Тем, кто горел желанием поглубже познакомиться со своими историческими корнями, предоставлялась возможность посетить реконструкции культурного прошлого Старого Мира или принять участие в великолепно организованных инсценировках исторических событий, почти не отличавшихся от подлинных событий даже в мельчайших деталях и позволявших всем желающим активно познавать избранные главы истории культуры.
Стейн, родившийся в Старом Мире, в юности однажды вознамерился было принять участие в «Саге о Стране Фиордов» и вместе с другими студентами на каникулах совершил путешествие из Чикаго в Скандинавию. Экскурсия закончилась неудачно: Стейну пришлось отказаться от участия в инсценировке «Завоевание Англии норманнами», и ему основательно намяли бока после того, как он, вмешавшись в самую гущу весьма правдоподобно поставленной сцены битвы, откусил одному из «норманнов» волосатую руку. И спас от изнасилования умыкнутую завоевателями британскую деву. Пострадавший актер философски отнесся к Перспективе провести три месяца в регенерационной камере и заметил виновнику происшествия, когда тот, исполненный раскаяния, навестил поверженного противника:
— Что делать, парень, наша профессия сопряжена с риском.
Через несколько лет, когда Стейн повзрослел и обнаружил, что подвернувшаяся ему работа даже способна в определенной мере приносить удовлетворение, он вновь решил принять участие в инсценировке «Саги о Стране Фиордов». То, что он увидел на этот раз, потрясло его: зрелище было жалким и убогим. Стейна окружали толпы туристов из Тронделага, Туле, Финнмарка и всех прочих «скандинавских» планет. Сиявшие от радости, они показались Стейну нелепо разряженными идиотами, напыщенными дебилами, придурковатыми бездельниками.
— А что вы будете делать, когда узнаете, кто вы такие, вы, праправнуки выведенных в пробирках недоумков? — орал Стейн, напившись на празднестве в Вальхалле. — Убирайтесь туда, откуда прибыли — в свои новые миры с их дурацкими чудовищами!
Произнеся столь пылкую тираду, Стейн взгромоздился на пиршественный стол и помочился в чашу с медом.
Ему снова основательно намяли бока и немедленно отправили домой. На этот раз в его кредитной карточке сделали специальную отметку: в какое бы бюро Культурного Погружения он ни обратился, отныне его мог ждать только отказ…
Аварийные машины неслись по смотровому туннелю, проложенному под континентальным склоном, и их прожекторы выхватывали на гранитных стенах пятна — розовые, зеленые и белые. Затем туннель вошел в темные базальты земной коры, подстилавшие дно океана в районе абиссальной равнины Тагус. В трех километрах над смотровым туннелем залегала толща океанских вод, в десяти километрах под туннелем находилась расплавленная мантия Земли.
Пока аварийные машины, разбившись на пары, мчались сквозь литосферу, ремонтникам казалось, будто они скатываются по наклонной плоскости, которая время от времени изменяет свой наклон. Какое-то время аварийные машины летели прямо на одной и той же высоте, потом их носы делали «клевок» вниз, чтобы через несколько минут выполнить этот маневр снова. Дело в том, что смотровой туннель повторял кривизну Земли, но не плавно, а в виде ломаной. Смотровой туннель, достаточно широкий для того, чтобы по нему в случае необходимости могла пройти аварийная машина, пролегал под узким магистральным туннелем, по которому были проложены кабели энергосистемы, а проходку широкого туннеля удобнее вести прямолинейными штреками. На большинстве участков между смотровым и магистральным туннелями через каждые десять километров были пробиты штольни, по которым ремонтники могли пробираться из смотрового туннеля в магистральный, чтобы производить профилактический осмотр, а в случае необходимости и ремонт энергетического хозяйства. На случай, если штольни оказались бы заваленными, аварийные машины снабжены буровыми установками, позволявшими им прогрызать необлицованные стены смотрового туннеля и подходить к магистральному практически под любым углом.
