Он тоже чувствовал планету. Он знает правду. Если бы он отрекся на самом деле, он стал бы таким же, как Фрэнк Метаксос.
– Нет, это не то, что у отца. – Лицо Диего стало задумчивым. – Он все знает, но просто не хочет принять это. Вы ведь были с ним друзьями, не так ли, Яна?
– По крайней мере приятелями, – ответила Яна. – Или, может, это мне так казалось. Но он вел себя настолько безрассудно...
– Может быть, точнее будет сказать – неразумно, – проговорил Шон. – Может быть, у него и не было такой реакции, как у Фрэнка, однако мне кажется, что он уже не столь твердо стоит на ногах.., если вообще когда-либо твердо на них стоял. Может быть, его контакт с Сурсом, свершившийся против его воли, принес ему больше вреда, чем кажется на первый взгляд...
– По крайней мере, расследованием здесь будет заниматься та леди, – с некоторым облегчением проговорила Мойра Рурк.
– Да, но тот лысый парень мне не слишком-то нравится, – откликнулась Клодах.
– Мне тоже, – поддержала ее Яна. – Рискуя прослыть заговорщицей, какой представляет меня Торкель, предлагаю вам всем избегать прямых контактов с Лузоном, а свои объяснения приберегать исключительно для мадам Мармион. Известно, что он.., искажает.., все, что ему говорят.
На подъезде к деревне их встретил целый прайд кошек: полосатые, ржаво-оранжевые, мяукающие, мурлычущие, они кружили в опасной близости от копыт кудряшей.
– Настоящий комитет по встрече! – проговорила Яна, когда Мардук (или, по крайней мере, Яна думала, что это он) прыгнул в седло позади нее, потерся головой о ее спину и снова соскочил на землю. – Ты их звала, Клодах?
Та покачала головой:
– Нет, но перед тем как уехать, я беспокоилась о том, насколько остальные поселения преданы Сур-су. Пока что люди из Компании расспрашивали только нас, но, полагаю, вскоре дело дойдет и до остальных. Эти малыши разбежались, как только мы отправились в путь, а теперь собрались снова. – Она склонила голову, разглядывая кошек.
– С чего это они так разволновались? – спросила Банни.
Клодах натянула поводья, остановив своего косматого конька. Кошки немедленно собрались вокруг нее, кружась вокруг ног кудряша, который разглядывал всю эту суету с легким удивлением, но стоял как вкопанный.
– Так вы все перепачкаетесь, – сказала кошкам Клодах: до брюха и выше конек был покрыт коркой грязи. Со стоном женщина перебросила ногу через седло и спешилась, не обращая внимания на то, что ее юбки тут же стали не менее грязными, чем ноги лошади.
– Ну, и в чем дело? – спросила она, положив руки на бедра и переводя взгляд с одной кошачьей мордочки на другую.
Особые отношения Клодах с ее кошками были известны каждому в Килкуле, а кто не знал о них, тот наверняка догадывался. Поэтому остальные поселенцы, за исключением Шона, Банни и Яны, вежливо объезжали кошек, притворяясь, что не замечают ничего, кроме женщины, которую приветствуют чересчур привязанные к ней любимцы.
Фрэнк Метаксос, в лечении которого кошки сыграли довольно необычную роль, также задержался, а с ним и его сын Диего. Эти двое возвращались в Килкул без друга Фрэнка, Стива Марголиса, который по-прежнему состоял на жалованьи Компании, а потому ему пришлось остаться на космобазе.
Кошки и Клодах терпеливо выждали, пока остальные жители поселения проедут мимо, а потом начался настоящий кошачий концерт.
Обычно, если рассказ был долгим, кошки предпочитали сидеть, но грязь оскорбляла их достоинство, а потому они продолжали кружить вокруг Клодах, задрав хвосты, передавая женщине свои сообщения. Остальные терпеливо ждали результатов.
Когда Клодах подняла взгляд на Шона и Яну, в ее глазах горели не свойственные ей огоньки гнева.
