка, попытался бы это сделать. Но не сейчас. Поэтому, пусть будет так. Синяя радость. Ее не едят, а получают через ощущения. Согласен.
Но все же стоит задать еще пару вопросов.
– А еще что делают в этом доме?
– Ничего. Создание радости… требует весь дом. Нельзя отвлекаться.
Угу. Стало быть, убийца здесь спрятаться не мог. Хорошо, пойдем дальше.
И мы пошли.
Я шел не спеша, стараясь внимательно запомнить каждый дом, о котором получал какие-то сведенья. Все-таки при внимательном рассмотрении эти дома оказались не такими однообразными. Особенности были, пусть незначительные, относящиеся к мелочам, но все же позволявшие запомнить, что именно находится в том или ином доме. Коротыш шлепал рядом со мной и честно отрабатывал полученные деньги.
– Здесь… г-ррр-с… дом мечтательного созерцания дальнейших… хороших предощущений… проталкивающихся из неправильного прошлого.
Ага, понятно.
– А это дом действий, направленных на повышение качества толкований… отличительных знаков принадлежности клана.
Другими словами – нашитых на балахоны ленточек. Тоже понятно.
– В этом присутствии говорят о том, что неполное соответствие… хс-с-с-с… ранней стадии личинок скверно сказывается на их понимании пятого угла.
Угу, вот так значит?
– Тут сообщают способность улучшения… проникать искривленным зрением в тайники, расположенные за гранью… правильного понимания подмира… надзорного расположения… взаимозаменяемых искривлений внутри места…
Уф… Куда я попал? Может, этот коротыш мне попросту морочит голову?
Еще раз оглянувшись и убедившись, что за нами никто из аборигенов не следует, я остановился и спросил у своего провожатого:
– А где вы живете?
– Живете? – переспросил он.
– Ну да, отдыхаете, едите, спите. Где находятся ваши жилые дома?
– А-а-а… Напитание организма.
– Вот-вот, – подтвердил я.
– На другой улице… А эта… с-с-срмас-с-с… улица домов улучшения.
Угораздило же меня. Другими словами, я нахожусь на улице, где расположены учреждения, выполняющие функции школ. Конечно, если я правильно понял объяснения провожатого. Но в любом случае вряд ли убийца прячется здесь. Скорее всего, он затаился там, где аборигены живут. А поэтому не пора ли нам перейти на другую улицу?
– Проведи меня на улицу напитания организма.
Сказав это, я вручил коротышу еще одну купюру. Она исчезла с быстротой лисы, прячущейся в своей норе от своры злых собак.
– Находится близко, – сообщил провожатый.
Теперь он показывал мне дорогу, а я шел следом, не забывая время от времени оглядываться, в тщетной попытке обнаружить слежку.
Ее вроде бы не было. Странно, очень странно.
Нет, конечно, я мог и ошибаться. Однако не искуснее же местные соглядатаи стражей порядка? А уж их-то во время старых добрых игр в преследователей и преследуемого мне случалось обводить вокруг пальца не раз.
Вообще, зачем аборигенам все эти школы? Насколько я понимаю, они отделились от своих кланов, порвали с прежним образом жизни, предпочли ему блага цивилизации.
Кто они, эти мыслящие? Какие причины заставили их выбрать путь, не ведущий никуда? Понимают ли они, что, оторвавшись от своего родного клана, они превратились в изгоев?
Или я ошибаюсь? Может, отрыва не произошло? Может быть, эти аборигены в балахонах, украшенных серыми ленточками, на самом деле, умудрились, не растеряв полученных от родного клана знаний, приобрести в нагрузку к ним новые, те, которые можно почерпнуть в инопланетном квартале?
Если это так, то передо мной очень-очень редкий случай. За блага, даруемые цивилизацией, всегда нужно платить. И обычно платой за них бывает отказ от родной культуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Ба! Ба! Ба! Да я наверняка на верном пути.
Чем сейчас занимается тот же Медок, при помощи своих клерков и одной очень воинственной кошаны? Ну да, очень тихо, без всякого шума, шерстит инопланетный район. И пусть он этим занимается, поскольку знает большинство его обитателей. И вообще знает, что в этом районе почем, откуда что вытекает и куда втекает, как с кем поговорить и о чем. Пусть занимается.
А я тем временем проверю-ка остальную часть города. И кто знает, может, мне на этот раз повезет?
