Иногда она выходила и за пределы лагеря, чтобы прогуляться по лесу и поохотиться.
Мне довольно часто выпадало заниматься уборкой в палатке Вьерны, готовить ей пищу и прислуживать за ужином. Я очень ее боялась, но она вела себя со мной не жестче, чем с остальными невольницами, выполняющими ту же работу. Прислуживая ей за столом, я старалась держаться как можно незаметнее, чтобы ничем не привлечь ее внимание и лишний раз не напомнить о том, что было между нами. Сама Вьерна не делала никаких различий между мной и любой другой невольницей; я же старалась угодить ей во всем, поскольку меня не оставлял страх перед этой женщиной.
Однажды ночью, когда Раск со своими тарнсменами вернулся с богатой добычей и новыми пленницами, Вьерна отмечала эту победу в своей палатке и, к моему немалому удивлению, распорядилась, чтобы прислуживала ей за столом именно я. Блюда для праздничного ужина, как и прежде, готовили другие девушки, больше, чем я, разбирающиеся в этом деле.
Приготовлению пищи в лагере Раска уделялось большое внимание, а среди запасов находящейся в лагере провизии были даже такие деликатесы, как, скажем, устрицы из дельты Воска, захваченные тарнсменами в качестве трофея после совершенного ими налета на следующий в Ар караван торговцев. Следует отметить, что пиршества в воинском лагере проходили на славу, а многие изысканные блюда были достойны стола самого Марленуса — великого убара Ара! Мне же в таких мероприятиях отводилась весьма скромная роль: я только подносила блюда, наполняла вином кубки пирующих да выполняла их небольшие поручения, стараясь не привлекать к себе внимания мужчин.
А они разговаривали об охоте, о войне и о своих рейдах в северные леса так, словно меня рядом с ними не было.
Иногда Вьерна или Раск жестом подзывали меня к себе, и я со словами “Да, госпожа!” или “Да, хозяин!” спешила наполнить вином их кубки.
Вьерна сидела за низким столом, по-мужски скрестив перед собой ноги. Наполняя ее кубок, я опускалась перед ней на колени.
Когдя я подошла к ней в очередной раз, она бросила мне устрицу.
— Ешь, рабыня! — сказала она.
Таким образом она, гость на этом празднике, давала понять, что теперь меня тоже можно кормить. В рамках горианских традиций прислуживающих за столом невольниц не кормят до тех пор, пока этого не позволит кто-либо из гостей или сам хозяин дома.
— Благодарю вас, госпожа, — пробормотала я, запихивая в рот пропитанную винным соусом устрицу.
Раск бросил мне кусок мяса, и я с удовольствием принялась утолять мучивший меня голод. Отойдя в глубь шатра и спрятавшись за спины пирующих, я с жадностью вонзала зубы в хорошо прожаренное, сочное мясо, жир из которого стекал у меня по подбородку и заливал ладони.
Внезапно Раск щелкнул пальцами.
— Подойди сюда, Эли-нор, — позвал он.
Я с сожалением отложила недоеденный кусок мяса и поспешила на зов хозяина. Подойдя к его низкому столику, я опустилась на колени.
Он протянул мне свой кубок.
— Пей, — сказал он.
Я посмотрела на кубок и испуганно покачала головой.
— Рабыня никогда не посмеет пить из кубка, к которому прикасались губы ее хозяина, — прошептала я.
— Отлично, — кивнула головой Вьерна.
— Она прошла обучение в невольничьей школе в Ко-ро-ба, — пояснил Раск из Трева.
Из своего кубка он отлил немного вина в небольшую, стоящую рядом с ним чашу и протянул ее мне.
— Благодарю вас, хозяин, — одними губами прошептала я.
Он жестом показал, что я могу быть свободна, и я поспешно вернулась на свое место в глубине шатра. Здесь я опустилась на колени и с наслаждением выпила изумительное, так потрясшее меня вначале каланское вино.
— У меня есть для вас сюрприз, — обращаясь к Вьерне, заметил Раск.