– Вот теперь у нас действительно проблемы. – Она с отвращением фыркнула. – Похоже, некоторые поселения хотят, чтобы Интергал вела здесь разработки, пока есть что добывать, и за работу платят.
Шон нахмурился; Яна пыталась успокоить сильно бьющееся сердце.
– Сколько у нас отступников? – спросила она.
– Кошки знают четыре поселка. – Обычно веселое лицо Клодах было суровым.
– Какие?
– Мертвый Конь, Проход Мак-Ги, Веллингтон и Савой.
Шон коротко и невесело рассмеялся:
– Этого можно было ожидать. – Клодах назвала именно те поселения, которые в последние годы отказывались контактировать с остальными. – Есть у кошек хорошие новости?
– Да, но плохо то, что они не смогли проверить всех. Если четыре поселения против нас...
– Сколько еще может оказаться недружественными, сколько тех, кто готов ублажать Интергал ради денег? – спросил Шон.
– А хорошие новости? – со вздохом проговорила Яна.
– Ну, по меньшей мере двенадцать общин твердо поддерживают нас. Залив Танана, Шэннонмут, Фьорд Гаррисона, Кабул, Богота, Сачу Пиччу, Катманду и Сьерра Падре.
– Не только ближние поселения. – Похоже, Шон воспрял духом.
– К тому же, – без оптимизма продолжила Клодах, – именно те, откуда родом большая часть жителей Сурса, состоящих на службе у Компании.
– Что тебя беспокоит? – поинтересовалась Яна. – Разве в этом деле они не встанут на сторону своих соплеменников?
– Возможно – если от них не потребуют, чтобы они убедили этих соплеменников делать то, что велит Компания, – сумрачно ответила Клодах.
– О, – вздохнула Яна. Отдел грязных трюков. Фаринджер Болл и Мэттью Лузон вытащат на божий свет кого угодно, только бы их истолкование событий стало официальным. – Может, ты ошибаешься и уроженцы Сурса встанут вовсе не на сторону Компании? Пилоты, в особенности О'Ши и Грин, помогли нам во время извержения вулкана...
Клодах пожала широкими плечами:
– Ошибиться можно в чем угодно. Конечно, я думаю, что большая часть останется верной нам и своей планете. Но они провели там, – женщина кивком указала на небеса, – довольно долго. Они привыкли к тому же, что и ты. Некоторые из них, быть может, забыли, как готовить и как охотиться – так же, как и ты. Забыли, как заботиться о себе.
И если Компания решит наказать их и нас тем, что отправит их сюда и отзовет группу поддержки, будет очень тяжело и им, и нам, да и планете придется нелегко. Насколько я могу подсчитать, если все уроженцы Сурса, все еще работающие на Интергал, будут отправлены назад, население планеты увеличится втрое – и это еще самое малое: я не знаю, сколько у этих ребят родилось детей! Разумеется, их примут с радостью, планета поможет прокормить их, но для нее это может оказаться не легче, чем шахты...
Фрэнк откашлялся, прочищая горло.
– Экосистема в здешних холодных регионах очень хрупка.
– Это знаешь ты и знаю я, но Интергал, похоже, не придает этому значения, – заметил Шон.
– А те поселения, которые стопроцентно готовы продаться Компании? – спросила Яна. Клодах терпеливо улыбнулась:
– Что ты, Яна... Ты несколько раз облетела вселенную; скажи, хотя бы раз ты встречала группу людей, которая была бы стопроцентно за что-то?
– Ты совершенно права. А это значит, что, вероятно, и там есть люди, недовольные планами Компании. Думаю, нам нужно знать, кто с нами, а кто против нас, как говорили в старых фильмах, и, возможно, попытаться привлечь на свою сторону колеблющихся. Я думала, что у всех такие же отношения с планетой, что и у вас.
