Гек недоуменно хлопнул себя по карману и машинально ответил:
-Нет, мой при мне.
-И мой при мне. Значит этот ничейный, надо посмотреть -- что
там такое? -- Рюха поднял бумажник к самому носу Гека и развернул
-- оттуда торчала увесистая пачка сотенных купюр. -- Поделим?
По-честному, пополам, а?
Гек с насмешкой взглянул на парнишку и решил подшутить над
дешевым фармазоном:
-Само собой. Давай-кось, я сосчитаю...
Сотенных там было только три верхних бумажки, остальные трешки и
пятерки. Для весу. Скоро должен был появиться и "владелец"
бумажника, а официант все не шел -- видимо планировал срубить
халяву после "раскрутки". Ну и шарага...
Гек, приняв в руки пачку, отвлек на мгновение взгляд
нервничающего Рюхи и тотчас подменил две сотенных на две пятерки,
что были у него в кармане.
-Нет, руки-крюки у меня -- сам считай. -- Рюха послушно взялся
считать и остолбенел: две сотни исчезли, как не было. Сам же
заряжал, глаз не спускал, что за черт!.. -- Ну считай, считай,
неграмотный, что ли? Учти, я смотрю, как ты считаешь!
А в кафе уже ввалился "владелец" бумажника.
-Ребяты, я давеча лопатник потерял, не видели случаем?.. А-а-а,
вот он родимый! А чтой-то вы в нем копаетесь, а?
Гек повернул голову и чуть не вскрикнул -- Дуст, собственной
персоной! После Червончика, видать, остался беспризорным, застрял
на марафете и теперь промышляет мелкими аферами, гадина! Ай да
встреча!
Дуст действительно, выглядел неважно: по-прежнему здоровенный,
как кувалда, он обрюзг на лицо, обносился, ходил небритый и плохо
причесанный.
На шум из зала отвлекся Нестор за стенкой. Он подошел к окошку,
для зала -- зеркалу, и заглянул внутрь. Начинающаяся сцена ничем
его не удивила, он недовольно сморщился, но вмешиваться не стал
-- мир не переделаешь, да и ехать пора. Ч-черт, не харчевня --
притон!
Он еще раз бросил взгляд на участников и замер. Мужика он не знал
и не видел никогда, но что-то там было не так. Рюха остолбенело
стоит с лопатником в руке -- ну он артист известный, растерялся
-- с понтом дела! Дуст -- тот похуже изображает, но вот мужик...
Он ведь ничуть не боится и не менжуется, как у себя дома. И на
дурака не похож... Лягавый, может? Ну их всех к хренам, пусть
сами разбираются. Нестор вышел через черный ход, по пути велев
директору приглянуть за ситуацией и доложить потом, если что
случится...
Долго ждать доклада не пришлось. Не успел Нестор посадить своих
"хулиганов" в мотор, чтобы отвезти в контору, да по-отечески с
ними "побеседовать", как к нему подбежал один из прикормленных
ранее стражей порядка и сообщил, что Нестора обыскались в
"Трюме".
"Так и есть, -- с досадой подумал Нестор, -- на лягавого
наскочили.
Ну все: эти аферисты пусть сидят, пока не сгниют, а остальных
уродов я отважу. Шалман только за счет "товара" да отстежки и
держится, сам -- убыточен... ну, почти убыточен..."
Действительность оказалась не лучше лягавского прихвата. Дуст,
судя по последней информации, умирал в больнице с перебитым
хребтом, у Рюхи сломана правая рука и оторваны оба уха, у Пенса,
официанта, "молодчика-наводчика", отобраны наличные деньги и
оторван указательный палец правой руки (за наводку). Все столы и
большинство стульев в зале разломаны, бутылки перебиты. Витрины
тоже. Свидетелей не было, патрульных не вызывали. Окружающие
соседи, торговцы, наученные горьким опытом, думали, что все идет
по программе, обычной в этом заведении, только чуть более шумной
сегодня.
Пенс, обнимая забинтованную руку, рассказал о случившемся.
Мужик догадался о раскрутке и видать рассердился.
-Надо же... -- прокомментировал Нестор.
Сначала он разделался с Дустом, как с цыпленком-табака. Выбил ему
зубы хрустальным салфеточным стаканом, уложил на пол, на живот --
и каблуком по позвоночнику... Потом взялся за Рюху, потому что
тот вздумал бритвой махаться. Он этой бритвой ему одно ухо и
откромсал. А потом и второе, но уже пальцами оторвал. Уж как Рюха
кричал!.. Пенс все это видел, потому что действительно надеялся,
что у мужика после раскрутки аппетит пропадет и чек останется
невостребованным. Мужик его заметил и спросил про свой заказ. А
заказ-то еще не был готов.