– Ага, – сказал Мараск. – Кажется, надумал.
– Точно, – подтвердил я. – Надумал. И принимаюсь прямо сейчас действовать.
– Удачи, – пожелал мне Мараск.
Выходя из резиденции я подумал что удача – этот как раз то, в чем я сейчас нуждаюсь более всего.
15.
Что-то происходило.
Я мог бы в этом поклясться, поскольку видел немало инопланетных районов. Тихие и не очень, большие и маленькие, захудалые и великолепные, все они походили друг на друга в одном. У них был свой привычный ритм жизни, где тихий и почти незаметный, где спокойно – деловой, а где быстрый, лихорадочный, но он все же этот ритм был.
Сейчас же в ритме жизни района случился какой-то сбой. Незаметный, почти неощутимый, но он все же был. Нет, нет, это еще совсем не походило на смятение или панику. Это было словно предощущение, предчувствие надвигающихся событий.
И это было скверно, очень скверно.
Через некоторое время этот сбой, нарушение ритма, станет более заметным. И тогда большинство жителей района обеспокоятся, станут готовиться к каким-то непонятным, надвигающимся событиям и самой подготовкой сделают их наступление неотвратимым.
Скверно.
Но пока еще ничего не происходило. В том-то и суть, что – пока.
Я остановился возле фактории, в которую аборигены сдавали личинки, и выкурил сигарету, наблюдая за тем, что возле нее происходило.
На первый взгляд: тоже ничего особенного. Просто возле фактории стояло несколько аборигенов с коробочками, в которых должны были находится личинки. Вот только коробочки эти были больше, чем обычно. И балахоны тех, кто держал их в руках, украшали одноцветными ленточки. Охряные, лютиковые, горохового цвета, палевые, изумрудные, васильковые, бурые, порфирные.
Ага, стало быть старейшины. Торопятся затарится благами цивилизации, пока не начался хасс.
Это мое умозаключение подтверждало наличие втрое, вчетверо большего количества простых аборигенов, маявшихся на некотором удалении от фактории.
И наверняка они стояли там лишь для того, чтобы помочь старейшинам утащить из города все, что они закупят в магазинах на деньги, полученные за личинки.
– Что-то они сегодня очень активно приносят личинки, – сказал, остановившись рядом со мной, пожилой, судя по блеклой радужке глаз, мармаланец, здорово смахивающий на сухопутного осьминога.
– Действительно, – согласился с ним я. – К чему бы это?
– А вы, стало быть, не знаете?
– Нет.
Мармаланец выписал своим хватательным щупальцем в воздухе какую-то сложную фигуру и промолвил:
– Жаль. А я надеялся… Вы ведь новый центурион?
– Да.
– И вы ничего не знаете? Может быть, что-то намечается?
– Ничего не намечается, – спокойно сказал я. – Совсем ничего.
– Так я и думал, – с сомнением промолвил мармаланец.
К тому времени, когда я докурил сигарету, он отважился спросить:
– А как у вас с сердцем?
– В лучшем виде, – заверил его я. – С моим сердцем ничего произойти не может.
Мармаланец снова выписал хватательным щупальцем странную фигуру. Видимо, это должно было означать крайнюю степень смущения.
– Да я не имел в виду ничего плохо. Просто спросил…
– А я просто ответил, – буркнул я, отправляясь дальше.
Итак, хасс действительно грядет.
Только, меня это сейчас не сильно интересовало. Прежде всего надо было спасти собственную жизнь. Если я не доживу до того момента, когда аборигены начнут претворять свою угрозу в жизнь…
Ладно, не будем о грустном.
Я миновал одну улицу, потом другую. Следующая уже не принадлежала инопланетному кварталу. О чем неопровержимо свидетельствовали дома, из которых она состояла.
Стало быть, именно отсюда мне надо было начинать свой поиск. Знать бы еще, как его вести.
Поправив ремень и висевшую на нем кобуру, я медленно огляделся.
Две длинных шеренги похожих друг на друга как близнецы домов. Никаких вывесок, по которым можно было бы понять, что находится в том или ином доме.
И аборигены.
Их было не так чтобы много, но все же они были и шли по каким-то своим делам, а некоторые стояли возле домов и глазели на меня. И почти все они были в балахонах, украшенных серыми ленточками.