Клодах покачала головой:
– Не все этого хотят. Но те, кто мудр, кто уважает правила и следует им, живут лучше, а потому, даже если они и не признают разумности планеты, пока они обходят стороной определенные места, у них все идет нормально. Другие, не столь мудрые, живут меньше и хуже. Такие люди будут пытаться скорее ублажить больших боссов, чем те силы, которые они не хотят понимать. По счастью, особо ничего делать не нужно – только обращать внимание на происходящее; потому планета и может достучаться до большинства...
– Что ж, мне кажется, нам нужно провести небольшую кампанию, – сказала Яна.
– Мы создадим для них песни, чтобы они поняли, – откликнулась Клодах.
– Круто, – вступил в разговор Диего. – Как в старые добрые времена на Земле. Если бы у меня была гитара!..
– Что это? – поинтересовалась Банни.
– Музыкальный инструмент. Они были у всех певцов, в прежние времена исполнявших песни протеста. В банках памяти, там, в моем.., прежнем доме есть несколько прекрасных шахтерских песен.
– Жаль, что у тебя нет этого инструмента, – сказала преданная Банни.
– Мне тоже жаль. Только я все равно не знаю, как на нем играть.
– Бьюсь об заклад, ты мог бы научиться! – заявила Банни. – У тебя песни получаются лучше, чем у тех, кто всю жизнь занимался сочинительством.
– Баника, – жестко оборвала ее Клодах, – любая песня хороша, когда она передает то, что хочет сказать певец.
– Конечно, Клодах. Я знаю. Но у Диего выходит лучше. Он говорит то, что хочет сказать, и так, чтобы все это поняли. Вот и все, что я хотела сказать.
Клодах улыбнулась и лукаво подмигнула Шону и Яне:
– Тогда все в порядке, дорогая. У него и вправду хорошие песни.
Весь недолгий путь к дому Клодах они обсуждали мелкие детали того, что следует говорить в поселениях – как в тех, чьи жители поддались на посулы Компании, так и в тех, где, по уверению Клодах, на людей можно было рассчитывать.
Когда они добрались до дома Клодах, оказалось, что во дворе собрались практически все жители Килкула. Разглядывая двор, Яна осознала, что снега почему-то нет. Весь поселок казался похожим на свалку: мусор, прежде укрытый снегом, разбросанные по двору вещи, все, что было потеряно за зиму, оказались теперь на виду – не говоря уж о помете многочисленных кошек, собак и лошадей, живших рядом с людьми. Без снега крыши домов выглядели неряшливо залатанными, а стены – обветшалыми, несмотря на то, что были покрашены в веселые пастельные тона. Все и вся было заляпано и вымазано грязью.
Однако это удручающее зрелище, судя по всему, вовсе не беспокоило сейчас людей: поселенцы ввалились в дом Клодах с привычной веселостью и немедленно начали оживленно обсуждать то, что им предстояло сделать.
– Нам нужен еще один лэтчки, – говорил Эамон Интиак. – Мы должны пригласить тех, кто не понимает. Сурс будет говорить с ними, и они поймут.
– Я-то полагала, что они уже знают, – заметила Шинид Шонгили.
– Перестань, Шинид, – рассудительно проговорила ее подруга Эйслинг, – у некоторых это занимает гораздо больше времени. Их забота о повседневных мелочах не позволяет им задуматься и понять, что здесь происходит.
– Мы разойдемся, подумаем об этом и сложим песни, – сказала Клодах. – Потом мы будем говорить с другими. Шинид, ты, Шон и оба Малони должны отправиться в самые дальние поселения: вы – самые опытные путешественники среди нас.
Я хотела бы послать Фрэнка с тобой, Шинид, а молодого Диего – с Лайэмом. Яна, ты пойдешь с Шоном. Нам нужно, чтобы вы, те, кто хорошо знает Компанию, переговорили с соседями, поддавшимися на ее уговоры и обещания.
После этого люди начали расходиться. Яна тоже собралась уйти. Она устала. Ей хотелось отдохнуть, поесть, вымыться в горячем источнике и заняться любовью с Шоном (последовательность, разумеется, значения не имела). Но тут Шон положил руку ей на локоть и слегка придержал ее.
