Пассажиры располагались на палубе в центральной части лодки, на которой с одного борта на другой были установлены полудуги. Поверх этого каркаса матросы быстро натянули прозрачную темную пленку, напоминавшую декамоль. Когда последняя секция была закреплена и герметизирована, внутри лодки заработала воздуходувка, обеспечивая вентиляцию для пассажиров и жесткость судна.
Сьюки повернулась к сидевшей рядом Элизабет:
— Мне не понравилось, как говорил капитан. Какое еще испытание нам предстоит пройти?
— Во всяком случае, плаванье обещает быть интересным. Брайан, что вам вообще известно о реке Роне?
— В наше время вся Рона была перерезана дамбами, плотинами и обводными каналами, — ответил антрополог. — Здесь, в плиоцене, перепад высот, по-видимому, гораздо больше, чем в наше время, поэтому на отдельных участках могли возникать стремнины. Примерно в ста пятидесяти километрах к югу отсюда, в районе будущего Авиньона, мы, по всей видимости, окажемся в глубоком и узком ущелье. В XXII веке Рона была перегорожена там плотиной Донзер-Мондрагон, одной из величайших плотин в Европе. Что мы увидим там сейчас… Думаю, ничего плохого с нами не случится, ведь шкипер совершает регулярные рейсы по Роне. А впрочем…
Эйкен отрывисто засмеялся:
— Мудрое замечание. Итак, хотим мы того или нет, нам предстоит принять участие в увлекательных соревнованиях.
Позади пассажирского отделения поднялась телескопическая мачта. Когда она развернулась во всю свою четырехметровую высоту, верхняя секция раскрылась и оттуда выпал, разворачиваясь, скатанный в рулон парус. В развернутом виде он очень напоминал переносные киноэкраны, которыми люди пользовались в старину — в XX веке. Парус наполнился ветром, и лодка забилась у причала, словно живое существо. Матросы на пристани сбросили с тумб причальные тросы, и мелкая вибрация палубы известила пассажиров о работе небольшого вспомогательного движка. «Мойо», искусно лавируя между других судов и суденышек, начала выбираться на стрежень. Брайан решил, что высокая маневренность лодки свидетельствует о наличии нескольких рулей.
Берег быстро удалялся. Когда течение подхватило лодку, Рония, обнесенная крепостной стеной, скрылась за кормой с поразительной быстротой. Оценить скорость было нелегко, так как лодка плыла метрах в двухстах от обоих берегов, но, по оценке Брайана, мутный поток развивал скорость не меньше двадцати узлов. Воображение антрополога живо представило, что произойдет, когда весь этот чудовищный объем воды окажется стиснутым в ущелье между скалами, и такая картина отнюдь не прибавила ему спокойствия.
Раймо, сидевший рядом с Брайаном, решил утешиться по-своему. Он достал серебряную фляжку и не вполне искренне предложил Брайану хлебнуть из нее.
— Это пойло гонят тану. На «Хадсон Бэй» не тянет, но пить можно.
— Спасибо, может быть, потом, — улыбнулся Брайан.
Раймо что-то пробурчал себе под нос и сделал основательный глоток. Радостное возбуждение от утреннего приключения прошло, и бывший лесоруб погрузился в невеселые размышления. Брайан пытался отвлечь Раймо расспросами о празднестве в доме Бормола, но тот ограничивался односложными ответами, явно не расположенный к беседе.
— Жаль, что тебя там не было, — пробурчал Раймо и замолчал.
Почти час путешественники плыли без каких-либо происшествий по широкой реке. Берега были крутыми. По левому берегу шли поросшие лесом отроги Альп, по правому — сразу за сырыми заливными лугами вздымались засушливые плоскогорья. Время от времени Крейн указывал места, где находились плантации, но из-за плотно стоявших деревьев разглядеть поселения не представлялось возможным. Иногда на мелководье попадались небольшие лодки, а один раз обогнали длинную тяжелогруженную баржу. Корпус судна имел обтекаемые очертания, и только небольшой выступ обозначал ходовую рубку. Шкипер баржи приветствовал путешественников протяжным гудком, на который Длинный Джон ответил синкопированным сигналом.