-Ты, скотина, и не собирался его делать? Говори, как есть, не
то вышибу навеки отсюда! -- опять перебил его Нестор.
Пенс, его двоюродный племянник, пристроенный к делу по просьбе
сестры, виновато вздохнул и продолжил рассказ.
Мужик, узнав, что ромштекс не готов, ударил его в ухо и велел
поторопиться... И тогда... ему было сказано... что его ждут
большие неприятности...
-Кем было сказано?
Пенс опять горько вздохнул и потупился.
-Дальше...
А дальше мужик стал крушить мебель, бар и витрины.
-А что он говорил при этом?
Ничего мужик не говорил, улыбался только. И деньги у Пенса отнял.
А потом палец отломал и ушел. Но Пенс уже этого не видел --
сознания лишился.
Да... Дуст переживал не лучшие свои дни, но на здоровье еще не
жаловался. И в этих краях никто не стремился меряться с Нестором
на его поле. И деньги тот хмырь отнял не в виде ограбления, а,
похоже, так, для куража... Недаром у Нестора сердце екнуло, надо
было вмешаться, уж он-то сумел бы утихомирить того гада.
Наверное... Но он очень четко запомнил его лицо и если встретит,
не дай бог... Морды бить -- да, если в своем праве, а мебель
крушить за чужой счет -- не надо! Ну, ничего, он его на всю жизнь
в памяти запечатал... Сейчас надо директору рыло начистить и
выгнать взашей на рынок, пусть опять за прилавком стоит. А то
хитрый больно, слинял, а я расхлебывай!
Гек после этого случая с Дустом, своим старым врагом, почти
неделю держал отличное настроение. Он опять полюбил спускаться в
тайники, просиживая там сутками, ночевал. Во втором тайнике он
обнаружил толстенную пачищу дореформенных денег, годных теперь
только на растопку, кипу самодельных карт южных лагерных
территорий, имена, адреса, обстоятельства тех официальных лиц,
кто был на крючке у Ванов. Цена этим данным была примерно такая
же, как и дореформенным сотням и тысячам, поскольку данные не
пополнялись с шестидесятого года и безнадежно устарели. А
последним посетителем тайника Ь2, точного подобия первого, был
некий Бивень, который и деньги туда заложил, не ведая о
местонахождении основной "казны" и о предстоящей близкой реформе.
И, наконец Гек обнаружил еще одно своеобразное сокровище:
небольшую коллекцию "портачных мамок", матерчатых и кожаных основ
с тщательно подобранными в узор иголками. При известной сноровке
и аккуратности стоило только смазать иголки и кожу, наложить
"мамку" -- и татуировка готова. Гек был счастлив, когда нашел
"медведя оскаленного", гордую реликвию "Ванов", потому что ни
Варлак, ни Суббота не помнили -- есть она в том тайнике или на
руках у кого-то. Он примеривался и тренировался три дня. А на
четвертый -- наложил себе мамку на лопатку, под левое плечо --
имел на это законное право. Получилось четко, не хуже, чем у
Субботы. (У Варлака кабан был с двадцати лет, так он его и
оставил, перебивать -- посчитал несолидным). Нагноения не
случилось и болело недолго.
А дело шло к зиме, Геку уже стукнуло двадцать. Полгода он топтал
уже родную землю, а придумать с документами и перспективами
ничего так и не сумел.
Помог случай. Когда ищешь решение трудной, невозможно трудной
проблемы, случай почти всегда приходит на помощь. Но чаще всего
он помогает тем, кто не опускает рук и неустанно ищет,
безжалостно перебирая и отбрасывая сотни возможных вариантов
решения поставленной задачи. Большим ловцом удачных случайностей,
к примеру, был один английский физик, некий Фарадей...
Гек зашел в банк, чтобы сдать десятитысячную предъявительскую
облигацию и угодил в вооруженное ограбление. Двое в чулочных
масках решили отобрать у кассира деньги, но тот успел нажать на
кнопку. Прибыла полиция, началась катавасия со стрельбой,
преступников повязали, а заодно и Гека и еще одного человека,
поскольку они был единственными мужчинами среди посетителей.
Операционистки и кассир попытались было выгородить их, но сержант
мгновенно погасил галдеж криком "молчать", пообещал разобраться,
а этих двоих отправил в отделение. Но на территории отделения
располагалась обувная фабрика, где в тот день выдавали зарплату,
так что околоток был переполнен мелкими "посетителями", пьяными в
грязь. Эти двое были трезвыми и могли помешать спокойно
досматривать карманы привычных клиентов. Не долго думая, дежурный
по отделению направил их прямо в Пентагон, якобы неправильно
приняв их за налетчиков.