– А как же с другим полушарием, Клодах? – мягко спросил он. – Как мы свяжемся с его жителями?
– А не мог бы ты заняться этим, Шон? – вопросом на вопрос ответила Клодах.
– Конечно, мог бы, однако путешествие будет долгим, даже если я поеду очень быстро. Кроме того, я совершенно не хочу оставлять Янабу надолго, особенно в такое время.
– Что ты хочешь этим сказать, Шон? – поинтересовалась Яна. – Я только на первом месяце. Я даже и не знала бы, что беременна, если бы ты не выяснил это, установив связь с планетой. Другие женщины ведь как-то рожали до меня...
– Но не моих детей, – со значением проговорил Шон. – Если бы только моя сестра и Рурк смогли нанести дорогу на карту...
– Шинид?
– Нет, наша сестра Эйфа и ее муж, родители Банни. Они пытались нанести на карту некоторые подземные дороги планеты. Банни едва исполнилось одиннадцать месяцев...
– И Эйфа была опять беременна! – с нежностью и гордостью проговорила Клодах. – Они были недолго женаты, но девушка была настоящей Шонгили. Даже беременность ее не усмирила, а уж любопытна она была, как кошка!
– Что же произошло? – спросила Яна. Шон пожал плечами:
– Этого мы не знаем.
– Разве вы не могли это выяснить? Я имею в виду – у Сурса?
– Ты ведь общалась с планетой и знаешь, что получаемая информация, как правило, не касается столь мелких вещей. У Эйфы и Мала была теория, согласно которой некоторые из особых путей, ведущих от одной реки и озера к другим здесь, на поверхности земли, повторяются под землей, под морскими водами. Я искал, но так и не нашел их. Даже следа не нашел.
Клодах издала какой-то неопределенный звук, потом заметила:
– Должно быть, они ушли очень далеко. Дальше, чем кто-либо когда-либо заходил.
– Пешком, на нартах ли, верхом, быть может, – предположила Яна. – Однако существуют и иные способы передвижения, другие средства попасть на юг – конечно, если планета не слишком возражает против подобного вторжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– Нет, это не то, что у отца. – Лицо Диего стало задумчивым. – Он все знает, но просто не хочет принять это. Вы ведь были с ним друзьями, не так ли, Яна?
– По крайней мере приятелями, – ответила Яна. – Или, может, это мне так казалось. Но он вел себя настолько безрассудно...
– Может быть, точнее будет сказать – неразумно, – проговорил Шон. – Может быть, у него и не было такой реакции, как у Фрэнка, однако мне кажется, что он уже не столь твердо стоит на ногах.., если вообще когда-либо твердо на них стоял. Может быть, его контакт с Сурсом, свершившийся против его воли, принес ему больше вреда, чем кажется на первый взгляд...
– По крайней мере, расследованием здесь будет заниматься та леди, – с некоторым облегчением проговорила Мойра Рурк.
– Да, но тот лысый парень мне не слишком-то нравится, – откликнулась Клодах.
– Мне тоже, – поддержала ее Яна. – Рискуя прослыть заговорщицей, какой представляет меня Торкель, предлагаю вам всем избегать прямых контактов с Лузоном, а свои объяснения приберегать исключительно для мадам Мармион. Известно, что он.., искажает.., все, что ему говорят.
На подъезде к деревне их встретил целый прайд кошек: полосатые, ржаво-оранжевые, мяукающие, мурлычущие, они кружили в опасной близости от копыт кудряшей.
– Настоящий комитет по встрече! – проговорила Яна, когда Мардук (или, по крайней мере, Яна думала, что это он) прыгнул в седло позади нее, потерся головой о ее спину и снова соскочил на землю. – Ты их звала, Клодах?
Та покачала головой:
– Нет, но перед тем как уехать, я беспокоилась о том, насколько остальные поселения преданы Сур-су. Пока что люди из Компании расспрашивали только нас, но, полагаю, вскоре дело дойдет и до остальных. Эти малыши разбежались, как только мы отправились в путь, а теперь собрались снова. – Она склонила голову, разглядывая кошек.