Между тем река плавно повернула и теперь текла между узким мысом и скалистыми островами. Негромкое пощелкивание и постукивание возвестило о том, что парус убран, скатан в плотный рулон и что телескопическая мачта опущена в свое гнездо. Но скорость лодки от этого не уменьшилась, и мыс миновали все в том же стремительном темпе. Брайан прикинул, что скорость теперь достигала тридцати узлов и более. И тут он почувствовал, что через воду герметичному корпусу лодки, сиденьям, всем его костям и особенно черепу передаются мощные колебания. Когда лодка вынырнула из-за крутого поворота, колебания усилились и превратились в рев. Стены ущелья с обеих сторон сузились.
Сьюки вскрикнула. Издал какой-то возглас от неожиданности и Раймо.
Прямо по курсу Рона мчала свои воды под уклон с перепадом высот один к пяти, вскипая пенными бурунами на порогах, торчавших со дна. Лодка на мгновение нырнула, и чудовищный поток воды цвета охры скрыл ее из виду. Но затем «Мойо» вынырнула на поверхность и закружилась среди огромных волн и гранитных валунов, переваливаясь с борта на борт и совершая головокружительные повороты. Грохот стоял невыносимый. Рот Раймо был широко открыт, но его вопли заглушала разбушевавшаяся Рона.
Впереди показалось что-то большое и темное. Лодка развернулась почти на шестьдесят градусов вправо и, когда путешественники благополучно миновали высокую скалу, нырнула в извилистый проход между нагромождениями огромных валунов. В воздухе стояло облако брызг, и казалось невероятным, что шкипер мог видеть, куда они плывут. Но лодка продолжала уверенно лавировать между камнями, лишь изредка наталкиваясь на них пневматическими кранцами.
Передышка наступила, когда они достигли глубокой расщелины, по которой река текла, не встречая на своем пути никаких препятствий. Но не успели путешественники передохнуть, как голос Длинного Джона предупредил:
— Последнее препятствие, ребята!
Только тут Брайан осознал, что они стремительно несутся по узкому проходу между ощерившихся наподобие острых клыков обломков гранитных утесов, о которые желтые воды реки разбивались в мелкие брызги, непроницаемым пологом скрывавшие страшную картину разбушевавшейся стихии. Временами гибель казалась неизбежной. Путешественники в ужасе вцепились в подлокотники своих кресел и, оцепенев, ждали своего конца.
«Мойо» мчалась прямо на какие-то высоченные скалы, кренясь с борта на борт и с кормы на нос. С разгона лодка влетела в облако пены, но вместо того, чтобы столкнуться со скалой и затонуть, начала подниматься все выше и выше на какой-то невидимой приливной волне. Наконец мощный удар возвестил о том, что лодка ударилась бортом о скалу. Видимость упала до нулевой. Лодку развернуло на триста шестьдесят градусов и понесло по воздуху. Приводнение сопровождалось сильнейшим ударом, отозвавшимся во всем теле. Вода снова сомкнулась над лодкой. Но та опять вынырнула на поверхность и поплыла уже совершенно спокойно по широкому потоку воды, текущему среди невысоких стен. Позади из узкого прохода между скал, который путешественники только что миновали, с высоты примерно тридцати метров изливался в тихую заводь мощный поток с гривой пены.
— Можете отстегнуть ремни безопасности, — сказал шкипер. — Утром больше дешевых острых ощущений не будет. Вот после ленча нас ждет настоящее испытание.
Он прошел в пассажирское отделение и внимательно осмотрел пленку, покрывавшую лодку сверху.
— Нигде ни капли!
— Поздравляю, — прошептал Брайан, расстегивая трясущимися руками пряжки ремней.
— Вам помочь? — спросил, склонясь над ним, Длинный Джон.
Освободившись от ремней, Брайан неуверенно встал на ноги. Все пассажиры, включая Крейна и Элизабет, неподвижно сидели в креслах с закрытыми глазами и, казалось, спали.
Уперев кулаки в бока, шкипер окинул пассажиров взглядом и покачал головой:
— И так каждый раз! Эти чувствительные тану не выдерживают прохождения через Камеронов шлюз, так как большинство из них боятся воды. И они отключаются. Если же люди, получившие ожерелья, также проявляют слабость, тану программируют, чтобы и люди отключались. А каково мне? Представляете? Сплошное разочарование, ведь каждому артисту нужны зрители.
— Я вас понимаю, — кивнул Брайан.
— Мне редко приходится видеть людей вроде вас, без ожерелья и всего прочего, которые выдерживают проход через пороги, не впадая в транс. Эта леди без ожерелья, — шкипер указал на Элизабет, — должно быть, просто в обмороке.