До того момента, когда в Лиссабоне прозвучал сигнал тревоги, главный туннель, соединявший континентальную Европу и Азорские острова с их многочисленными фермами, занятыми интенсивным разведением морских культур, озаряло сияние, исходившее от фотонного пучка. Поток световой энергии, призванный утолить хронический энергетический голод Европы, начинался в солнечном свете дня на Серра-да-Эстрела — в Центре по сбору энергии Тьер. Вместе с аналогичными центрами в Жиукуане, на платформе Акебоно и в калифорнийском городке Седар Блаффстьерский центр занимался сбором и распределением солнечной энергии между потребителями, обитающими по соседству с тридцать девятой параллелью в Северном полушарии. Целая сеть паукообразных стратобашен, надежно защищенных и от земной гравитации, и от капризов погоды, собирала солнечные лучи с безоблачного неба, преобразовывала их в когерентные пучки и посылала на Землю, где энергия безопасно распределялась по сложной паутине магистральных туннелей и отходящих от них еще более узких местных туннелей для силовых кабелей. Фотон дневного света из Португалии, Китая, с платформы в Тихом океане или из Канзаса направляли «на путь истинный» с помощью плазменных зеркал, расположенных в магистральных туннелях, и в мгновение ока он оказывался на фермах в Северной Атлантике, где небо вечно затянуто туманом. Морские фермеры использовали энергию для самых различных надобностей — от сбора урожая на подводных плантациях до обогрева электрических одеял. И лишь очень немногие фермеры задумывались над тем, откуда берется Энергия.
Подобно всем подводным магистральным силовым туннелям на Земле, Кабо-да-Рока-Азорес регулярно патрулировали небольшие роботы — проныры и уборщики. В случае необходимости они могли исправить небольшие повреждения, возникающие при подвижках земной коры класса один, даже не прерывая фотонный пучок. Повреждения класса два были достаточно серьезны и вызывали срабатывание автоматической блокировки, сразу же прерывавшей пучок. Подземный толчок мог нарушить геометрию магистральных туннелей или повредить одну из станций с плазменными зеркалами. Бригада ремонтников с поверхности Земли могла быстро добраться до места аварии по смотровому туннелю и обычно очень быстро исправляла повреждения.
Но в тот день, когда развертывались описанные выше события, подземный толчок был отнесен к классу три. Землетрясение произошло в зоне разлома Деспача, и паутина трещин, сбросов и надвигов распространилась по базальту под дном океана. Раскаленная порода, окружавшая трехкилометровый отрезок спаренных туннелей, внезапно «задышала» — задвигалась и обрушила не только магистральный туннель, но и гораздо более широкий смотровой туннель. Поскольку станция с плазменным зеркалом в момент аварии испарилась в результате очень слабого термоядерного взрыва, фотонный пучок в течение микросекунды не отклонялся зеркалом и светил прямо, после чего благополучно погас. Но и за эти мгновения луч прожег стенку засыпанного обрушившейся породой магистрального туннеля и проделал в земной коре прямое, как стрела, отверстие в западном направлении, продырявив на излете морское дно. Едва луч погас, как морская вода, хлынувшая в образовавшееся отверстие, при соприкосновении с расплавленной породой обратилась в пар, и последовавший взрыв закупорил свищ. Но на большой территории то, что некогда было твердой скальной породой, превратилось в нагромождение каменных обломков, спекшегося ила и медленно остывающих карманов, заполненных расплавленной лавой.
Через секунду после аварии подача энергии на Азорские острова возобновилась по обводному маршруту. Вплоть до ликвидации аварии основная часть солнечной энергии теперь поступала из Центра по сбору энергии Тьер 38, расположенного к северо-западу от Лорки в Испании, через Гибралтар-Мадейру. Ремонтным бригадам предстояло, действуя с противоположных концов поврежденного участка, очистить обрушившийся магистральный туннель от обломков породы и мусора, восстановить плазменное зеркало и укрепить стены туннелей в образовавшихся новых зонах нестабильности.
Только после этого фотонный пучок мог вспыхнуть снова.
— Лиссабонская бригада. Вызываю старшего. Говорит бригада Три-альфа из Понта Цель. Мы на 797-м километре. Как слышите? Прием.
— Говорит Лиссабон. Шестнадцать-Эхо. Вас слышу, Понта Дель, — ответила Джорджина. — Мы находимся на 780-м километре и продолжаем продвигаться вперед… 785-й… 790-й… Мы у сброса на 792-м километре. Ну что, ребята, возьмете свищ на себя?