– С чего это они так разволновались? – спросила Банни.
Клодах натянула поводья, остановив своего косматого конька. Кошки немедленно собрались вокруг нее, кружась вокруг ног кудряша, который разглядывал всю эту суету с легким удивлением, но стоял как вкопанный.
– Так вы все перепачкаетесь, – сказала кошкам Клодах: до брюха и выше конек был покрыт коркой грязи. Со стоном женщина перебросила ногу через седло и спешилась, не обращая внимания на то, что ее юбки тут же стали не менее грязными, чем ноги лошади.
– Ну, и в чем дело? – спросила она, положив руки на бедра и переводя взгляд с одной кошачьей мордочки на другую.
Особые отношения Клодах с ее кошками были известны каждому в Килкуле, а кто не знал о них, тот наверняка догадывался. Поэтому остальные поселенцы, за исключением Шона, Банни и Яны, вежливо объезжали кошек, притворяясь, что не замечают ничего, кроме женщины, которую приветствуют чересчур привязанные к ней любимцы.
Фрэнк Метаксос, в лечении которого кошки сыграли довольно необычную роль, также задержался, а с ним и его сын Диего. Эти двое возвращались в Килкул без друга Фрэнка, Стива Марголиса, который по-прежнему состоял на жалованьи Компании, а потому ему пришлось остаться на космобазе.
Кошки и Клодах терпеливо выждали, пока остальные жители поселения проедут мимо, а потом начался настоящий кошачий концерт.
Обычно, если рассказ был долгим, кошки предпочитали сидеть, но грязь оскорбляла их достоинство, а потому они продолжали кружить вокруг Клодах, задрав хвосты, передавая женщине свои сообщения. Остальные терпеливо ждали результатов.
Когда Клодах подняла взгляд на Шона и Яну, в ее глазах горели не свойственные ей огоньки гнева.
– Вот теперь у нас действительно проблемы. – Она с отвращением фыркнула. – Похоже, некоторые поселения хотят, чтобы Интергал вела здесь разработки, пока есть что добывать, и за работу платят.
Шон нахмурился; Яна пыталась успокоить сильно бьющееся сердце.
– Сколько у нас отступников? – спросила она.
– Кошки знают четыре поселка. – Обычно веселое лицо Клодах было суровым.
– Какие?
– Мертвый Конь, Проход Мак-Ги, Веллингтон и Савой.
Шон коротко и невесело рассмеялся:
– Этого можно было ожидать. – Клодах назвала именно те поселения, которые в последние годы отказывались контактировать с остальными. – Есть у кошек хорошие новости?
– Да, но плохо то, что они не смогли проверить всех. Если четыре поселения против нас...
– Сколько еще может оказаться недружественными, сколько тех, кто готов ублажать Интергал ради денег? – спросил Шон.
– А хорошие новости? – со вздохом проговорила Яна.
– Ну, по меньшей мере двенадцать общин твердо поддерживают нас. Залив Танана, Шэннонмут, Фьорд Гаррисона, Кабул, Богота, Сачу Пиччу, Катманду и Сьерра Падре.
– Не только ближние поселения. – Похоже, Шон воспрял духом.
– К тому же, – без оптимизма продолжила Клодах, – именно те, откуда родом большая часть жителей Сурса, состоящих на службе у Компании.
– Что тебя беспокоит? – поинтересовалась Яна. – Разве в этом деле они не встанут на сторону своих соплеменников?
– Возможно – если от них не потребуют, чтобы они убедили этих соплеменников делать то, что велит Компания, – сумрачно ответила Клодах.
– О, – вздохнула Яна. Отдел грязных трюков. Фаринджер Болл и Мэттью Лузон вытащат на божий свет кого угодно, только бы их истолкование событий стало официальным. – Может, ты ошибаешься и уроженцы Сурса встанут вовсе не на сторону Компании? Пилоты, в особенности О'Ши и Грин, помогли нам во время извержения вулкана...