— Вот как? — с любопытством откликнулась она.
Я с сожалением отставила слишком быстро опустевшую чашу.
Раск посмотрел на меня и улыбнулся. Он был в хорошем расположении духа. Заметив мой обращенный к его столу голодный взгляд, он отрезал большой кусок жареного мяса. При одном виде его истекающей соком розовой мякоти я почувствовала, как у меня снова потекли слюнки. Раск усмехнулся и бросил мне мясо. Я поймала его на лету и тут же впилась в него зубами.
— Что же это за сюрприз? — напомнила Вьерна.
Раск хлопнул в ладоши, и дожидавшиеся его сигнала музыканты вошли в шатер и заняли место у откинутого полога. У них было два небольших барабана, флейта и какой-то незнакомый мне струнный инструмент.
Раск еще дважды хлопнул в ладоши. В шатер вошла черноволосая зеленоглазая девушка и остановилась перед его столом.
— Наденьте на нее колокольчики, — приказал Раск Музыкантам.
Те быстро вытащили из принесенной с собой кожаной сумки несколько комплектов колокольчиков и привязали их к щиколоткам и запястьям девушки.
— Пожалуйста, хозяин, только не перед женщиной! — взмолилась девушка, имея в виду, конечно, Вьерну: я -то была всего лишь невольницей.
Раск бросил ей одну из лежавших перед ним на серебряном блюде устриц.
— Ешь, — приказал он.
Сопровождая каждое свое движение мелодичным перезвоном колокольчиков, девушка взяла брошенную ей устрицу.
— Такая еда достойна стола Марленуса из Ара, не правда ли? — поинтересовался Раск.
— Да, хозяин, — ответила девушка.
Она стояла, глядя ему в лицо.
Мы с Вьерной молча наблюдали за этой сценой.
— Сними с себя накидку, — распорядился Раск из Трева.
— Прошу вас, хозяин! — взмолилась девушка.
— Снимай! — приказал Раск.
Шелковая накидка соскользнула к ногам девушки.
— А теперь танцуй, Талена! — приказал Раск. Секунду помедлив, девушка поплыла в мягком кружении танца.
— Неплохо, — с удовлетворением заметила Вьерна.
— Знаете, кто она такая? — поинтересовался Раск.
— Нет, — ответила Вьерна.
— Дочь убара Марленуса, Талена, — усмехнулся Раск, расправляясь с очередным куском мяса.
Вьерна на мгновение обомлела от неожиданности и тут же громогласно расхохоталась.
— Великолепно! — воскликнула она, хлопая себя по коленям. — Это просто великолепно!
Она вскочила на ноги и вплотную подошла к девушке, плывущей в медленном ритме танца, сопровождающемся перезвоном ее колокольчиков.
— Потрясающе! — не удержалась она. Мелодия начала набирать темп, и, подчиняясь ей, быстрее закружилась черноволосая девушка.
— Отдайте ее мне! — воскликнула Вьерна.
— Может, и отдам, — усмехнулся Раск.
— Я — враг Марленуса! Отдайте мне его дочь! — упрашивала Вьерна хозяина лагеря.
— Я тоже его враг, — заметил Раск, протягивая мне опустевший кубок, который я немедленно наполнила вином.
— Я покажу ей, что значит быть рабыней в северных лесах! — предавалась сладостным мечтам женщина-пантера.
Ужас промелькнул в глазах девушки, но она не оборвала свой танец. Кружась перед своими врагами, она выглядела особенно беспомощной и беззащитной. При каждом повороте ее головы надетый на нее ошейник отливал металлическим блеском в тусклом свете ламп на тарларионовом жире. Однако я не испытывала к ней большой жалости. Мне не было до нее никакого дела. Эта девчонка — всего лишь одна из множества ежедневно встречающихся мне рабынь.
— Кое-чему из жизни в неволе я ее уже научил, — похвастался Раск.
Глаза танцующей девушки округлились от ужаса.
— И как она? — полюбопытствовала Вьерна.
— Великолепна, — кивнул Раск. Не прерывая танца, девушка съежилась под устремленными на нее взглядами.