— Лиссабон, как слышите нас? Свищ заделаем. Джорджина, дорогая, давненько не виделись. Поставь своего лучшего бурильщика на сбойку туннелей. Мы ведем проходку вам навстречу. Твой бурильщик должен ввинтиться в породу, как штопор. Как слышишь меня, прием.
— Все будет в порядке, Понта Дель. Скоро увидимся, Ларри. Связь прекращаю. Шестнадцать-Эхо.
Стейн Ольсон скрипнул зубами и стиснул сдвоенные рычаги управления своей машины. Он знал, что в лиссабонской ремонтной бригаде ему как бурильщику не было равных. Никто не мог пробурить туннель точнее, чем он, и никакие бластеры для проходки застывшей лавы или магнитные самонаводящиеся буры не могли помочь другим ремонтникам превзойти его. Стейн приготовился включить свой бур.
— Хуберт, давай становись на проходку магистрального туннеля, — распорядилась Джорджина.
Стейн почувствовал, как от унижения и ярости у него скрутило все внутри. Во рту появился тошнотворный привкус желчи и селедочного пюре. Стейн с усилием проглотил вставший в горле комок. Сделал глубокий вдох. И замер в ожидании.
— Жанго, ты идешь вслед за Хуби и крепишь стены туннеля, пока не дойдешь до плазменного зеркала. Тогда займешься ремонтом зеркала. А мы с тобой, Стейни, попытаемся привести в порядок смотровой туннель.
— Хорошо, Джорджина, — тихо ответил Стейн и нажал на кнопку в правом рычаге. Зеленовато-белый луч вырвался из носа его машины. Две огромные машины начали медленно врезаться в груду еще дымившейся черной породы. Небольшие роботы-уборщики пристроились сзади и суетливо оттаскивали обломки.
ГЛАВА 3
Весь клан Форхесов отправился в глубокий космос почти сразу после Великого Вторжения, что и следовало ожидать от потомков шкиперов из Нового Амстердама и четырех поколений морских летчиков, служивших в ВМС США. Тяга к дальним странствиям была в крови у всех Форхесов.
Ричард Форхес и его старшие брат и сестра, Фарнум и Эвелин, родились на Ассавомпсете — в одном из самых давних «американских» поселений на базе Четырнадцатого флота, где служили его родители. Фар и Эви продолжили семейную традицию: оба стали линейными офицерами, Эви командовала дипломатическими курьерами, а Фар служил старшим офицером на транспортном корабле, обслуживавшем поселения на астероидах. К чести семьи Форхесов, службы, которую они представляли, и человечества в целом, брат и сестра Форхесы отлично проявили себя во время Метапсихического Восстания в восьмидесятых годах.
А потом появился Ричард.
Он также отправился к звездам, но не числился на правительственной службе. Ему не нравилась военная жизнь с ее жесткими рамками, к тому же он стал ярым ксенофобом. Представители пяти экзотических рас были частыми посетителями секторной базы на Ассавомпсете, и Ричард ненавидел и боялся их с тех пор, когда он еще ходил под стол пешком. Позднее, на школьной скамье, он нашел рациональное основание для своей ненависти, прочитав о продолжавшемся почти полвека периоде, предшествовавшем Вторжению на Старую Землю, когда небольшие группы наиболее рьяных антропологов Галактического Содружества все чаще и чаще вносили возмущения в жизнь на Земле, а иногда даже повергали в ужас все человечество. Особенно бестактными экспериментами отличились крондаки, а группы исследователей, прибывавшие из некоторых миров симбиари, чтобы развеяться после длительных и однообразных разведывательных полетов, не брезговали даже поднимать смуту среди коренных жителей Земли.
Галактический Консилиум сурово пресекал подобные нарушения, к счастью весьма немногочисленные. Тем не менее рудименты старого психоза, связанного с «вражеским нашествием», глубоко укоренились в сознании землян и оставались живы даже после того, как Вторжение открыло человечеству путь к звездам. В той или иной, чаще всего не ярко выраженной, форме проявления ксенофобии были широко распространены среди колонистов-землян, но не у многих предрассудки против «чужаков» были так сильны, как у Ричарда Форхеса.