Клодах пожала широкими плечами:
– Ошибиться можно в чем угодно. Конечно, я думаю, что большая часть останется верной нам и своей планете. Но они провели там, – женщина кивком указала на небеса, – довольно долго. Они привыкли к тому же, что и ты. Некоторые из них, быть может, забыли, как готовить и как охотиться – так же, как и ты. Забыли, как заботиться о себе.
И если Компания решит наказать их и нас тем, что отправит их сюда и отзовет группу поддержки, будет очень тяжело и им, и нам, да и планете придется нелегко. Насколько я могу подсчитать, если все уроженцы Сурса, все еще работающие на Интергал, будут отправлены назад, население планеты увеличится втрое – и это еще самое малое: я не знаю, сколько у этих ребят родилось детей! Разумеется, их примут с радостью, планета поможет прокормить их, но для нее это может оказаться не легче, чем шахты...
Фрэнк откашлялся, прочищая горло.
– Экосистема в здешних холодных регионах очень хрупка.
– Это знаешь ты и знаю я, но Интергал, похоже, не придает этому значения, – заметил Шон.
– А те поселения, которые стопроцентно готовы продаться Компании? – спросила Яна. Клодах терпеливо улыбнулась:
– Что ты, Яна... Ты несколько раз облетела вселенную; скажи, хотя бы раз ты встречала группу людей, которая была бы стопроцентно за что-то?
– Ты совершенно права. А это значит, что, вероятно, и там есть люди, недовольные планами Компании. Думаю, нам нужно знать, кто с нами, а кто против нас, как говорили в старых фильмах, и, возможно, попытаться привлечь на свою сторону колеблющихся. Я думала, что у всех такие же отношения с планетой, что и у вас.
Клодах покачала головой:
– Не все этого хотят. Но те, кто мудр, кто уважает правила и следует им, живут лучше, а потому, даже если они и не признают разумности планеты, пока они обходят стороной определенные места, у них все идет нормально. Другие, не столь мудрые, живут меньше и хуже. Такие люди будут пытаться скорее ублажить больших боссов, чем те силы, которые они не хотят понимать. По счастью, особо ничего делать не нужно – только обращать внимание на происходящее; потому планета и может достучаться до большинства...
– Что ж, мне кажется, нам нужно провести небольшую кампанию, – сказала Яна.
– Мы создадим для них песни, чтобы они поняли, – откликнулась Клодах.
– Круто, – вступил в разговор Диего. – Как в старые добрые времена на Земле. Если бы у меня была гитара!..
– Что это? – поинтересовалась Банни.
– Музыкальный инструмент. Они были у всех певцов, в прежние времена исполнявших песни протеста. В банках памяти, там, в моем.., прежнем доме есть несколько прекрасных шахтерских песен.
– Жаль, что у тебя нет этого инструмента, – сказала преданная Банни.
– Мне тоже жаль. Только я все равно не знаю, как на нем играть.
– Бьюсь об заклад, ты мог бы научиться! – заявила Банни. – У тебя песни получаются лучше, чем у тех, кто всю жизнь занимался сочинительством.
– Баника, – жестко оборвала ее Клодах, – любая песня хороша, когда она передает то, что хочет сказать певец.
– Конечно, Клодах. Я знаю. Но у Диего выходит лучше. Он говорит то, что хочет сказать, и так, чтобы все это поняли. Вот и все, что я хотела сказать.
Клодах улыбнулась и лукаво подмигнула Шону и Яне:
– Тогда все в порядке, дорогая. У него и вправду хорошие песни.
Весь недолгий путь к дому Клодах они обсуждали мелкие детали того, что следует говорить в поселениях – как в тех, чьи жители поддались на посулы Компании, так и в тех, где, по уверению Клодах, на людей можно было рассчитывать.