— Как она к вам попала? — поинтересовалась Вьерна.
— Наверное, с год назад мне уступил ее один торговец. Причем совершенно бесплатно! Очевидно, он был настолько тронут просьбой, с которой к нему обратились люди из города Трева, что решил подарить мне эту девчонку в честь нашего знакомства.
Вьерна расхохоталась, сочтя шутку Раска весьма удачной.
— Вы ведь знаете, я не покупаю женщин, — напомнил Раск Рарлус.
Я вздрогнула при воспоминании о том, как я сама попала к нему в руки.
— Это просто замечательно! — воскликнула Вьерна. — Представить только: ваш военный лагерь находится в пределах владений самого Ара! И в этом лагере для вас танцует рабыня — родная дочь Марленуса, великого убара Ара! Потрясающе!
Я смотрела на танцующую девушку.
Раск дважды отрывисто хлопнул в ладоши. Музыка оборвалась. Девушка застыла, уронив руки вдоль тела.
— Достаточно, — сказал ей Раск.
Девушка поклонилась и побежала к выходу из шатра.
— Не забудь свою накидку, — бросила ей вдогонку Вьерна.
Девушка вернулась с полдороги, смущенно подобрала лежащую на полу шелковую накидку и опрометью выскочила из шатра.
Раск и Вьерна проводили ее звучным хохотом.
Они снова потребовали наполнить им кубки, и я поднесла им кувшин с вином.
— Мы вернулись сегодня с богатой добычей и новыми пленницами, — сказал мне хозяин. — Поэтому сегодняшняя ночь будет ночью веселья и удовольствий.
— Да, хозяин, — сказала я и вопросительно посмотрела на него.
— А ты отправляйся к Юте, и пусть она запрет тебя в бараке, — распорядился он.
— Да, хозяин, — ответила я и уныло поплелась к выходу из шатра.
— Почему бы вам не отдать Талену мне? — продолжала наседать на Раска Вьерна.
— Может, и отдам. Мне нужно над этим подумать, — долетели до меня его слова.
Я вышла из шатра и отправилась искать Юту, чтобы она, как обычно, заперла меня в бараке.
На следующий день, впервые за все время моего пребывания в военном лагере, мне с Тейшей, девушкой с острова Кос, позволили выйти за пределы лагеря, чтобы под присмотром охранника насобирать в лесу ягод ирра. Нас с Тейшей привязали друг к другу длинным кожаным ремнем и дали большие корзины.
Ягоды ирра в изобилии росли в здешних местах. По вкусу они очень напоминают обычную сливу, только косточка у них поменьше и растут они на невысоких кустах. Впервые попав на Гор, еще до моей встречи с караваном Тарго, я, как оказалось, рвала именно эти ягоды.
Я была очень рада возможности выйти за высокий частокол лагеря и хоть немного побыть в лесу, тем более что процесс сбора ягод был для меня делом знакомым и привычным.
Я часто просила Юту, чтобы она позволила мне отправиться в лес для сбора ягод, но она всегда отказывала и посылала других девушек.
— Я не убегу, — клятвенно обещала я.
— Я знаю, — отвечала Юта, каждый раз отправляя в лес кого-нибудь из моих соседок по бараку.
Я никак не могла понять причины ее возражений. Наконец сегодня она, очевидно сжалившись надо мной, разрешила мне идти собирать ягоды вместе с Тейшей.
Как славно было оказаться на свободе — пусть даже ненадолго, пусть даже привязанной ремнем к другой девушке! У меня было чудесное настроение.
К тому же сегодня утром в лагерь доставили двух новых пленниц, убежавших из дому от ненавистных им браков, устроенных их родителями. Наши тарнсмены обнаружили беглянок в лесу, поймали их, и по этому поводу сегодня вечером снова, как и вчера, будет организован праздничный ужин. Однако на этот раз Юта сказала, что, если сбор ягод у нас с Тейшей пройдет без замечаний, меня не отправят в барак рано вечером, а позволят остаться до конца праздничного ужина, чтобы прислуживать пирующим.
