— Ты считаешь, что случайно вышла к месту нашей стоянки?
Не совсем понимая его вопрос, я удивленно кивнула. Он рассмеялся.
— Ты все время старалась ускользнуть от луча и бежала в прямо противоположном от него направлении, — пояснил мужчина.
У меня вырвался глухой стон.
— Это мы привели тебя сюда, — добавил он. Я разрыдалась с новой силой.
— Вы принесли ножной браслет для мисс Бринтон? — обернулся он к своему помощнику.
Ему протянули две круглой формы узкие полоски металла. Они были соединены тонким шнурком, в данный момент их защелки были открыты.
Я стояла, не в силах пошевелиться.
— Обрати внимание, — указал мужчина на черный корабль.
Поверхность корабля словно высветилась бесконечным множеством тускло мерцающих огней, появляющихся, казалось, прямо из черного металлического корпуса, который буквально на глазах стал менять свою окраску, постепенно превращаясь в серо-голубой с белыми прожилками.
В это время я заметила на востоке первые проблески зари.
— Это способ маскировки с использованием светового поля, — пояснил рослый мужчина. — Довольно примитивный, откровенно говоря. Камуфлирование при помощи искажения сигнала радарной волны по своим возможностям более эффективно, но оно значительно сокращает способность ориентации нашего корабля в пространстве. К тому же обычно мы используем большой корабль только для длительных перелетов или для доставки грузов. Малые корабли имеют более широкое применение, хотя используются только ночью и в довольно ограниченных областях. Они, естественно, тоже оборудованы устройствами для маскировки как при помощи светового поля, так и с искажением сигнала радарной волны.
Я мало что поняла из его объяснений.
— Одежду с нее снимать? — спросил один из помощников.
— Не нужно, — ответил рослый мужчина. Он обернулся ко мне.
— Ну что, пойдем на корабль? — спросил он. Я не двинулась с места.
— Поторопитесь! — крикнул человек в черной тунике с борта большого корабля. — Через два ена начнется рассвет!
Я посмотрела на рослого мужчину.
— Кто вы? Что вы от меня хотите? — воскликнула я с мольбой в голосе.
— Кейджере не должно быть свойственно проявлять любопытство, — сказал он. — Ты можешь быть за это наказана.
Я смотрела на него в полном недоумении.
— Быстрее! Быстрее! — поторапливал человек в черной тунике. — У нас запланирована еще одна встреча!
— Прошу, — пригласил рослый мужчина, широким жестом указывая на корабль.
Я молча повернулась и на негнущихся ногах стала подниматься по спущенному на землю железному трапу. Колени у меня дрожали.
— Поторопись, кейджера, — напутствовал меня мужчина с мягкой настойчивостью.
Я поспешно поднялась по трапу и, стоя на борту корабля, обернулась.
Рослый мужчина остался на земле.
— Запомни этот день, — сказал он. — Сегодня солнце взошло над Землей в шесть шестнадцать по местному времени.
Я увидела, как край солнечного диска показался из-за горизонта и озарил небосвод на востоке своими розовыми лучами. Это был первый восход солнца, который я наблюдала в своей жизни. Я, конечно, не раз видела утреннюю зарю, когда просыпалась в кровати, чтобы перевернуться на другой бок и тут же заснуть. Но вот так, после долгой ночи, я встречала восход солнца впервые.
— Прощай, кейджера, — бросил мне напоследок рослый мужчина.
Я вскрикнула и протянула к нему руки, но тут трап пошел вверх, стал на свое место в пазах на корпусе, люк у меня над головой закрылся и наглухо замуровал меня в утробе корабля.
Я разрыдалась.
Меня подхватил сзади за руки один из людей в черных туниках. Обернувшись, я заметила у него на правой щеке крохотную татуировку в форме трезубца. Я пыталась сопротивляться, но он потащил меня по переходам, заполненным бесконечным переплетением каких-то труб и проводов. Затем он втолкнул меня в небольшое помещение с округлыми стенами, где в широких нишах располагались длинные прозрачные цилиндры, сделанные на вид из толстой пластмассы. В них находились девушки, которых на земле, прежде чем перенести их на корабль, снимали в деревянных ящиках с грузовика.
Один прозрачный цилиндр оставался пустым.
При моем появлении находившийся в помещении человек в черной тунике начал свинчивать крышку с верхнего конца пустого цилиндра.
К краям каждого цилиндра, как я успела заметить, подходили два шланга, тянувшиеся к укрепленному в стене непонятному устройству.