— Вряд ли, — усомнился Брайан. — Она обладает активными метапсихическими способностями и, смею думать, приказала себе успокоиться и уснула от чрезмерного возбуждения, как и Крейн.
— Но ведь вы бодрствовали все время и все видели? Мне кажется, вам и раньше приходилось бывать в переделках на воде.
Брайан пожал плечами:
— Я спортсмен-любитель. Плавал в Северном море, Ла-Манше, Средиземном море. Ничего особенного.
Длинный Джон хлопнул его по плечу. Глаза шкипера блеснули, и он дружески улыбнулся Брайану:
— Вот что я тебе скажу, парень. Пойдем-ка со мной на нос, и я покажу, как управлять этой посудиной, прежде чем мы достигнем Фелигомпо. Может, тебе понравится. Как знать? Здесь, в Изгнании, есть немало работ и похуже шкиперской.
— Я с удовольствием побуду с вами в ходовой рубке, — согласился Брайан, — но вряд ли смогу стать вашим сменщиком.
Он печально улыбнулся:
— У тану, кажется, есть какие-то другие планы относительно меня.
ГЛАВА 13
Клод проснулся. Холодный ветерок дул сквозь занавеси из унизанных деревянными бусинами нитей, с четырех сторон закрывавших помещение, в котором спали пленники, и защищавших их от насекомых. Два стража безостановочно кружили вокруг приюта пленников. Их бронзовые шлемы поворачивались, когда они внимательно осматривали спящих. Арбалеты покоились за плечами, откуда их в случае необходимости можно было мгновенно достать.
Старый палеонтолог осторожно попробовал подвигать своими конечностями: слава Богу, руки и ноги действовали. Его адаптационная система, натренированная годами полевых экспедиций, еще работала. Почти все другие пленники лежали, словно одурманенные наркотиками. Но вот проснулись Фелиция, альпинист Бэзил и два японца. Едва слышное поскуливание доносилось из закрытой корзины, стоявшей рядом со спящей женщиной. Отовсюду раздавались храп и стоны.
Клод незаметно наблюдал за Фелицией. Та тихо беседовала с тремя мужчинами. Один из них в костюме японского воина запротестовал было против чего-то, но Фелиция яростным жестом заставила восточного воителя умолкнуть.
Близился полдень. Жара стояла немилосердная. Форт утопал в зеленой тени. Аппетитные запахи, доносившиеся из одного из зданий, заставили рот Клода наполниться слюной. Похоже, что пахло бифштексом и чем-то вроде фруктового пирога. При всех своих недостатках общество в Изгнании знало толк в еде.
Закончив беседу, Фелиция, подошла к тому месту, где расположился на отдых Клод. На лице ее застыло напряженное выражение, карие глаза широко раскрыты. На Фелиции было короткое платье без рукавов, поверх которого обычно надевались спортивные доспехи, напоминавшие доспехи греческого воина-гоплита, но из всей спортивной формы сейчас на ней были только поножи, защищавшие голени. Обнаженные участки кожи покрыла мелкая испарина.
— Разбудите Ричарда, — не терпящим возражений тоном прошептала Фелиция.
Клод потряс за плечо бывшего космического волка. Пробормотав что-то невнятное, Ричард приподнялся на локтях.
— Бежать, по-видимому, нужно сегодня ночью, — сообщила Фелиция. — Один из местных людей рассказал Амери, что завтра мы окажемся в таких местах, которые славятся своей буйной растительностью, там у моего плана будет мало шансов на успех. Мне необходимо открытое пространство, чтобы я могла видеть происходящее. Я полагаю, что лучшее время для побега — предрассветные часы завтрашнего дня, когда еще достаточно темно, а у медведесобак на исходе их второе дыхание.
— Минуточку, — запротестовал Ричард. — Не кажется ли вам, что было бы разумнее сначала обсудить ваш план?
Фелиция не обратила на его слова ни малейшего внимания и невозмутимо продолжала:
— Остальные попытаются помочь нам. Я спрашивала цыган, но они наполовину спятили и к тому же ни за что не стали бы слушать приказы женщины. Поэтому мы поступим так. После полуночи Ричард поменяется местами с Амери и поедет рядом со мной.
— Не валяйте дурака, Фелиция! Солдаты сразу заметят перестроение.
— Зайдите в туалет и поменяйтесь с Амери одеждой.
— Ни за что… — взорвался Ричард, но Фелиция схватила его за комбинезон и подтащила вплотную к себе, так что они оказались нос к носу.