— Это значит, что на меня наденут прозрачные шелка? — поинтересовалась я у Юты.
— Да, — ответила она. — И ножные браслеты с колокольчиками. Я разозлилась.
— Я не желаю прислуживать мужчинам! — сказала я, — Тем более я не желаю прислуживать им в напяленном на меня огрызке шелка и клоунских колокольчиках, как какая-нибудь дешевая шлюха!
— Ну что ж, тогда сиди в бараке одна, — согласилась Юта.
— Я не думаю, что это справедливо по отношению к остальным девушкам, — возразила я. — Я себе отдыхаю в бараке, а их заставляют прислуживать пирующим…
— Так ты будешь прислуживать на праздничном ужине или останешься в бараке? — теряя терпение, спросила Юта.
— Я буду прислуживать, — ответила я с видом мученицы, приносящей себя в жертву.
— Тогда тебе придется надеть на себя шелка и ножной браслет с колокольчиками.
— Ну что ж делать… — обреченно развела я руками.
На самом деле в глубине души я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера. Я была уверена, что в шелковых одеяниях буду одной из самых красивых девушек. Может быть, в шелках и колокольчиках я произведу на Раска большее впечатление?
Как я его ненавидела!
— Однако если кто-нибудь из мужчин обратит на тебя внимание, не спеши падать в его объятия, — предупредила Юта — Помни, что ты — девушка белого шелка!
Я почувствовала, как во мне закипает холодная ярость.
— Значит, я обречена оберегать свою товарную стоимость? — иронически усмехнулась я. — Следить за тем, чтобы она не понизилась?
— Вот именно, — сухо ответила Юта. — Хотя, на месте мужчины, я заплатила бы гораздо больше за девушку красного шелка.
— Таким образом, мне запрещается делать все, что может уменьшить капиталовложения Раска? — продолжала я веселиться.
— Да, — отрезала Юта.
— А как же мне быть, если кто-нибудь из пирующих схватит меня в объятия и не захочет выслушивать никаких отговорок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Мне довольно часто выпадало заниматься уборкой в палатке Вьерны, готовить ей пищу и прислуживать за ужином. Я очень ее боялась, но она вела себя со мной не жестче, чем с остальными невольницами, выполняющими ту же работу. Прислуживая ей за столом, я старалась держаться как можно незаметнее, чтобы ничем не привлечь ее внимание и лишний раз не напомнить о том, что было между нами. Сама Вьерна не делала никаких различий между мной и любой другой невольницей; я же старалась угодить ей во всем, поскольку меня не оставлял страх перед этой женщиной.
Однажды ночью, когда Раск со своими тарнсменами вернулся с богатой добычей и новыми пленницами, Вьерна отмечала эту победу в своей палатке и, к моему немалому удивлению, распорядилась, чтобы прислуживала ей за столом именно я. Блюда для праздничного ужина, как и прежде, готовили другие девушки, больше, чем я, разбирающиеся в этом деле.
Приготовлению пищи в лагере Раска уделялось большое внимание, а среди запасов находящейся в лагере провизии были даже такие деликатесы, как, скажем, устрицы из дельты Воска, захваченные тарнсменами в качестве трофея после совершенного ими налета на следующий в Ар караван торговцев. Следует отметить, что пиршества в воинском лагере проходили на славу, а многие изысканные блюда были достойны стола самого Марленуса — великого убара Ара! Мне же в таких мероприятиях отводилась весьма скромная роль: я только подносила блюда, наполняла вином кубки пирующих да выполняла их небольшие поручения, стараясь не привлекать к себе внимания мужчин.
А они разговаривали об охоте, о войне и о своих рейдах в северные леса так, словно меня рядом с ними не было.
Иногда Вьерна или Раск жестом подзывали меня к себе, и я со словами “Да, госпожа!” или “Да, хозяин!” спешила наполнить вином их кубки.
Вьерна сидела за низким столом, по-мужски скрестив перед собой ноги. Наполняя ее кубок, я опускалась перед ней на колени.