Я продолжала отчаянно сопротивляться, но двое мужчин — один держа меня за руки, другой сжимая мне ноги в коленях — втиснули меня в цилиндр. Моя прозрачная тюрьма была, наверное, дюймов восемнадцати в диаметре. Я кричала во весь голос и изо всех сил пыталась разбить толстую оболочку цилиндра.
Мужчины, кажется, не обращали на меня никакого внимания. Один из них начал навинчивать на цилиндр металлическую крышку.
Мне стало трудно дышать. Я начала задыхаться.
Закрепив крышку, мужчина присоединил длинный шланг к крошечному отверстию в цилиндре, расположенному у меня над головой.
Капсула начала заполняться кислородом. Дышать стало легче.
Второй мужчина подтянул шланг к отверстию, находящемуся у меня в ногах. Послышался легкий, едва уловимый звук удаляемого из капсулы отработанного воздуха.
Внезапно меня охватило ощущение, будто я нахожусь в кабине быстро поднимающегося скоростного лифта. Меня с силой прижало к стенкам цилиндра, и какое-то мгновение я не могла даже дышать. Я догадалась, что корабль оторвался от земли и взлетает. По тому, к каким частям цилиндра меня прижимает, я определила, что корабль набирает высоту, поднимаясь практически вертикально.
Все это время я не испытывала большого потрясения или беспокойства. Ощущение было пугающим своей неожиданностью, но не болезненным. Я не слышала ни какого-либо шума, ни звука работающих двигателей.
Через минуту-другую оба мужчины, держась за протянутые вдоль стен поручни, вышли из комнаты.
Странное ощущение продолжалось еще некоторое время, затем на несколько минут меня снова прижало к задней стенке цилиндра — на этот раз гораздо сильнее. И тут, к своему ужасу, я вдруг перестала ощущать на себе действие каких-либо сил тяжести. Мое тело оторвалось от задней стенки цилиндра и медленно поплыло к противоположной, к передней. По прошествии какого-то времени легкая, почти незаметная сила развернула меня и подтолкнула к правой стенке цилиндра, которую я с удивлением для себя воспринимала теперь как нижнюю. Вскоре после этого в комнату вошел человек в черной тунике. На ногах у него были надеты башмаки с металлическими подошвами, при каждом его шаге словно прилипавшими к пластинам, которыми были выложены все стены этого странного помещения. Двигался человек тоже странно: он шел по стене комнаты, которая раньше была слева от меня, а теперь воспринималась мной как пол.
Человек подошел к механизму, от которого отходили тянувшиеся к капсулам шланги, и напротив одной из светящихся шкал передвинул на доске управления какой-то рычажок.
Через секунду я заметила, что в составе воздуха, заполняющего мою капсулу, что-то изменилось.
Светящиеся шкалы и набор кнопок к ним занимали всю верхнюю часть приборной доски, и каждая, конечно, соотносилась с определенной капсулой и находящейся в ней девушкой.
Внимание у меня начало рассеиваться. Я пыталась докричаться до этого человека в черной тунике, но он, по-видимому, меня не слышал. Или не хотел услышать.
Затуманивающимся сознанием я смутно уловила, как какая-то сила медленно развернула меня и прижала спиной к другой стенке цилиндра. Прежние “пол” и “потолок” снова стали на свои места.
Человек в черной тунике уже покинул комнату. Или мне это только казалось?
Блуждающим взглядом я смотрела сквозь прозрачный пластик цилиндра. Подняла руки и уперлась в толстые, прочные изогнутые стенки моей крохотной тюрьмы.
Элеоноре Бринтон — гордой и надменной — не удалось убежать.
Она — пленница, вспыхнула последняя мысль в моем затухающем сознании.
5. ТРИ ЛУНЫ НА ЗВЕЗДНОМ НЕБЕ
Мне трудно судить о том, что происходило дальше.
Не знаю, как долго я пробыла без сознания.
Под щекой я ощущала жесткую траву, а руками вцепилась в какой-то корень. Я попыталась закричать, но у меня не было сил даже пошевелиться. В сознании промелькнули события душной августовской ночи, показавшиеся мне кошмарным сном. Нужно поскорее снова уснуть и проснуться, уже лежа на мягкой постели в своей квартире, в пентхаузе на крыше небоскреба. Я сильнее зажмурила глаза, но прикосновение к щеке жесткой травы говорило мне, что я больше не в своей квартире, где все мне так близко и знакомо.