— Заткнись и слушай меня внимательно, капитан Задний Проход. Никто из вас не надеется выбраться отсюда. Сегодня утром Амери провела для местных стражников литургию и поговорила с одним из них после службы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Сьюки повернулась к сидевшей рядом Элизабет:
— Мне не понравилось, как говорил капитан. Какое еще испытание нам предстоит пройти?
— Во всяком случае, плаванье обещает быть интересным. Брайан, что вам вообще известно о реке Роне?
— В наше время вся Рона была перерезана дамбами, плотинами и обводными каналами, — ответил антрополог. — Здесь, в плиоцене, перепад высот, по-видимому, гораздо больше, чем в наше время, поэтому на отдельных участках могли возникать стремнины. Примерно в ста пятидесяти километрах к югу отсюда, в районе будущего Авиньона, мы, по всей видимости, окажемся в глубоком и узком ущелье. В XXII веке Рона была перегорожена там плотиной Донзер-Мондрагон, одной из величайших плотин в Европе. Что мы увидим там сейчас… Думаю, ничего плохого с нами не случится, ведь шкипер совершает регулярные рейсы по Роне. А впрочем…
Эйкен отрывисто засмеялся:
— Мудрое замечание. Итак, хотим мы того или нет, нам предстоит принять участие в увлекательных соревнованиях.
Позади пассажирского отделения поднялась телескопическая мачта. Когда она развернулась во всю свою четырехметровую высоту, верхняя секция раскрылась и оттуда выпал, разворачиваясь, скатанный в рулон парус. В развернутом виде он очень напоминал переносные киноэкраны, которыми люди пользовались в старину — в XX веке. Парус наполнился ветром, и лодка забилась у причала, словно живое существо. Матросы на пристани сбросили с тумб причальные тросы, и мелкая вибрация палубы известила пассажиров о работе небольшого вспомогательного движка. «Мойо», искусно лавируя между других судов и суденышек, начала выбираться на стрежень. Брайан решил, что высокая маневренность лодки свидетельствует о наличии нескольких рулей.
Берег быстро удалялся. Когда течение подхватило лодку, Рония, обнесенная крепостной стеной, скрылась за кормой с поразительной быстротой. Оценить скорость было нелегко, так как лодка плыла метрах в двухстах от обоих берегов, но, по оценке Брайана, мутный поток развивал скорость не меньше двадцати узлов. Воображение антрополога живо представило, что произойдет, когда весь этот чудовищный объем воды окажется стиснутым в ущелье между скалами, и такая картина отнюдь не прибавила ему спокойствия.
Раймо, сидевший рядом с Брайаном, решил утешиться по-своему. Он достал серебряную фляжку и не вполне искренне предложил Брайану хлебнуть из нее.
— Это пойло гонят тану. На «Хадсон Бэй» не тянет, но пить можно.
— Спасибо, может быть, потом, — улыбнулся Брайан.
Раймо что-то пробурчал себе под нос и сделал основательный глоток. Радостное возбуждение от утреннего приключения прошло, и бывший лесоруб погрузился в невеселые размышления. Брайан пытался отвлечь Раймо расспросами о празднестве в доме Бормола, но тот ограничивался односложными ответами, явно не расположенный к беседе.
— Жаль, что тебя там не было, — пробурчал Раймо и замолчал.
Почти час путешественники плыли без каких-либо происшествий по широкой реке. Берега были крутыми. По левому берегу шли поросшие лесом отроги Альп, по правому — сразу за сырыми заливными лугами вздымались засушливые плоскогорья. Время от времени Крейн указывал места, где находились плантации, но из-за плотно стоявших деревьев разглядеть поселения не представлялось возможным. Иногда на мелководье попадались небольшие лодки, а один раз обогнали длинную тяжелогруженную баржу. Корпус судна имел обтекаемые очертания, и только небольшой выступ обозначал ходовую рубку. Шкипер баржи приветствовал путешественников протяжным гудком, на который Длинный Джон ответил синкопированным сигналом.
Между тем река плавно повернула и теперь текла между узким мысом и скалистыми островами. Негромкое пощелкивание и постукивание возвестило о том, что парус убран, скатан в плотный рулон и что телескопическая мачта опущена в свое гнездо. Но скорость лодки от этого не уменьшилась, и мыс миновали все в том же стремительном темпе. Брайан прикинул, что скорость теперь достигала тридцати узлов и более. И тут он почувствовал, что через воду герметичному корпусу лодки, сиденьям, всем его костям и особенно черепу передаются мощные колебания. Когда лодка вынырнула из-за крутого поворота, колебания усилились и превратились в рев. Стены ущелья с обеих сторон сузились.