Когдя я подошла к ней в очередной раз, она бросила мне устрицу.
— Ешь, рабыня! — сказала она.
Таким образом она, гость на этом празднике, давала понять, что теперь меня тоже можно кормить. В рамках горианских традиций прислуживающих за столом невольниц не кормят до тех пор, пока этого не позволит кто-либо из гостей или сам хозяин дома.
— Благодарю вас, госпожа, — пробормотала я, запихивая в рот пропитанную винным соусом устрицу.
Раск бросил мне кусок мяса, и я с удовольствием принялась утолять мучивший меня голод. Отойдя в глубь шатра и спрятавшись за спины пирующих, я с жадностью вонзала зубы в хорошо прожаренное, сочное мясо, жир из которого стекал у меня по подбородку и заливал ладони.
Внезапно Раск щелкнул пальцами.
— Подойди сюда, Эли-нор, — позвал он.
Я с сожалением отложила недоеденный кусок мяса и поспешила на зов хозяина. Подойдя к его низкому столику, я опустилась на колени.
Он протянул мне свой кубок.
— Пей, — сказал он.
Я посмотрела на кубок и испуганно покачала головой.
— Рабыня никогда не посмеет пить из кубка, к которому прикасались губы ее хозяина, — прошептала я.
— Отлично, — кивнула головой Вьерна.
— Она прошла обучение в невольничьей школе в Ко-ро-ба, — пояснил Раск из Трева.
Из своего кубка он отлил немного вина в небольшую, стоящую рядом с ним чашу и протянул ее мне.
— Благодарю вас, хозяин, — одними губами прошептала я.
Он жестом показал, что я могу быть свободна, и я поспешно вернулась на свое место в глубине шатра. Здесь я опустилась на колени и с наслаждением выпила изумительное, так потрясшее меня вначале каланское вино.
— У меня есть для вас сюрприз, — обращаясь к Вьерне, заметил Раск.
— Вот как? — с любопытством откликнулась она.
Я с сожалением отставила слишком быстро опустевшую чашу.
Раск посмотрел на меня и улыбнулся. Он был в хорошем расположении духа. Заметив мой обращенный к его столу голодный взгляд, он отрезал большой кусок жареного мяса. При одном виде его истекающей соком розовой мякоти я почувствовала, как у меня снова потекли слюнки. Раск усмехнулся и бросил мне мясо. Я поймала его на лету и тут же впилась в него зубами.
— Что же это за сюрприз? — напомнила Вьерна.
Раск хлопнул в ладоши, и дожидавшиеся его сигнала музыканты вошли в шатер и заняли место у откинутого полога. У них было два небольших барабана, флейта и какой-то незнакомый мне струнный инструмент.
Раск еще дважды хлопнул в ладоши. В шатер вошла черноволосая зеленоглазая девушка и остановилась перед его столом.
— Наденьте на нее колокольчики, — приказал Раск Музыкантам.
Те быстро вытащили из принесенной с собой кожаной сумки несколько комплектов колокольчиков и привязали их к щиколоткам и запястьям девушки.
— Пожалуйста, хозяин, только не перед женщиной! — взмолилась девушка, имея в виду, конечно, Вьерну: я -то была всего лишь невольницей.
Раск бросил ей одну из лежавших перед ним на серебряном блюде устриц.
— Ешь, — приказал он.
Сопровождая каждое свое движение мелодичным перезвоном колокольчиков, девушка взяла брошенную ей устрицу.
— Такая еда достойна стола Марленуса из Ара, не правда ли? — поинтересовался Раск.
— Да, хозяин, — ответила девушка.
Она стояла, глядя ему в лицо.
Мы с Вьерной молча наблюдали за этой сценой.
— Сними с себя накидку, — распорядился Раск из Трева.
— Прошу вас, хозяин! — взмолилась девушка.
— Снимай! — приказал Раск.
Шелковая накидка соскользнула к ногам девушки.
— А теперь танцуй, Талена! — приказал Раск. Секунду помедлив, девушка поплыла в мягком кружении танца.