Когда они добрались до дома Клодах, оказалось, что во дворе собрались практически все жители Килкула. Разглядывая двор, Яна осознала, что снега почему-то нет. Весь поселок казался похожим на свалку: мусор, прежде укрытый снегом, разбросанные по двору вещи, все, что было потеряно за зиму, оказались теперь на виду – не говоря уж о помете многочисленных кошек, собак и лошадей, живших рядом с людьми. Без снега крыши домов выглядели неряшливо залатанными, а стены – обветшалыми, несмотря на то, что были покрашены в веселые пастельные тона. Все и вся было заляпано и вымазано грязью.
Однако это удручающее зрелище, судя по всему, вовсе не беспокоило сейчас людей: поселенцы ввалились в дом Клодах с привычной веселостью и немедленно начали оживленно обсуждать то, что им предстояло сделать.
– Нам нужен еще один лэтчки, – говорил Эамон Интиак. – Мы должны пригласить тех, кто не понимает. Сурс будет говорить с ними, и они поймут.
– Я-то полагала, что они уже знают, – заметила Шинид Шонгили.
– Перестань, Шинид, – рассудительно проговорила ее подруга Эйслинг, – у некоторых это занимает гораздо больше времени. Их забота о повседневных мелочах не позволяет им задуматься и понять, что здесь происходит.
– Мы разойдемся, подумаем об этом и сложим песни, – сказала Клодах. – Потом мы будем говорить с другими. Шинид, ты, Шон и оба Малони должны отправиться в самые дальние поселения: вы – самые опытные путешественники среди нас.
Я хотела бы послать Фрэнка с тобой, Шинид, а молодого Диего – с Лайэмом. Яна, ты пойдешь с Шоном. Нам нужно, чтобы вы, те, кто хорошо знает Компанию, переговорили с соседями, поддавшимися на ее уговоры и обещания.
После этого люди начали расходиться. Яна тоже собралась уйти. Она устала. Ей хотелось отдохнуть, поесть, вымыться в горячем источнике и заняться любовью с Шоном (последовательность, разумеется, значения не имела). Но тут Шон положил руку ей на локоть и слегка придержал ее.
– А как же с другим полушарием, Клодах? – мягко спросил он. – Как мы свяжемся с его жителями?
– А не мог бы ты заняться этим, Шон? – вопросом на вопрос ответила Клодах.
– Конечно, мог бы, однако путешествие будет долгим, даже если я поеду очень быстро. Кроме того, я совершенно не хочу оставлять Янабу надолго, особенно в такое время.
– Что ты хочешь этим сказать, Шон? – поинтересовалась Яна. – Я только на первом месяце. Я даже и не знала бы, что беременна, если бы ты не выяснил это, установив связь с планетой. Другие женщины ведь как-то рожали до меня...
– Но не моих детей, – со значением проговорил Шон. – Если бы только моя сестра и Рурк смогли нанести дорогу на карту...
– Шинид?
– Нет, наша сестра Эйфа и ее муж, родители Банни. Они пытались нанести на карту некоторые подземные дороги планеты. Банни едва исполнилось одиннадцать месяцев...
– И Эйфа была опять беременна! – с нежностью и гордостью проговорила Клодах. – Они были недолго женаты, но девушка была настоящей Шонгили. Даже беременность ее не усмирила, а уж любопытна она была, как кошка!
– Что же произошло? – спросила Яна. Шон пожал плечами:
– Этого мы не знаем.
– Разве вы не могли это выяснить? Я имею в виду – у Сурса?
– Ты ведь общалась с планетой и знаешь, что получаемая информация, как правило, не касается столь мелких вещей. У Эйфы и Мала была теория, согласно которой некоторые из особых путей, ведущих от одной реки и озера к другим здесь, на поверхности земли, повторяются под землей, под морскими водами. Я искал, но так и не нашел их. Даже следа не нашел.
Клодах издала какой-то неопределенный звук, потом заметила:
– Должно быть, они ушли очень далеко. Дальше, чем кто-либо когда-либо заходил.
– Пешком, на нартах ли, верхом, быть может, – предположила Яна. – Однако существуют и иные способы передвижения, другие средства попасть на юг – конечно, если планета не слишком возражает против подобного вторжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46