Пара аборигенов крохотного роста с самым серьезным видом остановились неподалеку и стали меня рассматривать. Наверное, они принадлежали к какому-то особенно низкорослому племени или просто были детьми.
Один из этих карликов ткнул в меня пальцем и что-то с жаром стал объяснять своему товарищу.
Может, просто, что я дурак набитый, а может, что я тот самый тип, который совсем недавно убил его папашу. И вот сейчас самый удобный случай за смерть отца отомстить. Надо только заманить этого придурка в какой-нибудь переулок, а там пырнуть его кинжалом в бок.
Между прочим, Медок в это время сидит в своем банке и только отдает приказы клеркам, а в перерывах треплется с Маутой.
Тут же… Да еще и из оружия всего-навсего этот поганый «кольт». Надо было не отдавать Мауте бластер. Сейчас он бы очень пригодился.
Ладно, спокойно.
Остановимся на предположении, что эти два коротыша просто пытаются придумать, как вытянуть из мыслящего, в кои-то веки заглянувшего на их улицу, некоторое количество денег.
Будем надеяться… Кстати, проверить это не так уж и трудно.
– Эй вы, – я поманил пальцем коротышей. – Ну-ка топайте сюда.
Они поняли меня как надо и подошли.
– Денги… – тоненьким голосом сказал один из них. – Денги… заработать.
Ну вот, иногда судьбе надоедать кормить тебя самыми худшими вариантами из всех возможных, и в виде исключения она подсовывает что-то похожее на удачу.
Конечно, я мог вытащить из кармана свою огромную пачку денег и, помахав ей перед этими малышами, попросить проводить меня к мыслящему, который скрывается в одном из их домов. И безусловно, совершил бы огромную ошибку.
Эта пачка денег запросто могла послужить тем катализаторов, наличие которого могло заставить всех находящихся на улице аборигенов возжаждать моей немедленной смерти.
Нет, я поступил по-другому.
Вытащив из другого кармана одну купюру, я показал ее коротышам и позволил им хорошенько ее рассмотреть. К тому времени, когда один из них попытался взять эту купюру из моей руки, вокруг нас уже толпились все, кто в тот момент по той ли иной причине оказался на улице.
Позволив малышу забрать купюру, я тотчас же ткнул в него пальцем и сказал:
– Ты!
Коротыш заулыбался и подтвердил:
– Я.
– Пойдешь со мной?
– Да.
– Ну вот и отлично.
Очевидно, сообразив, что процесс найма работника совершен, аборигены медленно вернулись к своим делам.
Дождавшись, когда возле меня остался лишь один коротыш, я сказал:
– Пошли. Если будешь хорошо работать, получишь еще.
– Да… Готов отработать.
Не вдаваясь в дальнейшие разговоры, я двинулся вдоль по улице.
Для начала надо было увести своего наемника подальше от того места, где он поступил мне в услужение. Если соглядатаи убийцы были среди тех, кто видел, как я его нанимал, то они сейчас кинулись к своему хозяину, чтобы сообщить ему о моем появлении поблизости от его убежища. И еще, они наверняка должны были оставить кого-то проследить, куда я направлюсь.
Подумав об этом, я оглянулся.
Да нет, вроде бы никто вслед за нами не шел. Хотя, откуда я могу знать? Эти аборигены настолько друг на друга похожи. Может, и следят. И не один. А избежать этого невозможно. Может быть, и не нужно.
В самом деле, почему бы не попытаться определить, кто именно из аборигенов за мной следит? Определить, захватить одного из соглядатаев, отконвоировать в резиденцию и хорошенько допросить.
Я еще раз оглянулся.
Пока, вроде бы, ни одного соглядатая не видно. Но это только пока. Если достаточно долго шляться по городу аборигенов, они обязательно появятся. А уж там я попробую претворить мой план в жизнь.
– Что… я работать? – поинтересовался коротыш.
– Ты должен водить меня по городу и рассказывать.
– Инопланетяне?
– Нет, нет, – сказал я. – Только аборигены. Местные жители. Я хочу знать, что находится в тех домах, мимо которых мы будем проходить.
Коротыш издал тихий свистящий звук. Может, он должен был означать удивление. Хотя, какое мне до этого дело? Лишь бы он выполнял свои обязанности.
– Да… – заявил мой добровольный провожатый. – Я расскажу.
Он остановился и ткнул пальцем в сторону ближайшего дома.