Сьюки вскрикнула. Издал какой-то возглас от неожиданности и Раймо.
Прямо по курсу Рона мчала свои воды под уклон с перепадом высот один к пяти, вскипая пенными бурунами на порогах, торчавших со дна. Лодка на мгновение нырнула, и чудовищный поток воды цвета охры скрыл ее из виду. Но затем «Мойо» вынырнула на поверхность и закружилась среди огромных волн и гранитных валунов, переваливаясь с борта на борт и совершая головокружительные повороты. Грохот стоял невыносимый. Рот Раймо был широко открыт, но его вопли заглушала разбушевавшаяся Рона.
Впереди показалось что-то большое и темное. Лодка развернулась почти на шестьдесят градусов вправо и, когда путешественники благополучно миновали высокую скалу, нырнула в извилистый проход между нагромождениями огромных валунов. В воздухе стояло облако брызг, и казалось невероятным, что шкипер мог видеть, куда они плывут. Но лодка продолжала уверенно лавировать между камнями, лишь изредка наталкиваясь на них пневматическими кранцами.
Передышка наступила, когда они достигли глубокой расщелины, по которой река текла, не встречая на своем пути никаких препятствий. Но не успели путешественники передохнуть, как голос Длинного Джона предупредил:
— Последнее препятствие, ребята!
Только тут Брайан осознал, что они стремительно несутся по узкому проходу между ощерившихся наподобие острых клыков обломков гранитных утесов, о которые желтые воды реки разбивались в мелкие брызги, непроницаемым пологом скрывавшие страшную картину разбушевавшейся стихии. Временами гибель казалась неизбежной. Путешественники в ужасе вцепились в подлокотники своих кресел и, оцепенев, ждали своего конца.
«Мойо» мчалась прямо на какие-то высоченные скалы, кренясь с борта на борт и с кормы на нос. С разгона лодка влетела в облако пены, но вместо того, чтобы столкнуться со скалой и затонуть, начала подниматься все выше и выше на какой-то невидимой приливной волне. Наконец мощный удар возвестил о том, что лодка ударилась бортом о скалу. Видимость упала до нулевой. Лодку развернуло на триста шестьдесят градусов и понесло по воздуху. Приводнение сопровождалось сильнейшим ударом, отозвавшимся во всем теле. Вода снова сомкнулась над лодкой. Но та опять вынырнула на поверхность и поплыла уже совершенно спокойно по широкому потоку воды, текущему среди невысоких стен. Позади из узкого прохода между скал, который путешественники только что миновали, с высоты примерно тридцати метров изливался в тихую заводь мощный поток с гривой пены.
— Можете отстегнуть ремни безопасности, — сказал шкипер. — Утром больше дешевых острых ощущений не будет. Вот после ленча нас ждет настоящее испытание.
Он прошел в пассажирское отделение и внимательно осмотрел пленку, покрывавшую лодку сверху.
— Нигде ни капли!
— Поздравляю, — прошептал Брайан, расстегивая трясущимися руками пряжки ремней.
— Вам помочь? — спросил, склонясь над ним, Длинный Джон.
Освободившись от ремней, Брайан неуверенно встал на ноги. Все пассажиры, включая Крейна и Элизабет, неподвижно сидели в креслах с закрытыми глазами и, казалось, спали.
Уперев кулаки в бока, шкипер окинул пассажиров взглядом и покачал головой:
— И так каждый раз! Эти чувствительные тану не выдерживают прохождения через Камеронов шлюз, так как большинство из них боятся воды. И они отключаются. Если же люди, получившие ожерелья, также проявляют слабость, тану программируют, чтобы и люди отключались. А каково мне? Представляете? Сплошное разочарование, ведь каждому артисту нужны зрители.
— Я вас понимаю, — кивнул Брайан.
— Мне редко приходится видеть людей вроде вас, без ожерелья и всего прочего, которые выдерживают проход через пороги, не впадая в транс. Эта леди без ожерелья, — шкипер указал на Элизабет, — должно быть, просто в обмороке.
— Вряд ли, — усомнился Брайан. — Она обладает активными метапсихическими способностями и, смею думать, приказала себе успокоиться и уснула от чрезмерного возбуждения, как и Крейн.
