— Тебе нужно кое-что знать, — прервала молчание Сьюки, касаясь пальцами своего ожерелья. — Эти серебряные ожерелья (их получили твой приятель Эйкен и кое-кто еще из наших спутников) превращают скрытые метапсихические способности в активные. Так я и стала метапсихическим редактором… Вместе с нами здесь, в плиоцене, живет экзотическая раса, пришельцы, которые называют себя тану. Они прилетели на Землю давно из какой-то галактики, расположенной в двух тысячах световых лет отсюда. Тану обладают скрытыми метапсихическими способностями, но их золотые ожерелья переводят эти способности в активную форму, отчего тану становятся столь же всемогущими, как обладатели активных метапсихических способностей в Галактическом Содружестве. Внешне тану похожи на людей, но очень высокого роста. Большинство тану светлые блондины с какими-то необычными глазами. Тану правят плиоценовой Землей так же, как в средние века бароны правили древней Землей.
— Я начинаю вспоминать, — медленно проговорил Стейн, — драку, которую учинил в замке… Нас все еще держат взаперти?
Сьюки покачала головой.
— Они отправили нас — тебя, меня и еще несколько человек — вниз по Роне в столицу тану. Сейчас мы находимся в Дараске почти на берегу Средиземного моря. На побережье мы прибудем через два дня. Элизабет оказала помощь владелице замка, у которой были осложнения при родах. В награду нам разрешили побыть в замке подольше, полечить тебя и отдохнуть. Спуск по Роне был не из приятных и стоил нам немалых нервов.
— Так Элизабет и Эйкен здесь? А кто другие?
— Брайан из вашей группы. И еще один человек по имени Раймо Хаккинен, бывший лесоруб. Насколько я помню, он из Оранжевой Группы. Возглавляет караван, который должен доставить нас в их столицу, тану по имени Крейн. Когда он перестает исполнять обязанности начальника конвоя, Крейн становится кем-то вроде экзотического целителя. Это он залечил все раны, которые ты получил в схватке со стражей, причем без регенерационного бассейна — только пластиковыми повязками и телепатами. Остальных твоих друзей вместе с еще какими-то людьми отправили в другое место. Расположено оно в нескольких сотнях километров к северу отсюда.
— А что тану собираются делать с нами?
— Элизабет уготована особая судьба. Она единственная из всех прибывших в Изгнание людей, обладающая без всякого ожерелья метапсихическими способностями в активной форме. Судя по всему, тану хотят сделать ее своей королевой, если, конечно, она справится с королевскими обязанностями.
— Подумать только!
— Относительно Брайана у тану также особые планы. На нем тоже нет торквеса. Не знаю почему, но тану вбили себе в голову, что антрополог сможет объяснить им, какую роль сыграли люди в их плиоценовом обществе. Имеются в виду те люди, которые прибыли в Изгнание через врата времени. Все это очень сложно, но… Те из людей, кто носит серебряные ожерелья, вроде Эйкена, меня и Раймо, то есть люди с латентными метапсихическими способностями, которые благодаря ожерельям переходят в активную форму, имеют шанс в случае хорошего поведения войти в аристократию тану. Обычных людей, не обладающих метапсихическими способностями даже в скрытой форме, тану не превращают в рабов — для выполнения всей черной и тяжелой работы у тану есть какие-то обезьяны. Обычные люди, которых нам удалось видеть, занимаются различными искусствами и ремеслами.
Стейн поднял руки, дотронулся до своего ожерелья и попытался снять его, но, как ни старался, у него ничего не вышло.
— Не могу снять этот дурацкий ошейник. Так ты говоришь, он переводит мои метапсихические способности в активную форму?
Сьюки выглядела потрясенной.
— О Стейн! Твое ожерелье… не серебряное. Оно из какого-то серого металла. Значит, ты не обладаешь скрытыми метапсихическими способностями.
Опасный блеск появился в ярко-синих глазах Стейна.
— Так для чего мой ошейник?
Сьюки закусила нижнюю губу. Она протянула руку, осторожно дотронулась до металла на шее Стейна и прошептала:
— Это ожерелье контролирует тебя. Оно может вызвать приятные ощущения или боль. Тану могут использовать такое ожерелье для телепатического общения с тобой или для того, чтобы установить, где ты находишься, если вздумаешь сбежать. Они могут усыпить тебя, успокоить, если ты о чем-то тревожишься, подвергнуть гипнотическому внушению и, возможно, проделать еще что-то, о чем я не знаю.