Подогреваемые чувством неполноценности, иррациональные страхи ребенка переросли у взрослого Форхеса в неистребимую ненависть. Ричард отверг службу в Галактическом Содружестве и избрал карьеру капитана торгового космического корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Стейн, родившийся в Старом Мире, в юности однажды вознамерился было принять участие в «Саге о Стране Фиордов» и вместе с другими студентами на каникулах совершил путешествие из Чикаго в Скандинавию. Экскурсия закончилась неудачно: Стейну пришлось отказаться от участия в инсценировке «Завоевание Англии норманнами», и ему основательно намяли бока после того, как он, вмешавшись в самую гущу весьма правдоподобно поставленной сцены битвы, откусил одному из «норманнов» волосатую руку. И спас от изнасилования умыкнутую завоевателями британскую деву. Пострадавший актер философски отнесся к Перспективе провести три месяца в регенерационной камере и заметил виновнику происшествия, когда тот, исполненный раскаяния, навестил поверженного противника:
— Что делать, парень, наша профессия сопряжена с риском.
Через несколько лет, когда Стейн повзрослел и обнаружил, что подвернувшаяся ему работа даже способна в определенной мере приносить удовлетворение, он вновь решил принять участие в инсценировке «Саги о Стране Фиордов». То, что он увидел на этот раз, потрясло его: зрелище было жалким и убогим. Стейна окружали толпы туристов из Тронделага, Туле, Финнмарка и всех прочих «скандинавских» планет. Сиявшие от радости, они показались Стейну нелепо разряженными идиотами, напыщенными дебилами, придурковатыми бездельниками.
— А что вы будете делать, когда узнаете, кто вы такие, вы, праправнуки выведенных в пробирках недоумков? — орал Стейн, напившись на празднестве в Вальхалле. — Убирайтесь туда, откуда прибыли — в свои новые миры с их дурацкими чудовищами!
Произнеся столь пылкую тираду, Стейн взгромоздился на пиршественный стол и помочился в чашу с медом.
Ему снова основательно намяли бока и немедленно отправили домой. На этот раз в его кредитной карточке сделали специальную отметку: в какое бы бюро Культурного Погружения он ни обратился, отныне его мог ждать только отказ…
Аварийные машины неслись по смотровому туннелю, проложенному под континентальным склоном, и их прожекторы выхватывали на гранитных стенах пятна — розовые, зеленые и белые. Затем туннель вошел в темные базальты земной коры, подстилавшие дно океана в районе абиссальной равнины Тагус. В трех километрах над смотровым туннелем залегала толща океанских вод, в десяти километрах под туннелем находилась расплавленная мантия Земли.
Пока аварийные машины, разбившись на пары, мчались сквозь литосферу, ремонтникам казалось, будто они скатываются по наклонной плоскости, которая время от времени изменяет свой наклон. Какое-то время аварийные машины летели прямо на одной и той же высоте, потом их носы делали «клевок» вниз, чтобы через несколько минут выполнить этот маневр снова. Дело в том, что смотровой туннель повторял кривизну Земли, но не плавно, а в виде ломаной. Смотровой туннель, достаточно широкий для того, чтобы по нему в случае необходимости могла пройти аварийная машина, пролегал под узким магистральным туннелем, по которому были проложены кабели энергосистемы, а проходку широкого туннеля удобнее вести прямолинейными штреками. На большинстве участков между смотровым и магистральным туннелями через каждые десять километров были пробиты штольни, по которым ремонтники могли пробираться из смотрового туннеля в магистральный, чтобы производить профилактический осмотр, а в случае необходимости и ремонт энергетического хозяйства. На случай, если штольни оказались бы заваленными, аварийные машины снабжены буровыми установками, позволявшими им прогрызать необлицованные стены смотрового туннеля и подходить к магистральному практически под любым углом.