Геку не доводилось еще бывать здесь, в легендарной тюрьме и он с
любопытством изучал окружающее. Его развеселили почему-то
металлические подступенки на тюремных лестницах, выполненные в
форме пентаграмм, как и оба основных здания. Ну прямо --
монограммы на белье, метки владельца. Всего крупных построек было
три: две "звезды" и "больничка". В одной "звезде" была тысяча
камер и в другой тысяча. В одной сидели подследственные и
"переследственные", в другой разматывали срок полноправные
сидельцы.
Камеры строились, в основном, как одиночные и малопоместные, но
это было давно. Администрация умело размещала в каждой "звезде"
по пяти и более тысяч человек, по тысяче на луч. Гека и мужика,
протестантского пастора, как выяснилось позднее, развели,
естественно, по разным камерам и Гек вошел в свою.
В камере, маленькой и узкой, стояли три двухъярусные кровати.
Одна, посередине, была занята, две наполовину свободны. Ту, что у
входа, самую близкую к параше, занимал молодой косоглазый субъект
с узкой продавленной грудью, (по пьяни убил пьяную же мамашу).
Среднюю, занятую, населяли двое молодых парней (поножовщина и
хулиганка), а на последней, у окна, сидел нестарый еще мужик, не
близко под сорок, с татуированной грудью (залетный скокарь из
Картагена, отягощенный розыском за убийство и побег и
прихваченный прямо на "флэту"). Все были белые. Он, который лежал
у окна, бросил взгляд на Гека и тотчас позвал его к себе, указав
место на верхней шконке. Гек без лишних разговоров принял
приглашение и уже через четверть часа они мирно беседовали на
разные интересные темы. Гек держался ровно, ничем себя не
выдавая, в смысле "образованности", его "дело" было пустяковое и
непонятен был пока интерес к нему этого урки, вероятно из ржавых,
или под них канающего. Гек упростился по максимуму, чтобы снять с
Джима, так тот себя назвал, осторожность и опаску. И тот
потихоньку раскрылся. Но не сразу. После ужина Джим хитро
улыбнулся и достал колоду карт. Однако ни с кем, кроме Гека
играть не пожелал. Играли в "блэк-джек" по пенсу, без права
поднятия ставок. Игра шла в основном честно, но поскольку Гек
решил играть плохо, то Джим время от времени передергивал, чтобы
улучшить гекову карту и выровнять счет. А тем временем он
беззаботно болтал о том о сем, перемежая рассказы вопросами.
Поначалу Гек заподозрил в нем дежурную "крякву", какие бывают
порою в следственных камерах, но потом его озарило! Джим
примеривал на себя биографию новичка, особенно воодушевившись,
когда узнал о недоразумении с "кассой". Теперь все становилось
ясным. Джим должен его -- или обыграть и заиграть, или запугать,
или уговорить подо что угодно и попытаться смыться,
представившись им, Томом Гуэррой. (Гек носил такой паспорт,
способный выдержать самую поверхностную проверку). Джим, словно
подтверждая это, время от времени косился на цивильный костюм
Гека. Вдохновение подсказало Геку дальнейшее.
Сокамерники давно уже спали, когда Джим предложил поднять ставки
(за три часа выигрыш Гека составил два пенса). Гек согласился...
Когда ставки поднялись до сотни талеров, а проигрыш
разгорячившегося Гека до тысячи, Джим окончательно обнаглел в
тасовке колоды, и без того меченой.
Вдруг он выкатил глаза из орбит и захрипел: Гек левой рукой
схватил его за горло и уверенно сжал с нужной силой.
-Ты, порчак, ты какие стиры катаешь? Битые. Это неправильно. И
почему у тебя два туза по низу ходят второй раз за одну талию?
Бубны в тыкву ударили, что метелки мечешь перед незнакомыми
людьми? -- Гек правой рукой разжал Джиму ладонь со злополучными
тузами. -- Знаешь ли, что положено за такое? Что таких -- к крысам
приравнивают, знаешь?
-Ты что, офонарел? -- прохрипел испуганно Джим -- я же просто
шутил, в виде фокусов...
-Не толки парашу. Перед игрой этой, фратецкой кстати,
договаривались -- честно играть, то есть без исполнений. Было?
-Да кто ты, свой, что ли? Или куму служишь? -- вместо ответа
хрипел ему Джим.
-Следи за базаром, я тебе не фратец-лопушатец... Горло отпускаю
сейчас, но только пикни громко -- удавлю. Понял, я спрашиваю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68