– Согласен, – сказал я. – Можешь начать с этого.
Пару раз кивнув, коротыш сообщил:
– В этом доме… делают радость. Синюю, величавую радость. Называется она лулалоун.
Гм… объяснение.
– И вы эту радость едите? – предположил я.
– Лулаолун… не есть. Получать через ощущения.
Я вздохнул.
Конечно, можно было потратить некоторое время, чтобы сущность синей радости. И будь я здесь при других обстоятельствах, уж наверняка, попытался бы это сделать. Но не сейчас. Поэтому, пусть будет так. Синяя радость. Ее не едят, а получают через ощущения. Согласен.
Но все же стоит задать еще пару вопросов.
– А еще что делают в этом доме?
– Ничего. Создание радости… требует весь дом. Нельзя отвлекаться.
Угу. Стало быть, убийца здесь спрятаться не мог. Хорошо, пойдем дальше.
И мы пошли.
Я шел не спеша, стараясь внимательно запомнить каждый дом, о котором получал какие-то сведенья. Все-таки при внимательном рассмотрении эти дома оказались не такими однообразными. Особенности были, пусть незначительные, относящиеся к мелочам, но все же позволявшие запомнить, что именно находится в том или ином доме. Коротыш шлепал рядом со мной и честно отрабатывал полученные деньги.
– Здесь… г-ррр-с… дом мечтательного созерцания дальнейших… хороших предощущений… проталкивающихся из неправильного прошлого.
Ага, понятно.
– А это дом действий, направленных на повышение качества толкований… отличительных знаков принадлежности клана.
Другими словами – нашитых на балахоны ленточек. Тоже понятно.
– В этом присутствии говорят о том, что неполное соответствие… хс-с-с-с… ранней стадии личинок скверно сказывается на их понимании пятого угла.
Угу, вот так значит?
– Тут сообщают способность улучшения… проникать искривленным зрением в тайники, расположенные за гранью… правильного понимания подмира… надзорного расположения… взаимозаменяемых искривлений внутри места…
Уф… Куда я попал? Может, этот коротыш мне попросту морочит голову?
Еще раз оглянувшись и убедившись, что за нами никто из аборигенов не следует, я остановился и спросил у своего провожатого:
– А где вы живете?
– Живете? – переспросил он.
– Ну да, отдыхаете, едите, спите. Где находятся ваши жилые дома?
– А-а-а… Напитание организма.
– Вот-вот, – подтвердил я.
– На другой улице… А эта… с-с-срмас-с-с… улица домов улучшения.
Угораздило же меня. Другими словами, я нахожусь на улице, где расположены учреждения, выполняющие функции школ. Конечно, если я правильно понял объяснения провожатого. Но в любом случае вряд ли убийца прячется здесь. Скорее всего, он затаился там, где аборигены живут. А поэтому не пора ли нам перейти на другую улицу?
– Проведи меня на улицу напитания организма.
Сказав это, я вручил коротышу еще одну купюру. Она исчезла с быстротой лисы, прячущейся в своей норе от своры злых собак.
– Находится близко, – сообщил провожатый.
Теперь он показывал мне дорогу, а я шел следом, не забывая время от времени оглядываться, в тщетной попытке обнаружить слежку.
Ее вроде бы не было. Странно, очень странно.
Нет, конечно, я мог и ошибаться. Однако не искуснее же местные соглядатаи стражей порядка? А уж их-то во время старых добрых игр в преследователей и преследуемого мне случалось обводить вокруг пальца не раз.
Вообще, зачем аборигенам все эти школы? Насколько я понимаю, они отделились от своих кланов, порвали с прежним образом жизни, предпочли ему блага цивилизации.
Кто они, эти мыслящие? Какие причины заставили их выбрать путь, не ведущий никуда? Понимают ли они, что, оторвавшись от своего родного клана, они превратились в изгоев?
Или я ошибаюсь? Может, отрыва не произошло? Может быть, эти аборигены в балахонах, украшенных серыми ленточками, на самом деле, умудрились, не растеряв полученных от родного клана знаний, приобрести в нагрузку к ним новые, те, которые можно почерпнуть в инопланетном квартале?
Если это так, то передо мной очень-очень редкий случай. За блага, даруемые цивилизацией, всегда нужно платить. И обычно платой за них бывает отказ от родной культуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40