До того момента, когда в Лиссабоне прозвучал сигнал тревоги, главный туннель, соединявший континентальную Европу и Азорские острова с их многочисленными фермами, занятыми интенсивным разведением морских культур, озаряло сияние, исходившее от фотонного пучка. Поток световой энергии, призванный утолить хронический энергетический голод Европы, начинался в солнечном свете дня на Серра-да-Эстрела — в Центре по сбору энергии Тьер. Вместе с аналогичными центрами в Жиукуане, на платформе Акебоно и в калифорнийском городке Седар Блаффстьерский центр занимался сбором и распределением солнечной энергии между потребителями, обитающими по соседству с тридцать девятой параллелью в Северном полушарии. Целая сеть паукообразных стратобашен, надежно защищенных и от земной гравитации, и от капризов погоды, собирала солнечные лучи с безоблачного неба, преобразовывала их в когерентные пучки и посылала на Землю, где энергия безопасно распределялась по сложной паутине магистральных туннелей и отходящих от них еще более узких местных туннелей для силовых кабелей. Фотон дневного света из Португалии, Китая, с платформы в Тихом океане или из Канзаса направляли «на путь истинный» с помощью плазменных зеркал, расположенных в магистральных туннелях, и в мгновение ока он оказывался на фермах в Северной Атлантике, где небо вечно затянуто туманом. Морские фермеры использовали энергию для самых различных надобностей — от сбора урожая на подводных плантациях до обогрева электрических одеял. И лишь очень немногие фермеры задумывались над тем, откуда берется Энергия.
Подобно всем подводным магистральным силовым туннелям на Земле, Кабо-да-Рока-Азорес регулярно патрулировали небольшие роботы — проныры и уборщики. В случае необходимости они могли исправить небольшие повреждения, возникающие при подвижках земной коры класса один, даже не прерывая фотонный пучок. Повреждения класса два были достаточно серьезны и вызывали срабатывание автоматической блокировки, сразу же прерывавшей пучок. Подземный толчок мог нарушить геометрию магистральных туннелей или повредить одну из станций с плазменными зеркалами. Бригада ремонтников с поверхности Земли могла быстро добраться до места аварии по смотровому туннелю и обычно очень быстро исправляла повреждения.
Но в тот день, когда развертывались описанные выше события, подземный толчок был отнесен к классу три. Землетрясение произошло в зоне разлома Деспача, и паутина трещин, сбросов и надвигов распространилась по базальту под дном океана. Раскаленная порода, окружавшая трехкилометровый отрезок спаренных туннелей, внезапно «задышала» — задвигалась и обрушила не только магистральный туннель, но и гораздо более широкий смотровой туннель. Поскольку станция с плазменным зеркалом в момент аварии испарилась в результате очень слабого термоядерного взрыва, фотонный пучок в течение микросекунды не отклонялся зеркалом и светил прямо, после чего благополучно погас. Но и за эти мгновения луч прожег стенку засыпанного обрушившейся породой магистрального туннеля и проделал в земной коре прямое, как стрела, отверстие в западном направлении, продырявив на излете морское дно. Едва луч погас, как морская вода, хлынувшая в образовавшееся отверстие, при соприкосновении с расплавленной породой обратилась в пар, и последовавший взрыв закупорил свищ. Но на большой территории то, что некогда было твердой скальной породой, превратилось в нагромождение каменных обломков, спекшегося ила и медленно остывающих карманов, заполненных расплавленной лавой.
Через секунду после аварии подача энергии на Азорские острова возобновилась по обводному маршруту. Вплоть до ликвидации аварии основная часть солнечной энергии теперь поступала из Центра по сбору энергии Тьер 38, расположенного к северо-западу от Лорки в Испании, через Гибралтар-Мадейру. Ремонтным бригадам предстояло, действуя с противоположных концов поврежденного участка, очистить обрушившийся магистральный туннель от обломков породы и мусора, восстановить плазменное зеркало и укрепить стены туннелей в образовавшихся новых зонах нестабильности.
Только после этого фотонный пучок мог вспыхнуть снова.
— Лиссабонская бригада. Вызываю старшего. Говорит бригада Три-альфа из Понта Цель. Мы на 797-м километре. Как слышите? Прием.
— Говорит Лиссабон. Шестнадцать-Эхо. Вас слышу, Понта Дель, — ответила Джорджина. — Мы находимся на 780-м километре и продолжаем продвигаться вперед… 785-й… 790-й… Мы у сброса на 792-м километре. Ну что, ребята, возьмете свищ на себя?
— Лиссабон, как слышите нас? Свищ заделаем. Джорджина, дорогая, давненько не виделись. Поставь своего лучшего бурильщика на сбойку туннелей. Мы ведем проходку вам навстречу. Твой бурильщик должен ввинтиться в породу, как штопор. Как слышишь меня, прием.