Я перевернулась на бок.
В лицо ударил солнечный свет. Он показался мне необычным.
Я приподнялась, упираясь руками в землю, и тут же испуганно вскочила на ноги.
Меня окружал не мой мир, привычный и родной; этот мир был каким-то странным, незнакомым — чужим!
Однако воздух показался мне удивительно чистым, прозрачным. На траве, густой и сочной, празднично сверкали капельки росы. Среди стеблей травы выглядывала желтая головка цветка, покачивающегося на тонкой ножке. Я наклонилась поближе. Я еще никогда не встречала таких цветов. Вокруг расстилалось зеленое поле, но в отдалении виднелись деревья — неожиданно высокие и черные. Еще дальше, в стороне от них, я увидела целый лес — тоже состоящий из деревьев, но не с зеленой или черной кроной, а с желтовато-коричневой, на удивление яркой. Где-то в отдалении слышалось журчание ручья.
Все было очень красивым, но я чувствовала себя испуганной.
Из травы взметнулась в воздух крохотная птичка с малиновым оперением, и я вздрогнула от неожиданности.
Вдалеке, у рощи с желтоватыми деревьями, я увидела неторопливо идущее грациозное животное с такой же коричнево-желтой окраской. Оно было от меня очень далеко, и я не смогла его хорошенько рассмотреть, но мне оно показалось небольшим оленем или газелью. Животное пощипывало траву и вскоре скрылось среди деревьев.
Я оглянулась.
В сотне ярдов от себя я увидела груду искореженного черного металла, глубоко ушедшего в развороченную вокруг землю.
Это все, что осталось от дискообразного корабля.
Я заметила, что у меня на щиколотках уже нет узких полосок металла. Я не знала, когда их с меня сняли.
На мне все еще была одежда, в которой меня поймали: поношенные слаксы и широкая черная блузка. Сандалии я потеряла еще на Земле, когда пыталась убежать от преследовавшего меня малого дискообразного корабля.
При этом воспоминании я снова напряглась и приготовилась бежать куда глаза глядят, но вокруг не было заметно ни малейшего признака цивилизации.
Я почувствовала, что умираю от голода.
Осторожно пробираясь среди высокой травы и поминутно оглядываясь, я отыскала неширокую речку и, наклонившись, зачерпнула воды.
При моем приближении то, что я приняла за качающийся на поверхности цветок, внезапно разлетелось в разные стороны и оказалось стайкой крохотных желтовато-серебристых рыбешек.
Не переставая удивляться, я напилась свежей холодной воды.
Меня не оставляло желание убежать от корабля подальше; где-нибудь непременно должны быть люди, которые мне помогут. Однако корабль казался совершенно мертвым, неподвижным. Над ним беззаботно кружилось несколько ярких пичужек.
Я решила, что мне ничто не угрожает, зато на корабле могли оставаться какие-то запасы провизии.
Очень медленно, осторожно, шаг за шагом я приблизилась к кораблю. Подойдя к нему ярдов на двадцать, я обошла его со всех сторон. Он напоминал бесформенную груду металла — искореженного, разорванного и местами оплавленного.
Признаков жизни на корабле заметно не было.
Тогда я подошла к нему поближе и заглянула внутрь через один из больших разрывов в корпусе. Края металла, образующего разрыв, были оплавлены. Внутри корабля, насколько хватало глаз, все было разворочено. Бегущий изнутри вдоль корпуса корабля трубопровод ощетинился обрывками торчащих во все стороны труб. Разбитые панели управления открывали взгляду обгоревшие платы каких-то сложных приборов и беспорядочное переплетение проводов. Пол был усеян осколками разбитых защитных экранов.
Стараясь о них не порезаться и не зацепиться о рваные края искореженного металла, я, сдерживая дыхание, забралась внутрь корабля.
Здесь, казалось, не было ни одной живой души.
Организация внутренней части корабля поражала рациональностью расположения многочисленных приборов и экономией свободного пространства. Однако сейчас сложная техника представляла собой сплошное месиво развороченного металла, пробираясь среди обломков которого мне нередко приходилось опускаться на четвереньки.
Я обнаружила помещение, служившее, очевидно, рубкой управления. Внутри помещения находились два кресла, расположенные перед широким, во всю стену, экраном. Еще четыре кресла, чуть поодаль, были обращены к бесформенной массе пластика и металла, прежде представлявшей собой, вероятно, панель управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62