И Сьюки рассказала Стейну все, что ей известно о торквесах. Стейн с грозным спокойствием выслушал ее, сидя на краю кровати. Когда Сьюки закончила, Стейн подвел печальный итог:
— Те, кто носит серые ожерелья, выполняют в большинстве случаев какую-то работу, имеющую жизненно важное значение для тану. Солдаты. Стражи у врат. Шкипер, который провел нашу лодку по реке. И все эти люди выполняют свою работу покорно, не помышляя о бунте, хотя проклятый ошейник не превращает их в зомби.
— Большинство носителей серых торквесов, которых нам довелось повстречать, вели себя нормально и казались счастливыми. Наш шкипер сказал, что любит свою работу. Один из слуг в замке, с которым я побеседовала, заявил, что тану добры и великодушны, если не нарушать установленных ими порядков. Я… полагаю, что со временем ты станешь вести себя так, как того хотят от тебя тану, и не станешь оказывать сопротивление. Ты подчинишься установленным правилам и будешь вести себя лояльно. В любой группе людей, тесно связанных между собой, происходит такая же социализация, но лояльность требуется во всех случаях.
— Я не желаю быть лакеем у какого-то там рабовладельца, откуда бы он ни прибыл. Я прошел через врата времени и отдал все, что у меня было, чтобы избавиться от всех, кто думает, будто кто-то дал ему право помыкать мною. Я хочу быть самим собой и делать то, что мне нравится! По-другому я жить не могу и не буду! Чтобы превратить меня в послушного раба, им придется сначала выжечь мне разум.
С блуждающим взглядом Сьюки приложила пальцы к щеке Стейна. Ее сознание легко проскользнуло под поверхностный слой его сознания, и Сьюки увидела, что Стейн говорил чистую правду. Упорство, с которым его сознание не пускало в свои глубины ни одного целителя, кроме того, кто любил его, теперь непоколебимо сопротивлялось любой форме адаптации, полностью отвергая самую мысль о компромиссе, о «гибком» выходе из трудной ситуации. Стейн никогда не склонится перед тану. Они смогут сломать его. Но если им и удастся подчинить его себе, то подчинят они не Стейна, а лишь его оболочку, лишенную разума.
Слезы полились из глаз Сьюки, капая на простыни и килт из волчьей шкуры, который все еще был на Стейне. Он взял обе руки Сьюки в свои.
— Похоже, что этот мир оказался совсем не таким, как мечталось каждому из нас, — горестно прошептала Сьюки. — Я надеялась найти туннель, ведущий в рай, спрятанный внутри Земли, — в Агхарту. Крейн утверждал, что легенды об Агхарте относятся к тому раю, который создали здесь тану. Но ведь это же не может быть правдой. В Агхарте царят вечный покой, счастье и справедливость. Мир, в который мы попали, не может быть Агхартой, раз ты чувствуешь себя несчастным.
Стейн рассмеялся:
— Я — трудный случай, Сьюки. С тобой все будет иначе. Ты станешь аристократкой, появятся светские заботы. Вместо того чтобы быть принцессой Уэльской, станешь принцессой плиоцена.
Сьюки отпрянула от Стейна:
— Погоди! Я забыла тебе рассказать еще одну важную вещь о плиоценовом мире. Наших женщин тану подвергают операции, обратной сальпинготомии, восстанавливают способность рожать. Их собственные женщины бесплодны в земных условиях, и поэтому они… используют нас. Некоторые из наших женщин становятся женами тану, как владелица того замка, где мы сейчас находимся, но большинство земных женщин тану просто используют, как… как…
Стейн привлек Сьюки к себе и вытер ей слезы уголком простыни.
— Не бойся, Сьюки. С тобой ничего подобного не случится.
Не веря своим ушам, Сьюки подняла на Стейна глаза. Стейн кивнул:
— Валяй. Можешь входить в мое сознание, обшарить все уголки. Если это делаешь ты, я не имею ничего против.
Сьюки порывисто вздохнула, погрузилась в новый уголок сознания Стейна и не могла сдержать возгласа радости, обнаружив там то, что надеялась найти.
Заключив тайный союз, Стейн и Сьюки закрепили его в своем сознании и завершили этим каждый по-своему исцеление друг друга.