— Неплохо, — с удовлетворением заметила Вьерна.
— Знаете, кто она такая? — поинтересовался Раск.
— Нет, — ответила Вьерна.
— Дочь убара Марленуса, Талена, — усмехнулся Раск, расправляясь с очередным куском мяса.
Вьерна на мгновение обомлела от неожиданности и тут же громогласно расхохоталась.
— Великолепно! — воскликнула она, хлопая себя по коленям. — Это просто великолепно!
Она вскочила на ноги и вплотную подошла к девушке, плывущей в медленном ритме танца, сопровождающемся перезвоном ее колокольчиков.
— Потрясающе! — не удержалась она. Мелодия начала набирать темп, и, подчиняясь ей, быстрее закружилась черноволосая девушка.
— Отдайте ее мне! — воскликнула Вьерна.
— Может, и отдам, — усмехнулся Раск.
— Я — враг Марленуса! Отдайте мне его дочь! — упрашивала Вьерна хозяина лагеря.
— Я тоже его враг, — заметил Раск, протягивая мне опустевший кубок, который я немедленно наполнила вином.
— Я покажу ей, что значит быть рабыней в северных лесах! — предавалась сладостным мечтам женщина-пантера.
Ужас промелькнул в глазах девушки, но она не оборвала свой танец. Кружась перед своими врагами, она выглядела особенно беспомощной и беззащитной. При каждом повороте ее головы надетый на нее ошейник отливал металлическим блеском в тусклом свете ламп на тарларионовом жире. Однако я не испытывала к ней большой жалости. Мне не было до нее никакого дела. Эта девчонка — всего лишь одна из множества ежедневно встречающихся мне рабынь.
— Кое-чему из жизни в неволе я ее уже научил, — похвастался Раск.
Глаза танцующей девушки округлились от ужаса.
— И как она? — полюбопытствовала Вьерна.
— Великолепна, — кивнул Раск. Не прерывая танца, девушка съежилась под устремленными на нее взглядами.
— Как она к вам попала? — поинтересовалась Вьерна.
— Наверное, с год назад мне уступил ее один торговец. Причем совершенно бесплатно! Очевидно, он был настолько тронут просьбой, с которой к нему обратились люди из города Трева, что решил подарить мне эту девчонку в честь нашего знакомства.
Вьерна расхохоталась, сочтя шутку Раска весьма удачной.
— Вы ведь знаете, я не покупаю женщин, — напомнил Раск Рарлус.
Я вздрогнула при воспоминании о том, как я сама попала к нему в руки.
— Это просто замечательно! — воскликнула Вьерна. — Представить только: ваш военный лагерь находится в пределах владений самого Ара! И в этом лагере для вас танцует рабыня — родная дочь Марленуса, великого убара Ара! Потрясающе!
Я смотрела на танцующую девушку.
Раск дважды отрывисто хлопнул в ладоши. Музыка оборвалась. Девушка застыла, уронив руки вдоль тела.
— Достаточно, — сказал ей Раск.
Девушка поклонилась и побежала к выходу из шатра.
— Не забудь свою накидку, — бросила ей вдогонку Вьерна.
Девушка вернулась с полдороги, смущенно подобрала лежащую на полу шелковую накидку и опрометью выскочила из шатра.
Раск и Вьерна проводили ее звучным хохотом.
Они снова потребовали наполнить им кубки, и я поднесла им кувшин с вином.
— Мы вернулись сегодня с богатой добычей и новыми пленницами, — сказал мне хозяин. — Поэтому сегодняшняя ночь будет ночью веселья и удовольствий.
— Да, хозяин, — сказала я и вопросительно посмотрела на него.
— А ты отправляйся к Юте, и пусть она запрет тебя в бараке, — распорядился он.
— Да, хозяин, — ответила я и уныло поплелась к выходу из шатра.
— Почему бы вам не отдать Талену мне? — продолжала наседать на Раска Вьерна.
— Может, и отдам. Мне нужно над этим подумать, — долетели до меня его слова.