— Все будет в порядке, Понта Дель. Скоро увидимся, Ларри. Связь прекращаю. Шестнадцать-Эхо.
Стейн Ольсон скрипнул зубами и стиснул сдвоенные рычаги управления своей машины. Он знал, что в лиссабонской ремонтной бригаде ему как бурильщику не было равных. Никто не мог пробурить туннель точнее, чем он, и никакие бластеры для проходки застывшей лавы или магнитные самонаводящиеся буры не могли помочь другим ремонтникам превзойти его. Стейн приготовился включить свой бур.
— Хуберт, давай становись на проходку магистрального туннеля, — распорядилась Джорджина.
Стейн почувствовал, как от унижения и ярости у него скрутило все внутри. Во рту появился тошнотворный привкус желчи и селедочного пюре. Стейн с усилием проглотил вставший в горле комок. Сделал глубокий вдох. И замер в ожидании.
— Жанго, ты идешь вслед за Хуби и крепишь стены туннеля, пока не дойдешь до плазменного зеркала. Тогда займешься ремонтом зеркала. А мы с тобой, Стейни, попытаемся привести в порядок смотровой туннель.
— Хорошо, Джорджина, — тихо ответил Стейн и нажал на кнопку в правом рычаге. Зеленовато-белый луч вырвался из носа его машины. Две огромные машины начали медленно врезаться в груду еще дымившейся черной породы. Небольшие роботы-уборщики пристроились сзади и суетливо оттаскивали обломки.
ГЛАВА 3
Весь клан Форхесов отправился в глубокий космос почти сразу после Великого Вторжения, что и следовало ожидать от потомков шкиперов из Нового Амстердама и четырех поколений морских летчиков, служивших в ВМС США. Тяга к дальним странствиям была в крови у всех Форхесов.
Ричард Форхес и его старшие брат и сестра, Фарнум и Эвелин, родились на Ассавомпсете — в одном из самых давних «американских» поселений на базе Четырнадцатого флота, где служили его родители. Фар и Эви продолжили семейную традицию: оба стали линейными офицерами, Эви командовала дипломатическими курьерами, а Фар служил старшим офицером на транспортном корабле, обслуживавшем поселения на астероидах. К чести семьи Форхесов, службы, которую они представляли, и человечества в целом, брат и сестра Форхесы отлично проявили себя во время Метапсихического Восстания в восьмидесятых годах.
А потом появился Ричард.
Он также отправился к звездам, но не числился на правительственной службе. Ему не нравилась военная жизнь с ее жесткими рамками, к тому же он стал ярым ксенофобом. Представители пяти экзотических рас были частыми посетителями секторной базы на Ассавомпсете, и Ричард ненавидел и боялся их с тех пор, когда он еще ходил под стол пешком. Позднее, на школьной скамье, он нашел рациональное основание для своей ненависти, прочитав о продолжавшемся почти полвека периоде, предшествовавшем Вторжению на Старую Землю, когда небольшие группы наиболее рьяных антропологов Галактического Содружества все чаще и чаще вносили возмущения в жизнь на Земле, а иногда даже повергали в ужас все человечество. Особенно бестактными экспериментами отличились крондаки, а группы исследователей, прибывавшие из некоторых миров симбиари, чтобы развеяться после длительных и однообразных разведывательных полетов, не брезговали даже поднимать смуту среди коренных жителей Земли.
Галактический Консилиум сурово пресекал подобные нарушения, к счастью весьма немногочисленные. Тем не менее рудименты старого психоза, связанного с «вражеским нашествием», глубоко укоренились в сознании землян и оставались живы даже после того, как Вторжение открыло человечеству путь к звездам. В той или иной, чаще всего не ярко выраженной, форме проявления ксенофобии были широко распространены среди колонистов-землян, но не у многих предрассудки против «чужаков» были так сильны, как у Ричарда Форхеса.
Подогреваемые чувством неполноценности, иррациональные страхи ребенка переросли у взрослого Форхеса в неистребимую ненависть. Ричард отверг службу в Галактическом Содружестве и избрал карьеру капитана торгового космического корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71