ГЛАВА 17
Клод, Ричард и Амери могли бы еще спать и спать, но их разбудил с восходом солнца далекий вой амфиционов, рыскавших в южной оконечности хребта. Стало ясно, что тану намереваются сделать все, чтобы не дать ускользнуть Фелиции, чью роль в разгроме каравана, должно быть, выдал кто-то из спутников, вновь взятый в плен тану. Оставшиеся члены Зеленой Группы не стали напрасно терять время, пытаясь уничтожить следы своей стоянки, а пустились в путь сразу после рассвета, сложив палатки и поедая на ходу скудный завтрак. Клод попытался было передать руководство небольшим отрядом Фелиции, но та была непреклонна:
— У вас, Клод, огромный опыт проведения экспедиций такого рода. У меня такого опыта нет. Поэтому ведите нас. Нам нужно как можно быстрее спуститься с горного хребта куда-нибудь, где есть густой лес и широкая река. Тогда, как я полагаю, нам удастся избавиться от преследователей.
Спуск с горного хребта по своей стремительности напоминал полет. Используя страховочные веревки, карабины и другую альпинистскую технику, беглецы ловко преодолели крутые склоны и почувствовали себя несколько увереннее, когда оказались в русле пересохшей реки, которое скоро перешло в ручеек. Деревья толпились все теснее и становились все выше, закрывая кронами путников от солнца. Ручей постепенно превратился в довольно бурный поток. Переходя вброд его усеянное камнями ложе, путешественники заметили стоявшую у камня большую коричневую форель и горностаев, занимавшихся ловлей рыбы и напоминавших норок с бледно окрашенной шкуркой. Чтобы сбить с толку преследователей, путники несколько раз переходили с одного берега на другой. Клод заставил своих товарищей проложить ложный след вдоль берега одного из ручьев, впадавших в поток, затем вернуться по воде к основному руслу и только тогда продолжить путь вниз по течению. Иногда встречались предательские подводные ямы, их сменяли пороги с шапками пены у острых камней.
После нескольких часов пути Клод объявил привал. Он сам и Фелиция были в хорошей форме, а Ричарду и Амери каждый шаг давался с большим трудом. Отдыхать устроились на выступавших из воды камнях заводи, чутко прислушиваясь к звукам погони. Но ничего не было слышно, кроме громкого всплеска где-то поблизости ниже по течению.
— Может быть, я ошибаюсь, — высказала предположение Амери, — но мне кажется, что это бобр.
— Вполне возможно, — согласился Клод. — Может быть, это наш друг бобр «кастор», но скорее всего стенеофибер — более примитивный тип бобра, который не строит плотины, а роет норы в…
— Тс! — прервала палеонтолога Фелиция. — Слушайте!
Звуки бегущей воды, птичий щебет, крики обезьян, верещание чем-то раздраженной белки.
Кто-то большой и сильный прочистил горло.
Путники замерли на своих валунах, инстинктивно подобрав под себя ноги, которыми они до того беззаботно болтали в воде. Кусты на левом берегу слегка расступились: какой-то зверь шел на водопой. Это оказалась огромная кошка величиной с африканского льва, с громадными клыками, торчавшими из пасти, словно острые кинжалы. Зверь вел себя как страдающий от несварения желудка гурман, перебравший лишнего за столом, и лениво лакал воду. Верхняя часть туловища была покрыта красновато-коричневыми пятнами, обведенными черными и темно-коричневыми кругами, на морде темные круги переходили в полосы, а на брюхе и лапах красовались черные пятна. Воинственный облик дополняли огромные усы.
Ветерок изменил направление, и лакавшая воду саблезубая кошка почуяла запах людей. Она подняла голову, уставилась прямо на путешественников своими желтыми глазищами и зарычала, как бы давая понять, кто здесь хозяин положения.
Фелиция спокойно выдержала взгляд зверя.
Остальные сидели, онемев от страха и ожидая, что зверь прыгнет в воду. Но ничего подобного не произошло. Брюхо кошки было полно после сытного обеда и выпитой воды, к тому же она была беременна, а Фелиция польстила женскому самолюбию кошки, внушив ей, что жалкая добыча, прилепившаяся к камням у берега, вряд ли стоит купания. Поэтому махайрод, или саблезубый тигр, спокойно полакал воду, глянул на путешественников, наморщив нос, издал для порядка устрашающий рык и исчез в прибрежных кустах.
— Прошу вас подождать пять минут, чтобы я могла вознести благодарственную молитву и причаститься, — попросила Амери.
Фелиция кивнула с загадочной улыбкой, Ричард отвернулся с видом человека, который выше подобных предрассудков, а Клод подошел к тому камню, на котором расположилась Амери, и вместе с ней причастился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71