Я вышла из шатра и отправилась искать Юту, чтобы она, как обычно, заперла меня в бараке.
На следующий день, впервые за все время моего пребывания в военном лагере, мне с Тейшей, девушкой с острова Кос, позволили выйти за пределы лагеря, чтобы под присмотром охранника насобирать в лесу ягод ирра. Нас с Тейшей привязали друг к другу длинным кожаным ремнем и дали большие корзины.
Ягоды ирра в изобилии росли в здешних местах. По вкусу они очень напоминают обычную сливу, только косточка у них поменьше и растут они на невысоких кустах. Впервые попав на Гор, еще до моей встречи с караваном Тарго, я, как оказалось, рвала именно эти ягоды.
Я была очень рада возможности выйти за высокий частокол лагеря и хоть немного побыть в лесу, тем более что процесс сбора ягод был для меня делом знакомым и привычным.
Я часто просила Юту, чтобы она позволила мне отправиться в лес для сбора ягод, но она всегда отказывала и посылала других девушек.
— Я не убегу, — клятвенно обещала я.
— Я знаю, — отвечала Юта, каждый раз отправляя в лес кого-нибудь из моих соседок по бараку.
Я никак не могла понять причины ее возражений. Наконец сегодня она, очевидно сжалившись надо мной, разрешила мне идти собирать ягоды вместе с Тейшей.
Как славно было оказаться на свободе — пусть даже ненадолго, пусть даже привязанной ремнем к другой девушке! У меня было чудесное настроение.
К тому же сегодня утром в лагерь доставили двух новых пленниц, убежавших из дому от ненавистных им браков, устроенных их родителями. Наши тарнсмены обнаружили беглянок в лесу, поймали их, и по этому поводу сегодня вечером снова, как и вчера, будет организован праздничный ужин. Однако на этот раз Юта сказала, что, если сбор ягод у нас с Тейшей пройдет без замечаний, меня не отправят в барак рано вечером, а позволят остаться до конца праздничного ужина, чтобы прислуживать пирующим.
— Это значит, что на меня наденут прозрачные шелка? — поинтересовалась я у Юты.
— Да, — ответила она. — И ножные браслеты с колокольчиками. Я разозлилась.
— Я не желаю прислуживать мужчинам! — сказала я, — Тем более я не желаю прислуживать им в напяленном на меня огрызке шелка и клоунских колокольчиках, как какая-нибудь дешевая шлюха!
— Ну что ж, тогда сиди в бараке одна, — согласилась Юта.
— Я не думаю, что это справедливо по отношению к остальным девушкам, — возразила я. — Я себе отдыхаю в бараке, а их заставляют прислуживать пирующим…
— Так ты будешь прислуживать на праздничном ужине или останешься в бараке? — теряя терпение, спросила Юта.
— Я буду прислуживать, — ответила я с видом мученицы, приносящей себя в жертву.
— Тогда тебе придется надеть на себя шелка и ножной браслет с колокольчиками.
— Ну что ж делать… — обреченно развела я руками.
На самом деле в глубине души я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера. Я была уверена, что в шелковых одеяниях буду одной из самых красивых девушек. Может быть, в шелках и колокольчиках я произведу на Раска большее впечатление?
Как я его ненавидела!
— Однако если кто-нибудь из мужчин обратит на тебя внимание, не спеши падать в его объятия, — предупредила Юта — Помни, что ты — девушка белого шелка!
Я почувствовала, как во мне закипает холодная ярость.
— Значит, я обречена оберегать свою товарную стоимость? — иронически усмехнулась я. — Следить за тем, чтобы она не понизилась?
— Вот именно, — сухо ответила Юта. — Хотя, на месте мужчины, я заплатила бы гораздо больше за девушку красного шелка.
— Таким образом, мне запрещается делать все, что может уменьшить капиталовложения Раска? — продолжала я веселиться.
— Да, — отрезала Юта.
— А как же мне быть, если кто-нибудь из пирующих схватит меня в объятия и не захочет выслушивать никаких отговорок?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62