— Но ведь вы бодрствовали все время и все видели? Мне кажется, вам и раньше приходилось бывать в переделках на воде.
Брайан пожал плечами:
— Я спортсмен-любитель. Плавал в Северном море, Ла-Манше, Средиземном море. Ничего особенного.
Длинный Джон хлопнул его по плечу. Глаза шкипера блеснули, и он дружески улыбнулся Брайану:
— Вот что я тебе скажу, парень. Пойдем-ка со мной на нос, и я покажу, как управлять этой посудиной, прежде чем мы достигнем Фелигомпо. Может, тебе понравится. Как знать? Здесь, в Изгнании, есть немало работ и похуже шкиперской.
— Я с удовольствием побуду с вами в ходовой рубке, — согласился Брайан, — но вряд ли смогу стать вашим сменщиком.
Он печально улыбнулся:
— У тану, кажется, есть какие-то другие планы относительно меня.
ГЛАВА 13
Клод проснулся. Холодный ветерок дул сквозь занавеси из унизанных деревянными бусинами нитей, с четырех сторон закрывавших помещение, в котором спали пленники, и защищавших их от насекомых. Два стража безостановочно кружили вокруг приюта пленников. Их бронзовые шлемы поворачивались, когда они внимательно осматривали спящих. Арбалеты покоились за плечами, откуда их в случае необходимости можно было мгновенно достать.
Старый палеонтолог осторожно попробовал подвигать своими конечностями: слава Богу, руки и ноги действовали. Его адаптационная система, натренированная годами полевых экспедиций, еще работала. Почти все другие пленники лежали, словно одурманенные наркотиками. Но вот проснулись Фелиция, альпинист Бэзил и два японца. Едва слышное поскуливание доносилось из закрытой корзины, стоявшей рядом со спящей женщиной. Отовсюду раздавались храп и стоны.
Клод незаметно наблюдал за Фелицией. Та тихо беседовала с тремя мужчинами. Один из них в костюме японского воина запротестовал было против чего-то, но Фелиция яростным жестом заставила восточного воителя умолкнуть.
Близился полдень. Жара стояла немилосердная. Форт утопал в зеленой тени. Аппетитные запахи, доносившиеся из одного из зданий, заставили рот Клода наполниться слюной. Похоже, что пахло бифштексом и чем-то вроде фруктового пирога. При всех своих недостатках общество в Изгнании знало толк в еде.
Закончив беседу, Фелиция, подошла к тому месту, где расположился на отдых Клод. На лице ее застыло напряженное выражение, карие глаза широко раскрыты. На Фелиции было короткое платье без рукавов, поверх которого обычно надевались спортивные доспехи, напоминавшие доспехи греческого воина-гоплита, но из всей спортивной формы сейчас на ней были только поножи, защищавшие голени. Обнаженные участки кожи покрыла мелкая испарина.
— Разбудите Ричарда, — не терпящим возражений тоном прошептала Фелиция.
Клод потряс за плечо бывшего космического волка. Пробормотав что-то невнятное, Ричард приподнялся на локтях.
— Бежать, по-видимому, нужно сегодня ночью, — сообщила Фелиция. — Один из местных людей рассказал Амери, что завтра мы окажемся в таких местах, которые славятся своей буйной растительностью, там у моего плана будет мало шансов на успех. Мне необходимо открытое пространство, чтобы я могла видеть происходящее. Я полагаю, что лучшее время для побега — предрассветные часы завтрашнего дня, когда еще достаточно темно, а у медведесобак на исходе их второе дыхание.
— Минуточку, — запротестовал Ричард. — Не кажется ли вам, что было бы разумнее сначала обсудить ваш план?
Фелиция не обратила на его слова ни малейшего внимания и невозмутимо продолжала:
— Остальные попытаются помочь нам. Я спрашивала цыган, но они наполовину спятили и к тому же ни за что не стали бы слушать приказы женщины. Поэтому мы поступим так. После полуночи Ричард поменяется местами с Амери и поедет рядом со мной.
— Не валяйте дурака, Фелиция! Солдаты сразу заметят перестроение.
— Зайдите в туалет и поменяйтесь с Амери одеждой.
— Ни за что… — взорвался Ричард, но Фелиция схватила его за комбинезон и подтащила вплотную к себе, так что они оказались нос к носу.
— Заткнись и слушай меня внимательно, капитан Задний Проход. Никто из вас не надеется выбраться отсюда. Сегодня утром Амери провела для местных стражников литургию и поговорила с одним из них после службы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71